потерять всё и заулыбаться

      За окном раздался громкий хлопок автомобильной двери. Только для Дарлинга он прозвучал словно ожесточённый удар по ушным перепонкам. Свинцовые веки еле-еле смогли рассоединиться, но критически большие зрачки не могли ни на чем сфокусироваться, виднелись лишь темные пятна, которые поочередно сменялись красными и синими. С усилиями голова парня повернулась в сторону окна, откуда шёл непонятный мерцающий свет. Источник мерцания был ниже уровня окна, но свет все ровно болью отдавался на голубые глаза. Потребовалось около трех секунд, чтобы сперло дыхание и, чтобы мысли о полиции за окном повторялись по миллиону раз в секунду. С каждым выдохом желчь подходила по пищеводу все выше и выше.       Попытка встать с кровати была удачно провалена. Опьяневшее тело лениво свалилось на пол, глазами парня это, скорее всего, сходило на дикие американские горки. Все что видел парень сейчас перед собой – это темное пятно в сером пятне и тусклое мелькание сирены. Силы хватало лишь для того, чтобы немощно ползти на четвереньках до туалета. По бокам его сопровождали две псины, которые скуля, пытались помочь Дарлингу, толкая его носами. Скулёж собак отдавался огромной болью в голове, из-за чего парню пришлось гаркнуть со всех возможных сил.       Возле порога санузла слух вернулся к юноше. Нащупав холодную керамическую поверхность, изо рта парня тут же полилась то ли зеленая, то ли желтая жидкость. Сухость во рту преследовала парня с самого открытия век, даже в момент рвоты сухость не пропадала. Казалось, что язык был не его, словно это язык сдохшей кобылы, такой же сухой и разбухший. С рвотой смылись так же и мысли парня, его голова была опустошена до предела. Обняв ободок унитаза, и завалившись на бок, голубоглазый пытался восстановить дыхание. Прохладные дорожки окутали скулы и щеки парня, мягко переходя к шее, спускаясь все ниже и ниже.       С режущей болью в мышцах Дарлинг, оперившись руками о раковину, поднялся, вставая напротив зеркала. В размытом бледном пятне удалось разглядеть заплаканное лицо и красные глаза. Сам парень не понимал, от чего могли литься ручьем слезы. Махнув рукой, он сослался на эмоциональный сбой после передозировки. На ощупь, открыв кран, рот парня мгновенно прислонился к выливающейся воде. В обычный день Дарлинг бы уже сблевал от переизбытка хлорки и непонятной примеси, но сейчас эта вода казалось ему артезианской жемчужиной, которая вот-вот сможет кончиться. Который раз, переводя дыхания, юноша перелез через бортик ванны и включил холодный душ.       Конечно, это не первый и не последний раз передозировки. Зная о том, что его тело находится почти на краю смерти, он все ровно не обещает себе остановиться. После таких пережитых часов в агонии, парень заливается смехом от того как ему снова повезло и от того как он нелепо обходит простую систему жизни и смерти. Еще больше смеха придает осознание, что он такая маленькая песчинка во вселенной решает судьбу других людей.       Вспоминая большинство трупов и крови на своей совести он, откидывая голову назад, начинает кататься по кровати. Шапито с одним клоуном и зрителем в его же лице заканчивается тем, что парень заливается слезами, понимая, что к обычной жизни провинциального человека ему не вернуться никогда. Ибо эти минуты наслаждения заставляют Дарлинга жить новый день. Когда ты решаешь, жить кому-то или нет; видишь, как человек борется за свою жизнь; чувствуешь дичайший прилив адреналина в груди, когда являешься причиной смерти и чувствуешь эту мимолетную середину между жизнью и смертью; ощущаешь легкость и одиночество после того как пульс жертвы перестает биться.       И в дни, когда людей убивать лучше не стоит или нет особой нужды, парень калечит себя до такой степени, что колеблется между жизнью и смертью. Это придает ему стимул к жизни. Эти чувства, которые никому не известны. Когда ты выигрываешь в очередную партию шахмат со смертью. И с каждой победой приходит понимание того, что твои фигуры одни ферзи с королями, а у смерти все шестнадцать пешек.

«Люди подобны Луне: у каждого из нас есть своя темная сторона, которую мы скрываем от всех» – Марк Твен.

      Только у Дарлинга была не темная сторона вовсе. Это была черная дыра, которая с каждым днем расширялась все больше и больше. И только ему решить: погладить ли ему все вокруг или погладить самого себя.       Туманность разума развеялась после получасового купания в одежде под холодным душем. На улице светало, но патрульные машины до сих пор стояли около соседнего дома. Успокоившись, парень ушел переодеваться. Спустя пять минут раздался стук в дверь. С тлеющей сигаретой во рту, Дарлинг лениво отворил дверь, одновременно смотря на смартфон. Десять минут пятого утра. За порогом стоял среднего возраста мужчина, нервно крутя в руках удостоверение:       – Доброго утра, молодой человек, Вы гражданин Хасан? – нахмурив брови, полицейский что-то выглядывал за плечом хозяина дома.       – С кем я имею честь говорить? – бестактно отрезал юноша. Как только полицейский открыл рот, его тут же перебил голубоглазый:       – Младший сержант.       – Младший сержант полиции по Фрунзенскому району, Антон Александрович Ермошин, сейчас по вашему району проводится мероприятие, опрос добровольцев по одному делу, – хмыкнув, мужчина слегка поднял голову, чтобы заглянуть в глаза парня.       Хозяин дома вышел из-за порога и оперся на небольшой забор. Затушив бычок об ограждение, Дарлинг выжидающе поднял глаза на младшего сержанта.       – Прекрасный вид у вас, на море, – получив игнор, Ермошин прищурился и продолжил, - Вы не замечали ничего странного в последние дня четыре?       – Давайте без этого ссанья, – отгоняя рукой комаров, голубоглазый покашлял, - вы тут мечетесь из угла в угол посреди белого дня, как тараканы, видимо случилось что-то серьезное, ближе к делу.       Сержант неоднозначно хмыкнул, потер лоб под фуражкой:       – Пропала дочь майора полиции, думали, загуляла, но от нее ни весточки, ничего, жила недалеко отсюда.       Дарлинг закатил глаза, хотел что-то ответить, но внимание двух мужчин переключилось на выбежавших из-за двери собак, которые, не замечая сержанта, тут же устроились под ногами юноши.       – Ну, молодой, следствию поможешь? – заулыбался Ермошин, щурясь от первых лучей солнца.       – Извиняйте, конечно, но я ничего не знаю, - пожал плечами веснушчатый, гладя одну из собак.       – Мне говорили, ты знаком был с ней, с Асей, - цокнув, полицейский приблизился.       – Как вам сказать, помягче, она была из тех, которую весь район знал, веселиться очень любила, не удивительно, что пропала, – парень уже был готов до конца скрыться в своем доме, но рука сержанта резко легла на плечо голубоглазого и одним движением прижала его к косяку.       – Не впустишь доброго дядю на чай? – усмехнувшись себе же, мужик продолжал давить на плечо Дарлинга.       Одна из собак начала скулить, вторая, рыча, вцепилась в штанину брюк сержанта. Нога мужика не сильно ударила по пасти собаке, от чего животное громко рявкнуло и более агрессивно, до треска ткани, вгрызлась, не задевая кожи.       – Агрессия порождает еще большую агрессию, – спокойно проговорил юноша, – приходите с ордером, тогда и не только чаю попьем, – улыбаясь, ответил Дарлинг, смотря на мужика сверху.       Шикнув, сержант отпустил молодого человека, поправив фуражку, отправился к калитке. Как только рука мужика коснулась забора, за его спиной раздалось уверенное «фас». Тело сержанта перебросилось на другую сторону забора, от чего поднялась пыль, и, запыхавшись, мужик, качаясь из стороны в сторону, добежал до патрульной машины. Запрыгнув и хлопнув дверью автомобиля, полицейский с глазами по пять рублей обернулся на громкий смех голубоглазого, по обе стороны которого невозмутимо сидели его две собаки. Ермошин поспешил со стыдом убраться с улицы.       В светлой комнате всю ночь царила тишина, но около четырех утра на телефон девушки без устали приходили уведомления вновь и вновь. Шел, скорее всего, уже второй десяток, от чего девушка возила рукой по кровати в попытках найти гаджет. Устало потерев один глаз, она увидела кучу голосовых сообщений. Голубые волосы вновь коснулись подушки, расположившись незамысловатыми узорами. Юкиджо принялась прослушивать табор голосовых сообщений её одногруппника.       «Привет, Юки, – парень выдержал паузу, продолжив, – может быть покажется очень самонадеянно, но я бы не против сходить с тобой сегодня утром в институт, если ты не против, – голос был полусонным, но неожиданно Георгий затараторил, – прости заранее, что так рано, у меня бессонница, хотя это тебе, наверное, не интересно знать»       «Боже, – парень нервно посмеялся и зашуршал, – надеюсь, ты ответишь до семи, а то будет неловко, если я буду ждать тебя возле подъезда, буду выглядеть как маньяк, если ты будешь в неведении, ладно, прости, я, наверное, удалю это уже к тому времени, когда ты проснешься»       Губы девушки невольно дернулись в улыбке. Она, быстро ответив положительно на сообщение, продолжила сон. Через два часа девушка была уже обута и одета, осталось только спуститься. Она обнялась с сонным отцом, возле которого весело терся стаффордширский терьер.       Юкиджо понимала, что её жизнь выглядела слишком сладко, из-за чего выдумывала себе трагические истории в голове, ибо нынешняя жизнь казалась слишком скучной. Но сейчас планы немного поменялись, ибо возле подъезда сейчас неуклюже качался с пяток на носок высокий парень. Сначала оба студента чувствовали несуществующую преграду в общении, но позже, ближе к парку, через который обычно ходила Юки на остановку, они разговорились.       Практически никого, не замечая, компания из двух человек увлеченно о чем-то беседуя, шоркала по широкой дорожке. Махая руками, девушка рассказывала незамысловатую историю из детства, привлекая к себе внимание. Как раз, привлекая к себе охотное внимание ее знакомого, который выгуливал своих псов. Он находился довольно далеко от пешеходной дорожки, на поляне между деревьев. Дарлинг выгнувшись немного в спине, с прищуром разглядел Юки и Георгия. В тот момент высокий парень, смеясь, слегка приобнял голубоволосую. Поёжившись, Дарлинг выругался и отвернулся от дорожки и продолжил подкидывать собакам мяч. Чувство собственничества разъедало голубоглазого с ног до головы.       Хотелось снова принять что-нибудь, чтобы отвлечься от непонятных чувств и мыслей, но вместо этого Дарлинг заглянул в маленький подвальный магазинчик, оформленный в красно-белых тонах.