Judas Priest — You've Got Another Thing Coming
Время, проведенное в холодном измерении, где каждый день похож на другой — такой же снежный и унылый, — оказалось сущим адом для самого младшего и шебутного жителя этих мест. Когда Настя только узнала, что, по сути, стала шиноби, то радости ее не было предела. Лишенный тишины и покоя, Сасори уже подумывал о том, чтобы действительно отрезать любимой язык. Без него ее красота не увянет, а, наоборот, станет только краше, ведь зудеть ему на ухо будет некому, а мозг останется цел, избавившись от непрекращающегося бубнежа. Но кукольник терпел. Улыбался, терпеливо отвечал на нескончаемые вопросы жены, а в мыслях мечтал привязать ее к кровати и голыми руками выдрать мохнатый коврик из этой пигалицы. Ему и без чакры было тяжко жить с Настей, а тут ей внезапно подкинули пару тонн жирной, ехидной массы чакры, которая учит девочку плохим вещам. Ангел стал дьяволенком. Целыми днями Настя пропадала то в библиотеке, где обнаружилось множество полезных и очень древних трудов, то на улице вместе с Гаарой. Последнего Сасори ненавидел всей душой. Руки уже чесались отравить эту малолетку, но глас разума без устали твердил ему, что делать этого не стоит — иначе потом Однохвостого будет некуда девать. За своими не совсем удачными тренировками, не раз заканчивающиеся травмами, и монотонным изучением теории чакры младшая Громова становилась совсем другим человеком. Во время боя ее тело захватывал Шукаку, дабы на примере показать, какой он умный и сильный, а также самый красивый. А когда дело доходило до скуки смертной — учебы, биджу не прекращал капать на мозги своего сосуда. Он говорил, говорил, потом смеялся и снова начинал трещать обо всем на свете, постепенно доводя Анастасию до каления. У монеты оказалась вторая сторона, и вот она совсем не понравилась девушке. Всю жизнь она стойко верила, что переговорить ее никто не сможет. «Это в принципе невозможно!» — твердила она, судорожно листая очередную книгу и выслушивая нескончаемый поток слов в своей же голове. Раньше там были исключительно ее мысли и мысли того голоса, с которым она постоянно беседовало, однако теперь к ним прибавилось нечто пушистое и преисполненное чрезмерным эгоизмом. Шукаку в основном шутил, издевался над ней — порой обижал. Но при этом он мог резко стать серьезным, чтобы напомнить своему сосуду, что у них есть очень важная задача: Остановить Кагую от задуманного Биджу ей не верил, и Настя полностью разделяла его опасения, глубокими ночами рыдая в его мягкую шерстку. В реальности она продолжала носить маску веселой, настырной девчонки, которая никогда не покажет, что происходящее на самом деле приносит ей невыносимые страдания. Смотреть на старшую сестру, слушать ее голос, но видеть в ней совершенно другого человека оказалось трудно. Больно, очень больно там, где стягивает от безудержного отчаяния и понимания, что исправить они уже ничего не смогут. Попробовать могут, но Настя сильно сомневается в успехе их авантюры. «— Да хватит уже сопли на кулак наматывать, — вдруг пропели в подсознании, и Настя тягостно выдохнула, подпирая голову рукой. — Делай так, как мы и договаривались. Об остальном дядя Шукаку позаботится» — Позаботится он, — тихий шепот, сорвавшийся с губ, сразу притянул внимание сидящего рядом Сасори. Парень слегка нахмурился и с налетом волнения глянул на новую руку жены, которую та держала на коленях под столом. Не хотел он этого делать — и целых две недели ему как-то удавалось отмахиваться от излишне воодушевленной девчонки. Вот только так происходило вплоть до момента, как в дело вмешался биджу. Захватив тело девушки, эта морда пригрозила самым жестоким, самым мучительным и кровожадным способом мести, если Акасуна не вернет женушке полную дееспособность. Так еще и Катя стала без устали надоедать своим присутствием, из тени наблюдая за своей сестренкой. Новость о том, что она стала… Духом, привела парня в легкое замешательство. Да что уж тут лукавить — он действительно был поражен увиденным и услышанным. Итачи он по-прежнему ненавидел, поэтому и рассказывать ему ничего не собирался. Теперь кукольника больше интересовали возможности средней сестры. Но и эти замыслы на новый материал были мигом пресечены самой Катей, которая объяснила, что она больше дух, а не человек, и брать с нее нечего. Если только за хвост потрогать, от чего парень сразу отказался. «А зря!» — неустанно твердила Настя, когда в очередной раз зарывалась в пушистом мехе сестры. Так еще и ушки у нее были забавные — они так мило дергались, а на ощупь были мягкими, мягкими, что их хотелось… Да не их она мечтала потрогать, а сестру свою больше не отпускать. Ведь теперь только она у нее и осталась. Но даже этого ей не могли обещать: у Кати как Духа были свои обязанности, ради которых она вынуждена была возвращаться в мир людей, оставляя Настю. И той ничего не оставалось, как тренироваться, учиться и… слушать нудный бубнеж богини. В какой раз вздохнув, Настя лениво обвела взглядом всех присутствующих, кого собрала Кагуя. Общие собрания перестали быть редкостью: теперь они стабильно проводились два раза в неделю, чтобы акацуки могли отчитаться за свою работу и получить очередную порцию наставлений от богини. Сама Громова здесь присутствовала ради любопытства, которое каждодневно снедало ее изнутри. И самое страшное, что оно было живое — со своими мыслями и возможностью управлять ее телом. А это оказалось даже хуже забвения, о котором девушка уже напрочь забыла: она больше не боится, ибо ей этого не позволяет делать собственное мохнатое я. Если вернуться к собраниям, то интересного на них происходило ровным счетом ничего — в основном они слушали нескончаемые россказни начальства. Хидан, как и раньше, сидел в другом конце продолговатого стола, безразлично разглядывая витражное стекло, за которым открывался чудесный вид на смертоносную пропасть: так бы и прыгнул туда, чтобы избавить себя от этой чертовой жизни. Чуть поодаль от него восседала безликая и по большей части молчаливая статуя, уже слабо походившая на былого Итачи. Смотреть на его бледное осунувшееся лицо, на его пустые глаза было больно. Но ни Катя, ни Настя никак не могли помочь парню, так как за это бы сразу последовало наказание — Зецу, личная собачка богини, вездесущ. И ни здесь, ни в мире людей от него не укроется попытка пойти против ка-сан. Поэтому девушки продолжают молчать, в своих мыслях прося у Итачи прощение. — Еще придет время, — всегда утешает себя Катя, когда остается с сестрой наедине. Но в ответ она постоянно получает очень колючие и обжигающие душу слова, от которых хочется сбежать, скрыться, чтобы больше не испытывать на себе этот непосильный груз ответственности: — Но нет уверенности в том, что Итачи станет прежним. Он умер внутри. Это уже просто оболочка… Настя поспешила отвести виноватый взгляд от Итачи, и сразу же встретилась глазами с Обито, который сидел почти что напротив нее. Ближе всех он оказался к богине, будто бы подтверждая свой новый статус — личная игрушка. Спокойный с виду, мужчина вполуха слушал бархатный голос Кагуи и параллельно с этим листал историю создания всего сущего. За каждым движением его пальцев наблюдал Гаара, замкнувший не столь большую группу приверженцев Ооцуцуки. Хоть и не по собственной воле. Наблюдая за Учиха, парень по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке, ему было крайне некомфортно находиться подле самой богини, да и понимать, что отныне на нем висит ярлык нукенина. Бежать из деревни он не планировал — свое наказание в виде смертной казни Гаара готов был принять с удивительным хладнокровием. Видимо, судьба так решила, поэтому к чему сопротивляться, бороться, если всё, во что он верил, оказалось всего лишь пылью. Но от смерти его внезапно спас никто иной, как Обито. Подобно ангелу, выплывшему из тени, он уговорил его оставить свое безрассудство и пойти за тем, кто способен сделать этот мир лучше, кто избавит человечество от всего, что отравляет их сердца. Ненависти и лицемерия больше не будет, как и страха перед будущим. Стабильность, процветающая и мирная реальность — всё это обещали подавленному, разбитому человеку, которого в конце добили самой малостью. Ангелом. Ему напомнили о Насте, сказали, что больше ей не придется бояться этого огромного мира. И после этого решиться на побег стало как-то проще. Будто Гаара сам ожидал этих слов. А может просто хотел увидеться с голубоглазым ангелом… Сейчас это неважно, поскольку Настя рядом, с ним. Между ними существует нерушимая связь, которую он постарается сохранить до конца. Ведь только сейчас он чувствует себя по-настоящему свободным и… живым. — Хей, можно вопрос? Сасори прикрыл глаза и тягостно вздохнул, когда его жена неожиданно заговорила. Вскинув руку вверх, она пытливо посмотрела на Кагую, отчего той пришлось замолчать на главной сути их собрания. Стоявший позади Зецу ощутил еле уловимый всплеск Ки, который был столь малым, что даже сенсоры не смогли его заметить. Но черно-белый понимал свою ка-сан, как никто другой, поэтому и насторожился, когда ее неожиданно прервали: этого она терпеть не могла. — Конечно, — неестественно спокойно ответив, богиня сложила перед собой руки и мягко посмотрела на младшую сестру. Настя неловко почесала под носом. — А где Ваш глаз во лбу? Обито резко вскинул взгляд вначале на девушку, затем на свою женщину, у которой действительно больше нет могущественного доудзюцу. Хотя во всех книгах оно упоминалось. Неужели возрождение отобрало эту силу? — Ринне Шаринган? — Кагуя хмыкнула. — У меня его больше нет. — Потеряли? — и слегка наклонила голову на бок, с живым интересом ожидая своих ответов. Сидевший рядом Сасори несильно пнул ее под столом, но Настя его попросту проигнорировала. — Можно и так сказать. — А почему из головы рога растут? Это какая-то антенна для чакры? Или аксессуар? — Последствие поглощения чакры. Еще вопросы? — терпеливо выдохнув, Кагуя сжала губы в тонкую линию, а пальцами до побеления вцепилась в попавшуюся под руки ручку. Гаара нервно сглотнул. — А волосы будут и дальше расти? Ну я имею в виду как у Рапунцель? — Кого? — Обито бегло осмотрел свою красавицу, с трепетом души вспоминая, как этим утром он расчесывал ее мягкие, длинные и неимоверно шелковистые волосы. Будь у Сашеньки такие, он бы… Мужчина слегка покачал головой, отгоняя от себя подобные мысли. Нельзя, ему запрещено сравнивать этих женщин. Кагуя — никто по сравнению с той, кого она убила. Вернувшись к чтению книги, он полностью отрешился от окружающего мира; перед глазами опять всплыл образ единственного… украденного сына. — Хотя нет, Вы же богиня, — Настя откинулась на спинку стула, задумчиво разглядывая образ изменившейся сестры. Сбоку кто-то упорно вздыхал и пыхтел. — А что Вы вообще можете? И откуда к нам пришли? А если Вы родите от Обито, ребенок априори станет божественным? А где Ваша семья? Они такие же сильные? Или Вы последняя представительница своего рода? Интересно, а Вас вообще можно людьми назвать… Секундная заминка стала равноценна самому дорогому подарку во вселенной. Уже даже Хидан начал коситься на девочку, пораженный ее словесным поносом и попытками вывести богиню из себя. Иначе что это сейчас было? Обыкновенное любопытство? Скука? Или на нее так биджу стал реагировать? — Это всё? — около белых глаз вздулись вены, и по центральной зале пронеслась волна леденящей крови Ки. Почти незаметная, но зарождающаяся липким страхом, в реальность она вернула даже Итачи. Моргнув, парень встретился взглядом с Сасори и сию же секунду зацепил тревогу в его серо-карих глазах. Сам Учиха оказался не меньше встревожен от мысли — еще слово, и Настю придется защищать от разозлившейся фурии. Все ведь помнят, какой Саша была в гневе. Поэтому, не ровен час, как частичка ее поглощенной души отыграется на слишком болтливой девчонке. — Я конфет хочу. Слишком. — После собрания, — Кагуя с нажимом глянула на Настю, каждой фиброй души прося заткнуться. Помолчать, откусить себе язык, но только не использовать эту мышцу для речевых функций. Иначе договорится. — Хорошо… Со вздохом Настя опустила голову, затем безразлично подергала деревянной кистью. Особых различий, за исключением внешнего вида и собственно ощущений, она не заметила. Рука в точности выполняла все посылы мозга… или вредного биджу, который был несказанно рад, когда его новому сосуду вернули недостающую конечность. А новость о том, что в протез можно вставить любое оружие, загорелась в его глазах неутолимым энтузиазмом. И казалось бы, зачем Однохвостому побрякушки людей, ведь он сам подобен оружие, причем не ограничен никакими печатями: если потребуется, тело девушки окажется в его полной власти. Хоть оболочка и ограничивает весь имеющийся потенциал, Шукаку способен на большее, нежели в случае с Гаарой. Настя другая. Но только ли дело в ее происхождении?.. — Ты чего творишь? Водоворот мыслей осыпался, точно стекло, когда сбоку прошептали крайне сурово и недовольно. Покосившись на мужа, Настя снова подалась вперед, смахнула с лица несколько прядок волос и настойчиво перебила богиню: — А кто сейчас сильнее: Вы или Узукаге? Давление Ки вновь усилилось, но затем Кагуя поспешила скрыть растущую ярость за маской невозмутимости. Девочка затронула важную тему, которую она как раз хотела обсудить, поэтому и ответила с поразительным спокойствием: — Теоретически я, но нельзя забывать о непредвиденных сюрпризах. В его руках сейчас находятся очень древние знания, поэтому… — А барьер над Узушиогакуре очень крепкий? — Настя сразу же добавила, отчего по полу незаметно начал стелиться пропитанный чакрой песок. В это время Сасори незаметно ощупал свой пояс, где висело несколько свитков. Сильные марионетки остались в спальне, но даже этих ему хватит, чтобы защитить жену. К тому же взглядом Итачи показал, что не бросит Настю — если потребуется, он защитит ее ценой своей жизни. В память о любимой… — Очень. — И даже Сусаноо его не пробьет? — Тем более Сусаноо, — менторским тоном ответила Кагуя и сию же секунду продолжила, заметив, что Настя опять пытается открыть свой рот. — И нет, Однохвостому это тоже не подвластно. Еще вопросы? К недовольству многих, Настя бодро кивнула. — Вообще-то да. Вдруг со стороны девушки повеяло небывалым могуществом. Ее голубые глаза окрасились в янтарно-желтый, зрачок резко схлопнулся, превращаясь в тонкую вертикальную линию, и некогда милое личико расплылось в жутком оскале. Активировав клановое доудзюцу, оба Учиха заметили, что вокруг Насти образовалась плотная аура из чакры. Сасори мигом напрягся, Гаара мысленно попросил Шукаку не делать задуманного, и только Хидан остался равнодушен к происходящему. Лишь руку на свою косу положил. — Зачем Вы, маменька, хотите спасти этот мир?–пропитанный рычащими нотками голос пронесся ледяным ознобом по спине кукольника. Но вот богиня осталась глуха к попытке биджу вывести ее на эмоции. — Неужто совесть замучила? Али глазик волшебный уже не помогает, и Вы просто свалить отсюда не можете? Белые глаза опасно сузились. — Шукаку, девочку верни. Не прошло и секунды, как Настя вернула свой прежний облик, однако даже после немой угрозы она не замолчала. — Не, не, не, подождите, — неожиданно она вскочила со стула, из-за чего Сасори чуть головой об стол не ударился. Ну откуда в ней это? Где чертов инстинкт самосохранения? Почему эта девчонка ведет себя так опрометчиво?! Жить надоело? — У нас тут вообще-то демократия, поэтому я имею право высказаться. После такого заявления Кагуя мило улыбнулась. Искоса наблюдающий за ней Обито нервно сглотнул, ибо в белых глазах внезапно полыхнули опасные искорки. — Конечно имеешь, дорогая, — мелодично ответила, слегка наклоняя голову на бок и сцепляя свои пальцы, на которых стали медленно расти когти. — Будь так любезна, расскажи нам, что тебя тревожит… — тут она сузила активированный Бьякуган и низким голосом добавила: — но только не обессудь, если потом придется новую конечность приделывать. Настя резко округлила глаза, после чего поспешила присесть на свое место. — Так о чем мы там говорили? — приняв позу прилежного ученика, она вытянулась по струнке и всем своим видом показала, что более не собирается говорить. Она нема как могила. И теперь уже точно. Спустя несколько минут абсолютной тишины Кагуя незаметно выдохнула, затем снова посмотрела на своих подчиненных. — С сегодняшнего дня начнем усердно работать над повышением вашего потенциала. Хоть вы и сильные шиноби, этого недостаточно, чтобы вернуть детей. А это, я напомню, наша первоочередная задача. — И почему нельзя было сразу позаботиться об этом? За столом тут же прокатилась волна недовольных вздохов. Давление Ки снова усилилось. Досчитав до десяти, богиня медленно, казалось бы скрипя каждой клеточкой напряжённого тела, повернула голову к Насте. — Поясни, — холодно, уже на грани того, чтобы уничтожить каждого в этой зале. Сасори было попытался осадить любимого ангела, дабы она наконец заткнулась, но ее ротик открылся раньше, чем он успел до нее дотронуться. — Ну Вы ж давно в Сашке сидите, — серьезно начала, прожигая глаза богини хмурым взглядом. — Да и черт Ваш постоянно возле нее крутился. Я не понимаю, почему нельзя было заранее выкрасть детей, чтобы сейчас не заморачиваться над этим? Это нелогично. К тому же Узукаге по силе превосходит всех Акацуки вместе взятых, — и бегло осмотрела каждого члена организации, останавливая свой взор на Обито. Ведь именно его Ооцуцуки хочет использовать в качестве своего козыря. — Не в обиду, но признайте, что даже вместе вам не выстоять против Нагато. Особенно, если его поддержит Мадара. — Поэтому я и хочу, чтобы Обито… — И сколько времени это займет? — взгляд голубых глаз метнулся к богине, а сама Кагуя начала закипать, да так быстро, яростно, что даже Зецу встревожился за ее состояние. Волосы на голове ка-сан зашевелились, заостряясь на концах, когти выросли на несколько опасных сантиметров, и Обито тут же сглотнул: помнит он, как этими ноготками богиня раздирала его спину. Приятного в подобном было мало, а мысль, что это оружие хотят использовать против Насти, перепугало не только его, но и Гаару, Сасори — да и всех членов Акацуки. Хидан также выпрямился, хватаясь за косу, в любой момент готовый встать на защиту… Сашки. Плевать он хотел на ее сестру: для него теперь важна лишь подруга и одна шлюха, занявшая ее место. — Год? Два? Для активации Риннегана нужна сильная эмоциональная встряска. А Вы уже потеряли эту возможность. Присутствующих здесь уже ничем не удивить, так что смиритесь.Mick Gordon — The Only Think They Fear Is You
В ответ Кагуя разразилась низким, пугающим смехом, от которого веяло морозным холодом и приближающимися проблемами. Опустив голову, она подозрительно спокойно сказала: — Знаете, я передумала. Вместо собрания я сегодня проведу «персональную» тренировку… Беги, Настя. Лицо девушки исказилось глубочайшим недоумением. — Ась?.. Не успела она что-либо понять, как вдруг перед ее носом раскрылся межпространственный портал. Настя нахмурилась и в растерянность уставилась на странного вида палку, которая была направлена прямиком ей в лицо. Пока она медлила, Сасори резко дернул стул жены, чтобы увести ее с линии поражения. Кость пролетела в паре миллиметрах от кончика носа, затем на скорости врезалась в каменную стену. Девушка же болезненно рухнула на пол. — Ай, — только и смогла выдавить из себя, когда взглядом затерялась в сводчатом потолке. Но долго бездействовать ей не позволил Шукаку, ощутивший мощный всплеск Ки. Кагуя демонстративно выпустила из ладони смертоносную кость, и та сразу проникла в открывшийся портал. Под хрупким женским телом образовалась подушка из песка, а Итачи уже приготовился создать руку из Сусаноо, дабы защитить глупого ребенка. Однако и тут никто не поспел за богиней. Внезапно кость появилась в метре над Настей. Голубые глаза засветились желтым огнем, и девушка испарилась в песочном водовороте до того, как ее пронзили новой атакой. С ее побегом в зале наступило короткое молчание. Ни один из акацуки не смел пошевелиться, выжидая своего противника. Зецу приготовился в любой момент остановить этих глупцом от задуманного. Но суровый голос Кагуи в одночасье избавил всех от неправильных мыслей: — Если кто дернется с места, заброшу в пустоту. Зецу, проследи. А я напомню сестре, почему нельзя взрослых перебивать. Отпихнув от себя стул, богиня прислушалась к сенсорским способностям. Хоть Шукаку и скрывает свою чакру, малые крохи всё же остались. Вот по ним она и отправилась на охоту за вредной, беспардонной и совершенно невоспитанной девчонкой. Кагуя долго терпела подобное отношение, даже пыталась прислушиваться к гласу разума, уверяющему, что всё это время и Настя скоро одумается… Она пыталась, но сегодня ее терпению настал конец. Рассерженная, злая, она очутилась в одном из коридоров и на выдохе окатила ударной волной пространство перед собой. Появившаяся из ниоткуда Настя безвольно отлетела к стене, но в последний момент Шукаку всё же успел перегруппировать свой сосуд. Носы сапожек коснулись пола, и биджу в лице девушки мгновенно превратился в песочный вихрь. Оставшись в коридоре одна, Кагуя прислушалась к своим ощущениям, а после с разворота ударила появившуюся сестренку в грудь. Пока та не успела исчезнуть, богиня одной рукой сложила необходимые печати, и пространство между ними покрылось полупрозрачным куполом. По стенкам барьера пробежала розоватая вязь символов, появление которых привело Однохвостого в лютую злость. Так просто подловить его. Но я тоже кое-что умею, мамочка Кагуя заинтересованно хмыкнула, когда тело девушки начало покрываться грязно-красной чакрой. Отрезанный воздух накалился до ощущения огня в легких, а в барьер стал ударяться появившийся хвост, расходясь по их клетке ломанными трещинами. Попытка поставить на биджу печать мгновенно пресеклась: Шукаку перешел в атаку. Занесенная лапа оказалась в паре миллиметрах от похолодевших глаз, а после купол разрушило ударной волной. Богиня отбросила от себя сестру и сразу же оказалась возле летящего тела. На кончиках пальцев загорелся красный огонек, которым она проникла в обжигающе ядовитую чакру. Кожа на руке покрылась волдырями, но Кагуе всё же удалось добраться до самого сосуда. Секунды хватило, чтобы чакра Шукаку вернулась обратно. Лишившись поддержки Однохвостого, Настя безвольно отлетела в самый конец коридора, однако и тут ей не позволили удариться о каменное препятствие. Богиня остановилась на полпути, недобро щурясь активированным Бьякуганом. Всего в паре метрах от нее, на лету подхватив ослабевшую сестру, возникла Екатерина. С головы слетел капюшон, и два ледяных взгляда встретились. Из-под плаща выскользнуло девять пушистых хвостов. Поставив Настю на ноги, Катя отвела ее к себе за спину, сняла со спины косу и с непоколебимой решимостью наставила оружие на саму прародительницу. — Выбирай себе соперника по силе, Кагуя. Богиня презрительно фыркнула и с присущим ей величием расправила плечи. — Не доросла еще, чтобы бросать мне вызов. Младшая Громова испуганно отшатнулась к лестничному проему, когда перед сестрой материализовалась богиня. Катя крутанула косой, уводя от себя торчащую из ладоней кость, затем одним ловким движением обрубила смертоносное оружие. Обрубок врезался в стену, а сама Кагуя на долю секунды пришла в замешательство. Взгляд резко метнулся к необычной косе, которая не рассыпалась при соприкосновении с ее костьми. Поразительно. Видно лисы не только умеют хорошо шпионить и добывать информацию, но и создавать божественное оружие. А это уже создает некоторые проблемы… Совсем незначительные для ее божественной натуры. Воспользовавшись короткой заминкой, Катя ринулась на богиню в атаку, но тут же и пропала. Духовная энергия окутала всё пространство коридора, отчего Ооцуцуки на миг растерялась. Природа этой силы была далека от ее понимания — это уже находится за гранью жизни и смерти, и бороться с этим довольно проблематично. Однако, как бы Катя не старалась, она не сможет победить. Ей никогда не превзойти собственную сестру. Будь она хоть Дух либо сосуд для биджу. Сбоку лицо защекотало от легкого ветерка. Рука резко вскинулась в ту сторону, и тело лисицы отбросило к противоположной стене. Затем каштановые волосы заострились, превратившись в острейшие иглы, и часть устремилась прямиком в глупую сестричку. От атаки средняя Громова успела сбежать в последний момент, но сразу же ее настигла вторая половина волос. Шикнув от неприятной боли, девушка отпрыгнула от соперницы и, недовольная собой, вырвала иглы из груди. Ткань плаща окрасилась липкими пятнами крови, что осыпалась на каменный пол и бьющиеся в злости хвосты. Свои чувства было трудно контролировать — особенно сейчас, когда за спиной стоит одна глупая сестра, а вторая, не умеющая себя контролировать, решила прибить ее в действительности. Но даже если и так, она не собирается отступать, ведь позади стоит перепуганный ежик. Коса крутанулась, уходя за спину. Босая стопа размазала уже остывшую каплю крови, и девушка дернулась в новое наступление. Однако именно в этот момент между ней и Кагуей возникла побледневшая, перепуганная Настя. Расставив руки в стороны, она стала отчаянно метаться взглядом от одной сестры к другой. И когда они успели докатиться до такого? — Хватит! — горло забило подступающими слезами, и младшая начала жадно хватать ртом воздух. Отключившийся Шукаку на этот раз не помог ей избавиться от подступающего приступа. На глаза опустилась плотная пелена тревоги, окоченевшее тело пробила нервная дрожь. Дрожащие, пересохшие губы посинели. А после с них сорвалось хрипение, насквозь пропитанное отчаянием и горечью: — мы семья и не должны драться друг с другом… Победить можно лишь сооб… ща. Коса отлетела к стене, и Катя вовремя успела подхватить оседающую сестру. Мягко опутав ее хвостами, она подняла на богиню суровый взгляд, граничащий с глубочайшим презрением. — Научись терпению. Ты все-таки не ребенок, как она. Как только девушки растворились в оранжевом водовороте, а косу забрал возникший из ниоткуда черный лис, в коридоре воцарилась холодная тишина. Какое-то время Кагуя стояла неподвижно, пустым взглядом разглядывая испаряющуюся кровь. Слова Духа, по идее, не должны что-либо значить для нее… Но почему-то в груди неожиданно возникло снедающее чувство вины. Ей жаль за произошедшее? Но с чего вдруг? Настя ведь сама виновата. Да и Катя влезла в бой, зная, что не сможет победить. Тогда почему богиня испытывает нечто сравни желанию… извиниться? — Плохо ты на меня влияешь, Александра. После этих слов в голове еле слышимо усмехнулись. Подобное совершенно не нравилось Кагуе — она привыкла жить одна, без каких-либо голосов в подсознании. Однако избавиться от него она по-прежнему не может. Точнее может. Просто не хочет лишаться той, кто относится к ней… по-доброму. Даже сочувствующе. Махнув полами кимоно, богиня исчезла в раскрывшемся портале. Нет, она стала слишком сентиментальной с этими людьми. Пора бы заняться делом, а не пытаться жить как простой человек.***
Powerman 5000 — V Is For Vampire
Обито приоткрыл правый глаз, когда в спальню буквально влетела разъяренная Кагуя. Время уже было довольно позднее, за окном опустились холодные сумерки. Казалось, что с приходом ночи это измерение теряет всё тепло, сменяясь пробирающим до костей морозом. Но так было лишь на улице, в замке же царила довольно теплая атмосфера — особенно когда перед глазами бродят такие женщины. Присев на кровати, мужчина лениво довел Кагую взглядом до второй половины их ложа, на которое та буквально бросила свое кимоно. Ее всегда расчесанные, ухоженные волосы спутались в некоторых местах, а движения вобрали в себя больше нервозности. Величия или той же божественности здесь более не ощущалось, Учиха даже на миг показалось, что перед ним находится его Сашенька. В моменты раздражения она также морщила свой носик, также смахивала волосы с лица, шевеля губами в ругательствах и безудержном негодовании. И, Обито этого даже отрицать не станет, также становилась до боли желанной, обжигая одним только взглядом. Мужчина спрыгнул на пол и неторопливой походкой двинулся к своей богине. — Как прошло? — буднично спросил, на что девушка тихо фыркнула. Нательная сорочка упала к кимоно, позволяя заблестевшим глазам осмотреть всю… чужую красоту. Это тело не ее, оно принадлежит другой женщине — той, о ком Обито будет думать даже в момент своей смерти. А желание к ней никогда не затухнет, пройдут годы, они постареют, но любимая Сашенька, его волевая, горделивая, но самая добрая девушка на земле, навсегда останется самой красивой. Она как ангел, красота которого никогда не увянет. Даже если его захватил омерзительный паразит. — Никак, — Кагуя схватила вещи и тут же бросила их на пол. — Дурдом какой-то! И как они вообще терпели эту мелкую… Где Амайя? Перехватив ее озадаченный взгляд, Обито подошел к богине почти что вплотную и незаметно проурчал. Глаза медленно обвели лебединую шею, перевитую вздувшимися от злости венами, заскочили в ложбинку между ключиц и с содроганием, со сладкой истомой внизу живота застыли на аккуратной, подтянутой груди. — Катя забрала, — и очень медленно повел кончиком языка по контуру губ, спускаясь по плоскому животу к тому цветку, что давно не знал его ласки. Добиться от этой женщины взаимности не так-то и просто, словно она фригидна в этом отношении. Да и не готов пока сам Учиха быть в полной власти женщины, которая даже за человека его не считает. Так, расходный мусор. Он ведь отлично понимает, для чего нужен Кагуе. И лишь надежда на возвращение Сашеньки еще держит его подле бесчувственной ледышки. — Эта, как ты выразилась, мелкая обладает поразительными аналитическими способностями. И я не удивлюсь, если она этим утром пыталась из тебя что-то вытянуть, — с укором продолжив, он по-хозяйски вогрузил ладонь на упругую ягодицу и довольно грубо притянул богиню к себе. Девушка ахнула от неожиданности, но сразу выворачиваться не стала. — Не стоит недооценивать Настю. Лучше направь ее знания в правильное русло. Нет, интересного она ничего не услышала. Устало вздохнув, она скинула с себя наглые ручонки и гордой птицей прошла мимо мужчины. В черных глазах внезапно вспыхнул Шаринган. — Как обстоят дела с… — Кагуя неожиданно смолкла, когда поняла, что тело ей больше не подвластно. По жилам заструилось расслабляющее тепло, сама она безвольно упала в руки Обито. — Что ты делаешь? Хмыкнув, Учиха опустил свою жертву на еще не расстеленную кровать, после чего под ее заинтересованный взгляд стал избавляться от своей одежды. — Направляю уже свои способности в нужное русло… — трусы отлетели к женской одежде, и он взобрался к обездвиженному телу, с которым этой ночью будет делать всё, что душе заблагорассудится. И никто ему не сможет помешать, если, конечно, он совсем противен богине и она не решит его размазать по стенке своим могуществом. Его мощь уже сочилась от желания показать, что он не какой-то мальчик на побегушках. — Подавляющие печати, — Кагуя удивленно промычала, когда вокруг ее тонких запястий потянулась цепочка символов довольно сильного фуина. Взметнувшийся на мужчину взгляд блеснул озорным огоньком. — Интересно. Растянув губы в самодовольной ухмылке, Обито внезапно создал одного клона. Появление копии отразилось легким замешательством в глазах богини, но противиться желаниям своей игрушки она не стала — всё же и ей хоть иногда нужно сбрасывать напряжение. А после сегодняшнего дня этого хотелось каждой фиброй своей возбужденной души. Но почему-то она думала о тренировке… Видимо совсем заработалась, позабыв о столь обыденных человеческих занятиях, как секс. Довольный тем, что богиня стала покорной девочкой, Обито блаженно промурлыкал, обхватывая ее щиколотки. Сейчас ему хотелось простого секса — не любви, которую он будет дарить лишь одной женщине. Кагуя не заслуживает его нежности, ласки. Она — никто, обыкновенная пустышка, забравшаяся в тело любимого им человека. И за это нет ей ни прощения, ни понимания. Она заслуживает только грубости да пылающей ненависти. Подтянув богиню поближе, Обито обхватил ее ноги и неожиданно для обездвиженной закинул к себе на плечи. Набухшая от возбуждения головка уткнулась в узкий проход, смачиваясь горячей влагой. Пока оригинал игрался с промежностью, доводя девушку до нужной, влажной кондиции, клон подполз к женскому личику и без расшаркиваний подвел окаменевшую плоть к чуть раскрытым губам. Кагуя покорно вытянула язык, кончиком слизывая терпкие выделения. Низ живота мигом свело сладостной судорогой, с которой в груди зародилось утробное рычание. Копия вцепилась в божественный рог. Ухмыльнулась — самодовольство так и плескалось в его взгляде, которым он водил по обнаженному телу. Сейчас от величия этой суки не осталось и следа: ее глаза пылают не меньшим желанием. И стекающие из лона соки лишний раз позабавили мужчину. Хоть ты богиня, хоть нет — низменные потребности организма делают всех равными. Но именно сейчас, когда головка члена скользила по мокрым складочкам, когда его копия пыталась заполнить рот богини своей плотью, Обито ликовал. Он упивался этим моментом победы и готов был хохотать, насмехаться над прародительницей. Ведь она такая же шлюха, как и все женщины. И своим присутствием Кагуя только очерняет настоящую богиню, героиню — да просто самую прекрасную женщину на земле. Равной Сашеньке никого не будет. Раздвинув половые губы, мужчина одним махом протолкнулся в узкие глубины, с первым же толчком настраиваясь на довольно энергичный, быстрый темп. Кровать заскрипела, когда он начал нещадно вдалбливаться в девушку. До боли стиснув зубы и поудобнее перехватив ее задранные ноги, Учиха врывался в хлюпающее лоно как обезумевший зверь. За короткий миг рассудок помутился, и на глаза опустилась плотная, непроницаемая пелена похоти. Где-то в отдалении он слышал, как эта бестия стонет, стонет по-блядски, шепчет совершенно нетипичные для статуса просьбы трахнуть ее глубже, жестче. А потом ее стоны и мольбы очень резко забились твердой плотью, которую клон просунул в ее рот. Теперь со стороны Кагуи доносилось лишь приглушенное мычание — а все желания она транслировала по ментальной связи. Эмпат внутри нее озверел. Обито и сам того не заметил, как поставил девушку на четвереньки, чтобы клону было удобнее трахать ее в рот. До красных отметин цепляясь за бедра, мужчина не лишил себя в удовольствии ударить любовницу. Звонкие шлепки расцветали алыми пятнами на упругой заднице, принося ему некое садистское удовольствие. На лбу проступила горячая испарина, вдыхаемый воздух плавил каждую клеточку его тела необузданным желанием. Но вот кому оно принадлежало, Обито не знал. Он терялся в водовороте мыслей, своих, чужих, и на последнем издыхании разрывал лоно своей женщины. С последним рваным толком он прижался к ее заднице, войдя на всю длину, и с тихим урчанием заполнил горячим семенем. Несколько капелек скатилось по бедру. Обессиленный, Учиха упал на кровать и улыбнулся. Воспоминания клона были безумно сладкими. Он смаковал их, точно амброзию, явственно ощущая на языке те ощущения, что ему подарил горячий ротик богини. Но приятнее всего оказались мысли, которые ему начала дарить Кагуя. Прибившись к его влажному от пота телу, она показала мужчине возможное будущее, которое они построят вместе. Он для нее не игрушка, не мальчик на побегушках. Обито ее мужчина. Отец ее будущих детей. Поэтому она его уважает, а не презирает. А если потребуется, то и полюбит… Но мне твои чувства не нужны. Окинув девушку презрительным взглядом, мужчина поднялся с кровати, накинул на себя плащ, а затем в довольно смешанных чувствах ушел в Камуи. Нет, близость с этой женщиной больше не приносит медовую сладость. Отныне она горчит пониманием, что он, по сути, предает память любимой Сашеньки. Ему должно быть омерзительно даже находиться с Кагуей… А он спит с ней. Лицемер. — Вот же упрямец… Вздохнув, богиня потушила зажженные свечи и в полном одиночестве легла спать. Тело изнывало от приятной боли, но эти ощущения были ничем по сравнению с теми мыслями, что заполнили ее сознание. «Ты правда думаешь, что получится?» Сознание упало в мягкие объятия Морфея, подарившего ей долгожданную тишину. Кагуя подошла к дому, что существовал лишь в ее подсознании, и по приглашению прошла вовнутрь. Как и всегда, здесь царил абсолютный порядок и домашний уют. Лишь изредка она видела это место разрушенным — обычно это случалось в моменты эмоциональной встряски. Но сейчас ее внутренний мир находился в полном равновесии, ведь сама богиня пребывала в мире и согласии со своей душой. Улыбнувшись присевшей напротив девушке, она отпила предложенный чай и ласково прошептала: — Сегодня удачный день для зачатия. Поэтому я уверена, что в скором времени Обито станет отцом.