Квартира

С тех пор, как Гарри — теперь уже точно Гарри — аппарировал со второго этажа, прошло полчаса. Я не знал, что на меня нашло, что заставило вдруг высказать все свои страхи и бредовые мысли, но время вспять не повернуть, и я старался подумать логически. Я ведь сказал ему правду: я действительно чувствовал себя не в своей тарелке, не был готов к отношениям, по сути. С другой стороны, я не придал значения главному — тому, что я все еще его люблю. Я опустил голову на ладони. Черт, как же тяжело оказалось! Я думал, что все будет просто: полюбили друг друга и будем жить себе долго и счастливо. Какой же я, однако, наивный. А ведь он прав. Только я могу решить, нужны мне эти отношения или нет. Нужен мне он или нет. Подсознание кричало: что за глупые вопросы?! Нужен, конечно нужен!!! Как я без него? Куда? Зачем? Чувство долга перечило: это неправильно. Люциус точно из рода выгонит, стоит ему узнать, а кто ты такой, чтобы нарушать многовековые порядки? Что, вот что ты из себя представляешь? Разве ты имеешь право рушить семью, за которую так борются отец и мать? В итоге сердце разрывалось. Хотелось последовать за Гарри, сказать: все это ерунда, мы справимся, я справлюсь со своими предрассудками и страхами. Я ведь ему верю. Я знаю: он не причинит мне боли. Но разум заставлял меня сидеть на месте: он и здесь прав. Раз однажды я засомневался, раз однажды побоялся близости, значит, должен решить для себя, а не мучить его, таская из стороны в сторону своими истериками. Что ж, время как нельзя подходящее: полтора месяца на раздумья. Смена обстановки, новые знакомства... Посмотрим, что из этого выйдет. В очередной раз я позавидовал гриффиндорцам, которые, чуть что, могут посоветоваться с друзьями. Мне вот не помешал бы сейчас понимающий человек... Собственно, а почему бы и не посоветоваться? — осенило меня. Да, друзей у меня нет, но у меня же есть Нарцисса, которая наверняка меня поймет. Я вскочил, зацепившись за эту идею, как утопающий за соломинку, и быстрым шагом дошел до камина. — Имение Малфоев, — уверенно произнес я. — Драко, это ты? — из соседней комнаты раздался голос Нарциссы. Через пару секунд она вошла и резко остановилась, вопросительно разглядывая мою майку. — Что-то случилось? Почему ты в таком виде? — Я не ходил на работу, — пояснил я. — Но это же не причина выглядеть, как домовой эльф, — она укоризненно покачала головой и добавила: — Пойдем в столовую. Я прикажу, чтобы тебе принесли рубашку. Я кивнул и постарался успокоиться. Не хотелось дважды за день устраивать истерику. — Итак, что такое, Драко? — спросила она, когда я уже переоделся в рубашку и отдал эльфу футболку. Мы сидели в креслах в столовой, в то время как эльфы сервировали стол. — Мам, я собираюсь рассказать тебе нечто странное, — предупредил я. — Только не бросайся меня сразу осуждать, ладно? — Говори уже. У тебя проблемы с законом? — Нет. У меня проблемы... на личном фронте. — А, ну это разрешится, — успокоилась Нарцисса. — Ты не понимаешь. Я влюбился... в парня. Несколько секунд мама неподвижно сидела, не отводя от меня взгляд. — То есть... вот прямо в парня? — наконец выдавила она. — Так получилось, что мы работаем вместе... Да и комнату он у меня снял... — Зачем? — не поняла Нарцисса. — У него что, нет своего дома? — Я не знаю, зачем! Мне стало скучно жить одному, и я дал объявление... — перехватив непонимающий взгляд, я махнул рукой: — В общем, так вышло. — Драко, но ты же понимаешь, что это неправильно? В смысле, что это противоестественно... Я вообще не могу представить... Я так понимаю, в этом проблема, да? — Ну... не совсем. Все было хорошо, просто сейчас я не могу в себе разобраться. — А что тут разбираться-то? — неожиданно раздраженно воскликнула Нарцисса. — Ты — мужчина, тебе природой предназначено любить женщину. Временное помутнение, поиск себя — это я понимаю, все бывает... В общем, не переживай, это пройдет, ты создашь счастливую семью и будешь жить, как все нормальные люди. — Мам, я же просил меня не осуждать. — А как мне реагировать, Драко? Мой единственный сын приходит ко мне и заявляет, что он... голубой, и просит его понять. Я тебя знаю с детства, и могу уверенно сказать: это не твое. — Но я действительно его люблю. Я начинал злиться. Во-первых, я надеялся, что мама меня поддержит, поможет разобраться в себе, а она вместо этого взялась гнуть свою линию. Во-вторых, я и сам знал, что мое поведение противоестественно, и вовсе не нуждался в дополнительных доводах! Мне всего-то нужно было немного понимания. — Дорогой, ты на меня не обижайся, но я, правда, не верю, что ты можешь любить парня. Может, он тебе нравится, может, тебе захотелось экспериментов, но не говори об этом, как о чем-то серьезном! Это уже чересчур. — Постарайся меня хоть немного понять! Я за советом пришел, а не за нравоучениями, — проворчал я. — Тогда вот тебе мой совет: приглядись там во Франции к девушкам и приведи нам хорошую невесту. Я на самом деле желаю тебе счастья, Драко, — уже мягче заговорила Нарцисса, — но ты слишком молод, чтобы знать, как тебе лучше жить. — Я постараюсь, — бесцветно ответил я, лишь бы закончить этот разговор. Остаток вечера мы провели, ужиная и разговаривая на незначительные темы, но у меня из головы не шла реакция Нарциссы. Мне было горько и обидно: я надеялся, что самый близкий мне человек меня поймет, но, как выяснилось — зря. И ведь даже разозлиться на нее не получалось, потому что она по-своему обо мне заботилась. Так бывает, что мелочь меняет представление о человеке. Для меня этот разговор не был мелочью, но он кардинально изменил мое мнение о матери. Нет, я не возненавидел ее и не обиделся — я просто перестал ей доверять. * * * Стоило мне уехать, как меня начали мучить сны. Мерлин, а я-то думал, Поттер уже перестал мне сниться. 6 августа. Мы были в коридоре Министерства, мимо нас проходили безразличные люди, а он мягко гладил мое запястье и тихо говорил что-то про кошку, которую подобрал на улице. 8 августа. Я стоял на кухне, тянул кофе из чашки и нервно ждал его реакции. — Ну почему ты всегда так делаешь? — укоризненно посмотрел на меня. — Зачем ты так со мной? Мне ужасно стыдно, я гляжу в чашку, в которой почему-то чай вместо кофе, и не могу найти в себе силы встретиться с ним глазами. 10 августа. — Драко, отдай мне документы! Зеленые глаза сверкали передо мной. — Нет! Я выиграю это дело! — Конечно, выиграешь, а пока отдай — я не закончил. Цепкие пальцы на моем запястье, когда я протянул ему папку, и его шепот у моего уха: — Ты уже давно и выиграл, и проиграл. И легкое касание губ, которое сводит меня с ума. А когда я просыпался во французском общежитии, мне становилось невыносимо грустно и тоскливо. Как же я по нему скучаю! * * * 18 августа. — Так, задание всем понятно? — спросил я, обводя первокурсников парижского вуза чисто снейповским взглядом. Все-таки Гарри оказался прав, и манеру вести урок я перенял от слизеринского декана. — Не совсем, мсье Малфой, — произнесла бойкая француженка с третьей парты. — Вы не могли бы пояснить второй пункт? Уроки я вел по-французски, потому что оказалось, что не все в потоке понимают английский, а заклинание перевода, как известно, работает корректно далеко не всегда. Я объяснил подробней, что имел в виду во втором пункте задания, краем глаза наблюдая за необычной девушкой. Вот уже неделю я вел занятия, и каждый раз она проявляла больше интереса к лекции, чем другие студенты. Я бы даже решил, что она ко мне подлизывается, хочет получить приглашение на свидание, если бы невооруженным глазом не было видно, что она — другой ориентации. Мариэль — а так ее звали — от природы была довольно хрупкой девушкой, но носила мужскую одежду, короткие волосы и никак не скрывала своих предпочтений. В консервативной Англии такой девушке было бы не место на юрфаке, но Франция — достаточно толерантная страна, и тут, хотя проблемы и бывали, Мариэль вполне успешно училась. Мне импонировала ее внутренняя свобода, даже некоторая наглость, и иногда я немного ей завидовал. — Мсье Малфой, у вас обед? Она задержалась у двери из аудитории и насмешливо поглядывала на меня. Я кивнул. — Разрешите составить вам компанию? За свою честь можете не беспокоиться, — рассмеялась она, перехватив мой настороженный взгляд. — Только если так, — согласился я. В конце концов, я же хотел завести новые знакомства. — Вы очень хорошо знаете право, мсье, — сказала она, когда мы уже устроились в университетской столовой. — Нечасто встречаются люди, способные ответить на мои вопросы. — Я юрист, — просто ответил я. — А вопросы у вас действительно каверзные. — С моим имиджем нужно иметь блестящие знания, чтобы удержаться на плаву, — она ловко накрутила макаронину на вилку и улыбнулась. — Расскажите мне про Англию. * * * Так мы начали общаться — стажер-преподаватель и неформалка. Сперва на нас странно поглядывали, и, если бы не общеизвестный факт, что Мариэль — лесбиянка, со мной наверняка бы поговорил кто-нибудь из администрации. Мариэль же оказалась интересной собеседницей с довольно вздорным характером — учись она в Хогвартсе, составила бы конкуренцию близнецам Уизли. Говорили мы, в основном, на нейтральные темы: история, литература, философия, но присутствие этой экстравагантной девицы придавало мне сил и поднимало настроение. Вскоре студенты и стажеры-юристы, если искали меня, начали спрашивать: «Вы не видели Драко и Мариэль?» Общество Мариэль было незаменимо еще по одной причине: в ее присутствии я почти не вспоминал Гарри, мысли о котором в остальные часы не давали мне покоя. Без него мне было плохо. Мне не хватало возни в ванной по утрам, не хватало понимания, не хватало его всего, целиком. Мои давние страхи близости стали казаться мне глупыми: ведь он же обещал не торопить меня, и я был уверен, что он сдержит слово. Я просто запаниковал и наговорил глупостей, вот и все. Я отчаянно надеялся, что, когда приеду, не увижу его в компании какой-нибудь Стефани. Не помогало и то, что Нарцисса постоянно писала мне и считала своим долгом напоминать о поисках невесты. Иногда мне хотелось привести к ней Мариэль и насладиться недоумением, но я сдерживал этот ядовитый порыв. «Дорогой Драко, не забудь, что в наследство ты вступаешь в 25 лет, а до этого времени тебе нужно жениться...» «... а еще миссис Майлз выдает замуж дочь...» «Паркинсоны интересовались, когда ты возвращаешься...» И так далее. Эти прозрачные намеки меня убивали по двум причинам: я очень хотел вернуть Гарри и очень не хотел расстраивать Нарциссу. Имею ли я право на собственный выбор? Вот что меня смущало. Так я и жил, ночами вспоминая поцелуи с Гарри, его глаза и то, как он говорил: «Я люблю тебя», а днем ругая себя за то, что собственными руками рушу счастье своей семьи. Вряд ли я смог бы принять решение, если бы не случай. * * * Стажировка подходила к концу. Я уже не преподавал у первокурсников, да и занятия стажеров почти завершились. Я прогуливался по территории университета, любуясь желтой листвой и стараясь не думать о возвращении в Англию, когда меня догнала Мариэль. — Как дела, Драко? — весело поинтересовалась она. — Почему такой унылый? — Скоро возвращаться. — А тебе уже полюбилась Франция, и ты не хочешь обратно в грязный, холодный Лондон? — предположила она. — Не в погоде дело, хотя у вас действительно хорошо. — Тогда в чем же дело? Ну-ка, откройся мне напоследок, — она рассмеялась и потянула меня к скамейке. — Ну же, ты уедешь, а я никому ничего не скажу. Удовлетвори мое женское любопытство. — Это личное, — я снова подумал о Гарри и о своем незнании, как поступить. — Знаешь, а ты можешь ничего не говорить, я сама тебе кое-что расскажу. Только один вопрос, ладно? — неожиданно серьезно попросила Мариэль. Я согласно кивнул, и она спросила: — Это ведь из-за любви? — Да, — тихо ответил я. — Тогда мой рассказ может тебе помочь, — она устроилась поудобнее и заговорила, не глядя на меня. — Я не всегда была такой — я имею в виду, внешне. Раньше я была обычной девушкой, которая пользовалась тушью, потому что мама просила, и надевала платья на вечеринки. Встречалась с хорошими мальчиками, и была уверена, что однажды у меня будет счастливая, крепкая семья. Она в задумчивости прикусила губу, а затем продолжила: — А потом я встретила ее. Неважно, почему так случилось, важно — она перевернула мой мир. Она стала для меня всем. Мы обе были чистокровные, и однажды она пришла ко мне и сказала: «Родители хотят, чтобы я вышла замуж за Жан-Клода». Я тогда не стала ее держать, предоставила ей решать самой. И она решила. Ты думаешь, она стала счастливой? Нет, не стала. Как и я. — Она вышла замуж, да? Мариэль не ответила, но у нее все было написано на лице: боль потери прослеживалась в каждой черточке. Наконец, она повернулась ко мне и внимательно вгляделась мне в глаза. — Мораль истории: не важно, что у тебя здесь, — она приложила палец к моему лбу, — важно, что тут. И ее маленькая ладошка тронула мою грудь. — Мерлин, какой пафос, — криво усмехнулся я, стараясь унять дрожь — ведь, черт возьми, она сказала именно то, что я хотел услышать. — Это не пафос, Драко, это жизнь, — возразила она. — Я однажды сделала так, как было правильно, и вот кому от этого хорошо? Теперь пытаюсь восполнить таким самовыражением, — она указала на свой мужской наряд. — По крайней мере, сейчас ни у кого нет сомнений, кто я такая. Надеюсь, я тебе помогла. — Думаю, да. Спасибо. — Это меньшее, что я могу для тебя сделать. Мариэль ушла, а я еще долго сидел и смотрел на последний танец листьев. В душе наконец-то поселилось умиротворение. Я сделал свой выбор.