Боль в твоем сердце

      Лэйр спускалась по освещенной ярким закатным солнцем лестнице медленно и величественно, слегка удерживая подол пышного изумрудного платья — яркого, как хвойный лес, и бархатного, как мох, впитавший в себя летний дождь. Высокая прическа оголяла тонкую шею, нежные темные кружева обхватывали изящные плечи, змеились нежным рисунком по рукавам. Риманн стоял у первой ступени и ждал ее, ободряюще протянув руку. И улыбался. Открыто, по-настоящему. Без ожидания, без страха, без сомнений.       Они вместе. Вместе пройдут через этот прием, вместе выдержат все, что может произойти. Ведь он больше не один, больше не раб, все это осталось в прошлом и перестало иметь значение для них двоих.       Его любимая застыла на предпоследней ступени и приняла помощь из его рук. Черные искореженные ногти не пугали ее, не смущали, не отталкивали. Она ответила на его улыбку и молча показала удерживаемые в руке маски. Словно спрашивая. И при этом ни слова не говоря. Риманн даже не вздрогнул от старых воспоминаний — они больше не способны его ранить, — провел подушечкой пальцев по черной бархатистой поверхности и покачал головой. Они есть друг у друга, а значит, смогут пережить колкие осуждающие взгляды на маскарадном балу. Потому что рядом с ней ему нечего бояться и скрывать. И ей нечего бояться и стесняться рядом с ним.       Без игры, без притворства. Без масок.       Риманн принял из рук любимой подношения, отложил на узкий подоконник окна-бойницы и, увидев легкий страх за него в ее нежном, теплом взгляде, уверенно улыбнулся. Притянул к себе, внимая шороху многочисленных юбок, внимая пению весенних птиц за открытыми окнами, всем телом и душой ощущая ослепляющую радость, делающую их двоих неуязвимыми и свободными.       — Без масок, — повторил он свои мысли, сбившимся и горячим дыханием опаляя ее кожу.       И Лэйр счастливо кивнула ему в ответ.