Дефектные

Пентаграмм-Сити проживал новый день, продолжая тащить свое унылое существование из суток в сутки. На улицах слышался отборный мат, рядом с дорогами бродили шлюхи, поднимая изящные ручки в стоп-жесте, а машины останавливались, водители придирчиво оглядывали бабочек и устало махали им рукой, открывая дверь переднего сидения. Жизнь в Аду, как и жизнь в мире людском, была бренной, серой и иногда ее разбавляла кровь на асфальте. Чарли сидела за огромной стопкой белых листов, которые нужно было прочитать, подписать и тому подобная ересь. После одной такой стопки листочков с бессмысленным содержанием Магне положила голову на руки и тяжело вздохнула. Отец специально делал это: присылал проверки, делал пакости и иногда заставлял Лилит звонить дочери (так как самому позвонить гордость не позволяла) и так тонко намекать, что вся её затея полное фуфло. Конечно, из уст Сатаны всё было сказано намного жёстче, и после каждого слова был один мат, который Королева Ада опускала, но такие звонки ясно давали понять Шарлотте, что первый же провал, и отец сам заявится к ней и под ручку уведет обратно в родительский дом, а весь ее отель сгорит к чертям собачьим, или переоборудуется в очередной бордель. Самаэль всегда считал её полным разочарованием, постоянно твердил, что негоже наследнице престола тискать щеночков и жалеть грешников. Мать гладила зарёванную дочурку по голове и осуждающе глядела на мужа, который фыркал и отворачивался, но потом всё же, скрепя сердце, подарил дочке козлят-прислужников, аргументируя это тем, что у него и мамы совершенно нет времени нянчится с ней.Чарли и этому была рада, потому что после её семилетия отец совсем перестал уделять ей внимание. Мама всё ещё являлась самым дорогим человеком для Магне, хоть она иногда и не понимала дочку, но она не высмеивала её, а натянуто улыбалась, трепала по макушке, укладывая Шарлотту в постель, садясь рядом с ней чтобы спеть колыбельную. Видимо, из-за того, что Лилит росла в Аду, а не была человеком или падшим ангелом (в случае с Самаэлем — архангелом), она тоже не до конца осознавала всю сущность грешников. От мыслей о семье девушку отвлёк стук в дверь и лёгкая рябь в воздухе, которая напоминала помехи на радио. — Входите, — уставшим голосом пробормотала Магне, подпирая голову рукой. — Милая моя, нельзя так много работать! — оскалился вошедший Аластор, щёлкая пальцами. Бумаги ровными стопками переместились со стола на пол, а на дубовой поверхности возникли две кружки с чаем и печенье. — Ты же знаешь, чт… — Да-да, твой отец тот еще тиран, — перебил её Радио Демон, продолжая свою словесную тираду. — Но если принять тот факт, что он вообще обращает на твой отель внимание, ему есть до тебя дело! — Ему есть дело до своей репутации, — буркнула Магне, отпивая чай и закусывая всё печеньем. — Принцесса, репутация в нашем мире важна только для тех, кто хочет выжить. Знаешь, ангелы при чистке очень даже кровожадные и иногда мне кажется, что мы все жертвы, потому что они без всякого стеснения глумятся над нашими собратьями, отрубая им головы или другие конечности. О, милая моя, это просто ужасно! В моем представлении Ангелы — это чистые, безгрешные создания, которые и муравья раздавить не могут, а тут убить! При таком раскладе, я тоже бы мог порхать под облаками. Где же справедливость? Возьмём, к примеру, моего старого друга… — Аластор всё болтал без остановки, уже даже не обращая внимания на собеседницу, а Чарли просто повернулась к окну, всматриваясь в красное небо. Голос Аластора и его болтовня расслабляла и успокаивала, скорее всего из-за его свойства говорить как радиоприёмник, с характерным шипением и небольшой нечёткостью. Понять смысл всего, что говорит Аластор, было практически невозможно, ибо он болтал много, без остановки, постоянно удаляясь от темы разговора. Радио Демону было не важно слушает ли его собеседник, ему не нужны были ответы от него. Он как само радио — вещал просто для того, чтобы вещать. Именно из-за этой особенности в нём, Чарли ещё сомневалась, что это без умолку говорящее создание может быть тем, кто в своё время убил многих сильнейших демонов, при этом очень даже легко. Но с другой стороны, это было его преимуществом. Он мог легко запудрить мозги своему собеседнику, что тот даже не почует опасности. Так, в компании Аластора, Шарлотта провела ещё один вечер за дубовым столом с документами, иногда попивая чай, который почему-то не заканчивался. Пока Вэгги не вошла в кабинет и не напомнила демонессе, презрительно глядя на Аластора, что пора домой.

***

Следующий день начался для Принцессы Шарлотты весьма прескверно. Пока в отеле шёл ремонт, она жила дома с родителями, иногда пересекаясь с матерью за завтраком. Но сегодня сам Сатана решил спуститься на семейный завтрак и не удержался от очередных подколок в сторону её деяния. Всё было бы ничего, Чарли уже привыкла к такому раскладу, но отец не видел грань дозволенного и не замолчал, пока Лилит не пнула его ногой под столом. Демонесса, будучи воспитанной аристократкой, не показывая, как ей обидно и больно от слов родного человека, доела свой завтрак и, извинившись, удалилась вместе с подбежавшими Раззлом и Даззлом в отель. В самом отеле было тихо и пустынно, и только где-то внизу, на кухне, хозяйничала Ниффти, гремя посудой. Козлята побежали прибираться на этажах, оставляя свою хозяйку совсем одну. Послонявшись по коридорам, поздоровавшись с вышеназванной демонессой, которая, кстати, быстро выперла Чарли обратно в холл, ибо готовила какой-то вечерний сюрприз к ужину (Чарли это показалось странным, ибо даже обеда ещё не было, но она просто послушалась и не стала заморачиваться). Таким образом Чарли осталась без собеседника, отвлекать от дел и без того нервную Вэгги не хотелось, а с Энджелом Шарлотта никак не могла найти общий язык. Все его темы уходили в порно культуру, а это обсуждать принцесса Ада не спешила. И, не найдя мысли лучше, Чарли отправилась к единственному, с кем можно поболтать — Аластору.

***

Идея перестала казаться хорошей после того, как хозяин дома открыл ей дверь. Аластор был в своей обычной красной рубашке и в черных брюках, только без своего бардового пиджака и черной бабочки. Он всё так же держал свой длинный микрофон. — Принцесса? — Ой, я, наверное, не вовремя… — бормотала Чарли, пытаясь улизнуть от пристального взгляда и придумать вескую (!) причину, почему она здесь. Демон смотрел на нее пристальным взглядом, дожидаясь более внятного ответа. — Мне стало скучно, — это единственное, что пришло в голову демонессе в такой для неё стрессовой ситуации. — Оу… — Радио Демон переваривал фразу Чарли, но спустя пару секунд улыбнулся. — Чем же я могу помочь её Величеству? — Мне не с кем поговорить… — пробурчала Магне, немного смущаясь нелепости своих ответов. — Тогда я помогу вам скрасить этот прекрасный день! Мой дом — ваш дом, принцесса! — Аластор снова стал болтать без умолку и привычно щелкнул пальцами для появления на столе двух чашек кофе.

***

— Аластор, а как живут люди? Демон замолчал и закрыл глаза. Треск радио отдавался в ушах принцессы, атмосфера накалялась из-за неправильно заданного вопроса. — Если не хочешь, ты можешь не отве… — Слово принцессы — закон для ее подданных, — улыбнулся Демон и открыл глаза. — Так же как и в Аду, дорогая моя. Отличие только в том, что там есть церкви и такие же как ты: наивные до безумия, верующие в лучшее дети. Чарли молча кивнула и смотрела прямо в глаза демона. Он не оставался в долгу и смотрел прямо на собеседницу. Игра в гляделки доставляла дискомфорт только принцессе, ибо всматриваться в безумные красные, а ещё и огромные глаза Радио Демона было немного страшно. — Ты считаешь меня ребёнком? — Оу, милая моя, не принимайте всё так близко к сердцу. Для Ада, всего Ада, вы просто дитя, причем довольно богатое. Как говорится, чем бы дитя не тешилось — лишь бы не плакало. Так считают те, кто не знаком с вами, принцесса, потому что ваш отец слишком влиятелен в этом мире, государстве, — Аластор на минуту замолчал, но вновь широко улыбнулся и продолжил, вновь переведя тему в другое, более удобное для него русло. — К слову о политике. Она везде одинакова. Сильные сидят на троне, а слабые поклоняются им, целуют ноги, принижаются, лишь бы выжить… Как это мило, правда? Чарли уже не слушала Аластора, которого опять унесло не в ту степь (или куда его вообще несло) и тихо размышляла о недавно сказанном. Он прав. Всем кажется, что она лишь ребёнок, которому не хватает внимания, а её отец просто дал ей волю, дал ей создать такое место, как «Отель Счастья» лишь для того, чтобы от него отстали. Как она наиграется в свои игрушки, он даст ей средства для новых. Так думают все, кроме неё. — Так ты считаешь меня ребёнком? Демон, которого сейчас перебили, недовольно посмотрел на Магне и вскинул одну бровь. — Я же вроде ответил на ваш вопрос, принцесса? Знаете, перебивать, это очень неуважительный тон, как бы говорила моя матушка… — Не уходи от темы! Демон снова недовольно посмотрел на Чарли и вздохнул. — Я считаю вас ребёнком, только по отношению к вашей идее перевоспитания. Людям давали выбор: служить Богу или грешить и попасть в Ад. Они сделали свой, но вы, возможно не сможете это понять, потому что не были человеком. На грех идут осознанно, так что, дорогая моя, это глупо. А по отношении возраста, вы вполне… девушка, да, девушка. Чарли молчала. Ей не было чем ответить Аластору, да и он, в общем-то, был прав. — Аластор. — Мм? — Если я девушка, то… можешь перестать обращаться ко мне на «вы»? — Как пожелаешь, Шарлотта, — Радио Демон обворожительно улыбнулся (скорее оскалился) и продолжил вещать о каких-то пустяках до того момента, пока часы не пробили 12. — Оу, у меня скоро эфир. Дорогая моя, прошу меня простить, но наши посиделки придется закончить на этой ноте. — Я понимаю, — кивнула Магне и приняла руку Аластора, который помог ей подняться с кресла. Выйдя на улицу, каждый разошёлся по своим делам. Чарли шла до отеля в раздумьях. Мысли медленно перетекали к Радио Демону, к его словам, а еще она задумалась о его милых рожках, скрытых под копной розовых волос.