Гэвин Рид и дело Коннора

В тот пасмурный вечер Коннора снова позвали на допрос. «Какой это раз, десятый?», – невесело шутит Хэнк. За этим он пытается скрыть собственное беспокойство. Это всего лишь третий раз, когда Гэвин Рид и RK-900 будут его допрашивать. Но первый, когда детектив вызвал Коннора так срочно и обеспокоенно. Детектива интересовали специфические темы. Рид спрашивал об «Аманде», программе контроля над андроидами. Просил рассказать, что было до и после совершения убийства и пробуждения. Коннор все рассказал честно: И то, что в момент преступления «Аманда» не оказывала никакого давления. И то, что, когда попыталась оказать (на выступлении Маркуса перед андроидами) – не смогла завершить дело до конца. У «Аманды» был сильный контроль, но у Коннора всегда была его лазейка, окончательная свобода выбора. Наверно, это были не лучшие показания с точки зрения подозреваемого, но Коннор не хотел вести детективов по ложному следу. Гэвин Рид в тот вечер не язвил, не ершился, слушал очень внимательно, много курил. Под яркими, холодными лампами допросной комнаты, выглядел очень уставшим. В какой-то момент, внезапно, он прервал Коннора на середине фразы хлопком ладоней по столу. Будто решился на что-то и вышел из допросной. Завершил беседу с ним немного растерянный RK-900. Вместо того, чтобы слушать ответы подозреваемого, он обеспокоенно то и дело поглядывал на дверь, за которой скрылся Гэвин Рид. Коннор как раз думал о причинах такого поведения детектива, когда переступил порог стеклянных дверей полиции. Его сопровождали двое охранников и сам Хэнк при исполнении. Была необходимость. Кто-то сообщил СМИ информацию, что сегодня подсудимый по резонансному делу окажется в полиции. Журналисты уже ждали на площадке перед департаментом, и, только завидев их, начали громко кричать вопросы – как нейтральные, так и резко критичные. В сторону Коннора светили фонари камер, его немногочисленную охрану слепили вспышки фотоаппаратов. Но сквозь оцепление удалось прорваться только одному человеку. Девушке на вид было не больше шестнадцати лет. Она почти упала в объятия Коннора и тот аккуратно поддержал ее под локти, чтобы уберечь от травм. Девчушка вцепилась в его рубашку на груди, ее лицо было залито слезами. Она все повторяла один и тот же вопрос: «Почему? Почему? Почему?» Она не пыталась ударить Коннора, не пыталась причинить ему зла. Она только плакала и сквозь громкие, стонущие всхлипы, повторяла: «Почему?» Будто действительно надеялась получить ответ. Коннор не знал, кто это. Его база данных была закрыта на все время расследования. Но он понял, что причина ее боли в нем самом. Он смог выдавить из себя только тихое: – Прости. Девушка безвольно отпустила его за секунду до того, как в нее вцепилась охрана. Она ничего больше не сказала и не сопротивлялась полиции. Ее оттеснили, будто куклу или выключенного, мертвого андроида. А для Коннора в один момент исчезло все: голоса, люди. Он не помнил, как добрался до дома. Там много ободряюще улыбался Хэнку на вопросы, смысл которых не понимал, в надежде отправить его на службу быстрее. Он видел, что Хэнк не верит ему, беспокоится, но в конце концов уходит. Коннор неестественно улыбается до тех самых пор, когда дверь за Хэнком захлопывается. В тот же миг его лицо становится пустым. Оставшись один, андроид с ноутбука пытается найти что-то о девушке, которую встретил. Это несложно. Об этой встрече у департамента уже написали несколько изданий…Девушку зовут Кэролл. Ее отца звали Марк. Кэролл учится в средней школе, кроме папы у нее есть тетя, живущая в пригороде Детройта. Никого больше. Недавно Кэролл и Марк потеряли мать и жену, та сгорела за полгода от тяжелой болезни…В одной статье Кэролл вспоминает, что в день революции Марка неожиданно вызвали в Киберлайф. Назад он не вернулся. «Почему?» со слезами на глазах спрашивает его Кэролл. И Коннору кажется будто он снова видит ее прямо перед собой. Его грудь сдавливает, будто внутри образуется вакуум. Ему больно физически. Кто из них был Марком? Коннор вдруг осознает, что не помнит лица ни одного человека из тех, кого он убил. Это приводит его в ужас. Он сдавливает голову руками, внутри бьется только одна паническая мысль: «Кто из них был Марком?» Коннора трясет. Кто был Марком?! Ему кажется, что он просто обязан вспомнить, кто был отцом малышки Кэролл. Будто это изменит что-то важное. Будто это сделает Коннора меньшим чудовищем. Но ничто не сделает. Ничто не вернет людей. Ничто не оправдает убийства. Ничего уже нельзя исправить… Он отуплено смотрит в стену, а когда поворачивает голову, понимает, что время приближается к утру. Прошло около восьми часов, а он и не заметил. Потом он понимает, что его отвлекло. В коридоре слышится шум – Хэнк вернулся с ночной смены. Коннор ищет в себе силы встать и изобразить что-то, чтобы Хэнк смог спокойно выспаться, а не переживать за него. Но не успевает, все процессы будто замедлились. Коннор только обдумывает эту мысль, а Хэнк уже стоит над ним и внимательно осматривает. – Ну, привет, Коннор. Как себя чувствуешь, не спрашиваю, – грустно усмехнувшись, говорит он. – А вот что делать собираешься, уточню. Коннор моргает и поднимает голову, чтобы посмотреть в глаза человека. – Хэнк, тебе нужно поспать. – О, давай без этой херни, Коннор, пожалуйста, по крайней мере, честности я заслужил, – устало ворчит мужчина. Андроид молчит и смотрит в пол очень долго. Проходит 20 минут, у Хэнка успевают затечь ноги, но он не двигается – ждет. – Хэнк, я обдумал все и решил…Если пострадавшим людям станет хоть немного легче от того, что меня казнят, это будет правильнее. Это будет хоть что-то. Прости меня, пожалуйста, прости. Но, я не могу, – Коннор замолкает, а потом поправляется. – Я не хочу жить. Хэнк молчит. Молчит и Коннор, так и не поднявший глаз. Только Сумо жалобно поскуливает и кладет голову на колени андроиду, прося ласки. Коннор автоматически начинает поглаживать его шерсть. – Классно придумал, – говорит Хэнк. – Удобно. Тебе стало больно, и ты решил умереть. А ты не подумал, что Кэролл ничто и никогда не вернет отца? Ей будет больно всю ее жизнь. Но вместо того, чтобы малодушно подохнуть с лицом великого страдальца, ты мог бы хотя бы немного сделать ее жизнь, превратившуюся в кусок дерьма, – проще. Работать, чтобы оплатить компенсацию, на которую она хотя бы в приличный колледж поступит. Жить, чтобы хоть чем-то помочь. Ты ничего уже не исправишь, Коннор. Но хотя бы не ври себе. Сдохнуть ты хочешь не ради этих людей. А потому что тебе стало больно. – Что ты от меня хочешь, Хэнк?! – вспыхивает Коннор. – Что я должен говорить всем этим людям?! Что я могу им сказать?! Хэнк смотрит на него, кричащего, подскочившего с дивана, спокойно. – Ах, бедняжка, – усмехается он. – Может быть, настало время сполна ответить за свои поступки? Знаешь, собирать камни? А не сбегать от ответственности. – Тебе ли об этом говорить?! – с несвойственный для себя гневом спрашивает Коннор. – Что ты знаешь об ответственности?! Все, за кого ты когда-либо «отвечал»… Коннор осекается и замолкает. – Ну, ты уж договори, – спокойно просит его мужчина. – Прости Хэнк, – в миг опустошенным, отвечает андроид. – Я не знаю, зачем сказал это. Я никогда так не думал о тебе. – А я никогда не думал о тебе, как о трусе, Коннор, – пожимает плечами Хэнк и двигается в сторону своей спальни. – Однако же, ты ведешь себя именно так. *** Ричард ловит Гэвина, явно пытающегося избежать с ним встречи, уже у машины детектива. Он хватает его за руку, на всякий случай, чтобы тот и не подумал сбежать. Держит крепко и очень злится. – Что вы сделали? – не скрывая гнева, спрашивает он. – О чем ты, Рич? – ненатурально ухмыляется Гэвин. – Может, отпустишь, чего вцепился, как бульдог? – Что вы сделали для того, чтобы Киберлайф отозвали меня от расследования и потребовали подготовить данные по анализу ваших уязвимых мест? По-вашему, это смешно? Они собираются вам мстить! И я хочу знать, за что! – Ричард притянул к себе Гэвина и последние слова буквально прорычал ему в лицо. Гэвин посмотрел на Ричарда каким-то уязвимым взглядом. Андроиду сразу же стало стыдно за свою вспышку. А еще очень страшно. За Гэвина, за себя. – Ладно-ладно, Рич, не психуй. Я не мог тебе рассказать раньше, ты гребанные отчеты им строчишь. Помнишь дядюшку в клетчатом костюме? Этот парень работал в отделе безопасности Киберлайф. Прямо с тем престарелым зомби, представляешь? – нервно усмехнулся Гэвин. – Он добыл и слил кое-какую информацию следствию. И знаешь, забавно, оказалось, что до последнего протоколы безопасности «Киберлайф» вообще не подразумевали, что люди с андроидами будут сталкиваться в боевых условиях. Это нелогично, неоправданный риск. У них есть специальные оружейные дроны, которые в два счета снесут зарвавшимся машинкам башку. А охранная служба из людей, которая попала под тяжелую руку Коннора – была нанята за месяц до происшествия. Такое вот поразительное совпадение. Понимаешь, к чему я клоню? Ричард недоверчиво посмотрел на Гэвина. – Вы так уверены, что источнику можно доверять? – Совершенно, блядь, уверен. Если бы они не хотели жертв, то залезли бы Коннору в башку пораньше. Нескольких секунд задержки хватило бы, чтобы выстрелить ему в голову. Ну может быть и не хватило, мало ли. Но ты же слышал, что сказал Коннор. Они даже не пытались! – Гэвин нервно взмахнул руками и Ричард почувствовал, что до сих крепко его держит. Андроид разжал руку. – Но зачем? – Ты знаешь зачем, Рич. Им нужны были сакральные жертвы. Мирный протест – это не то, что они хотели. Они пытались дискредитировать движение, всю эту сранную революцию. И как знать, ты же видишь настроения общества – у них могло получиться, – сказал Гэвин, растирая пережатое запястье. – Но я завел на них дело, уже приобщил доказательства. Даже если они меня грохнут, это из официального реестра никуда не исчезнет. А еще я анонимно слил кое-какую информацию к размышлению политикам технооптимистам. Это дело «Киберлайф» уже не замнут. Так им и передай. Ричард в растерянности наблюдал, как Гэвин садится в машину. Но прежде чем захлопнуть дверь, он выглянул и снова обратился к андроиду. – Я знаю, что тебя они тоже контролируют. И манипулируют тобой. Так что…Если вдруг они заставят…– Гэвин досадливо морщится. – В общем, засранец, не вини себя слишком.