Точность — вежливость королей

«Seven, eight, nine – I'm losing count again. Maybe they don't work And I'll swallow every one of them» — «Sugar pills» Idk how but they found me.

      Заснуть не получалось. Каждый раз, закрывая глаза, Уилл куда-то проваливался и вздрагивал. Ему снилась бездна голосов. Голова невыносимо гудела от напряжения, пережитого днем. Амитриптилин.       Снотворное. Десять Две таблетки и ты ловишь кайф спишь как убитый. В школе были популярны среди старшеклассников, Уильям чувствовал невыносимое отвращение к таким ребятам. Раньше. Теперь он, кажется, понимал, что реальность бывает настолько невыносимой, что хочется хоть как-то выйти из неё. Хоть так.       Афтон вскочил с кровати, вышел из комнаты, направившись к аптечке в ванной, но остановился прямо на пороге. Ещё по пути ему слышался шорох, но теперь невнятное шипение превратилось в шептание. Уилл нахмурился и постарался прислушаться. Сердце бешено забилось. Казалось, детское шептание раздавалось из-под двери ванной. Что они говорят?       Невозможно понять. Как только Уилл решительно дёрнул за ручку двери, пальцев ног внезапно коснулось нечто холодное. Он отскочил назад. Из-под приоткрытой двери растекалась чёрная как смоль жидкость, пузырилась, будто кипела, и отражала белое сияние. Уильям нерешительно ступил в вязкую массу и всё-таки открыл дверь, тут же замерев от ужаса.       Комната превратилась в смольную пещеру, а посреди стояло четверо маленьких теней. Безликих. В голову молнией ударил гул, с такой силой, что Уилл взвыл от боли и упал на колени, стиснув голову руками. ТЫ УБИЛ ИХ ВСЕХ! ВСЕХ ВСЕХ ВСЕХ       Тело сковало. В одежду впитывалась чёрная смоль. Уилл кричал, но не слышал самого себя. Он понятия не имел, сколько времени прошло, но всё это свернулось в один момент, словно кошмарный сон.       Уильяма окружала только тьма летней ночи. Прижав колени к груди и прикрывая руками голову, он пролежал на полу ещё минут пять. Била дрожь. Каждый вдох был резким, как после рыданий. До Уильяма внезапно дошло кое-что. Это не призраки, это галлюцинации. Всё ложь, бредовая идея. ПОДПИШИ ПРИЗНАНИЕ!       В груди что-то болезненно скрутилось. Обычные воспоминания, когда Уилл болтал с Генри за чашкой кофе, когда начинался дождь в выходной, когда он просто вставал по утрам — теперь казались лучшими моментами из жизни. Он заплакал. Третий раз за неделю. Будто Афтона было два. Один — вечно уставший и нудящий о жизни до убийств,

а другой — маниакальный психопат.

      Уильям почему-то вспомнил о матери. Просто так. Внезапно. Иногда она… Что? Радикально менялась в настроении. Несильно, но… Бред какой-то. Когда менялась, всегда уходила в другую комнату. Женские дела, ничего такого. До меня ей далеко.       Мысль оборвалась. Афтон устало поднялся. В зеркале отражался спрятанный во мгле человек. Уильям теперь ненавидел его больше всех на свете. 15.08.1985. Кажется, я пишу это только чтобы не сойти с ума. Призраков не суще Это не похоже на то, чего я ждал, это галлюцинация и всё, что я жду, снова кажется мне полным бредом ̪ ̫ ̬ ̭ ̮ ̯ ̰ ̱ ̲ Ненавижу всё, что делаю, но чувствую, что через несколько дней часов дней я снова буду чувствовать, что сделал все правильно, убив детей. Я не смогу подчинить потусторонних существ, даже если они есть. Невозможно.

Чувствую себя бесконечно виноватым перед Эстер и Генри, но не перед…детьми. Когда я увидел их размазанные мозги…

было забавно смешно и мерзко Генри пока верит мне, но Мэтт точно обо всём знает и это меня убьёт. Идиотская осечка, стоило держать себя в руках. Хотя сейчас больше всего я бы хотел вернуться назад, подписать чёртово признание и повеситься в камере.       

***

      Эстер устало протёрла лицо руками и поняла, что они ледяные. Рыжие волосы выбились из-под ободка и торчали, как попало. Она сделала очередную пару глотков кофе и посмотрела на детектива Джорджа Леви, в надежде увидеть в его глазах хоть каплю понимания, но ничего такого там не было. — Ты правда не заметил? — удрученно спросила Эстер. — Да о чём ты вообще? У него алиби, — отозвался Леви, задумчиво расхаживающий по комнате с блокнотом. Даже не посмотрел на неё. Он был сторонником того, что Эстер Берг оскорбилась прошлым поведением Уилла. В тот раз он словно раздел её перед всеми. И на допросе вёл себя весьма изворотливо, Берг рядом с ним почему-то казалась полной дурой. Уилл как-то это делал. — Леви, этот человек – сумасшедший, а мы взяли и… отпустили его, — пауза. — Он психопат. Неизменный размер зрачков, театральное поведение и… — ...не неси ерунды. Во время допроса со всеми такое было, очевидно, что убийца Мэри и Генти. Она убивала, он подстраивал. Мы уже их задержали, а по поводу других убийств уже…       Её терпение мгновенно лопнуло. Эстер с грохотом ударила по столу кулаком и прокричала: — Послушай себя, Джордж! Твою мать, просто послушай сам, что ты говоришь! Ты точно следуешь плану Уильяма, на допросе он говорил слово в слово! — Потому что это очевидно! — Выкрикнул в ответ Леви. Теперь он посмотрел на неё. — Мэри и Генти не сочетаются с другими убийствами! Или, по-твоему, в «Фредди Фазбере» собрались грёбаные маньяки? Это был один и тот же человек! — Мы уже возбудили дело. — Тогда причём тут Мэри и Генти?! — В голове Эстер проиграла картинка, где она врезала Леви стулом прямо по его тупой физиономии, но с огромным усилием сдержалась от воплощения. — Эстер, — выдохнул Леви. — Иди-ка домой, отдохни, ты уже сутки на ногах.       Эстер Берг ответила не сразу, но так холодно, что Леви застыл на месте, как вкопанный: — Я докажу тебе.       Она быстро спихнула все нужные бумаги в папку, встала и направилась к выходу, громко хлопнув дверью. «Между ними даже есть что-то общее» — вдруг подумал Джордж, сравнив Уильяма и детектива Берг.

***

Три, четыре, пять… Чего мелочиться, когда жизнь больше не дорога. ДВАДЦАТЬ. Много. Пусть на первый раз будет пятнадцать.       Уилл закинул пять таблеток обратно в пластмассовый флакон и убрал его на место. Руки тряслись как у школьника, впервые стащившего отцовские сигареты.       Уильям уставился на горсть маленьких круглых таблеток, но уже через секунду решительно запрокинул голову и проглотил все сразу, запив заранее подготовленной водой. Даже вкус не заметил, вроде сладковатый. Дно стакана звонко стукнулось о раковину. Теперь Уилл смотрел на собственное отражение сквозь упавшие на глаза волосы и поверить не мог в то, насколько ничтожен сейчас.       Зрачки расширились, в голове постепенно разрасталось нечто тяжелое. Уилл обернулся, в глазах всё смазалось, будто не засохший акрил. Даже минуты не прошло, не могло же быть всё так…       Афтон попытался сделать шаг, но его тут же затошнило и он, кажется, рухнул на пол. В коленях отдало тупой болью, но совсем чуть-чуть. Перед глазами заплавали разноцветные фигурки, Уилл вдруг понял, что все его проблемы ничтожны, как бананы под ветчиной и голландским соусом. Что? А уже неважно что. Мёртвые дети, детективы, Мэтт, всё где-то очень далеко, на душе гораздо легче. Ещё через минуту(?) Уильям будто начал слышать все звуки вокруг: шум ветра, шорохи соседей, шаги за стенами. Мышцы слабели и больше не хотели подчиняться, перед глазами плавал потолок или стена, или темнота. Или большой синий квадрат. Уильям...

Мэтт. Голос Мэтт доносится откуда-то из коридора.

      Уилл приложил нечеловеческие усилия, чтобы просто перевернуться и приподняться на локтях. Он опустил голову. Таблетки совсем не хотят задерживаться в нём. Очень хотят уйти прямо сейчас. Уильям, они все знают.

Заткнись, Мэтт, не смей морочить мне голову.

Пойдем со мной, Уильям, и я никому не скажу, что ты сделал.

Подожди, мне плохо, ты не вид…

Иначе я расскажу им о тебе.       Афтон как-то оказался на ногах, но земля под ногами не чувствовалась.

Потому что он и не встал вовсе.

      Сделав ещё шаг он оказался в темноте, а потом стало понятно, что это его рабочий офис. Мэтт рядом, это чувствовалось спиной. Та самая ночь, когда он признался ей во всём и теперь Уилл всё изменит. Убьет её. Он обернулся, Нойманн и вправду была за ним. Его руки тут же оказались на горле Мэтт, хотелось кричать от радости. Послышались хрипы, голубые глаза закатывались, но стойте...погодите... радужка позеленела, лицо деформировалось, волосы посветлели, и тело уменьшилось на несколько размеров. Внезапно в его руках оказалась вовсе не Мэтт, а девчонка, которую он же и задушил.       Уильям отбросил её, и тряпичная кукла повалилась на пол так же, как тогда. Теперь стало страшно, на него обрушился шквал голосов, громче всех Эстер кричит ему про смертельную инъекцию. Сейчас его казнят. Они узнали. Мэтт удалось улизнуть.       Но Уилл вдруг осознал, что просто лежит на холодном полу в ванной, согнувшись пополам, и ему очень больно.       В живот вонзились десятки ножей, а в глазах темнело, как в конце коридора. Ему двадцать три года. Афтон терял сознание и вряд ли проснётся.