***
не мытьём, так катаньем — иначе назвать то, каким образом его уговорили прийти в этот клуб вместо поездки на море, язык не поворачивается. он сдается спустя две недели под напором абсолютно всего окружения, скрепя сердце и загнав подальше мысли, что всё это делается для него из жалости. вкус жгучего алкоголя не вызывает даже мимолётной мимики. сережа перестает вливать в себя после первой же стопки — что он, малолетний подросток с псевдодепрессией, который ищет глупого спасения в алкоголе? он отворачивается локтями на барную стойку, роняя взгляд на небольшую сцену, и бессмысленно цепляется за фронтмена выступающей группы, потому что надо за что-то зацепится. из интереса вслушивается в текст, следя за губами, которые делают и так женственный образ ещё более женственным, и—***
«в воду или в лёд он тебя украл ты его спасла новый поворот» «очень холодно провода горят» «в ряд пролетают числа календаря» максим этот бар любит. всеми силами за него цепляется, когда они площадки для тура выбирают. почему его сюда тянет, свобода и сам себе не может объяснить нормально, а отмазка, мол, место знакомое, проверенное, не прокатывает для него. как и не прокатывает, когда он в третий раз начинает все тот же куплет песни без всего инструментала, потому что парни не ожидали. зачем? —…и нахуя, макс, у нас и так времени не хватало., а у максима перед глазами все еще короткий темный ежик незнакомого мужика, у которого в глазах если не вселенская тоска, то точно черные дыры без эмоций. макс сам иногда такие же в отражении ловил, когда по утрам думал, что вот оно, все, сейчас окочурится. потому что холодно. и мужчине, максиму кажется, тоже холодно в этом мире, точно так же, как ему. и желание разделить хоть с кем-то эту боль его заставляет спеть еще раз акапелла, срываясь на тихий крик. парни на его молчаливое пожимание плечами только отмахиваются в гримерке и, подхватив вещи, выходят через беснующуюся толпу в зале, ловко ныряя между танцующими, несмотря на комплекцию., а максим по дороге получает сотню тычков и еще столько же раз натыкается на кого-то, прилично отставая от группы. перекричать музыку даже не стоит пытаться, так что анисимов, тихо матерясь, пытается обойти маленькую толпу беснующихся с наименьшими потерями, но сегодня явно не его день. то ли танцующая девушка с алкоголем перебрала, то ли в ногах запуталась, но через пару секунд макс осознает себя на полу, придавленный ею. девушка спешно сползает с его груди и уже готовится извергнуть поток извинений, когда ее мягко и даже почти по-отечески вздергивает на ноги знакомый темный ежик. — давай к нашим, тебя уже потеряли. — но… — я все сделаю, иди. тебе уже хватит. сережа не сдерживает едва заметной ухмылки, провожая взглядом пристыженную подругу, и поворачивается к все еще сидящему на полу, протягивая руку. — все хорошо? прости, алина иногда перегибает с коктейлями. — все ок, вроде живой, ниче не сломалось. шутливая, хоть и усталая улыбка со стороны только что выступавшего подкупает сережу, который перехватывает чужую ладонь крепче, помогая подняться. — хорошо, что ваня гитару забрал, а то было бы… горячо. максим поклясться готов чем угодно, что ему горячо. его ладонь сейчас жжется с неимоверной силой, словно он взял нагретую сковородку и на грани с болью держит ее. вот только в руке у него не сковородка. чужая ладонь в руке такого же застывшего сережи, у которого сердце от шока стучит в ушах, перекрывая музыку, дико обжигает, как в детстве, когда он пролил на себя чашку с горячим чаем и ходил потом пару недель с перебинтованным ожогом на руке. тогда было больно и хотелось плакать. сейчас плакать все еще хочется. максим смотрит на него неверяще и по-детски испуганно, занавесившись наполовину белыми прядями. сережа так спрятаться не может, да и не хочет. смотрит во все глаза, упивается чертами скул, разрезом глаз и изумлённо-взлетевшими бровями. в отблесках теперь жарящих прожекторов максим отмелькивается всеми красками радуги: от горячего красного до теплого фиолетового. — ты… у незатыкающегося обычно макса слов нет., а если и есть, то не под запись, причем у обоих. — сережа. как максим распознает этот хрип, одному богу известно, но он улыбается глазами, повторяя чужое имя. смакует несколько секунд по слогам, грея язык и губы, и только потом спохватывается, называет свое. получает в ответ: — свобода, я знаю. губы жжет.***
«порою кажется, что мир весь этот вымышлен» «и непонятно как друг друга мы в нем нашли» город под крылом самолёта горит желтыми созвездиями. отражается в голубых восторженных глазах, пока длинные бледные пальцы сжимают сережины от страха. мужчина поворачивает голову на максима, который изо всех сил храбрится с улыбкой, на секунду расцепляет руки, поднимая подлокотник, и уже полноценно привлекает к себе в объятия. максим льнет, жмурясь на чужом плече, и крепче пальцами перебирает, очерчивая контур чужих костяшек и фаланг. — не бойся. — не буду. ты же со мной (?) — с тобой.