Лисьи сказки

1.Дицзунь, Мо Юань, Чже Янь и Чже Вэнь Они снова собрались за кувшином вина. Как когда-то давным-давно, так давно, что само время утратило счет пролетевшим в тех пор векам. Когда Дунхуа правил Югом, когда Чже Янь на полном серьезе планировал сделать военную карьеру, а его прекрасная сестричка только-только положила глаз на сына Небесного Отца, они вчетвером тоже любили как следует надраться тем слабеньким непрозрачным поилом, которое тогда принято было называть вином. - А чего Фэнцзю с собой не прихватил? - спросила уже порядком захмелевшая Чже Вэнь у Дицзуня. - Госпожа Великих Палат Тайчэнь избывает нынче обиду, и кто я такой, чтобы мешать её кручине, - меланхолично молвил Дунхуа. - Надулась, что не дал досмотреть скандал в Небесном Дворце до самого конца, - перевел с лисьего Чже Янь. - Разливай, давай, не томи душу. Дицзунь словил супругу, когда та грела ухо прямо у дверей в кабинет Императора Небес. Журить не стал. Понятно же, что лисе нипочем не устоять пред могучей притягательностью горячей свежей сплетни. Но и потакать наклонностям жены бывший Владыка не собирался. Просто забрал её с собой в Цинцю. Иначе лисий нос сунулся бы везде где можно и нельзя. Но обида была страшная, это да. - Пусть ей потом Её Величество расскажет, если пожелает, - сказал Дунхуа, наливая друзьям персикового, а Чже Вэнь — специальное целебное фениксячье, от которого сплошная польза и никакого похмелья. - Правильно сделал, - поддакнул Мо Юань. - Семнадцатого в аналогичной ситуации пришлось бы на цепь сажать. В конце концов, Лисья Королева будет знать все-все подробности и с внучкой ими точно поделится. - Отличненько, - чирикнула феникс, которой тоже очень хотелось бы оказаться в гуще событий, но пришлось уступить мягкой просьбе Мо Юаня и жестким пальцам братца, сжимающими её длинные хвостовые перья в истинном обличье. И вопросительно посмотрела на мужа. - Дорогая, не могу, я - официальное лицо следствия и не могу разглашать, - взмолился Бог Войны. - Не проси даже, ты понимать должна. - Я всё равно считаю, что мне следовало побыть с Ши Мин, поддержать её. От лица... хм...нашего клана. - Ши Мин сама кого хочешь поддержит, - заявил Чже Янь. - Тебя там только не хватало для полного комплекта. Пей уже, сидишь тут, ноешь хрен пойми о чем. Пей! На самом деле, он и сам бы с удовольствием поторговал клювом в Небесном Дворце, но Мо Юань заставил его забрать Вэнь-эр подальше от места, где кто-то всерьез злоумышляет против фениксов. Если Чжеяневы две лихие доченьки отделались расстройством желудка, то Чже Вэнь могла пострадать гораздо серьезнее. - Я вообще удивляюсь, как Его Величество удержался от самых суровых наказаний, - заявил Первый Феникс. - Его милосердие не знает границ. Дунхуа был настроен более скептически. - Это новый запрет на всякие снадобья — пустая трата времени и сил. Всё равно будут пользоваться, тащить из миров демонов и смертных. - Ну, не знаю, - пожал плечами Чже Янь, - наказание за это теперь назначено тоже нешуточное. - Да ладно, - отмахнулся Дицзунь. - У тех же смертных за измену трону всегда полагалось уничтожение девяти колен семьи заговорщика. И, что показательно, никого это никогда особенно не останавливало, насколько я помню. - На что ты намекаешь? - На то, чтобы Его Величество поинтересовался на досуге, куда девалась его прабабушка по отцу. Намек на сгинувшую в пучинах дворцовых интриг бывшую императрицу сгустил непростую атмосферу традиционной пьянки. - Ты так говоришь, Цзунь, словно А Ли на ровном месте учинил суд и расправу, - фыркнул Чже Янь недовольно. - А вот представь на мгновение, если бы кто-то покусился на Фэнцзю? Вопрос застал присутствующих врасплох. Все трое уставились на феникса, точно громом пораженные. Мысль о том, что кто-то способен додуматься до покушения на Бай Фэнцзю была слишком эксцентричной. Даже Владыки Преисподней не решились бы на подобное. Дицзунь покачал головой, мол, нет, в этом Универсуме вряд ли найдется настолько безумный придурок, это абсолютно исключено. Но его безмятежный лик на краткое мгновение легла тень беспокойства. Словно полупрозрачное облако, сокрывшее сияющий лунный диск в ночном небе. - Не перегибай, - поспешил вмешаться Мо Юань. - Это уж слишком. - Но та история с Вэнь-эр... Жаль феникс в человеческом обличье не могла поджать хвост, иначе бы обязательно так и сделала. Злополучное похищение княжичем-демоном они расхлёбывали по сей день. Для Вэнь не прошли даром сутки, проведенные на пронизывающем ветру в клетке, а бездонная копилка самобичеваний Мо Юаня пополнилась еще одной причиной ненавидеть себя. В другое время феникс промолчала, но вино (пусть трижды полезное для всех меридианов и чакр) развязало ей язык. - Ага. Мне теперь из-за дворцовых интриганов не менее полугода безвылазно на Куньлунь сидеть, - проворчала она, прикладываясь к горлышку кувшина, и выразительно посмотрела на мужа. В том далеком прошлом, в память о котором и случилась попойка, именно на этом моменте парочка начала бы жаркую ссору. Но, как говорится, нонеча, не то, что давеча. Чже Вэнь со вздохом положила голову на плечо супругу, а тот с нежностью поцеловал её в лоб. Беречь друг друга от забот и тягот им обоим было всяко важнее всего остального. - Надеюсь, Его Величество надолго всем отобьёт охоту вредить фениксам. Выпьем же за это! - поднял тост Чже Янь, выпил, закатил глаза от довольствия и попытался удариться в воспоминания. - Вот, помнится, в твоё время, Цзунь... - Потому-то я и убрался в Цинцю, друг мой, - оборвал его бывший Владыка, который наконец-то додумал до конца важную мысль. - Потому что в моё время я был гораздо менее склонен к милосердию. Мягко говоря. Под веками Дицзуня, в его бездонных зрачках сверкнули зловещие лиловые молнии, как предупреждение всем возможным злоумышленникам. Если придется, то он быстро вспомнит как творил скорую и страшную расправу в бытность свою Владыкой Неба и Земли, и тогда живые позавидуют мертвым. - О да! - согласился Чже Янь и снова выпил. 2.Бай Сю и Бай Чжен Самое поразительное, что именно сегодня в планах у четвертого сына Лисьей королевы выпивки не предвиделось, даже маленького глоточка чисто горло промочить. Не то чтобы Бай Чжен вдруг заделался трезвенником, просто у него в планах имелись некоторые дела и делишки, которые принято называть лисьими. У каждой девятихвостой лисы они есть и о них не принято говорить вслух. Такая вот лисья традиция, свято чтимая народом Цинцю от самой зари времен. Чмокнув на прощание в щечку прекрасную женушку и вежливо поклонившись благородной матушке, изящный во всех отношениях Бай Чжен выскользнул из Логова, намереваясь честно предаться душой и телом знаменитым лисьим делам, но... - Ты-то и мне и нужен, Четвертый братец, - раздался рядом знакомый голос. Бай Сю был серьезен, как все Небесные наставники вместе взятые, что уже настораживало. А еще в руках он держал два небольших кувшина со знаменитым шелковичным вином, напитком известным, прежде всего, своей недосягаемостью. Это вино нельзя было выпросить или, паче того, украсть, а только получить в подарок лично из рук Третьего лисьего принца и никак иначе. - Не сегодня, Третий братец, - выдавил из себя Бай Чжен, честно борясь с искушением. - Лисьи дела, понимаешь? - Понимаю, - согласился Бай Сю. - Именно они у меня для тебя есть. Когда Третий брат начинал говорить странными фразами, это означало, что дела уже настолько лисьи, что дальше просто некуда. - Это резко меняет дело, - обрадовался Бай Чжен и покосился на кувшины. - Куда пойдем пить... в смысле, заниматься лисьими делами? В Персиковый Лес? - Нет, в другое место, - решительно заявил Бай Сю и перенес их обоих на границу Цинцю, туда, где мелководная, но живописная Юаньюэ покидает Яблоневую Долину. Там, на поросшей травой излучине испокон веков местные ребятишки играют в диких охотников, и.... никаких ромашек там сроду не растет, тем более таких здоровенных. - Это то, о чём я подумал? - шепотом спросил ошеломленный Бай Чжен, оглядев открывшийся ромашковый пейзаж. - Именно. Это - старейшины семьи Дуань с небольшим войском. В голосе Бай Сю даже самое чуткое лисье ухо не услышало бы и нотки сомнения в своей правоте. - Задолбали они меня, - вздохнул Третий брат и сделал большой глоток из своего кувшина. - Не дают девчонке покоя и продыху. Сначала бросили ребенка на позор и произвол судьбы, а теперь хотят использовать в своих целях. - Как это? - спросил Бай Чжен исключительно из необходимости поддержать диалог. Он отлично знал, что небесники любят орудовать чужими руками, когда свои лапы коротки. - Я гляжу, А-Чу сама не своя, - начал издалека Бай Сю. - В глаза не смотрит, голову не поднимает и старается ушмыгнуть. Верный признак, что её снова достали Дуани, её злоеб...вредная семейка. Ублюдки конченные. Ругался Бай Сю настолько редко, что его младший брат по пальцам одной руки мог пересчитать эти экстраординарные случаи. Милый, обаятельный и совершенно беззлобный Третий брат, споткнувшись в темноте об кошку, называл её «госпожой кошкой», а не какими-то другими словами. Поэтому эпитеты, которыми старший братец поименовал родню своей бессменной помощницы, разожгли в Бай Чжене настоящую жажду — вина и крови. - Я бы не стал давить, но обстановка такова, что деликатничать было нельзя. Сам понимаешь, Небесный Дворец уже взялся за клан У, и у Дуаней под хвостом просто-таки полыхает. Бай Чжену оставалось только дивиться откуда его затворник-брат, который весь с головой в хищных цветочках и исполинских бабочках, настолько в курсе всех политических событий Девяти небес. - И ты устроил А-Чу допрос... - Нет, конечно. Ты что? Я придрался к какой-то мелочи, немного поругал для вида, но так, чтобы шпионы заметили, и запер в библиотеке в качестве наказания. Бай Чжен приложился к горлышку кувшина, чтобы скрыть хитрую лисью ухмылочку. Он прямо как будто своими глазами увидел сцену наругания и наказания барышни Дуань. Бай Сю такой весь величественный, слегка изогнув шелковую бровь: «Как-то немного пыльно в библиотеке. Тебе так не кажется?» А-Чу прелестно розовея от стыда: «Ох, это моё упущение, Третий Мастер! Накажите меня» Бай Сю нежно: «В седьмом ряду на третьей полке возле свитка с «Суждениями и беседами» вытри, пожалуйста. И заодно почитай что-нибудь на свой вкус в наказание» А-Чу стремглав несется в Нору, исполнять волю обожаемого Третьего Мастера. Ну разве не милота? - Ты меня слушаешь, Четвертый брат? - А то! Во все уши. - В Норе-то всяко безопаснее, я считаю. Опять же, я оставил на охране Инь. - Очень верное решение, - похвалил его Чжен. - С А-Чу точно все будет в порядке. Гигантская стрекоза не только добывала для лисьего волшебника всякие редкие ингредиенты, она еще и дом сторожила, не хуже злобного пса. Братья снова выпили вина вприглядку с ромашками, а там было на что посмотреть. - Эти ублюдки... в смысле, Дуани, хотели заставить А-Чу просить за своих недоумков-сыновей перед нашей матерью. Она же любимая бабушка Его Величества, и она, как ни крути, покровительствует А-Чу. Короче, пусть что хочет, то и делает, но своего добъется. - Наглость какая! - воскликнул Бай Чжен, в очередной раз дивясь врожденной беспардонности Небесного племени. - Она самая. Явились всем скопом, всем советом старейшин в полном составе, чтобы авторитетом давить на девочку. И если бы только авторитетом. Они еще и охрану свою прихватили, - негодовал Третий лисий принц, запивая каждый вопиющий факт вином. Его младший братец, обладающий богатейшим воображением, внимал скорбной повести о том, как наглые Дуани качали права перед могущественнейшим магом современности с некоторым содроганием. Угрожать Бай Сю? Оскорблять Бай Сю? Да они там совсем с ума посходили, эти сраные Дуани! - По-хорошему им бы ноги переломать, - вздохнул Бай Сю. - Но я не могу. Они же родня А-Чу, её дядья, деды и прочие кузены. А-Чу расстроится, будет плакать. Пришлось снова всех в ромашки обратить. Дуаня Муцзе уже во второй раз, кстати. Бай Чжен не выдержал и хихикнул. Быть ромашкой наследнику Дуаней не понравилось категорически, и он бросался с мечом на каждого, кто хоть одним словом напоминал о том прискорбном случае. Злые языки поговаривали, что виновата какая-то особо любвеобильная пчела. - Не переживай, страдать коллективно гораздо легче, чем в индивидуальном порядке. Дуань Муцзе делит позор со своими старшими, ему будет не так обидно. - Да без разницы мне на его обиду. Пусть мучается сколько влезет, - отмахнулся Бай Сю и весьма пристально посмотрел на одну из ромашек. Самую крупную и, надо думать, весьма привлекательную для пчёл. Лисы - мстительные существа, спору нет. Вино пилось как вода, цветы легонько колебал теплый ветерок, и оставалось только выяснить, ради чего Третий братец вызвал своего младшего на этот разговор. Не только же из любви к собственному магическому искусству, верно? - Мне надо как-то оградить Дуань Чуи от происков её назойливой родни, - наконец собрался мыслями Бай Сю. - Я больше не могу видеть, как они третируют девочку, а просто убить всех — нельзя. - Да, наш венценосный племянник точно не поймет столь радикального решения проблемы, - согласился Бай Чжен и тут же добавил. - Тогда остается только одно. - Что? - Женись на Дуань Чуи. Она войдет в королевскую семью Цинцю, и Дуаням придется иметь дело с Лисьей королевой напрямую. - Прямо вот взять и жениться? - Угу. Делов-то! Отец хоть сегодня огласит указ, а семья Второго брата уже завтра проведет церемонию. Бай Чжен не стал говорить, что у их обстоятельной матушки уже давным-давно готовы свадебные наряды для третьего сына и его суженой, а повара Цинцю только и ждут отмашки, чтобы начать куховарить для грандиозного пира на всю Страну Зеленых Холмов. - Что если А-Чу не согласится? Узкие как ивовые листочки глаза Четвертого принца стали круглыми. - Да ты в своем уме, старший братец? Девчонка на тебя надышаться не может уж который год! Готова служить тебе целую вечность, ничего не требуя взамен, а ты сомневаешься? Говоря откровенно, среди сыновей Лисьей Королевы, Бай Сю по праву считался самым красивым и ладным, в которого просто грех не влюбиться. Кабы не опасные увлечения и уединенное обиталище, то лисьи девы (и не только лисьи) борозду бы к его порогу протоптали. Дуань Чуи тоже лицом и фигурой удалась на славу. Прекрасная пара. Словом, матушка дальновидно запланировала себе прелестных внуков, когда приставила красавицу-подобранку к сыну-затворнику. Бай Чжен терпеливо подождал (с шелковичным вином это плёвое дело), пока гениальный мозг брата просчитает все возможные варианты развития событий и выдаст окончательное решение. - Хорошо, - молвил веско Бай Сю — третий принц, великий волшебник и высший лисий бог. - Женюсь. И растворился в воздухе сполохом золотистых искр. К мамочке побежал, да. - Всё слышали? - спросил Бай Чжен у ромашек, ухмыляясь. - А-Чу теперь вам не по зубам, говнюки. И выпил. 3. Лисий король с Королевой - Теперь ты довольна, любовь моя? Теплые руки Бай Чжи легко и уверенно легли на её плечи, подобные плащу, который защищает не только от непогоды, но и от всех возможных невзгод. - Нуууу... почти, - улыбнулась Лисья Королева, касаясь пальцами его ладоней в ответ. - Неси уже свою медовуху, неси! Нам есть что отметить. За долгие годы, за века и тысячелетия совместной жизни Бай Чжи мог предугадать все пожелания супруги. К пузатенькому кувшину прилагались соленые орешки, маринованные сливы и корни лотоса — её любимые закуски. - Ты прямо мысли мои читаешь, дорогой. - Именно что, - согласился Бай Чжи, присаживаясь напротив. Парадный наряд владыки Цинцю шел ему несказанно, подчеркивая и величавость фигуры девятихвостого лиса, и его общую, неподвластную времени стройность. Сложный многоцветный узор на рукавах и биси* Лисья Королева вышивала сама, вкладывая в него не только глубокий символический смысл, но защитные чары — от стрел и копий, от дурного глаза и злых помыслов. Впрочем, конкретно сегодня среди подданных, собравшихся у подножья Королевского Холма, не нашлось никого, кто бы не разделил радость с семьей государя. Опять же, кто же откажется наесться от пуза всяких разносолов и деликатесов на грядущем свадебном пиру? Уже порядком подзабылись чудеса обжорства, что приключились в Цинцю, когда женился Четвертый принц Бай Чжен, так что пора напомнить всем Мирам, Царствам и Морям, кто главные едоки и гурманы этого Универсума. - За нашего Сю-эра, - мурлыкнул король наливая себе и жене по крошечной чарочке. Медовый сладкий аромат растекся по зале, словно утренний туман от реки — по спящей долине. От одного только запаха захмелеть можно. - Наконец-то он решился. - Что значит решился? - фыркнула Королева. - Решишься тут, когда дева не понимает ни намеков, ни откровений, а твердит, что твоя говорящая майна: «Ах, я буду служить вам всегда, буду вашей слугой и ассистентом, пока смерть не разлучит нас» - надо сказать, она очень похоже передразнила голосок будущей невестки. - Дурочка малолетняя! Любая толковая лиса уже бы аркан накинула и затянула покрепче, Сю-эр не успел бы и усом дернуть. Когда её третий сын — высший лисий бог - явился страдать в материнский подол от (возможной!) неразделенности чувств к бессмертной деве, Королева решила нарушить своё главное правило — не вмешиваться в дела взрослых детей, особенно в их любовные дела, а больше не ждать, и начать действовать. Да сколько же можно ходить вокруг да около, я вас спрашиваю, ну? Она-то надеялась, что Дуань Чуи достаточно бойка, чтобы очаровать чуднОго лисьего принца в кратчайшие сроки, раз уж та дерзко полезла в купальню к Императору Небес. Но на деле, небесная дева состояла из скромности, жертвенности и адского терпения в равных пропорциях. Столь любимое всеми небесниками сочетание девичьих качеств, что ни говори. Такими верти как хочешь, хоть веревки вей, хоть маринуй в собственном соку, они буду страдать и терпеть, терпеть и страдать. Тьфу! Традиционные лисьи вольности в воспитании, конечно, сделали своё дело, барышня заматерела характером, научилась говорить «нет» и высказывать вслух собственные мысли. Именно за них, за нетривиальные мысли и умные суждения, над которыми не довлел авторитет старших и замшелые догмы, Бай Сю и полюбил эту девушку так, как любят только лисы — всем сердцем и до конца времен. - Ты этих Дуаней вываживала, как я — окуней. Только окуни-то умнее будут. Это ж надо было додуматься, что бабушка Императора заступится за тех, кто пытался скомпрометировать Императрицу, - лукаво проворчал Бай Чжи, наполняя чарки снова. - Они бы еще взятку тебе попытались дать. Мышами! Лисья Королева по-девчачьи хихикнула, прикладываясь к медовухе. Она слишком хорошо знала нравы, царящие в Небесных кланах, чтобы усомниться в успехе своей простенькой, как клубок ниток, интриги. Небесникам достаточно подслушать ничего не значащий разговор, и одного лишь намека на особое отношение императорской бабки к живому «трофею» из Яблоневой долины хватит, чтобы снова вспомнить про злополучную девчонку, и попытаться пристроить её к своим делам. Дуань Чуи — почтительная дочь, она не посмеет отказать старшим. Это было, конечно, немного нечестно в отношении самой девушки, но характер своего третьего сына Лисья Королева изучила досконально, чтобы гарантировать защиту от Бай Сю. Её нежный лисёнок — отважный мужчина, не терпящий несправедливости в отношении беззащитных и невинных. Даже если бы его чувства к барышне Дуань были иного рода, он защищал бы её ровно с тем же рвением. - Надеюсь, Его Величество оценит как ты решила его проблему с Дуанями. Будут теперь какое-то время сидеть тихо, как мыши под метлой. - Мы с А Ли давным-давно договорились, что он заботится о Мирах, Царствах, Землях и Морях, а так же о всех Девяти Небесах, а я пекусь о счастье Цинцю, наших подданных и детей. Всё по-честному, согласен? И тут наши с ним чаяния полностью совпали. - О да! А еще ты заботишься о фениксах, Боге Войны, куньлуньцах, смертных девах, некоторых драконах и совсем чуть-чуть об одном прежденебесном боге. Медовуха делала свое дело: золотисто-карие глаза лисьего владыки маслянно блестели, хитрая улыбка чудесным образом стерла с лица суровое выражение, без которого какой же он владыка. Напротив Королевы снова сидел очарованный лис, все мысли которого только о ней, весьма игривые мысли, надо сказать. - Фениксы, вообще-то, один из кланов, входящих в Союз кланов Цинцю. Наш святой долг быть на их стороне, - чопорно напомнила Лисья Королева, делая вид, будто озадачена выбором между мочёной сливой и пряным конем лотоса в качестве закуски. - Ха! Императрица у нас феникс, мать Императора – принцесса Цинцю, его дядя и наставник женат на... правильно! фениксе, - продолжил подначивать Бай Чжи. – Еще бы небесные кланы не ёрзали от беспокойства, когда Страна Зеленых Холмов обрела столько влияния и могущества на Девятом Небе. - Пусть страдают молча, - высокомерно молвила Лисья Королева. - Налей-ка еще по чарочке, дорогой. - С удовольствием, радость моя Рисунок её платья, целиком состоящий из золотистых листочков гинкго, пришел в движение, словно поддаваясь дуновению невидимого глазу ветра. Иногда Бай Чжи почти забывал, что его жена — чистое волшебство, волею Небес воплощенное в прекрасную женщину, которая по какому-то невероятному стечению обстоятельств любит его, бестолкового лиса. И когда осознание настигало его, вот как сейчас, то Бай Чжи сам себе отчаянно завидовал. - Я сегодня уже говорил, что люблю тебя? - спросил он. - Дважды. Утром за завтраком и перед тем как зачитал указ о браке Сю-эра. - Я люблю тебе, дорогая. - Третий раз — волшебный, - проворковала нежно Лисья Королева в ответ. И протянула мужу руки... 4. Е Хуа и Бай Цянь - Шинян*! Беда! Старший ученик Жоу Чи паникером никогда не был, и уж если он кричит «беда», то это она самая и есть. Но супруга главы учения отличалась настолько крепкими нервами, что её отчаянными воплями не проймешь, тут нужен аргумент покруче громкого, как бронзовый гонг, голоса и выпученных глаз. - Ну что снова случилось-то? - полюбопытствовала Бай Цянь, не приоткрывая век. После обеда она любила подремать у раскрытого в сад окна, делая вид будто что-то такое нужное читает. Сегодня от послеполуденного солнца и лишнего внимания учеников её защищала Шицзин — «Книга Песен». - Беда, шинян! - Прям точно — беда? Бай Цянь открыла один глаз. Левый. - Я дико извиняюсь, матушка-наставница, что прерываю ваш отдых, но ситуация срочно требует вашего вмешательства, - отчеканил Жоу Чи непреклонно. - А что, собственно, происходит? Только говори быстро, четко и по делу, как учит цзунчжу*. А то знаем мы этих почтительных учеников, которые только мечом умеют махать часто и бодро, а мозгами шевелят медленно и печально. Не про Жоу Чи сказано, но он тоже порой тупит от избытка преклонения перед цзунчжу. - Еще одна чарка и будет как в прошлый раз, шинян. Цянь-Цянь пробудилась моментально, почти взлетев над кушеткой. - Где он? С кем он пьёт? - С Шао-саньжэнь* , в малом кабинете. И уже по две чарки они точно приговорили. Почтенная матушка-наставница выругалась как последний лодочник, желая отправить гостя хлебать из Желтых Источников самым болезненным способом — непредназначенным для этого отверстием организма. Бродячий просветленный Шао Ливэй не просто любил приложиться к кувшину с поилом, он воистину был создан Небесами, чтобы пить. Пить и не страдать от похмелья, пить и не знать про существование головной боли. Такое вот чудо природы. И какой неблагой ветер занес главного выпивоху цзянху на их с Е Хуа гору неведомо, но с этим надо что-то делать. Причем срочно! - Откуда он взялся на нашу голову? - Его сам цзунчжу пригласил давеча, когда на базаре встретил. - Поди, старый м…чудак сам же и напросился. - Так оно и было, мастер Бай. Прилип к нашему цзунчжу, как пиявка. Бай Цянь подобрала полы халата и поспешила на выручку мужу, провожаемая восхищенными взглядами учеников. Только она могла выдворить Шао-саньжэня прочь так, чтобы тот не вернулся через час с новой порцией выпивки. Понятно же зачем явился главный сплетник цзянху. Разнюхать верны ли все эти истории о школе Хэйлун, то бишь учения Черного Дракона, которые гуляют среди бойцов и заклинателей. Собственно, это Е Хуа пришла в голову идея основать в Смертном Мире школу совершенствующихся. Меньше хлопот с объяснением своего долгожительства и какая-никакая, а реальная возможность регулировать духовные качества тех, кто таки сумеет достичь бессмертия и вознестись. Сказано — сделано. Они с Бай Цянь выбрали себе гору поживописнее, угнездились там понадежнее и стали потихоньку набирать учеников среди детей смертных. Брали всех в ком имелся мал-мальский дар к управлению ци, не взирая на происхождение и толщину кошелька родителей. Дунхуа Дицзунь называл это хорошим социальным лифтом (что бы это не означало) Порядки на горе царили фактически куньлуньские (о чем смертные, само собой, не догадывались), и Е Хуа порой шутил, что Цянь-Цянь завела себе упрощенную версию Священной горы, чтобы втихую тренироваться на Бога Войны. Так что Мо Юаню следует быть настороже, ибо в Мире Смертных у него зреет конкурент. Лиса-богиня никогда не скрывала, что существо она весьма и весьма амбициозное, и если вдруг её несравненный шифу начнет тяготиться обетами, то его Семнадцатый ученик готов, так сказать, подхватить знамя и понести его дальше. Но то дело далекого будущего, а пока что бессменного и бессмертного главу школы Хэйлун — Е Хуа надо было спасти от третьей, а значит роковой чарки паршивой бормотухи, которую приволок с собой бродячий заклинатель-пропойца. - Какая неожиданность! - воскликнула Цянь-Цянь звонко, переступая порог уютного кабинета, в котором каждая вещь была любовно сработана руками мужа. - Шао-саньжэнь, как же я рада принимать вас в своем доме. На нежном лице девятихвостой лисы была написана такая радость, что даже самый наивный зритель почувствовал бы себя не в своей тарелке. Да кто угодно в цзянху почуял бы подвох, но только не Шао Ливэй, чья толстокожесть превосходила его же невероятную устойчивость к алкоголю. - О Небеса! Бай-шинян, вы стали еще краше! - возликовал Шао Ливэй. - Глава Е Хуа, давайте же выпьем за вашу достойную во всех отношениях супругу. Женщинам ведь так трудно достичь просветления, а в Бай-шинян собраны воедино красота, ум, добродетель и духовная сила. Е Хуа с большим трудом сфокусировал взгляд на Цянь-Цянь, глупо улыбаясь, и припал губами к чарке... - Нет! Бай Цянь прыгнула вперед и мертвой хваткой впиваясь в воротник... Шао-саньжэня. - Ах, ты ж подлый негодяй! - вскричала она несвоим голосом и принялась трясти заклинателя, как грушу. - Признавайся, кто подослал тебя, пса никчемного, чтобы скомпрометировать нашего главу? Отвечай немедля, мерзавец бродячий. Главное, чтобы Шао Ливэй не увидел момент, когда Е Хуа превратится в дракона. И черт с ней, с крышей павильона и с уютным кабинетом. Восстановим, что впервые, что ли. Но в этот раз Е Хуа умудрился вылететь в дверь, выломав лишь створки. - Так это правда, что глава Хэйлун когда напьется вызывает личного дракона и летает над горой? – ахнул мерзавец-Шао. Бай Цянь ослабила хватку. Уф! На этот раз пронесло. - Еще как летает, - с упреком сказала она. - Его еще и стошнить может. А всё вы с вашим неуёмным любопытством и дряным вином. - Обижаете, Бай-шинян, это самое лучшее цзяннаньское вино, - обиделся заклинатель. Персиковое, между прочим! Лиса скептически ухмыльнулась. - О! Тогда его точно стошнит. Знаем мы эти ваши подгнившие персики, из которых немытые винокуры гонят крепкое приторное поило, валящее с ног иного опытного пьяницу. Е Хуа же никогда пить не умел, и только долгие годы тренировок в Многомильном Персиковом Лесу укрепили его настолько, что он мог безнаказанно выпить кувшин наравне со всеми. Но! Вино это должно быть сделано из небесных персиковых лепестков руками Первого Феникса Чже Яня. Ни много, ни мало. А от вина из мира Смертных отец нынешнего Императора Небес тупо превращался в дракона. И летал, да. А потом неделю маялся от похмелья. Ученики побросав все свои дела таращились на своего могущественного шифу, оседлавшего настоящего дракона, и страшно им гордились. Потому что ни у кого в цзянху больше нет такого крутого наставника. И настолько крутой матушки-наставницы, которая вытащила приблудного заклинателя за шиворот и отправила считать седалищем ступеньки лестницы. - Дверь — починить, супа похмельного — наварить, а Шао-саньжэня больше на порог не пускать, - приказала Бай Цянь, очень точно копируя интонации Мо Юаня. На парящего в безоблачном небе супруга она не смотрела вовсе. Что она драконов никогда не видела, что ли? 5. БайЛянь и Бай ТинТин Перед Ли БайЛянем стояла настоящая дилемма, что утолить первым - голод или жажду видеть Бай ТинТин. Гора теплых еще пирожков с разнообразной начинкой пахла одуряющее, смущая пустой желудок хозяина Земли Ветров. Серебряная Лиса, в кои-то веки сменившая аскетичные одежды ученика Куньлунь на яркий праздничный наряд подружки невесты, притягивала взгляд, как магнит - железную стружку. Бесчисленные висюльки в волосах, ушах, ожерелья на шее, пайетки на платье и множество браслетов на запястьях, символизирующие в Цинцю счастье и благие пожелания новобрачным, весело блестели на солнце и, казалось, что лиса сверкает от распирающей её существо радости. ТинТин изящно разливала по чашкам чай, внося последний штрих в их импровизированное застолье на открытой веранде. Не так давно Лиса демонстративно принесла в покои БайЛяня фарфоровый сервиз из пары чашек и пузатенького чайничка. Мол, нет нужды больше маскироваться от Владыки Ли Цзина и, вообще, мы ничего такого нехорошего не делаем, отвали-старый- злобный-пенёк-а-лучше-вообще-забудь-сюда-дорогу. - Это между прочим знаменитый куньлуньский чай, - похвасталась щедрая лиса. - Зацени! БайЛянь уже заценил. На щепотку этой заварки можно было купить небольшую армию демонов. - Я думал, что ты со свадьбы утащишь вино какое-нибудь особо ценное. Но чай даже лучше, - похвалил он подругу. - Ну почему же сразу утащишь? - слегка обиделась ТинТин. - Я когда-то честно попросила несколько листиков у наставника Мо Юаня. А пирожки мне бабушка сама дала, весь короб. Знаешь, сколько там всего на свадьбу наготовлено? За три года не съесть. - А Лисья Королева спросила для кого столько пирожков? – осторожно полюбопытствовал БайЛянь. - А зачем ей это знать? – не поняла Серебряная Лиса. - Ну, мало ли. - Я же не яд у неё попросила, - пожала плечами ТинТин, рассыпая вокруг себя крошечных солнечных зайчиков от пайеток. – Я и в одно лицо могу всё это съесть, например. - Но всё таки... - Ли БайЛянь, завязывай с паранойей! Лисья Королева - моя родная бабушка, а не сторож в темнице, - сварливо сообщила Серебряная Лиса. - Она выдает пирожки по первому требованию, дарит меховые тапочки, жалеет и терпеливо выслушивает всякие глупости. Бабушки, если ты не в курсе, для этого и предназначены. Ешь уже! Вот те поджаристые с изюмом, пока теплые, просто объедение. И сунула вышеуказанный пирожок в рот БайЛяню. - Ого! Вкусно как! - А я тебе что говорила? Сама она цедила крошечным глоточками драгоценный чай. - А ты? - Я и так налопалась на свадебном пиру. Мяса всякого без счета, курочек, уточек, рыбу. Придется дюжину дней поститься, прежде чем сунуться на Куньлунь. Пиры в Великом Пурпурном Дворце тоже изобиловали немыслимыми деликатесами, за прихотливым вкусом которых проще всего спрятать смертельный яд. ТинТин уже знала обо все этой специфике, и о нелюбви БайЛяня к изыскам, поэтому принесла что попроще — пирожки. - Какая-то скоропостижная свадьба получилась, - решил перевести разговор на другую тему БайЛянь. - Ничего не скоропостижная, если помнить, сколько лет А-Чу сохнет по Третьему дядюшке и сколько лет он пытался дать ей понять, что эти чувства вполне взаимны. «Им сложнее, - внезапно подумалось БайЛяню. - Их имена не начертаны на Скрижалях Чжусянь». И неожиданно для себя обрадовался, что ему-то не придется теряться в чувствах. Всё уже определено и предначертано. Ведь когда речь идет о Серебряной Лисе, то никогда и ничего нельзя знать наверняка. - Как тебе чай? - Он — превосходен, - честно признал молодой человек. И пока лиса самодовольно щурилась, легонько смахнул несуществующую крошку с её щеки, очень близко возле губ. Просто не мог сдержаться, чтобы не коснуться её. - Я, вообще-то, не ела пирожков, Ли БайЛянь, - медленно молвила лисья дева, глядя ему прямо в глаза. И придвинулась ближе. - Я знаю. - А вот ты, наоборот, их ел. Убирать крошки с его рта ТинТин решила собственными губами, пахнущими редкостым куньлуньским чаем, терпковатыми на вкус, мягкими и горячими. Золотой закат щекотал сомкнутые ресницы, ветер легонько касался волос... - Всё дело в чае, - прошептала Серебряная Лиса, отдышавшись. - Бог Войны знает толк таких вещах, - согласился БайЛянь. - Тогда... еще по чашечке?