Крестики-нолики

Когда Антон возвращается в общежитие после четырёх пар, находит своего соседа не в самом лучшем состоянии. Таков он — Сабитов Тимурка, всё откладывает на потом, веселится, гуляет, а потом волосы на голове выдирает в попытках написать курсовую за один день. На этот раз обложился всеми своими тетрадками и библиотечными учебниками так, словно пытался высшие силы призвать. — И за какое время на этот раз будешь писать курсовую? — спрашивает Антон, бросая свой рюкзак к тумбочке. — Завтра на проверку сдать надо, — отвечает Тимур, не отрывая взгляд от экрана своего ноутбука. — Кофе налить? — спрашивает Антон, а Сабитов вместо ответа лишь кивает головой. Антон быстро включает чайник, и пока тот кипятит воду, парень садится на корточки перед холодильником и открывает дверцу. Несколько секунд рассматривает пустые полки и шумно втягивает воздух через нос. У Арсения пары заканчиваются в два часа дня, и он, быстро попрощавшись с Добровольским, мчится на парковку, а потом в продуктовый магазин. Собрался кормить студента, превращаться в шеф-повара на пару часов, а у самого в холодильнике только лимон и молоко недельной давности. Пока Арсений у себя дома готовит званый ужин, Антон успевает налить Тимуру кофе и сходить в ближайший от общежития магазин за питьевыми йогуртами для Сабитова. Он, видимо, действительно решил потратить весь день, вечер и ночь на написание курсовой. Меньшее, что может сделать Антон в этой ситуации — обеспечить Тимура йогуртами и тишиной. Антон и думать забывает об обещании преподавателя накормить его. Вспоминает только тогда, когда видит на экране телефона уведомление о новом сообщении.       Арсений Попов       Выходи ;) — Бля… — тянет Антон, проводя ладонью по лицу. Как о таком можно забыть, блять? Парень подрывается на ноги и открывает дверцу шкафа, глядя на своё отражение. Быстро поправляет волосы ладонью, чтобы они не торчали в разные стороны. — На свидание? — отвлекается от курсовой Тимур. — Что? — глаза у Антона округляются. Сначала «смените ориентацию» от Нины Михайловны, теперь «свидание» от Тимура. Один вопрос: кто крышей поехал? Я или они? Блять. Два вопроса. Блять! Собирайся, ждут тебя. — Нет, — отвечает Шастун, а сам быстро снимает свою чёрную толстовку и меняет на красную, потому что она только вчера искупалась в стиральной машинке, и теперь является самой чистой вещью из гардероба Антона. — Ну-ну, рассказывай мне тут, — смеётся Тимур, будучи уверенным в том, что Тошка всё-таки на свидание собрался. — Это не свидание! — серьёзно заявляет Антон, залезая в красную толстовку и вновь поправляя волосы. — Иди уже, — улыбается Тимур. Антон хватает свой рюкзак и покидает комнату. Быстро спускается на первый этаж, а когда проходит мимо вахты, понимает, что уж слишком сильно разогнался. Останавливается перед входной дверью, глубоко вдыхает и медленно выдыхает, и только потом двигается с места. А в голове всё крутится вопрос Тимура. — Ты чего так напрягся-то? — с лёгкой усмешкой спрашивает Арсений. — Тимур думает, что я пошёл на свидание. — А ты дал ему повод так думать? — всё также улыбаясь, интересуется Попов. — Конечно. Сказал, что еду ужинать с преподавателем литературы, — саркастично бросает Антон, пожимая плечами. Арсений останавливается на красный сигнал светофора и переводит всё внимание на Антона. Попов, по наблюдениям студента, даже моргать перестал. — Да шучу же, ну, — объясняет Антон. — Голодный? — спрашивает Арсений. Антон подумывает о том, чтобы соврать и сказать что-то вроде «да, конечно», его как-никак кормить собрались. Но он не голоден. Не чувствует пустоты в желудке, не чувствует элементарной человеческой потребности. Нихуя он не чувствует. — Нет. — Ты что-то поел? — интересуется Попов. — Нет. — И как там твой гастрит поживает? — Пока что я о нём не вспоминаю, — пожимает плечами Антон. Первое, что Антон чувствует, когда за ним закрывается входная дверь квартиры Арсения Сергеевича — удивление. Квартирка небольшая, но уютная и чистая. Антон, конечно, не считает Попова неряшливым человеком, но в квартире слишком чисто. Попов оставляет пальто на вешалке, а невысокие лакированные ботинки убирает на обувницу, и ждёт, пока Антон хоть немного отойдёт от амёбного состояния и снимет верхнюю одежду. — Шастун, ты не в музее, — объясняет Арсений, вырывая Антона из собственных мыслей в реальный мир. — Правда? А я и не понял… — саркастично отвечает Антон, параллельно снимая куртку. Антон заходит в ванную комнату после Арсения и включает тёплую воду. Выдавливает на ладонь жидкое мыло с ароматом яблок и быстро вспенивает. Внутри просыпается желание почувствовать этот самый запах яблок и Антон подносит ладони ближе к носу. Одного неглубокого вдоха хватает на то, чтобы внутренности свело судорогой от сладкого яблочного аромата. Антон тут же суёт ладони под струю воды и быстро смывает мыльную пену. Выходит в гостиную, которая отделена от кухни только диваном, и смотрит на Арсения, который с довольной улыбкой стоит у стола. Антон подходит ближе и вопросительно смотрит на Попова, а потом на еду, которую он приготовил. Смотрит на спагетти с томатным соусом и тефтельками, разложенными по тарелкам, и, ничего не может с собой поделать: вспоминает мультфильм «Леди и Бродяга». Несмотря на отличный вид еды и даже приятный аромат, аппетит всё никак не появляется. Появляются только вопросы, которые бьются о стенки черепной коробки, как ослепшие вороны. — Это ненормально, — скептично говорит Антон и занимает место за столом. — Ненормально? — интересуется Арсений, усаживаясь на стул по другую сторону стола от Антона. — То, что я сижу тут у вас за столом, и мы, вроде как, собираемся ужинать, — отвечает Антон. — Ненормально то, что ты не ешь уже больше суток. Что так сильно отбило аппетит? — Антон тут же опускает взгляд. — Понятно, — кивает Попов. — Попробуй для начала. Антон берёт в руку вилку и наматывает на неё спагетти. Ничего сверхъестественного от этой еды он и не ждёт. Что может испортить спагетти? Разве что соль. — Вкусно, — говорит Антон, когда отправляет в свой желудок спагетти с томатным соусом. Он быстро осматривает кухню и заостряет своё внимание на стеллаже с книгами, статуэтками и рамками для фото. На одной из таких замечает Арсения в обнимку со светловолосой девушкой. Попов на этом фото такой радостный, что у Антона в области живота что-то греться начинает. — Девушка ваша? — спрашивает вслух. Блять, не твоё дело. Сиди, ешь молча. Арсений оборачивается в сторону стеллажа, чтобы взглянуть на фото, которое и без того хорошо помнит. — Сестра, — улыбается Попов. — Просто… вы такие разные, — замечает Антон. — Простите. Тебе реально пора заткнуться. Арсений замечает покрасневшие щёки Антона и не может сдержать улыбку. — Она не родная. И мы, кстати, на «ты», вроде, — напоминает он. Антон ещё пару раз наматывает спагетти на вилку и отправляет в рот, потом съедает пару фрикаделек и устало выдыхает. — Это всё? — спрашивает Арсений. — Не хочу я больше, — мотает головой парень. — Я ведь сам буду кормить, — предупреждает Попов. — Как ребёнка. — Не будете. Арсений игнорирует очередное обращение на «вы», поднимается на ноги, подходит ближе к Антону и берёт в руки вилку, наматывая спагетти. — Рот открывай, — говорит Попов. — Арсений Сергеевич, это походит на… — На что походит? — его бровь вопросительно прогибается. На начало порно! Господи прости. — Ни на что, — Антон мотает головой, отводя взгляд в сторону и раздумывая о том, как бы удачно ускользнуть от преподавателя. — Это вторая твоя фраза за день, которую ты не заканчиваешь. А теперь открывай рот. Арсений подносит вилку со спагетти ближе к антоновскому рту, но тот явно отказывается есть. Металлические зубчики касаются надутых губ Антона, но он всё ещё продолжает стискивать челюсти. — Тебе нужно есть, Антон, — тише говорит Попов. Так, ты, мудень. Алло! Он прав вообще-то, когда ты ел последний раз? Удивительно, как на своих двух ещё держишься. Антон злится на себя за то, что мысленно сам с собой общается. Потом обращает внимание на вилку, которая упирается в губы, поднимает взгляд на Арсения, который терпеливо ждёт. Шастун устало выдыхает и открывает рот. Арсений так и скармливает Антону порцию, как маленькому ребёнку. А в завершение, вытирает рот салфеткой и легонько хлопает по плечу. — Умница, — говорит он и забирает пустую тарелку. — Я не умница, — тихо ворчит Антон. — Тогда молодец. — Молодцы сосут концы. Блять, завали. Что за юмор?! — Всё тебе не так, Шастун, — усмехается Арсений, складывая посуду в раковину. Антон негромко прокашливается и отводит взгляд в противоположную от преподавателя сторону. Старается забыть о своих возражениях и выкинуть из головы последнюю свою реплику. Попов оборачивается и вопросительно смотрит на студента. — Ты не заболел? — спрашивает он, подходя ближе. — Что? Чего? — не успевает сообразить Антон, как Арсений вновь оказывается слишком близко. Сердце, блять, не выдерживает. — Щёки красные постоянно. Кашлять начал. Ну-ка, — Арсений касается ладонью лба Антона. — Ничего не понятно, — шёпотом выдыхает он. Попов кладёт обе ладони на щёки студента и разворачивает к себе, наклоняясь. Несильно прижимается губами ко лбу и ненадолго замирает. Дыши. Пожалуйста. Антон. Антон. Блять. Дыши. — Арсений Сергеевич, — шёпотом пытается сказать Антон, скорее мычит, чем по-человечески произносит. — Температуры вроде нет, — отступает Арсений. — Сейчас чай налью, — говорит он. — Чувствуешь себя как? — Лучше всех, — широко улыбается Антон, а в голове слышит биение собственного сердца. — Я сейчас, — быстро говорит он. Подрывается со стула и за пару широких шагов добирается до ванной комнаты, закрываясь там. Касается спиной двери, вжимаясь в поверхность лопатками и шумно выдыхая. — Пиздец, — шёпотом слетает с сухих губ. Проводит ладонью по лицу пока подходит ближе к раковине. Смотрит на своё отражение в зеркале и понимает, что Арсений был прав, когда говорил про покрасневшие щёки. Блять, как свёклой помазали. Антон нешумно смеётся от собственных мыслей и включает воду, засовывая под неё ладони. Кончиками пальцев брызгает себе на лицо капельками влаги и глубоко дышит, стараясь уложить в своей голове всё то, что только что произошло. Давненько такого не было… Давно никто не готовил специально для Антона. Давно никто не следил так тщательно за его самочувствием. Давно никто не мерил температуру поцелуями лба. Давно Антон не чувствовал себя нужным. — Ну началось… — тяжело вздыхает Шастун. Когда Антон выходит из ванной, он замечает, что Арсений перебрался на диван в гостиной. Попов напоминает Антону самого обычного домашнего кота, который по-свойски забирается на любую поверхность и с довольной мордой может пролежать там весь день. Это ведь его квартира, конечно по-свойски, как иначе? Антон садится в кресло, чтобы не нарушать идиллию Попова, который, вытянув ноги, уселся на диване. Берёт с журнального столика кружку с чаем и делает пару маленьких глотков. Как бы Антон ни противился своим мыслям, признаёт, что лучше бы ещё поел с помощью Арсения, чем сидел бы с ним в полной тишине. — У вас большая семья? — спрашивает Антон, в надежде, что это превратится в какой-никакой диалог. — Огромная, — улыбается Арсений, а Антон невольно его зеркалит. — У меня девятнадцать братьев и сестёр, — решает добавить он именно в тот момент, когда студент отпивает ещё немного чая и начинает кашлять, когда слышит число. — Не родных. — И вашим родителям нормально? — Во-первых, мы вроде на «ты», — в очередной раз напоминает Арсений, — во-вторых, не знаю. — Не спрашивал их? — интересуется Антон, переходя на «ты». — Нет, — Арсений мотает головой, улыбаясь. — Я родителей своих не знаю. — Оу… — выдыхает Антон и отводит взгляд в пол. — Чего ты так расстроился? — всё также улыбается Арсений. — Всё же хорошо, помимо твоей начинающейся простуды, — пожимает плечами он. — Грустно это как-то, — объясняет Антон. — У меня была прекрасная воспитательница и дружные ребята в детском доме, что, вообще-то, редкость. Так что мне повезло, — широко улыбается Арсений. — Не могу даже представить семью лучше. Повисшую в арсеньевской гостиной тишину прерывает Антон, шмыгнув носом. — Не нравится мне это, — скептически проговаривает Попов, а потом убирает свою кружку на журнальный столик. — Поищу градусник. — Да всё нормально, — говорит Антон. Градусник оказывается на том месте, куда Арсений его в последний раз положил.

Удивительное дело.

Когда он передаёт электронное устройство Шастуну, искренне надеется, что повода для паники нет, а шмыганье носом и кашель — единичные случаи. Однако появившиеся «37,5» на градуснике бросили в жар не только Антона, но и Арсения. Попов отодвигает край белой рубашки и смотрит на наручные часы, мысленно произносит «охренеть» и бросается в сторону кухни. Ему не нравится «37,5» на градуснике, и точно в такой же степени не нравится, что уже «21:06» на часах. — Так, — говорит он с кухни. — Ты сейчас выпьешь волшебную штуку от простуды и ляжешь спать. — До общаги ещё добраться нужно, — усмехается Антон. — До какой общаги, Антон? Температура у тебя. — И где мне спать? — вопросительно хмурится Шастун. — В комнате у меня, заодно присмотрю за тобой, вдруг температура выше поднимется. Антон вновь давится чаем и искренне надеется, что на этот раз уже задохнётся. Или сердце остановится. Вариантов много. А Антона мало. И воздуха тоже мало. — Да ну ладно вам, детская же температура, всего-то тридцать семь с половиной. — Да-да-да, — тараторит Попов. — Пей, — он пихает Антону в руки ещё одну кружку. Антон уже с первого глотка понимает, что за «волшебной штукой от простуды» скрывается самый обычный лимонный «Максиколд». Он морщится от кислого вкуса и старается поскорее опустошить кружку. — А теперь под одеяло, — говорит Попов. — Живо, — добавляет он. Антон всё ещё сидит в кресле, пытаясь привести мышцы лица в их естественное состояние после кислого лекарства. Арсений хватается пальцами за запястье студента и несильно тянет на себя, а потом ведёт по коридору. Несильно бьёт пальцами по выключателю и проходит в спальню, укладывая Антона, как маленького ребёнка, на кровать. — Это, — смеясь, начинает Антон, — очень странно, — всё также смеётся он. У Антона паника. Что ещё остаётся? Только истерично смеяться в надежде, что это всё просто очень сильно тупой сон. Такой же тупой, как я. — Не смешно, — серьёзно заявляет Попов, когда накрывает Антона одеялом и нависает над ним. Антону вмиг становится не по себе, и он вжимается затылком в подушку лишь бы лицо Арсения не было так близко. — Проснёшься с температурой — отвезу в больницу, понял? — всё также серьёзно проговаривает Арсений и всё, что Антон в силах сделать — сконфуженно кивнуть в ответ.