Три месяца

Курамочи пропустил тот момент, когда в комнате появились карты. А если бы и не пропустил, то вряд ли мог предположить, до чего все докатится. А то бы конечно запретил. Раз уж Миюки не догадался. А Миюки не то что не догадался, он сам и оказался одним из самых азартных игроков. Хотя ему удавалось отлично держать себя в руках и делать вид, будто в два часа ночи у него просто занятий поинтереснее нет и дело вовсе не в том, что ему до смерти нравится играть. Савамуре, конечно же, такого таланта не доставало. Как, честно говоря, и мозгов. Потому в два часа ночи Савамура сидел в одних трусах и горестно держался за голову, Миюки непринуждённо снял с себя футболку после последнего проигрыша, а Курамочи сидел с горкой мелких денег, безделушек из карманов, а теперь и одежды, и ничего кроме денег ему, естественно, из этой кучи было не нужно. Но ему просто тоже до смерти нравилось играть, вот только он чаще других выигрывал. — Мне больше нечего ставить, кроме чести, — мрачно сказал Савамура. — Значит, тебе нечего ставить вообще, — поддел его Миюки. — Кто бы говорил, тебе дальше только штаны снимать. — Мне нахрен не сдались ваши шмотки, — Курамочи потянулся, сладко хрустнув позвонками. — Тогда ставлю поцелуй, — решительно заявил Савамура. Курамочи "э"-кнул, думая, что ослышался, но где уж там. — Как в бутылочке, не знаете что ли? Миюки странно засмеялся, скорее даже застонал от смеха — Курамочи так и не разобрал этот звук до конца. — Как в бутылочке, а-а-ах, хорошо, принимаю, отвечаю тем же. — Вы того что ли? — поморщился Курамочи. — Если ты не заметил, дальше ему только трусы снимать. Лично я бы предпочёл что-нибудь другое. Курамочи взвешал эту мысль и кивнул. От поцелуя всегда можно отказаться, но сидеть и играть в карты с голожопым Савамурой — такое себе развлечение. Хорошо хоть Асаду отпустили спать в комнату Миюки. Он бы всего этого точно не пережил. — Ладно, играем. Но это последний. Розыгрыш выдался длинным и напряжённым. Курамочи как назло не шла карта, хорошо хоть удавалось брать по одной взятке. Савамура торопился и ошибался, Миюки играл предельно аккуратно. Когда в банке было уже пятьдесят йен и по пять поцелуев, Миюки неожиданно пришли на руку король и туз. — Че-ерт, — Курамочи в сердцах бросил карты на пол. Савамура со стоном повалился на спину. — Беру футболкой вместо денег, — заявил Миюки и оделся. — Что возьмешь вместо поцелуев? — с надеждой спросил Савамура. — Все, я спать, — решительно сказал Курамочи. Собрал свое добро, швырнул Савамуре его шмотки, пихнул остальное в тумбочку и пошёл отлить. Когда он вернулся, Савамура и Миюки сидели как-то близковато друг к другу, их растрепанные чёлки почти соприкасались. Савамура был в одной штанине, натянутой до колена, а Миюки — в напускном спокойствии, которое Курамочи видел насквозь. — Если собираетесь сосаться прямо здесь, я вам что-нибудь сломаю, — предупредил Курамочи, падая на кровать. Он, конечно, шутил, и надеялся, что и Миюки с Савамурой тоже. Но предательское любопытство заставило приподняться на локте и вытянуть шею, чтобы заглянуть через тумбочку, что там. А там действительно собирались сосаться. Савамура, уже в штанах, сидел по-турецки напротив Миюки и упирался своими коленями в его. К чести последнего, он хотя бы мельком обернулся на Курамочи. Хотя лучше бы не стоило — потому что Курамочи с одного взгляда в глаза Миюки понял, что шуткой тут не очень-то пахло. Курамочи сглотнул пересохшим горлом, а Савамура потянутся и поцеловал Миюки — в обе щеки. — Раз и два. — Находчиво, — Миюки натянуто улыбнулся, — но повторяться нельзя. Савамура кивнул, поерзал, стрельнул взглядом в Курамочи. Тот уже откровенно пялился, потому что ну просто — да ладно блин. Перед тем как поцеловать Миюки в губы, Савамура зачем-то закрыл глаза. И Миюки зачем-то тоже. А ещё — было отлично заметно, как он ответил Савамуре сразу же, мгновенно. И тот почти так же мгновенно отпрянул. — Три, — и густо покраснел. Сам Миюки пошёл красными пятнами вниз от шеи. Курамочи же почувствовал неуместный жар пониже пояса. — И раз повторяться нельзя… — Савамура клюнул Миюки в нос, затем подвис немного, потянулся, и звонко чмокнул в лоб, — четыре, пять. Я закончил. Савамура вскочил на ноги, подтянул штаны и вымелся из комнаты, не глядя ни на кого. Курамочи смотрел на "вот я дурак" выражение лица Миюки и просто… — Тебе это зачем вообще?.. — спросил он всё-таки. — Какая разница, — выдохнул Миюки и полез в кровать. — Такая, — подхватил Курамочи, — ты из этих что ли? — Из таких как ты? — усмехнулся Миюки и ловко метнул в Курамочи подушку. — Тебе нравится Савамура? — Курамочи и не думал униматься. — Или в целом парни? — Отвали, шуток не понимаешь что ли? — Шутки-то я понимаю, а тебя — не очень. Миюки поворочался на кровати и затих. — Я уже не знаю, что происходит, — признался он. Савамура вернулся и молча погасил свет. Улегся, пожелал спокойной ночи. Никто не засыпал. Курамочи и не думал засыпать. Чтоб вас, парни. Курамочи будто по голове ударили: в ушах звенело, в мыслях было пусто. Эрекция тоже не проходила. Курамочи вообще чувствовал себя ни к месту взволнованным и возбужденным. От этого было как-то досадно. — В следующий раз найдите себе предлог получше, — пробурчал он. — И место тоже. — Тебе тоже что ли хочется? — вспылил Миюки. — Ой, пошёл ты! — Похоже, кэп прав. — Завались, Савамура. Миюки, если что, спасать тебя не будет. — От твоей жажды поцелуев? — усмехнулся Миюки. — Конечно нет. Ненадолго затихли. Курамочи было жарко. Откинув одеяло в сторону, он полежал еще немного и следом стянул футболку. Жарче всего было у него в голове, особенно от мысли, что он тоже хочет попробовать кого-нибудь поцеловать. Савамуру, например. Или Миюки. Или можно по очереди. Что делать с этой неожиданностью, Курамочи понятия не имел. Наверняка пройдет, если выбросить из головы и уснуть. И Курамочи не знал, радует его эта мысль или пугает.