— Лань Ван Цзи, я должен тебя поблагодарить — улыбка снова непроизвольно появляется на лице Вэй У Сяня прежде чем он склоняется в неглубоком поклоне. Но вопреки своим словам и беззаботному внешнему виду, Вэй Ин испытывал противоречивые чувства. С одной стороны радость, от того что Лань Чжань ради самого У Сяня во всеуслышание соврал, доверился и не отвернулся от Вэй Ина после демонстрации им владение Темной Ци, но с другой… Вэй У Сянь, хоть и понимал, что для общего дела помощь Лань Ван Цзи ценна, но какой-то отдаленной частью своей души был категорически против дальнейшего участия Лань Чжаня в делах неотпущенных. Ван Цзи не должен ставить свою жизнь и репутацию ради непонятно чего. Нет, Вэй Ин разумеется очень сильно хочет быть «помилован» Небесами, но вероятность того, что эта красивая истории на самом деле окажется правдой ничтожно мала. Это у таких отчаявшийся неотпущенных как Му Аи есть целая вечность на поиски и проверку всевозможных способов умереть, а у Лань Ван Цзи такой возможности нет.
Вэй Ин уже говорил с Му Аи на эту тему. В случае, если все их усилия останутся напрасными, Вэй У Сянь планировал покинуть Поднебесную. Подождать как и Му Аи смены столетия и продолжить свои попытки «оправдаться». Хоть после смерти всех знакомых Вэй У Сяня и станет в разы сложнее, но путь того же Суй Джена никто не отменял. А Сюань Юй и Минг Ли… Вэй У Сянь проследит за тем, что бы их жизнь прошла достаточно хорошо и беззаботно.
— Ты очень помог всем нам, особенно мне. Но я должен попросить тебя более не вмешиваться в происходящее и стараться держаться от нас на расстоянии. Я понимаю, ты, как представитель ордена Лань, требуешь справедливости, но боюсь, если ты продолжишь нам помогать, в случае нашей неудачи, ты пострадаешь не меньше нашего.
— Се Вей Юан… — собирается было остановить речь Вэй У Сяня Ван Цзи, но тут же пристыженно замолкает мысленно напоминая себе одно из правил своего ордена о запрете на такое неблагопристойное поведение. Этот Вей Юан, с ним слишком легко забыться и забыть обо всем. Лань Чжань не хочет нарушать правила своего ордена, но так просто отступать он не намерен. Только не снова! Ван Цзи уже было собрался продолжить свою речь, но У Сяню и такой маленькой заминки хватает на то, что бы опередить Лань Ван Цзи и жестом попросить его молчать.
— Послушай! Ты не должен рисковать всем ради столь неоднозначного дела. Ты уже соврал ради нашего дела, а если бы тебя раскрыли? Я знаю, что ты с Кеймой никогда не пересекался в пределах Ци Шань Вэнь. А если бы об этом знал кто-нибудь другой? Тот же Цзинь Гуанъяо? Тебя бы обвинили во лжи, что поставило бы тебя в неудобное положение. Авторитет всего твоего ордена пострадал бы — не давая Лань Ван Цзи и слова в ставить, Вэй Ин продолжает говорить. Он еще из прошлой своей жизни понял, какого это, говорить «нужные» слова, дабы уберечь небезразличных тебе людей. А ведь если так подумать, в те времена у Вэй Ина с трудом удавалось отваживать от себя Ван Цзи, но он всегда возвращался и снова пытался заставить Вэй У Сянь отказаться от Темного Пути.
— Да и если говорить совсем открыто, Ван Цзи, нашими противниками в этом деле выступают не привычные тебе темные твари, а живые люди. Неужели ты сможешь, в случае чего, навредить человеку? Да и если говорить более цинично, их смерть меня не волнует, то вот ты… А если ты пострадаешь? Что будет с твоим братом? В отличии от нас у тебя есть семья, Ван Цзи. У нас же есть только мы сами. Сможешь ли ты причинить своим родным такую боль из-за практически незнакомых тебе людей? Даже если их цель и праведная, путь к ней не менее тернист чем гора И Лин в некоторых особо злачных местах.
— Все равно! — неожиданно громко выдает Лань Ван Цзи делая уверенный шаг вперед.
— Что? — не особо понимая, что именно Ван Цзи имеет ввиду, да и от его столь резких действий, У Сянь неосознанно делает шаг назад распахивая от удивления глаза. Он явно не такой реакции ждал на свои слова, не такой.
— Все равно! — уверенно повторяет Ван Цзи подходя к Вэй У сяню в пробную пронзая последнего разозленным взглядом.
— Я не смог помочь ему при жизни, а теперь ты хочешь чтобы я отступил и сейчас? Я должен очистить его имя. Даже ценной собственной жизни. Он не раз рисковал всем, дабы помочь мне. Даже если путь до цели и опасен, я не хочу с него сворачивать. И если ты позволишь, я буду идти по нему вместе с тобой. До самого конца. Даже если этот конец будет плачевным.
Хоть голос Лань Чжаня и затих, Вэй У Сянь продолжает слышать его как на яву. Все слова которые Ван Цзи произнес с такой уверенностью и несвойственной ему чувственностью… У Сянь этого не выдержит.
Резко отвернувшись, Вэй Ин прикладывает руки к лицу мгновение позже начаная с силой тереть покрасневшего предателя. Щеки горели жарче чем от открытого огня, а сердце зашлось сумасшедшим ритмом. Да что же такое творится? Почему Вэй У Сянь словно влюбленная девица чуть ли не в обморок падает от слов Ван Цзи? С каких это пор У сянь вообще стал таким чувствительным? Или ему просто никто никогда таких слов не говорил? Неужели это только из-за такого пустяка? Какой ужас! Как после этого смотреть Лань Ван Цзи в глаза? Вэй Ин же точно тут же начне у себя в голове всякое такое воспроизводить!
— Вей Юан? — обеспокоенно зовет по неродному для У Сяня имени Ван Цзи.
— Что-то не так?
— Все хорошо — тихо отвечает Вэй Ин с большим трудом держа остатки самоконтроля. Вот бы еще и голос не подвел.
— Я… я тебя понял. Нам нужно поспешить, если мы хотим догнать остальных до темноты. Мы договорились провести ночь в лесу, дабы удостовериться в отсутствии слежки и погони. Завтра мы должны встретиться со старым знакомым на территории ордена Цзян дабы собрать всю полученную информацию воедино. Лань Ван Цзи, не составишь ли ты ме компанию на несколько дней?
— Старший брат влюбился? — напряму спрашивает Сюань Юй складывая руки на груди и утыкаясь в единокровного брата хмурым взглядом.
— Чего? — невольно вскрикивает Минг Ли, до этого момента спокойно собирающий дрова на костер, совершенно неготовый обсуждать с Сюань Юйем такую тему как любовь. Как минимум еще несколько лет, Мингли считал, у него есть.
— Сюань Юй! С чего ты это вообще решил?
— Рядом с этим… ну, в похоронных одеждах с булыжником вместо лица, он ведет себя как дурак, а дураки бывают только влюбленные — Сюань Ю совершенно честно объясняет как именно он пришел к такому выводу. От его серьезного лица, да и от всей ситуации в целом, Минг Ли невольно улыбается, а потом заходиться тихим смехом.
— Эй, не смейся! Я же о старшем брате волнуюсь! Неужели мы так просто позволил этому хмуро-скорбящему отобрать у нас брата? Нужно же что-то делать!
— Сюань Юй — стараясь подавить смех, Минг Ли поудобнее перехватывает собранные ветки и вытирает выступившие на глазах слезы. На самом деле осознавать, что Вэй У Сянь свои чувства так и не осознал, а даже не понимающий что есть такое любовь Сюань Юй все понял только по одному поведению названного брата.
— Брат сам разберется с Господином Лань. Не думаю, что мы должны в это вмешиваться.
— Но старуха из Байхао Иньчжэнь как-то сказала, что любовь «слепа»! Что когда влюбляешься, то становишься зависимым от человека — совершенно не понимая спокойствия брата, Сюань Юй резко подается вперед хватая Минг Ли за рукав одежд заставляя уже двинувшего в сторону лагеря юношу остановиться.
— А если брат захочет остаться с этим скорбящим? Если он оставит нас?
— Ох, Сюань Юй — наконец осознав чувства мальчишки, Минг Ли свободной рукой осторожно взъерошивает волосы Сюань Юйя. Если говорить честно, то сам Минг Ли уже не раз думал об этом. Сама только мысль о том, что все это когда-нибудь закончится и все заживут своей собственной жизнью пугала. Минг Ли уже даже не представляет жизни без всех этих людей и что делать в случае, если им всем придется разойтись по разным жизненным тропам Се Минг Ли не знал. Как жить то после всего этого? Но подобные мысли слишком эгоистичны. Минг Ли просто не может себе позволить обременять Вэй Ина в случае, если он захочет разделить свою жизнь с Господином Лань. В конце концов, даже Сюань Юй когда-нибудь влюбится и заживет собственной жизнью.
— Не волнуйся. Даже если старший брат захочет остаться с Господином Лань, мы не потеряем его. Он останется нашим братом навсегда. Мы должны порадоваться за него, именно так и делают любящие члены каждой семьи. Они радуются счастью друг друга.
Вэй У Сянь совершенно не понимал что именно с ним происходит. В голову постоянно лезли ненужные мысли о Втором Господине Лане, а серце то и дело отбивало только ему известные ритмы. За таким ритмом не каждый уличный танцор поспеет! Дыхание часто перехватывало, а желание как можно больше мелькать перед глазами Лань Ван Цзи чем-то напоминало времена, когда У Сянь, будучи еще приглашенным учеником в Гу Су, пытался подружиться с холодным Молодым Господином. Только вот, сейчас данное желание было как-то не похоже на своего преведущего собрата.
И во всем этом безобразии виноват Лань Чжань!
Тряхнув головой отгоняя ненужные и смущающие мысли, Вэй Ин мысленно дал себе пару подзатыльников. Если бы он стал такое творить не у себя в голове, Ханьгуан-цзюнь точно бы решил, что он, Вэй У Сянь, точнее Се Вей Юан, сошел с ума. Достопочтенный Господин Лань и так на него покосился, но действие не было каким-то особо странным, так что он просто промолчал позволяя Вэй Ину и дальше ворошить собственные мысли.
— Эй, моя внутренняя совесть, где там этот твой «Двуликий»? Я же давал команду активировать ее при любом скачке моих эмоций! Ты видела что я вообще натворил в этой гульевой Башне Золотого Карпа? А что еще за танцы у меня в груди? Ты же просто халтуришь!
Ответ по вашему запросу: Как ваш внутренний голос, я посчитала, что ваше поведение без использования навыка «Двуликий» будет более реалистичным и убедительным. Как Вы сами ранее заметили, Главу ордена Не и Главу ордена Цзян безэмоциональными речами не убедишь. Так же, я считаю, что вам давно пора разобраться с «танцами» у вас в груди самостоятельно. Вечно прятаться за «Двуликий» у вас не получится.
— И поэтому ты решила позволить мне разгромить Башню Золотого Карпа? И что еще за намеки про «прятаться»? От чего это я прячусь?
Никаких разрушений в следствии принятого мною решения не последовало. Следственно, все расчеты были проведены верно. Тоже самое касается и сделанных расчетов насчет «танцев».
— То есть, это ты сейчас мне так тонко намекнула на то, что теперь будешь часто самовольничать? А давай ты куда-нибудь к другому неотпущенному уйдешь, а? Ты в последнее время такую загадочную чушь несешь, что даже я могу тебе позавидовать в этом умении.
Глупое, не иррациональное решение. Пустой разговор, расходующий мое драгоценное время.
— Что еще за выкрутасы?! 
