Сага о дрейфующем солнце. Песнь первая. Ворон

Зима повсеместно вступила в свои права, окутав леса и холмы. Белые рваные островки снега припорошили шпили башен древнего замка. Небольшими сугробами завалило внутренние и внешние дворы. Первое испытание турнира закончилось неоднозначной, но явной победой Хогвартса. В воздухе царила предпраздничная атмосфера и намечался традиционный для турнира Святочный бал. В связи с этим, в замке прибавилось суеты и восторженных настроений. Ученики старших курсов шушукались по углам, плакали и краснели. Там и тут слышались приглашения на бал, красноречивые отказы и тихие всхлипывания. Стены учебного заведения наполнились любовной драмой. Профессора зельеварения, Северуса Снейпа, раздражала эта обстановка. Его раздражал этот сверхэмоциональный шлейф подростковых гормонов. Его раздражал этот шумный красавчик болгарин целыми днями то так, то эдак вьющийся вокруг леди Милори. Нахальный Николас Стефанов вообще оказался шустрым типом и быстро овладел сердцами студентов, и даже, преподавателей. Был обаятелен и в меру остроумен. Организовал какой-то стихийный джазбэнд из студентов разных факультетов и школ и по вечерам изводил древние стены замка, своей чрезмерной музыкальной активностью. Сделать с этим было ничего нельзя, потому что они придерживались комендантского часа и не нарушали порядков. Игорь Каркаров отзывался о своем сотруднике очень положительно, но не мог назвать любопытствующему Снейпу откуда Лейла и Николас были знакомы и что их связывало, поскольку Лейлу Каркаров вообще не знал. С тех пор как Северус был так импульсивен на берегу Черного озера прошло несколько недель. Все это время он вел себя отстраненно и сдержанно, так будто ничего не произошло. Ровно так, как должен вести себя наставник по отношению к ученику. Принцесса, согласно собственному аристократичному воспитанию, тоже виду не подавала. Произошедшее на озере они не обсуждали. В глубине души, профессор страдал от того, что девушка всё также неизменно мила с ним, но не более и не ближе того. Отношения стали натянутыми. Утренние прогулки сначала были еще короткими и конкретными, а затем вовсе прекратились по причине наступившей зимы. Леди Милори все больше проводила время со Стефановым, иногда развлекая обитателей замка музыкой и песнями. У них были прекрасные голоса и они так гармонично взаимодействовали друг с другом, что многие вдохновенно вздыхали, глядя на эту очаровательную пару. Северуса же тошнило в мучительных приступах ревности, когда он видел их. Ком раздражения подступал к горлу и не хватало воздуха. Это определенно не было влюбленностью, и он так сильно себя в этом убеждал, что стал с окружающими еще более резким, чем обычно. Списывал все на ее феромоны, ворожбу или банальное женское коварство. Отчаянно искал отворотное средство, перебирая все возможные существующие. От выпивки становилось погано на душе, усугубляя состояние и порождая импульсивные желания. Конечно утешало то, что эти двое были у всех на глазах, а вечерами болгарин исправно возвращался на корабль. Но нужно было как-то действовать, и очень быстро, поскольку профессор прекрасно осознавал свою ревность и потерю, так нужных ему в жизни, спокойствия и хладнокровия. Кровавый барон непонятно откуда прознавший о душевных терзаниях Северуса, периодически шушукал профессору об одном верном средстве и ехидничал. Наконец-то наступил вечер Святочного бала. Весь Хогвартс преобразился в ожидании сказки, которая должна была свершиться в его стенах. Большой зал был богато украшен: с потолка кружился снег и стены блестели морозно сверкающим великолепием. Огромная, пышно наряженная ель стояла в конце зала. Столы были сдвинуты небольшими островками и искусно заставлены: цветами, фруктами, десертами и прочими яствами. Оркестр еще только разыгрывался и звучали ненавязчивые мотивы вальсов. Профессор Северус Снейп стоял рядом с деканом Гриффиндора, профессором Минервой МакГонагалл, около преподавательских столов и жадно ловил глазами входящих. Леди Милори в зале еще не было. Минерва приседала ему на уши: за дисциплину, за методы работы, за успехи Гриффиндора. Он же стоял серьезным непрошибаемым камнем, вяло кивал и как мог отбрыкивался. И вот она появилась, олицетворяя собой утреннюю зарю, когда солнце только еще начинает вставать и в небе стоит тишина ночи, но оно уже имеет светлый оттенок с легким аметистовым отсветом на облаках. Из высокой прически, витиевато оформленной россыпью бриллиантовых шпилек, по изгибам нежной бархатной кожи шеи и плеч леди Милори сбегали волнами каштановые пряди волос. В нежно-голубого цвета атласном бальном платье, с бледно-лавандового цвета поясом и такого же цвета оборотной стороной струящейся юбки, создающей при ходьбе мерцающий эффект, ее точеная изящная фигура ошеломляла. От этого образа веяло весной и щемящим душу совершенством. — Что с вами? — послышался слева голос МакГонагалл. — А? Что? — будто не расслышав мужчина не поворачивая головы в сторону Минервы, облизнул пересохшие губы. — Снейп, если бы у вас было сердце я бы решила, что оно разбито, — МакГонагалл проследила его взгляд. — В Вашем возрасте следует думать о своем сердце, — огрызнулся он, зардевшись от осознания прозорливости МакГонагалл, но взгляд на мгновенье отвел. Но лишь на мгновенье, поскольку нельзя было не заметить, что под руку девушку вел неизменный ее сопровождающий — Николас Стефанов. Противник гневно высверливался черными глазами зельевара. В красном расшитом золотой нитью мундире с собольей опушкой, золотыми петлицами и небольшим изящным кортиком на поясе, в начищенных до зеркального блеска черных сапогах, крепкая фигура молодого человека гордо вышагивала. Словно хвастаясь спутницей, дерзко и самоуверенно он всем своим видом бросал вызов окружающим. Впечатление портилось лишь тем, что на каблуках Лейла была почти на полголовы выше этого наглого рыжеватого щегла. К своему большому удовольствию, Северус и ранее отметил, что наглец ниже принцессы ростом. Но сейчас прикинув параметры, он убедился что сам идеально подходит ей по росту в качестве партнера по танцам. Душа его по-детски мелко торжествовала. Альбус Дамблдор сказал торжественную речь и пары чемпионов турнира открыли бал. Танцующие кружились в заранее отрепетированном вальсе синхронно и одухотворённо, передавая зрителям атмосферу помпезности события. Затем к ним медленно присоединились остальные. Кружащаяся в танце пара Лейлы и Николаса была неплохо видна все еще стоящему Северусу. Он почти не отрывал от них внимания, хоть и рассматривая всех окружающих, но удерживая пару на периферии взгляда. Одна рука болгарина властно лежала на талии девушки, чуть ниже, чем это полагалось по правилам, а второй он изящно держал Лейлу под кисть. Артистичный молодой человек вел так, будто всю жизнь только этим и занимался и был под стать своей спутнице: пластичным и уверенным в своих движениях. Не обладая такими танцевальными способностями Снейп почувствовал себя ущербно. Танцевать он, разумеется умел, но делал это формально и неохотно. Впрочем, кроме его немногочисленных партнерш в прошлом, об этом вообще никто ничего не знал. Однако, возможность держать леди Милори в своих руках и находиться к ней так близко терзала душу желанием. Он еще не решил пригласит ли он принцессу на танец. Будет ли это уместно? Нужно ли это вообще? А после увиденного — стоит ли позориться? От таких размышлений взгляд его стал скептичен и тосклив. Спустя несколько вальсов, Северус заметил леди Милори возле столов одну. Назойливого болгарина рядом не было. Зельевар наконец-то решил, что как минимум стоит подойти, а как максимум — пригласить. По мере продвижения в ее сторону, разглядывая ее издалека и натыкаясь на мельтешащие под ногами кучки студентов, он терял уверенность в себе. Она стояла такая идеальная и неотразимая, что казалось вокруг нее даже есть светящийся ореол великолепия. Чуть покачиваясь в такт музыке, девушка зачарованно смотрела на кружащиеся пары. Глаза ее глубокого цвета ультрамарина радостно блестели и мужчина ощутил себя лишним в будущей вероятной беседе. Вот она заметила его и жар охватил мужчину, нахлынув со спины на голову. Ему захотелось провалиться, сбежать, трансгрессировать куда-нибудь подальше. Но, было поздно. Принцесса обрадованно улыбнулась ему идущему. От ее приветливости уверенность тут же вернулась в осанку профессора и он прибавил шаг. — Вы замечательно выглядите, — сказал он ей сдержанно, подойдя достаточно близко. Чарующая улыбка вновь озарила ее лицо и Лейла хотела что-то ему ответить, как внезапно в их начинающуюся беседу ворвался профессор Дамблдор. — Извините, Снейп, хочу похитить вашу прекрасную спутницу, — и не дожидаясь реакции зельевара утащил Лейлу танцевать. Глубоко выдохнув накопившееся напряжение, Северус обернулся к столу и схватив бокал шампанского, выпил его весь залпом. Позор не состоялся. Может оно и к лучшему? Вспотевшая спина неприятно липла к рубашке и он встряхнул лопатками. И в этот момент, маг обратил внимание на дальний стол, где разворачивалась интересная картина: ненавистный ему болгарин, сидел там, кокетливо перекрестив ноги и закинув руку на спинку стула, склонившись к уху старшекурсницы Пуффендуя, терзал ее какими-то непристойностями. Девушка закрывала рот руками, хихикала и покрывалась смущенным румянцем. Ощущая силу собственной власти и положения, профессор решительно двинулся к ним. С острым взглядом отвращения, направленным исключительно на парня, он подлетел так яростно, что старшекурсница ретировалась задолго до столкновения с деканом Слизерина, желая избежать участи ухажёра. Красавчик, даже не вздумал как-то меняться в позе и дерзко посмотрел профессору в лицо. — О, неизменно черный! — с ехидством возвестил Николас, презрительно оглядев профессора с ног до головы, и почесал бородку, — Скажите, профессор, Вы всегда в одном и том же, или у Вас все наряды черные? — Неизменность — хорошая привычка, которой у Вас, похоже, нет. Многим ученицам еще нет семнадцати, держите себя в руках, — высокомерно ответил Северус, ввинчиваясь холодным взглядом в наглое лицо, резко развернулся на каблуках и удалился, не желая продолжать разговор. — Вы ее не получите, — насмешливо прошипел ему в спину Николас. Продолжая движение, Снейп сделал вид, что не услышал. А по центру зала, Альбус легко кружил Лейлу в танце. Широко ей улыбаясь, он начал непринужденный, но давно задуманный им, разговор: — Похоже, ты очаровала моего зельевара? — Не самое справедливое замечание для …вейлы, — принцесса скептично изогнула бровь. — Нет,право же, я думаю, что он к тебе действительно искреннее проникся, — Дамблдор выразительно посмотрел ей в глаза. — Надеюсь, ты это несерьезно. Ты ведь знаешь, чем заканчиваются такие истории. — У тебя холодное сердце, — тепло усмехнулся директор. — Мы с ним в этом похожи. — Вы с ним многим похожи, — мужчина сделал акцент, взметнув вверх брови. — У нас разные дороги. — Неужели, в твоем сердце нет симпатии к бедному профессору Снейпу? — Ах, этот твой непринужденный сарказм, — широко улыбнулась она ему. Что-то в интересе старого мага было настораживающее, — Ты правда думаешь, что ему это нужно? Он по-своему интересен и полон привлекательных качеств. Но мне он все больше напоминает, того черного сома, который тихо лежит на дне и просто живет. А в случае ласкового поглаживания — жалит. Было бы неправильно использовать, то романтическое напряжение, которое возникло в своих мелких корыстных целях. — Жаль. Именно, на это я и рассчитывал, — игриво протянул старик, изображая досаду. — В каком смысле? — удивилась девушка. — Грядет буря, — директор серьезно нахмурился, — Я должен быть уверен в профессоре Снейпе и ты мне в этом поможешь. Ты мне задолжала. — Ай-я-яй, интриган, — принцесса посмотрела в сторону, где оставила Снейпа, но нигде его не увидела, — Впутываешь опять меня в ваши людские дела? Хочешь, чтобы я шпионила для тебя за Снейпом? — Большего я и не прошу, — ликующе улыбнулся Альбус. — Я подумаю. За долгий период их знакомства Дамблдор уже знал, что это почти согласие, и остался доволен собой и своей очередной удачной комбинацией. В последующие часы леди Милори и профессор Снейп так и не смогли встретиться вновь. Иногда они видели друг друга издалека, но обстоятельства не складывались. Когда официальная часть мероприятия закончилась, началась дискотека и выступление рок-группы The Weird Sisters, толпы бесящихся подростков вовсе не способствовали их попыткам. Разрываясь между обязанностями и желанием улучить момент поговорить, Северус то видел Лейлу одну в толпе, то рядом с болгарином. В итоге потерял совсем. Лишь уже в конце заметил, как мелькнул голубым отсветом атлас ее платья в толпе уходящих болгар. И как перед самым выходом из зала на ее плечи Николас накинул что-то белое. Спустя пару минут Снейп вынырнул за ними на улицу, где шустро промчался по территории замка и парка. Он отыскивал все парочки в разных потаённых углах, то и дело начисляя штрафные очки факультетам. Это было бы и так его обязанностью как декана, но сейчас он это делал с большим рвением и злостью. Спустя несколько часов он так и не нашел ни болгарина, ни Лейлу. Досада в его душе постепенно становилась злобой. Под утро, когда еще даже не начало светать, музыка звучавшая из замка была уже медленной и степенной. Многие студенты разбрелись по комнатам еще до полуночи, но некоторых еще приходилось подгонять. Бесящимся тигром Северус Снейп метался недалеко от заднего входа в замок, все еще отслеживая обстановку. И он не мог не заметить, как со стороны корабля Дурмстранга неспешной походкой, группа молодых людей, включая Николаса Стефанова, проводила кого-то до ворот. Оттуда доносился женский смех и перекидывания шуточками. И вот они расстались, и знакомая женская фигура шла через поляну в сторону замка. Накинув на себя маску безразличия профессор замер, глядя на приближающуюся девушку. На ее плечах была белая накидка. Она подошла ближе и он понял, что накидка — это широкий молочного цвета мужской шарф весь покрытый пушистыми снежинками. Некоторое время Лейла шла с задумчивым лицом, просто глядя себе под ноги, и увидела Северуса не сразу. Подняв голову, она встретилась с ним взглядом и ее лицо зажглось радостью. Только сейчас профессор Снейп осознал, что на улице идет снег. И идет он уже давно. И сам зельевар уже изрядно промок. Мокрые волосы повисли тонкими черными клочками, а на плечах черного сюртука были заметны темные влажные пятна. Стало зябко. Внезапно, мужчина осознал, что выглядит так, будто всю ночь ждал именно ее, а не выполнял свою работу. Будто ему не все равно, где и с кем она соизволила шататься всю ночь. — Я рад, что у Вас все хорошо, — холодно бросил он ей и собрался уйти в замок. — Потанцуй со мной! — капризным пьяным голосом потребовала она, успев поймать его за руку, — Пожалуйста. Шагнув к нему вплотную, она положила свои руки ему на плечи, замкнув их на шее. Он хотел было вспылить и высказать все, что думает о ней и об этом щегле, и ее поведении. Но какой в этом был бы смысл? Она — взрослая свободная женщина. Ничем с ним не связанная, кроме одного малозначительного поцелуя и короткой вспышки страсти. Тепло ее рук и захмелевшие синие глаза, так внимательно смотрящие на него и лучащиеся счастьем, заставили его успокоиться. Взяв обеими руками за талию, Северус властно притянул ее к себе ближе, так что ее дыхание ощущалось им на щеке. Ее ненавязчивый цветочный запах смешивался с запахом спирта, табака и цитрусового парфюма от шарфа, вызывая в зельеваре весьма противоречивые чувства. Он с удовольствием бы сдернул с нее этот чертов палантин, но кружащийся вокруг них крупными хлопьями снег, напрочь отметал эту идею. Плавно качаясь в такт музыке он все же спокойным тоном спросил: — Где вы были? — Там, на корабле, — ее тяжелые от снега ресницы хлопали медленно, прикрывая пьяный взгляд, — мы играли в карты с болгарами и пили водку. — Вы не умеете пить, — недовольным тоном он упрекнул ее, — это могло для Вас плохо кончиться. — Ах, Северус, я была в надежных руках, — девушка чувствовала грудью, как сильно и взволнованно бьется его сердце. Ощущая прилив ревности, мужчина поднял свои руки выше, от талии к спине, осторожно поглаживая пальцами ее бархатную кожу под шарфом, прижимая девушку к себе еще плотнее. — Надеюсь, это были благородные и добродетельные руки, — прошептал он утвердительно, внушая это больше себе, чтобы успокоиться. — Даже не сомневайтесь, — заверила его принцесса. Обольстительно улыбнувшись, она положила голову на его плечо, уткнувшись холодным носом в его горячую шею. Ощущая ее теплую в своих руках и на груди, Северус недолго поборовшись с собой, осторожно прижался щекой к ее голове. Он размышлял, прикидывал, сопоставлял. Черные глаза его бегали взором в поисках визуальной опоры для выражения мысли. — Лейла, — сказал мужчина тихо, наконец-то остановившись взглядом на ее медно-каштановых волосах, падающих отдельными локонами на плечи. — Да? — осознав его напряженный тон, девушка мысленно приготовилась услышать что-то важное. — Я должен Вас кое о чем спросить, — его голос немного дрогнул и он сухо сглотнул. — Я вся внимание, — подняв голову с его плеча, принцесса полная нежности посмотрела на него. Под этим ее взглядом он ощутил, как все внутри перевернулось, сдавив ему горло. Она такая неземная и восхищенная жадно ловила каждое его действие, лишая его всей решительности. И, его губы сами начали перебирать слова: — Кто-то ворует у меня из кладовки: шкура бумсланга, крылья златоглазок… Вы, случайно, не снабжаете своего болгарского дружка? Ее глаза из больших в секунду стали огромными. Лейла оттолкнула его и на фоне медленных джазовых вариаций, в тишине зимнего утра послышался отчетливый звук пощечины. Испугавшись такого весьма ясного звука, она в ужасе закрыла рот руками и стремглав убежала в замок. Потирая щеку, профессор спокойно смотрел ей вслед, отвечая вместо нее: — Ну значит, не Вы. Облегченно вздохнув, Северус задрал голову и посмотрел в еще темное смеющееся над ним миллиардами беззаботных снежинок небо. Огромные пушистые хлопья вальсируя падали ему на лицо и таяли слезами.