Сага о дрейфующем солнце. Песнь первая. Ворон

Еще ночью начал накрапывать мерзкий моросящий дождь и бить по карнизам усыпляющей трелью. К утру он не прекратился, и поэтому ранним весенним утром Северус просто пришел к Лейле в комнату. Он уже привык к тому, что девушка не запирала дверь, мотивируя это тем, что тот, кто захочет войти — войдет в любом случае. Быстро прошмыгнув черной бесшумной тенью, через коридоры и лестницы замка, мужчина вошел в гостиную и отправился прямиком к книжным полкам. Разумеется, принцесса еще спала. В пять утра они больше не выходили никуда, и она позволяла себе спать аж до шести, чтобы в семь перед завтраком совершить с ним небольшую прогулку. Но не сегодня. Сегодня прогулка явно отменяется, и зельевар пришел к ней, как в таких случаях делал, и позаимствовал из ее шкафа маггловский учебник органической химии. Расширенный курс. Разжег камин с помощью палочки. Уютно устроившись лег на диване, открыл заложенный ранее раздел и начал читать. Он, конечно, мог выпросить этот учебник себе, но не хотел. Было гораздо уютнее читать его здесь, в окружении еще не потухших и ползающих по стенам светлячков под имитацией ночного неба. На столике, рядом с диваном, у нее всегда стояла тарелка с фруктами, и не отвлекаясь от книги, протянув руку он выцепил себе на ощупь яблоко. Это был не особо шикарный завтрак, но перекусить вполне можно. Слишком сосредоточившись на чтении, через полчаса он сильно вздрогнул, когда ее прохладные пальцы вдруг закрыли ему глаза, а нежный голос прошептал на ухо: — Угадай… — Я тут чуть не умер! — сказал строго он и, положив книгу на грудь, взялся за ее руки, сдвигая их с глаз. Убрав учебник с его груди на столик, Лейла села на место, которое он тут же любезно освободил, приподнявшись. Мужчина тут же лег головой ей на колени. — Почему ты не спишь? — смотрел он сердито с ее колен, облаченных в красную пижамку. — Услышала, как ты разжег камин. — Это было давно, — он иронично щурился. — Ладно. Ты громко шелестишь страницами. — Нет. — Ладно, просто хотела прийти и помешать тебе. — Это ближе к правде, — он кокетничал. Она хитро улыбнулась в ответ. — На улице дождь, — Лейла зевнула, — мы сегодня не гуляем. Ты пришел разбудить меня, и ты меня разбудил. — Я пришел почитать, — Северус сказал это так серьезно, что она почти ему поверила. — Нет. — Ладно, я пришел посмотреть на тебя сонную. — Это ближе к правде, — довольная она погладила его по черным волосам. Едва заметно он улыбнулся. В ее руках ему было, как никогда уютно. В ту ночь, когда они остались в его спальне встречать рассвет, Северус оформил для себя наконец-то несколько дельных мыслей. Во-первых, что с ней он может позволить себе роскошь быть самим собой. Она его принимала вместе с его сарказмом, кажется даже привыкнув к ехидным выпадам.Во-вторых, что он хочет ее оберегать. Он просто объективно нужен этому существу, по складу характера обязанному влипать в разного рода истории. И в-третьих, он все же был вынужден принять тот факт, что хоть ему и удалось избавиться от навязчивого влечения, красота и благосклонность девушки имели свое отдельное действие. Мысли о своих чувствах к девушке, он старался гнать, абстрагируясь от ситуации и наслаждаясь тем, что происходит. Тем прекрасным утром, когда раннее солнце коснулось воды и осветило дно озера, он проснулся и выудил изрядно затекшую руку из-под головы Лейлы, положив девушку обратно и укрыв покрывалом. Некоторое время он ходил по комнатам, переставляя книги и вещи с места на место. Нервно приглядываясь к новому порядку и попутно размышляя об общей сложившейся ситуации, он отправился в душ. А когда по привычке вышел из ванной, обернутый лишь одним полотенцем, внезапно обнаружил ее сидящей на подоконнике с подушкой за спиной. С восхищением она разглядывала открывшийся ей за стеклом пейзаж. Ситуация была крайне неловкой. — Покажи мне свой любимый вид, — она тогда посмотрела на него так, будто не он стоял перед ней в одном лишь полотенце, — на что ты любишь смотреть? И он пошел к ней. И, нет, не было никакого секса и даже не было поцелуя. Северус, действительно, просто показал ей на рельефные острые скалы, которые нравились ему из-за гармонии сочетания цветов, растущих на них кораллов и водорослей. Обозначил, почему его взор отдыхает на этих скалах, рассказал про тех рыб и существ, которые проплывали в тот момент мимо их взора. Про то, как ему нравится, когда лучи солнца играют по скалам рябью и, что если бы он мог выбирать, то жил бы в океане как кит, потому что в океане покой и умиротворение. И этот момент был самым невероятным, потому что потом, Лейла глядя на него явно завороженными глазами, отчетливо сказала: — Ты очень красивый. Даже не понимаешь насколько. Северус посмеялся над ее умозаключением. Это было так странно. Слышать от кого-то. Вряд ли она говорила о чем-то физическом. Вообще, неважно, что она имела ввиду. Вид ее вдумчивых синих глаз в этот момент, будто открывших для себя что-то новое, очень его смутил, даже больше чем-то, что он стоял рядом с ней в одном полотенце. Он чувствовал себя голым. Мог бы в ту секунду развить ситуацию до продолжения, но не стал. Не хотелось опошлять момент. Именно таким образом, через полмесяца он оказался головой на ее коленях без особого романтического подтекста. — Скоро я пропаду на две недели, — она смотрела на горящий в камине огонь. — Да, я в курсе. — Откуда? — перевела дриада на него удивлённый взгляд. — Ланнет, — мужчина был лаконичен. — Что он еще рассказал? — Много всего и ничего такого, что стоило бы внимания, — схитрил он, вспомнив об ее способности чувствовать ложь. — Болтун! Он молча согласился с ней и протянул руку к лежавшей на краю стола книге. Книга отодвинулась дальше. Принцесса скептично щурилась. Северус укоризненно посмотрел на девушку. — Я бы все-таки дочитал. — С каких это пор ты начал интересоваться маггловской литературой? — ее рука лежала у него на груди, и слегка погладив, она высверливала ответ. — У тебя не так уж и много магических книг, — все-таки дотянулся до книги маг открыл на нужной странице. Спустя несколько минут спросил, — Может мы тебя просто запрем от греха подальше? — Поближе к детям? — Резонно, — он согласился с ней и устроился головой удобнее. — В Запретном лесу и так полно всяких тварей ничего страшного, если на две недели прибавится еще одна. — Мне стоит волноваться? — Не стоит меня искать, если хочешь остаться в живых. Принцип такой же, как с оборотнями. Профессор Снейп вспомнил Римуса Люпина и внутренне вздрогнул. — Твой брат как-то говорил, что вы не питаетесь две недели во время обращения, — припомнил он, желая уточнить. — Серьезно покалечить это не помешает. — Дикий народ. — Это да. Издержки физиологии, — она грустно вздохнула, — Всего две недели в год. — Целая вечность, — мужчина взял ее руку лежащую на его груди и поцеловал ладонь, отодвигая чуть в сторону, чтобы было удобнее читать. — Мы над собой не властны, что предрешено, то сбудется, да будет так. И облака покажутся среди потоков жизни*, — что-то процитировала она. Северус уже привык к этой внезапной пафосной театральности и находил в ней даже какой-то особенный шарм. Художественные произведения он читал редко, но если его цепляла какая-то цитата, он всегда спрашивал Лейлу откуда и даже что-то прочитал по ее наводке. В целом же, подобного рода литературу, тем более маггловскую, он считал недостойной потерей времени. Гораздо важнее было изучить все то, что он еще не изучил в научном разрезе. Через неделю, она пропала, как и говорила. В лес он в этот период не ходил, как и обещал. В первые дни профессор занял себя третированием и тиранией студентов относительно близости экзаменов, наведением порядка в кабинетах и в подземельях факультета. Написал ответы на все скопившиеся письма от родителей студентов. Потом понял, что очень скучает по ней. Его мысли то и дело возвращались к тому, что ее нет сейчас рядом. Так он начал тайком приходить в ее комнату, чтобы по-прежнему читать ее книги. Как-то позволил себе чуть больше: залез в комод и нашел невзрачную на первый взгляд папку. Папка была картонной, старой и на завязках. Раскрыв ее, он даже не ожидал, что посыплется ворох разнообразных размеров бумаг. Это были рисунки. Он никогда не видел, чтобы она рисовала. Да, она говорила, что любит рисовать, но он этого не видел. Ни с карандашом и планшетом, ни даже просто с ручкой, рисующей ее он не видел ни разу. И тем не менее среди разнообразных портретов знакомых и незнакомых людей больше всего было его портретов. Да это были по большей части карандашные наброски, без особых детальных проработок, но некоторые очень уж были хара́ктерные, а некоторые и вовсе карикатурные. Все они были датированы. Зельевар сел на ковер на подушки. Отделил сначала свои изображения от остальных. Сложил обратно в папку и скетч спящего в кресле Дамблдора, и дирижирующего Флитвика, и МакГонагалл на фоне розовых кустов, целый ворох разных студентов из разных школ, портреты чемпионов турнира, зарисовки эпизодов прохождения участниками испытаний.Ненадолго, но все-таки задержался в руках Северуса портрет Гарри Поттера. Это был очень удачный скетч. Здесь у парня на лице явно присутствовал интеллект и серьезность. Особенно выразительно вышли глаза, так что профессору даже показалось, что на черно-белом наброске он видит их цвет. Затем профессор Снейп разложил свои портреты по датам, начиная с первого дня. Первый день. Это было так давно, в августе. На рисунке он стоял в кабинете директора, и вся его черная закрытая фигура была будто каменным памятником. Черты лица весьма общими и угловатыми. Он перевернул рисунок и увидел, что он подписан… «человек-футляр». Хм. Первое впечатление. Следующий скетч выглядел кровожадно. Темная фигура в развивающейся, как клочья ткани мантии, с бледными и острыми чертами лица, свирепо указывала пальцем куда-то за пределы рисунка. В другой руке фигура держала за ноги большую жабу, с которой капала на пол жидкость. Рисунок был карикатурным, но очень атмосферным. Сдвинутые густые брови, колючий взгляд, по орлиному острый нос… Казалось, что это было даже слишком гиперболизировано. Но с другой стороны, она его так видела — тут ничего не попишешь. Тут же было изображение, которого не могло быть. На нем Северус сидел на камне в белой рубашке и собранными волосами, с ботинком в руках, закатанными штанами, прищурив один глаз и улыбался ей. И он тут был очень даже красивым. Детали лица и всей фигуры были хорошо проработаны. Он даже почувствовал то солнце, которое слепило его глаз. Нет, он не мог ей тогда так улыбаться, как дурачок — он точно помнил. Она его тогда раздражала своими капризами. Это все была чистой воды ее фантазия. Он перевернул рисунок там было написано «На дне бездны». Ну, допустим. Далее был ворох весьма серьезных набросков, где она, видимо, пыталась сделать акцент на глаза и надбровные дуги, едва заметные нюансы настроений. Далее несколько набросков положения фигуры… На одном из листов помимо глаз, сдвинутых бровей и носа были зарисовки разного положения его рук. Через детальную прорисовку он почувствовал восхищение. Что ж, ее руки его тоже восхищали, так что это было понятно и взаимно. Северус перекладывал рисунок за рисунком, разглядывая себя и сделал вывод, что все это время, даже не особо-то и задумывался о ее чувствах к нему. Ну что-то у нее было, что-то вроде интереса или влечения — это он уже выяснил. Однако то, как она его на самом деле видела и воспринимала, было для него откровением. Был рисунок и их совместного танца под снегом, и даже его искаженного ревностью лица, и драка с Ланнетом. И фехтование с Ланнетом на мосту ранним утром — интересно, когда это она успела подсмотреть. Маг отметил, что с течением времени акцент на черные цвета делался ею все меньше и его черный сюртук на последних рисунках был даже скорее серым. Последним рисунком была тоже какая-то ее личная фантазия: он лежал на столе, подложив под голову локоть согнутой руки. Черные волосы наклоненной лежащей головы крупными волнами падали на столешницу, взгляд был грустным и задумчивым, а вторая рука на первом плане экспозиции, где лежали карты рубашкой вверх, слегка приоткрывала одну от стола. Прищурившись маг присмотрелся. Это был «шут» из таро, или, как его еще называют — «дурак». Перевернул рисунок и с другой стороны было подписано «Локи». Какая-то аллегория. Но мужчина пока не понимал и делать поспешных выводов не собирался. Глубоко вздохнув, он сложил все рисунки в папку. Из-под дивана торчал небольшой, видимо, улетевший листок. Мужчина его поднял, перевернул и увидел автопортрет без даты. Весьма точный хоть и не особо детальный. Вряд ли, принцесса сразу заметит его пропажу. Он аккуратно сложил рисунок и убрал во внутренний карман своего сюртука. Положил папку в комод, как она и лежала, и вышел из комнаты. В то раннее утро конца мая, Северус просто решил прийти в ее комнату почитать. Оставалось всего три дня до июня. А эти две недели показались ему бесконечными. Профессор взял очередной медицинский учебник из ее шкафа и через некоторое время уснул, прямо с книгой на груди. Ему снилась Лейла, в мокром льняном свободном белом платье, и он оголенный до пояса в черных закатанных до колен штанах. Локоны ее каштановых волос были мокрыми на концах, а глаза смеялись синевой, как обычно. Они танцевали где-то на морском пляже и волны били по голым ногам. Он даже чувствовал прохладу волн и то, как песок прибивается между пальцев. С ними была какая-то молодая пара. И молодой незнакомый парень, направляя на них какую-то черную пластину, кричал ему: «Сев, давай, подними ее» И вот, Северус делает несколько па вместе с ней и поднимает ее над головой, а она изгибается, будто птица. Незнакомый парень кричит: «Отлично, отлично! Просто потрясные кадры. Ребята, вы лучшие!» И столько дикости и свободы одновременно в этом всем, и ощущение счастья. Северус проснулся от сдавленного рычания. Еще до конца не осознав реальность, попытался сообразить, где он находится. А, когда осознал, увидел нависающее над ним жуткое зрелище. Это было огромное покрытое то ли перьями, то ли шерстью, то ли всем сразу, синее существо с крупными клыками на кошачьей морде и светящимися синевой глазами. Оно нависало над ним и из его пасти капала слюна прямо на грудь зельевара. Чудище оскалилось и зло зарычало, подняв голову вверх, видимо, намереваясь взять размах для укуса. Профессор воспользовался моментом и скатился с дивана, быстро-быстро уползая в сторону спальни. Монстр, разнося мебель в щепки и прыгая с дивана на стол, со стола на пол, пытался его настигнуть, оставляя повсеместно глубокие царапины от мощных когтей. От неожиданности мужчина единственное до чего смог додуматься, это быстро забиться под кровать. Синяя огромная тварь недовольно ходила по комнате и рыча втягивала воздух, не заметив куда делся человек. Северус пытался судорожно сообразить, что делать. Руки не слушались в попытке вытащить волшебную палочку. Он уже понял, что скорее всего, это и есть та ее животная форма. Подобных существ раньше здесь точно не водилось. Существо запрыгнуло на кровать и ходило недовольно взад и вперед. Было оно вдвое больше предполагаемого когда-то Снейпом размера, и насколько он успел рассмотреть, было похоже на что-то среднее между женщиной, крупной кошкой и птицей. Что ж Ланнет был совсем неточен в своем описании. Прямо скажем, совсем. Если оно еще и из симпатии себя так ведет, то Северус точно не готов к таким брачным играм. Зверь ходил по комнате, то запрыгивая, то спрыгивая с кровати, чем сильно нервировал мужчину. Убивать нельзя, но остаться в живых тоже как-то надо. Да что она вообще здесь делает, почему не в лесу? До конца мая осталось всего ничего. Он начинал паниковать. И так, что он знает о подобных существах? «Химеры, мантикоры, сфинксы. Они все побеждаются только убийством. Убивать нельзя! Так спокойно…— мужчина судорожно перебирал варианты, — Должно же быть что-то в арсенале. Ну допустим — заклинание воды. Кошки же боятся воды? Или просто связать, или заморозить ее и все? Так. Отлично. Уже кое-что.» Где-то там зверь замер и воцарившаяся тишина насторожила Снейпа. Он тоже задержал дыхание, пытаясь понять, где животное. В этот момент, слева под кровать ворвались синие когтистые лапы и свирепая зубастая морда. Северус мгновенно выскочил из убежища, поскользнулся, упал, перекатился в сторону, вскочил на ноги и вскинул палочку: — Экспеллиармус! Тварь, почти настигшая его за это время, отлетела к противоположной стене и плюхнулась мешком на пол. Тут же вскочила на четыре лапы и, зло глядя на мужчину, начала передвигаться зигзагами, изгибаясь и агрессивно избивая хвостом пол и предметы вокруг. Появилась возможность рассмотреть животное лучше. Больше всего существо было похоже на сфинкса. Размером оно было с сфинкса, и морда его была где-то на уровне глаз профессора. Гибкое кошачье тело было покрыто синей густой короткой шерстью, которая на голове и по загривку переходила в перья. Человеческого от нее было, разве что в общих чертах тела и морды, и немного в глазах, и то — еле уловимо. Вот тебе и «на себя, но иную». Ланнет Милори — скотина! Зверь щетинился, шипел и выгибал спину со сложенными большими крыльями, которые иногда начинали угрожающе раскрываться. На лапах виднелись мощные когти, а при рычании взору открывался весьма длинный ряд зубов с острыми клыками. Тварь медленно подбиралась. Северус размышлял бежать или сражаться, поскольку очень выгодно оказался спиной к двери. Внезапный скачок синей бестии все решил. — Инкарцеро! — резво воскликнул мужчина, сделав выпад и направив палочку. Веревки опутали животное и оно в прыжке плюхнулось на пол. Сообразив о произошедшем, животное тут же начало мощно биться в веревках. Снейп понял, что долго они не протянут. Нужно было пленить ее как-то серьезнее. Пока он водил глазами по комнате в поиске подходящего предмета для трансфигурации, животное с грозным рычанием все-таки высвободилось и неожиданно сигануло в гостиную, а затем на балкон. Профессор метнулся за ним инстинктивно, все еще намереваясь пленить. Но, расправив крылья, бестия улетела в сторону Запретного леса. Только сейчас зельевар заметил, что тварь все же умудрилась задеть его за плечо, пока он был под кроватью. Кровь стекала по рваному в клочья левому рукаву сюртука и капала на пол. Ну что ж, надо обработать рану и прибраться. Вряд ли она вернется. Ранним утром первого июня профессор Северус Снейп отправился в лес. Его рука еще ныла и поэтому он шел, слегка пытаясь ее размять: сгибая и разгибая, чтобы избавиться от неприятного чувства стянутости после лечения. Он не представлял себе, как он должен искать девушку и по каким признакам поймет где. Решил пройтись в ту сторону, куда полетела бестия, сбегая с балкона, и до дальнего пляжа на озере, максимально тщательно осматривая территорию. По дороге к берегу, через пару-тройку километров, он обнаружил синие хлопья пыльцы на траве, земле и корнях деревьев. Сначала немного, потом все больше и больше. Так он вышел по следу на берег, где в окружении травы и синевы, увидел голое тело свернувшееся клубком. Раннее солнце едва начинало греть и нежными лучами лишь слегка касалось розоватого бедра девушки, лежащей в окружении высокой травы. Осторожно раздвинув заросли, Северус наклонился к леди Милори и нащупал на шее пульс. Девушка была без сознания. Профессор снял с себя сюртук и укутав ее, понес к замку. Это было куда дальше, чем подземелья Слизерина от башни Когтеврана, но в этот раз он чувствовал в себе волю, порождающую невероятную силу и выносливость, несмотря даже на больную руку. Пока весь замок еще спал, мужчина нес девушку бережно прижимая к себе, наконец опустив свою ношу на ее кровать. Укрыв Лейлу одеялом и заботливо поправив его край, Северус наклонился к ней, легко дотронувшись губами до ее губ.