Сага о дрейфующем солнце. Песнь первая. Ворон

В пригороде Глазго они остановились на берегу Ферт-оф-Клайда. В темноте ночи залив шелестел волнами по каменисто-песчаному дикому пляжу. Где-то там, ближе к дороге, в бликах костра стояли фигуры Линды и Зибора и о чем-то оживленно спорили. Анджи и Лейла прогуливались вдоль ночного берега. — Неужели тебе никогда не хотелось вернуться в нормальную жизнь к людям, — спрашивала девушка ведьмака, попутно вынимая волосы изо рта, которые сильно трепал морской ветер. Анджи шел, подбирая камешки и швыряя их в океан. — Неа. Люди скучно живут. Ходят на работу, рожают детей, умирают. Чаще всего, позорно умирают в своих кроватях обосранные и обоссанные. — Не особо радостно. Но ведь умирают в окружении родных, близких, любимых. — Человек искренне бывает любим лишь дважды в жизни, когда он рождается и о нем никто еще ничего не знает, и когда он умирает и о нем вспоминают только хорошее, — Анджи был пессимистично настроен. Волны шумно разбивались о крупные прибрежные камни и гоняли мелкие камешки по берегу. Где-то вскрикнула ночная птица. Анджи был хорош собой. Обладал правильными и гармоничными чертами. Пропорции его лица были сбалансированы и с точки зрения любого искусного художника неинтересны. Он не был смазлив, но и ничем не цеплял взгляд. Его зеленые глаза и за линзами были зелеными, хоть и кошачьими. Длинные, ставшие белыми из-за трансмутаций, прямые волосы он убирал всегда в хвост. Любил одеваться просто и практично, и поскольку чаще всего был на мотоцикле или в бою, то в кожу и металл. У него были массивные мужские руки с крепкой кистью, привыкшие долго махать несколькими килограммами железа. На пальцах было несколько печаток, которые несли больше практический смысл, нежели эстетический. В высоком сапоге на шнуровке можно было заметить еле торчащую рукоятку ножа. Фигура его была широкоплеча и статна, мускулиста и гибка. На его теле наверняка были и татуировки, и шрамы, но этого нельзя было сказать наверняка. Хотя именно это и представлялось. Если от Северуса чаще всего пахло можжевельником и бадьяном, то Анджи не обладал никаким собственным запахом вовсе. Как и все ведьмаки. Этот момент казался Лейле с самого начала невозможным, и она очень долго привыкала к тому, что живое существо может не иметь подобной личной идентификации. Это был очень гармоничный, прямолинейный и уверенный в себе человек, никогда особо не рефлексирующий на тему внутренних переживаний. Он прошелся до камня и сел на него, подтянув одну ногу к себе, поставив ее пяткой на камень. Какое-то время он смотрел на Лейлу в темноте. Благодаря своим глазам, ведьмак ее прекрасно видел. Девушка была прелестна. Ее волосы были растрёпаны, и она немного ежилась на ветру, но была волшебна в этой ночи. — Я старый солдат — я не знаю слов любви, — велеречиво начал Анджи, — Я никогда никому не признавался в чувствах. Традиционно мы строим свои отношения с чародейками, но не связываемся узами и обетами. Леди Милори немного напряглась тематике разговора. — Некому о нас помнить и стоять вокруг кровати, — Анджи говорил бодро и открыто, — но если бы я знал, где твое сердце, Лейла, и могло бы оно принадлежать такому как я… я бы многое променял на это. Смутившись, Лейла опустила взгляд и искала хороший ответ среди сотни мелких камешков на берегу. — Сегодня мы покидаем Шотландию, и мое сердце остается здесь, Анджи, — девушка начала пинать лежащий рядом с ней булыжник. Анджи громко и досадно вздохнул и посмотрел в горизонт пролива. Где-то там виднелись берега Ирландии. — Это тот профессор-маг, да? — он снова смотрел на девушку, и получив утвердительный кивок, продолжил, — Счастливчик. Если б меня любила такая девушка я бы и ведьмачить перестал. — Нет, не перестал бы, — улыбнулась дриада. — Ну очень бы постарался… — ведьмак неумело прятался за обыденностью рассуждений, — Открыл бы свою мастерскую по ремонту байков и жил бы нормальной жизнью. — Ничто не мешает тебе это сделать. — Да, но ради чего? Она еще немного молча попинала камни. — Нет, никаких шансов получить твое сердце, да? — он очень внимательно Рамирски рассматривал ее лицо. — Только если вырежешь его мне, как монстру, — пыталась отшутиться леди, но потом серьезно добавила, — я не думаю, что тебе стоит вообще рассматривать такую возможность. Скорее всего твое увлечение мной спровоцировано химически. — Нет, это не так. У ведьмаков иммунитет на такие вещи. Все куда прозаичнее,  — заключил Анджи, — Мертвые души тянутся к свету. — Я тебя умоляю, из меня свет, как фонарик на пристани.