Чашка чая, поданная с утра

      На самом деле, Эйнджел даже не предполагал, что он когда-нибудь будет сидеть вот так, за чашкой горячего свежесваренного чая, от которого едва видным дымком поднимается обжигающий пар, а внутри плавают десятки листиков разных цветов, сталкиваясь друг с другом так хаотично и плавно, что со стороны это казалось маленьким причудливым танцем, на который можно смотреть вечно.       Было в этой малейшей вещи нечто особенное, от чего нельзя было отмахнуться или забыть, однако она столь странно смешивалась со всем происходящим в этой довольно неожиданной встрече, что виделась Дасту немного забавной, хотя, при этом, и слегка напрягающей. Конечно, у него всегда находились клиенты, любящие долгие прелюдия, однако их карманы обычно оказывались забиты толстыми кошельками, а взгляды то и дело останавливались на объемном пушке, жадно опускаясь вниз, к самому паху, что был прикрыт лишь узенькими кожаными шортиками, которые, по правде говоря, было очень легко сорвать из-за некачественного дешевого материала, предоставляемого ему на время. Одежда не имеет столь сильной ценности, когда ты выбираешь путь Желтого Билета, соглашаясь на легкие, но довольно грязные деньги.       Это же существо, напротив, не казалось таким богачом, не было таким упорным и не выглядело столь опасным. Оно напоминало старикана, который просто перепутал телефонные номера, и вместо милого сердцу внука, пригласило на ужин галантную проститутку с выбитым, но давно замененным золотым зубом, слегка отдающим блеском среди тусклых дурно пахнущих ламп дешевого отеля на окраине западной части Пентаграммы.       Может, он хотел отравить его, добавить нечто усыпляющее в напиток, чтобы сознание помутнело, а тело стало более доступным? В этом не было какого-либо смысла, но, может, он был особым фетишистом, которому нравилось подмешивать в кровь своих жертв наркотик, возможно, даже собственного приготовления? Заказчик был Змеем, так что, не стоило отрицать и такого развития событий, он явно не мог подать напиток из чистого сердца. Паиньки попадают в рай. А Змеями становятся лишь самые страшные искусители.       Это была простая истина, которую знали даже люди, черпая информацию из своих религиозных книг.       Но он вел себя очень любопытно. Позвонив по телефону, оппонент мягким, немного запинающимся тоном попросил сделать заказ, так вежливо и учтиво, что оператор на том конце провода сделала отвратительную гримасу, сдерживая хохот. Мужчина, по тону очень волнующийся, попросил оформить на него мальчика, лучше помоложе, с острым язычком, умением слушать любые приказы, и, как бы ни было удивительно его предпочтение – с частями тела, «больше заданных приличиями нормы».       И пока Валентино уехал куда-то на северную часть территории, в поисках новых дешевых харизматичных шлюшек для своей активно процветающей индустрии, Эйнджел мечтал проветриться, выйти из наглухо запертых дверей Студии, соединенных с Публичным домом, на свежий воздух, где не слышно уже таких тошнотворных стонов, и не видно постоянно наблюдающих за тобой камер. К тому же, ему нужны были легкие деньги: запасы наркотиков плавно подходили к концу, а на новые никто раскошеливаться бы не стал. Поэтому, переступив порог злосчастного здания, и наконец ощутив себя хотя бы на каплю свободным, Даст не задумывался, что принесет с собой это свидание. Рядом не было заискивающего фальшивого голоса, шепчущего прямо над ухом, а значит, ничего страшного в этот день не должно было случиться. Просто очередная вылазка, каких было так много.       Чашка постепенно остывала, и, хоть Эйнджел и привык к некоторого рода ожогам, он не стал пить весь чай сразу. Что-то останавливало и настораживало его во всей этой непривычной, какой-то слишком чистой атмосфере.       «Атмосфере запуганного девственника». - Пронеслось у него в голове, вызывая непроизвольную усмешку.       - Если вы продолжите всматриваться в этот бокал, то, поверьте на слово, это не принесет вам никакого должного результата. – Незнакомец сел напротив него на скрипящую плохо выстиранную постель, держа в руках точно такую же, аккуратную миниатюрную чашечку. – Однако, быть может вы брезгуете, в таком случае, можете не волноваться, весь сервиз, как и чай, я принес с собой. Это мои личные вещи, что тщательно вычищены перед встречей. – Он посмотрел на Эйнджела с такой взрослой снисходительностью, что знатно покоробило Паучка. Это очень походило на усмешку, но при этом и каким-то вежливым прощением остолбеневшего Товара. Эйнджел поднес чашку к губам, принюхиваясь к аромату. От напитка приятно пахло незнакомыми Дасту травами, слегка кисловатым запахом чего-то цитрусового и такого… забытого. Когда-то давно, быть может, он чувствовал эту бодрую смесь гораздо чаще, но то было далеко в прошлом, затянутое туманом Смерти, что приносит с собой легкое помутнение памяти при отправлении на тот свет. А может это лишь время сыграло с ним злую шутку, и за долгие годы отсутствия ранних привычек, они просто испарились, словно неудержимые мысли, так быстро плывущие в голове.       - Так, дедуль. – Он нерешительно отодвинул чашку от себя, с некой горечью отмечая и уход приятного немного терпкого букета ароматов. – Давай сразу обговорим, чего ты от меня хочешь. Я, конечно, понимаю, вкусная бурда, и все такое, но я тебе не придорожная шлюха. – Второй парой рук он тотчас поправил свой пух, заправляя его поглубже в воротник. – Мои услуги не бесплатные, а цена увеличится от каждого твоего мерзкого фетиша. Мы должны понять, хватит ли у тебя деньжат на нечто большее, чем просто стандартный секс, и сколько времени ты можешь себе позволить. Мы ведь… не хотим потом проблем с начальством? – Он закусил губу, опускаясь до томного тона, которым было так легко соблазнить каждого второго жителя Ада.       Собеседник смутился такому резкому и грубому переходу на «ты», из-за чего Эйнджел заметил, что такой возиться будет долго, пытаясь как-то обескуражить его, завлечь своими грязными дедовскими приставаниями, которые так легко срабатывают во второсортном порно, снятым на мыльную камеру где-то в подворотне. Увы, он не был таким первым и явно не будет последним. Была в этом и своя доля мерзости. Только заметив соглашенность предполагаемого любовного интереса, такие "папики" тут же с похотью накидывались на не столь взрослый молодняк, давя их своими скользкими мокрыми поцелуями, и потными ладонями, что тут же вытирались о юное тело, грубо лапая самые открытые места. Сколько можно было срубить с такого денег? Наверное, довольно много.       Вот только было в этом маленькое «но», Эйнджел – не маленькая девятнадцатилетняя девочка, согласившаяся исправить незачет по высшей математике у преподавателя в кабинете поздним вечером. Он – Проститутка, которой не нужны эти бессмысленные игры, и все еще Актер, чувствующий фальшь особо тщательно. Такие «ухаживания» только все испортят, но, это было не его время, и даже не его деньги. Все было в руках его оппонента, и, сколько не предлагай нужные идеи, кто их выслушает? Ты – Товар. А товар должен вести себя тихо, когда Покупатель с пренебрежением и похотью кидает его на постель, не задумываясь о том, со сколькими травмами после заветного часа удовольствий уйдет его маленькая Барби на встречу с другим Кукловодом.       - Ох, нет, нет, нет, - Собеседник активно замахал головой из стороны в сторону, выглядя весьма комично. – Право, я совсем рассеян, нужно было сообщить вам раньше. – Он поставил чашку на деревянную дощечку, находившуюся на середине постели, словно отделяя их друг от друга невидимой чертой. – Я не собираюсь творить с вами эти… вещи. – Он немного замялся, словно стесняясь сказать слово «секс». – Я просто хочу приятно провести с вами время. Никакого снотворного, связываний или других мерзких прелюбодеяний, мы просто поговорим с вами на отведенное время, а я потом заплачу вам как за стандартный заказ. – Змей вяло улыбнулся, пальцем проводя между ними мысленную линию. – Это ваша территория, это – моя. Наше… личное пространство, которое может быть разрушено только разговором. Это ваш напиток, просто чай, с лимоном и апельсином, а это мой чай, точно такой же. Я заварил его с утра, так что он довольно свежий. Он хороший, хоть и крепковат, однако все еще далек от чифира, попробуйте.       - И в чем смысл тебе болтать с желтобилетчиками? – Эйнджел более безопасно потянулся к своей чашке, прочувствовав ситуацию. Его собеседник был мил и невинен, словно пташка, только выпущенная из гнезда. Возможно, у него были свои заскоки, раз он попал в ад, но, если не настаивает, значит, в постели он полный ноль, а это было только на руку. Часик спокойствия с нудящим дедом не такое уж и серьезное испытание. По крайней мере, всяко лучше автостопов у дороги, с жгучей острой головной болью в области висков и такой сильной, не прекращающейся тошноты, напоминающей о себе горькими рвотными позывами. От ломки.       - Полагаю, мне просто нужна компания. – Змей отпил от своей чашки, слегка отогнув мизинец, знаком приглашая Эйнджела последовать его примеру. Паучок, слегка поколебавшись, но помня правила общения с клиентами, глотнул немного чая, поражаясь его вкусу.       Напиток, такой терпкий и сладкий, горячей волной пронесся по его организму, чуть обжигая сухое горло, добираясь до желудка, всколыхнул спящий и не тревожащий ранее так сильно голод. Маленькая кислинка, остающаяся при послевкусии, была приятной, и мягко смешивалась с совсем иной, можно сказать, правильной и единственно верной горчинкой. За столь продолжительное время, впервые напиток не стал ударять ему в голову слабым опьянением, заставляя раскрепощаться куда больше обычного, уничтожая последние частицы совести, чудом сохранившиеся после очередной расовой чистки. Напиток не был похож на столь приевшуюся спирающую дыхание водку, не был столь густ и противен, как дешевое вино, купленное за гроши в кармане. От всего этого веяло такой странной мыслью чего-то утонченного, но при этом такого уютного, что Дасту стало слегка дурно от переполняющего его невинного и искреннего восторга, который бывает у детей, когда они впервые пробуют лимонад, купленный ими за найденный в парке под тернистыми деревьями скомканный, чуть порванный взбухший от влаги доллар, выпавший из кармана какого-нибудь сильно куда-то спешащего молодого человека.       - Понимаете, я бы, конечно, мог провести беседу в своем окружении. – Существо внимательно рассматривало плавающие в чашке миниатюрные чаинки. – Однако, они все такие снобы, возомнившие себя выше других. Считают, что любое их слово стоит чего-то ценного, а потому, не будут тратить время на пустые разговоры ни о чем при малейшем освобождении дел. Но, знаете, в чем прелесть такой болтовни, мой юный друг? – Змей отложил бокал на импровизированный поднос, потянувшись за аккуратным белым чайничком, немного испачканным от пролившегося когда-то с крышки напитка, на котором где-то около ручки красовалась узенькая паутинка едва заметных трещин, проглядывающихся сквозь смазанный поверх них жемчужный лак. Похоже, он старался ухаживать за сервизом, при всей абсурдности жизни, в которой находились все грешники, так и не сумевшие понять очарования исповедей и раскаяния.       - В нашем отвратительно гротескном существовании только пустые разговоры и могут скрасить рутину. – Заказчик потянулся к чашке Эйнджела с чайничком, будто спрашивая, хочет ли он еще одной порции, и, увидев, как Паучок участливо кивнул, опустил носик чайника вниз, придерживая крышечку, чтобы та с громким треском не упала на дощечку. В чашку полился чай с таким приятным на слух журчанием, звонким, однако не слишком громким, что вся ситуация казалась еще более удовлетворяющей. Сквозь потоки напитка то и дело проскакивали маленькие черные листики и яркие смоченные лепестки какого-то причудливого цветка, не виденного Эйнджелом ранее. Все это так завораживало и успокаивало, что прежняя настороженность постепенно отдалялась, хотя и не исчезала полностью. Что-то в этом мужчине было явно не так, он слишком вызывающе смотрелся на фоне других клиентов Ангелочка, то ли своей манерной речью, то ли непринужденностью делового разговора, словно прямо сейчас они сидят в хорошо сколоченной беседке под чистым голубым небом и беседуют на какие-то сложные для понимания обоих темы, но обсуждая все это с такой важностью, какая только могла воспитаться в пытливых английских душах.       - Но, как я уже и говорил ранее, все те, кто соизволит обратить внимание на ту или иную персону вроде меня, непременно потребуют плату за предоставление хоть какой-то информации. – В голосе собеседника появилась нотка обидчивого раздражения, так заметно, однако лишь секундно скользнувшая в его речи. – В итоге выставляя меня должником. Это так грубо. – Змей сделал акцент на слове грубо, и, словно не уследив за своей речью, позволил своему языку немного зашипеть, делая одну из букв глуше, что, по правде говоря, выглядело немного комично. – Поэтому, я предположил, почему я не могу быть выше всего этого? Почему мне кто-то имеет право диктовать цену? И я решил немного сменить свое окружение на собеседника, что сможет послушать глупые бредни старика без заметного отвращения. Теперь я не тот, кто платит за чужую грубость и неуважение, а клиент, самостоятельно выбирающий пределы доступного, контролирующий темы и имеющий некую малую власть над оппонентом. Это весьма выигрышно, не находите?       - Тогда к чему были все эти предпочтения во вкусах, дедуля? – Эйнджел наконец полностью расслабился, позволив себе облокотиться о постель, выставляя руку чуть дальше проведенной «границы». Поймав на себе напряженный, немного раздраженный взгляд, он тут же убрал ее, не нарушая правил «Клиента» и его прав, за которые Паучка могли оштрафовать на крупненькую сумму, предполагающую собой никаких наркотиков в ближайшее время. Мысль об этом тут же пронеслась в его голове сиреною, а рука, придерживающая его щеку, начала легонько подрагивать, словно от начинающегося тремора. Нет, уже сегодня он вколит себе такую славную дурманящую дозу, наслаждаясь тем, как отравляющий препарат смешивается с его кровью, проносясь по венам прямо к сердцу, воздействуя на мозг грубо, но так приятно. Нужно лишь еще минут сорок поболтать с Заказчиком, попивая вкусную бурду, принесенную Змеем и надеяться, что его не вывернет от какого-нибудь лекарства или яда, так незаметно добавленным во вкусный чай, скукоживая его желудок и заставляя Паучка захлебываться в собственной крови и рвоте, пока не наступит летальный исход и долгая болезненная регенерация.       Потому что в Аду можно было умереть лишь одним способом – Чисткой – и это было самой что ни на есть ужаснейшей вещью. Погибнуть же было гораздо легче, но лишь морально, и это вгоняло в непередаваемую тоску, когда с простреленной щекой ты сползаешь по стене, оставляя за собой кровавую полосу, теряя все свои силы под хриплый смех одного из клиентов, любящего по-жестче, пока красноватое свечение вновь не пройдет по телу электрическим током, затягивая раны. Но боль, боль никогда не уходит, и каждый синяк чувствуется в сто раз сильнее обычного, и каждая смерть приходит в кошмарах, напоминая о себе ноющим, зудящим где-то у желудка страхом, таким липким и склизким.       Как влажные поцелуи Клиентов с капающей от дикого желания слюной.       - Потому что я – Покупатель, и я решаю, за кого мне отдавать свои деньги, конечно же. – Похоже, собеседнику начинал нравиться этот незатейливый разговор. – Если у меня есть право выбора, то почему бы мне им не воспользоваться, в самом деле? И, как можете наблюдать, такое решение было абсолютнейше точно верным, ибо мне доставляет несказанное удовольствие общаться с тем, кто подходит моим эстетическим вкусам. Покладистость позволит вам не перегибать палку в разговоре, умение болтать станет отличной вещью для часовой дискуссии, где вы и сами не будете испытывать дискомфорт, пока время будет медленно тянуться, ну а внешние данные – уже плюс для меня. Я люблю делать все по высшему качеству, так что любое мое решение обдумывалось много, очень много времени, и не вам его судить. – Зрачки Змея немного сузились будто от какого-то азарта, как у кошки, начавшей свою игру с шустрой мышью, умеющей постоять за себя, а потому приносящей для хищницы такой великий интерес.       - Тогда чем же ты сам отличаешься от этих членососов, о которых столь красочно отзываешься? – Эйнджел потянулся за новой порцией чая. Напиток ему приглянулся, и, быть может, если час пройдет удачно, он сможет выудить из Заказчика немного информации относительно этих трав, таких редких для Ада. Не факт, конечно, что он сможет его заварить, но, быть может, когда-нибудь, сумеет намекнуть Валентино на приобретение такого. Конечно, для привлечения больше клиентов, хотя Публичный Дом и не нуждался в подобной рекламе и особенностях. Однако, такое решение может заметно улучшить его настроения, и Эйнджел вполне сможет воровать стаканчики с терпкой жидкостью, попивая ее в уголке, пока горло снова не запершило от высокоградусного, но дрянного алкоголя. – Что если ты тоже не приглянулся им своим личиком или манерой общения, и они просто не захотели тратиться на такого, как ты? – Это был очень, очень опасный вопрос, и Паучок понял это по напряжению в руках Змея, когда он, напрягая пальцы, впился ими в чашку, наполовину заполненную чаем.       Однако, будто по какому-то щелчку, на его лице образовалась слабая улыбка, а сам он расслабился, обвившись дугою на своей «территории».       - Хорошо, вы меня победили. Давайте теперь знакомиться. – Его язычок все чаще стал проскакивать меж зубов, придавая странноватому британскому акценту еще большую необычность. – Мое имя Сир Пентиус, я нахожу вас весьма любопытным собеседником.       - Я любопытен для всех, малыш. – Эйнджел улыбнулся, принимая более удобную позу и разминая затекшую руку. – Можешь звать меня своим Ангелочком, Сынишкой, Внучком, Сладостью, Яхонтовым, ну или как вы там старички зовете своих молоденьких Любовников, пока наше время в силе. А после его истечения, я бы хотел иметь дело только с твоим так называемым «чаем».       Чайничек опустошался все чаще и чаще, и, имея не такой большой объем, кончился довольно скоро. Однако, выходя из потрепанного жизнью Отеля и пересчитывая в руках заветные купюры, Эйнджел не мог не отметить, что встреча, хоть и была немного скучноватой местами, но, в целом, ему понравилась. Выпитый чай отдавался сладко-кислым послевкусием, весьма приятным и ярким. Незнакомец, назвавший себя Сиром Пентиусом, был очень вежлив, галантен, хотя явно пытался скрыть некоторые начинающие появляться у него элементы раздражения, когда Эйнджел начинал затрагивать довольно скользкие темы, и, что было самым удивительным, не коснулся его и пальцем, напротив, поделив постель на «территории». И, сказать по правде, Эйнджел даже не знал, как быстро он согласится на новый заказ от Змея, если ему еще предоставится подобная возможность. Но, одно он знал точно:       Этот чай был невероятно вкусен, особенно выпитый с утра.