Питомец

      — Я сказал, мы узнаем это сейчас.       Его ноги трясло, пот стекал по спине, и было еще что-то — тупая тяжелая боль внутри грудной клетки. Обожженная рука горела, пульсируя время от времени вместе с висками. Гай не был в состоянии сражаться, но так или иначе собирался. Он был обязан.       «Какаши бы дрался. Мой противник никогда бы не сдался. Он бы дрался и победил бы, и спас бы команду.»       Гай распрямил плечи. Парень перед ним усмехнулся. У него было много зубов, но, в конце концов, он был всего лишь большой, синей, каплеобразной штукой. Как он сказал, его зовут? Хоши-чего там? Гай не помнил. Он не обратил внимания. Не важно.       — Не понял, да? Ты слишком туп для этого? Ты не можешь со мной драться, пока я не позволю. Глянь вниз. Печать на твоей груди контролирует поток чакры к твоему сердцу и мозгу. Если я захочу, я могу использовать это, чтобы убить тебя. Это будет просто.       Гай зарычал и набросился снова.       Он увидел щелчок пальцев, даже не настоящую печать, не что-либо еще, просто щелчок и потом…       Все тело содрогнулось в конвульсии. Ощущалось оно как железный штык, обернутый вокруг сердца. Он не мог дышать. Не мог думать. Красные и черные пятна расцвели в поле зрения, затмевая синего фрика, маленькую кухню, мир.       Гай лежал на полу и задыхался, когда реальность вернулась, отскакивая как порвавшаяся резинка. Когда он поднял голову, скользкие, сырые яйца стекали по щеке.       Синий мужчина высился над ним, как гигант.       — Я говорил, — сказал он. Его слова, казалось, падали с неба.       Но Гай не собирался сдаваться. Он не может.       Он представил себе Какаши в безмолвной маске, серебряные волосы треплются на лёгком ветру.       «Я пока не догнал тебя. Я не могу тебе проиграть. Не так. Это не кончится здесь. Не кончится.» Все силы ушли только чтобы подняться на все конечности, пальцы впиваются в прогалины между плиткой пола, его руки трясутся как листья в шторм.       Гай знал, что провалится, но отказывался признавать очевидное. Он отбросил мысль в дальний угол сознания, где обитала агония. Он попытался восстановить контроль над дыханием, боль в груди и лёгких налегала пауком, который становился больше и больше.       «Какаши…»       — Ты не понимаешь этот язык?       — Я сказал… Я Зеленый… Зверь Конохи… Майто Гай! — Гай попытался поднять голову, чтобы посмотреть в глаза оппонента, но это оказалось слишком тяжело.- Я не преклонюсь тебе… Или кому-либо!       — Ты уже на коленях, тупое животное.       Ярость свернулась в животе. Этот холодный, невозмутимый голос, высокомерие!       Гай задрожал. Сжал челюсти. Он покажет этому парню с кем он имеет дело. Он…       Он зажмурил глаза и резко вдохнул. Сфокусировался на чакре, которая требовалась на это.       Пятые врата.       Даже если он тогда был мелким, даже если отец говорил ему об этом, показывал это, Гай представлял себе врата и только их. Врата. Огромные, кованые тяжёлым железом. Он представил пальцы, скользящие по металлу. Затем сжал руку на ледяной поверхности. И затем потянул, выступая против всего, с чем он имел дело. Это единственный способ открыть врата. Он будет тянуть столько, сколько понадобится. Не имеет значения, как это больно.       Только в этот раз…       В этот раз Гай дотянулся и толкнул их, и не почувствовал никакого сопротивления.       Он сфокусировался сильнее. Ухватился за врата.       Но ничего не произошло.       Как будто тьма опустилась в середине дня. Затмение. Гай сморгнул холодный пот. Или слезы, наверное слезы, хотя он не припоминал, плакал ли.       Где-то рядом синий парень сказал:       — Я иду спать, — и побрел прочь.

*      *      *

      Гай потерпел полное поражение по какой-то причине. Он очнулся на полу, разум трещал как куски сломанной вещи.       С трудом он перевернулся на спину. Сглотнул ком в горле и уставился на серый потолок.       «Что бы сделал Какаши?»       Вопрос. Все, что осталось. Представление его извечного соперника в униформе Анбу, белый в противовес всепоглощающей темноте.       «Что бы ты сделал, Противник?»       Так или иначе, у Гая не было ответа.