Destroying Angel

Накрытый туманом Лондон был привычен своей дрянной погодой. Словно бы специально, она не позволяла увидеть что-либо дальше пары метров. Все будто бы дрожало за пределами вытянутой руки, отчего даже Кроули хотелось идти медленно, боясь то ли упасть, то ли самой погоды. Все же настолько густой туман — не такое распространённое явление. Так что даже демонам есть, чего опасаться. Пару раз одернув себя, он все же уверенно вышагивает в сторону книжного магазина Азирафаэля. Невольный взгляд на вывеску всегда сопровождается смешком. Выдуманная фамилия ангела всегда заставляет его усмехаться. Фэлл. Как будто это он здесь падший, а не Кроули. Колокольчик на двери мелодично звенит, оповещая Рафаэля о прибытии Кроули. Через пару секунд тот появляется у входа и улыбается, увидев демона. Как всегда счастливый, рад его видеть. Эта улыбка отдаётся странным теплом в груди Кроули, заставляя улыбнуться в ответ. — Ты ведь не занят, Азирафаэль? — оперевшись о стеллаж, спрашивает он, взъерошивая волосы рукой. Ангел редко по-настоящему занят, когда он приходит к нему. Может поэтому демон и любит заходить тогда, когда ему вздумается — Азирафаэль не прогонит. Внутри рождается странное волнение, не дающее ему спокойно дышать. На лице Рафаэля спокойная, обыденная улыбка, которая будто заполняет его своим теплом изнутри. Он завидует ангелу в простоте вызывания таких ощущений и доверия к себе. — Может быть немного выпьем? У меня есть пара бутылок хорошего вина… Кроули удивляется тому, как быстро соглашается Азирафаэль. Мгновенно, даже не задумываясь. Голубые глаза нежно и невинно смотрят на него, отчего в животе тянет. В последнюю секунду он одёргивает себя, не давая себе права коснуться ангельского лица. Внутри все рвется, и демон совсем не может держать себя. Секунда — и они оба сидят в гостиной Кроули. В этот раз он не хотел оставаться в книжном магазине. Занавески задёрнуты, и Азирафаэль забавно смотрится в своём костюме в минималистичной обстановке дома демона. Он светлое пятно во всей этой атмосфере, инородное, но при этом неизменно создающее иллюзию теплоты. В полумраке по лицу ангела шарят тени, но он все такой же незримо свой, ангельский. Внутри Кроули все сжимается в комок, когда Рафаэль смеётся над его пьяной шуткой. Так привычно, но в то же время завораживает. Рука с наполненным бокалом невольно дёргается, взгляд демонических глаз медленно скользит, замирает. По лбу ангела течет маленькая струйка пота, а лицо уже ярко-красное. Улыбнувшись демону, Азирафаэль замечает: — Что-то у тебя жарко, Кроули, — и слегка расстёгивает рубашку, стягивая пальцами бабочку с шеи. Внутри демона рождается шипение при виде открытого участка кожи. Целомудренно застёгнутая рубашка обычно скрывает нежную шею от его взора, но сейчас охмелённый вином Азирафаэль невольно открывает самый лучший вид для демона. Клыки слегка царапают нижнюю губу, заставляя Кроули морщиться. В голову будто проникает лондонский туман. Его желания застилают разум, не давая думать. Свет свечи бежит по лицу мило улыбающегося ангела, который кажется идеальным в своей простоте. Совершенно непоколебимый, открытый и безмерно доверяющий. Кроули бы хотелось также сильно верить в то, что все вокруг хорошие. Потому что он явно нет… Пытаясь успокоиться, он делает глоток вина. Ему самому становится жарко от такого, все роится внутри. Расстёгивая чёрную рубашку, Кроули замечает любопытный взгляд Рафаэля. Неподдельный интерес плещется в этих ангельских глазах напротив, будто и демон скрывал от него что-то уже слишком долго. Одного этого достаточно, чтобы заставить демона хотеть гребанного ангела. Одной невинной заинтересованности в Кроули достаточно, чтобы желание начало откровенно замутнять разум, снимая оковы самообладания. Хотя даже этого интереса и не обязательно. Достаточно самого присутствия Азирафаэля в пространстве. Прижав пальцы к губам, он выдыхает и вновь шутит, смеша ангела. Тому все сейчас кажется смешным. Беззаботно расслабленный, слегка хмельной, распалённый… Слегка откинувшись в кресле, Рафаэль уверенно смотрит в глаза Кроули. — Знаешь, за все эти годы своего существования я не знал никого лучше тебя, Кроули, — улыбается ему Азирафаэль. Ошеломленно замерев, демон не сразу сообразил, что же такое сказал ангел. Но почему-то эти слова гулким эхом пронеслись в сознании, отражаясь в туманных закоулках. Она была сродни той, что тогда произнёс во время апокалипсиса ангел в монастыре. Поджигающая его демоническую натуру, выставляющая его невинно добрым, совершенно безвредным. Вместе с осознанием шквал эмоций снес Кроули. Все темное внутри него восстало против этих слов, все его существо. Одна секунда, и рука Кроули со всей силы сжимает шею Азарафаэля, перекрывая доступ к воздуху. Он не может его убить, но боль они оба чувствуют. Принимая свои физические тела, начинаешь мириться с тем, какие вещи они тебе даруют. Ангельские глаза смотрят на него, рождая совсем другие эмоции. Удивление, какое-то плещущееся непонимание, искорки страха и боли. Какого-то чёрта это только распаляло. Демону нравилось, как резко взгляд Азирафаэля изменился всего лишь от его легкого сжатия. Он в его власти. Это осознание льстило, развязывая ему руки. Опустив руку, Кроули впивается в губы Азирафаэля. Он целует жестко, грубо, с силой вжимает в себя тело ангела. Впивается клыками в нижнюю губу, не дает дышать, забирая то, что может забрать, пользуясь безмерным доверием. Рафаэль не двигается, и Кроули держит его в руках словно куклу. — Отвечай, гребанный ангел! — Яростно шипит Кроули, смотря в голубые глаза. Подчинение. Власть. Он хочет полностью владеть этим наивным существом. И Азирафаэль отвечает. Поцелуй ангела мягкий, нежный. Несмотря на всю грубость Кроули, гребанный ангел остаётся собой, остаётся святым и чистым существом, которое принимает жёсткость как часть натуры демона. Не воспринимает угрозу со стороны всерьёз, лишь пытается совладать с ней своими ангельским пониманием и лаской. Он дарит тепло, но оно лишь раззадоривает Кроули, злит его ещё сильнее. Почему Азирафаэль такой правильный, чуткий, идеальный? Такой ангелочек? Ответ Кроули вжимает Рафаэля в диван. Он резко толкается языком тому в рот, вылизывает ангела. Пытается подавить всю эту тошнотворную в миг нежность, но та сочится, проникая в воздух. Он пахнет чертовой ванилью и яблоками, заставляя демона задыхаться от нежности и ярости, которые в комбинации просто выжигают его естество, мучают его, раздирают адскими трезубцами изнутри. Щелчок спустя они оба лежат на кровати Кроули, а в глазах ангела вновь появляется пропавший страх. Боится. Кроули уже всё равно. Он не остановится. Он впивается в шею ангела, оставляя грубые, грязные засосы, от которых Азирафаэль почти кричит. Клыки острые, будто у дикого зверя, их укусы отнюдь не приятные, а болезненные. Ему нравится. Широкие движения языка зализывают кровавые ранки, ощущая вкус выступившей крови, а жилистые руки крепко прижимают ангела к кровати, не давая двигаться. Такой совершенный, но совершенно беспомощный. Азирафаэль тихонько стонет, и Кроули не может понять то ли ему больно, то ли ему хорошо. Его это почти не волнует. Почти. Сорвав с ангела половину одежды, Кроули наигранно мягко ведет по ноге. Такие прикосновения вызывают дрожь в теле ангела, он невольно тянется к ним, отчего демон лишь тихо смеётся. Такой непорочный, но внутри все равно хочет касаний. Отзывается на ласку, но при этом напрягается, стоит только сменить прикосновения подушечками пальцев на резкие, будто вспарывающие светлую кожу царапины. Нетерпение обжигает, отчего очередным рваным касанием демон касается ангельской плоти. Чуть вставшая, возбуждённая она вызывает у демона такую ухмылку, которую видели немногие. И те, кто всё-таки видел, не всегда оставались в живых. Сменяя грубость на наигранную мягкость, он нарочно влажно выцеловывал грудь ангела, периодически напоминая, что это всё лишь его благосклонность. Грубые прикосновения к телу, ощущение того, как под пальцами вздрагивает его невинный ангел, раззадоривали. Он слегка касается плоти, вызывая возбуждение. Азирафаэль пытается сопротивляться, но не может. То, как всей своей сущностью он противиться, но одновременно не может совладать с физическими проявлениями, напоминало Кроули пропащих в разврате грешников. Только сейчас пропадал ангел, отчего демон невольно облизнулся. Кроули касается кончиком раздвоенного языка соска ангела, мягко целует его, грубо выкручивая другой пальцами. Играть на контрасте с телом небесного создания было возбуждающе. Такой простой ласки достаточно, чтобы заставить ангела выгнуться на кровати, закусить губы. Кроули тихо стонет. Этого всего достаточно, чтобы заставить его молить о разрядке. Но единственное, чего он хочет — так это чертового ангельского тела. Слезы текут по лицу Рафаэля. Его шёпот раздаётся со всех сторон, окружая Кроули. Он молит, взывает к нему, сам не имея власти над собой. «Пожалуйста…» «Пожалуйста, пожалуйста, Кроули…» Но змей внутри демона лишь смеётся. — Я заставлю тебя желать меня, ангел, — шипит Кроули в лицо Азирафаэля, задыхаясь от вида этих голубых глаз. В них плещется то, что любой демон бы хотел испить сполна. Хочется поглотить это, насладиться этими смешанными ощущениями, неподдельными страданиями и болью. Оно будто питало его, подпитывало всё прогнившее, некогда падшее внутри. Вот только… Все светлое противится тому, что происходит. Но внутри Кроули этого светлого гораздо меньше, чтобы помешать ему закончить. Кроули мягко целует низ живота Рафаэля, стягивая белье, царапая ногтями нежную кожу. Вся его змеиная сущность торжествует в этот момент. Он берет в рот плоть ангела, отчего слышит тихий стон. Кроули мокро ведет по стволу, отчего тот медленно твердеет, и мягко сосет головку. Азирафаэль задыхается от того, что чувствует. Ангел откровенно умирает от того, насколько внутри него всё рвётся. И это медленное схождение с ума наблюдает и Кроули. Стоны сводят демона с ума. Туман в голове будто вспыхивает, сгорает адским пламенем. Вылив на пальцы полбанки смазки, он мягко обводит колечко мышц. Скользя ртом по стволу, он толкается вглубь тела ангела. Все внутри торжествует от происходящего. Такие грязные вещи с его непорочным ангелом. На губах замирает довольная усмешка. Он выпадает из реальности. Впиваясь в губы, Кроули толкается вглубь Азирафаэля, отчего тот стонет прямо в рот демону. Такой непохожий на тот, что издавал раньше, наполненный наслаждением и отчаяньем. Кроули знает, как доставить удовольствие лучше любого другого. Он шарит руками по всему телу, давит на чувствительные точки, сам едва ли не задыхаясь. От ярости остались только искры. От безумных глаз ангела рождается тепло. Вжимаясь в ангельское тело, Кроули остервенело вбивается. Ему кажется, что он хочет вытрахать душу из этого гребанного небесного создания, осквернить всё его эфирное тело без остатка, забирая благодать себе, только себе одному. Удовольствие прошибает все его тело, заставляя гореть. В этот огонь он утаскивает и Азирафаэля. Вдыхая запах ванили и яблок, Кроули взрывается удовольствием, замирает внутри ангела, не дыша. Он почти кричит, не способный даже думать. Ему вторит другой голос. Приходя в себя, Кроули чувствует влажное на животе. Белесые капли живописно рассыпаны по их телам. С усмешкой Кроули смотрит в лицо Азирафаэля. Но на лице того он видит муку. Жуткая гримаса заставляет его отстраниться, но небесное создание вжимается пальцами в его плечи до крови. Безумный взгляд чернеет, когда из губ Рафаэля вырывается крик. Светлые волосы медленно седеют, пока Кроули судорожно пытается придумать, что же сделать. В ушах звенит, и он сжимает тело ангела изо всех сил. В отчаянье широкие крылья раскрываются, поднимая их воздух. За спиной ангела вытягиваются собственные. Кончики перьев уже цвета вороного крыла. Азирафаэль не может перестать кричать. Он кричит так, как будто ему вырезают сердце. Как будто его душу выжигают заживо. Его рвут на части. Кроули видит падение. Он ощущает, насколько сильно раскалился вокруг воздух, который вспыхивает голубым пламенем, сжигая его собственные крылья. Те тлеют, не дают огню вспыхнуть в смоляных перьях. Пламя пожирает некогда белые крылья, отчего те покрываются дьявольским пеплом. По лицу Кроули текут слезы. Это сделал он. Всё его падшее естество совершило с ангелом то, о чём он жалеет. Светлое внутри умирает, стоит ему вновь посмотреть в глаза, в которых заживо сгорело всё тепло и нежность. Прижимая к себе ангела, он судорожно шепчет. «Прости меня, Азирафаэль, прости, прошу…» Темной волной Кроули отбрасывает от Рафаэля, ударяя об пол. Черные крылья раскрываются на всю комнату. Красные глаза с красными дорожками кровавых слез с ненавистью смотрят в лицо плачущего Кроули. — Ты думал, что тебе есть прощение, Кроули? — шипит Азирафаэль, — Демоны не прощают, дорогой. Шипение будто проникало в голову, заполняя едким дымом, в котором напоследок раздалось громкое, будто оглушающее: — Увидимся в аду. Взмахнув смоляными крыльями, Рафаэль пытается взлететь, но Кроули хватается за его ногу, повисая. Он как в бреду что-то шепчет, вымаливает прощение, просит остаться с ним. Весь мир сужается до этого момента. Смех отдаётся в ушах демона, разбивая его слова. С потолка сыпется черное стекло, заставляя Кроули кричать от боли. Нога в его руках превращается в острые как бритвы осколки, заставляя его метаться от осознания, что Азирафаэля больше нет. Азирафаэля больше нет. Само существо Кроули разрывается на части. Он взмывает и падает в стекло на черных крыльях, теряя землю и небо, желая вернуть все назад. Все вокруг смешивается в одну воронку, покрытую тёмными осколками. Тьма съедает Кроули, заставляя его кричать еще громче от беспомощности… Пока не кончается воздух. Кроули резко вскакивает, задыхаясь. По его лицу течет пот, он весь мокрый. С глаз спадает чёрная пелена, давая увидеть, где он. Минималистичный интерьер его комнаты кажется ему еще большей насмешкой, чем само его существование. Осознание реальности слишком долго не приходит. Кроули трет глаза, пытаясь понять, что же из этого реально. Вскакивая, он почти падает, но все же поднимается и кружит-кружит-кружит по комнате, зарываясь пальцами в волосы. Он едва дышит, пока по его лицу не начинают течь слезы. Все вокруг — одна единая воронка. Вокруг всё неизменно идеальное, никаких следов того, что тёмным и едким комком осело внутри. Но это лишь относительно успокаивало. Резкая мысль пронзает голову Кроули. А что, если это не сон? Все внутри него холодеет. Это нужно как можно скорее проверить. Сердце демона заколотило с силой по рёбрам. Со стоном нетерпения, он бежит к телефону, спотыкаясь. Кроули падает, сдергивая со стола устройство, отчего-то чуть ли не разбивается, и набирает вбитый в память наизусть номер. Пальцы дрожат… Длинные гудки убивают его, заставляя почти кричать, проклинать грёбанную связь. — С Вами говорит Мистер Фэлл, — жизнерадостно произносит ангел. Не автоответчик. Азирафаэль. С ним всё в порядке. В ответ он смог только тяжело выдохнуть, закрывая свободной ладонью глаза. Кроули роняет голову на пол, сжимает ее руками, будучи счастливым, что это лишь сон. Всего лишь сон.