(a love) a lantern in the dark

***Два года спустя***

Бриенна крепко – очень крепко – держит Джоанну за руку, пока пассажиры сходят с корабля на берег. Первой появляется Санса – рыжие волосы развеваются на ветру, рукой она придерживает у бедра маленького Неда. Следом появляется Тирион, Подрик тоже не отстает. Бриенна широко улыбается, а Джоанна подпрыгивает, дергая ее руку. – Терпение, Джоанна, – напоминает ей Бриенна. Джоанна тяжело вздыхает, расслабляет ладонь, но тут же снова начинает тянуть Бриенну за руку. Стоящий рядом Джейме фыркает, и Бриенна искоса кидает на него многозначительный взгляд. Джейме улыбается в ответ невинно, как младенец. Джоанна больше не может сдерживаться и едва ли не вопит: – Тетя! Дядя! Под! Санса обнимает Бриенну свободной рукой, потом наклоняется к Джоанне, и та обхватывает ее за шею ручками. Отпустив ее, Джоанна хлопает Неда по руке. – Нед! Санса посмеивается. – Да, это Нед. – Аккуратнее, – предупреждает Бриенна значительным тоном матери двухлетки. Джоанна указывает на Джейме и на ребенка в его руках. – Тям Сейина! – Знаю, – мягко отвечает Санса. – Я очень рада познакомиться с твоей младшей сестренкой. Нед тянется к Джоанниным волосам, почти хватая пухлой ручкой ее светлые кудряшки. Бриенна готовится к катастрофе, но Санса успевает вмешаться, перехватывая его ладошку и целуя ее, не успевает он возмутиться. – Серьезно, Джейме? – Бриенна поворачивается и видит, как Тирион уставился на Джейме, приподняв бровь. – Слинг? – У меня всего одна рука, Тирион, – Джейме легонько покачивается из стороны в сторону, правым предплечьем придерживая лежащую в отрезе ткани, перекинутом через его плечо, Селину. – Хочешь, чтобы я уронил своего ребенка? – Ты совсем размяк, братец, – говорит Тирион – полулюбя, полусаркастически. Он поворачивается к Бриенне и кланяется. – Сир Бриенна. Воистину, Бриенна иногда размышляет, за что боги связали ее с Ланнистерами. Как бы она ни любила своего мужа, а следовательно, и его единственного близкого родственника, они все же невыносимы. – Рада видеть тебя, Тирион. – И Джоанна, – говорит Тирион, подходя к девочке ближе. – Да ты уже с меня ростом. И он не так уж далек от истины. Джоанна, по-видимому, пошла в Бриенну не только глазами и практически белыми волосами, но и ростом. Характер, однако, у нее ланнистеровский. Бриенна наконец переводит взгляд на Пода, маячащего позади семейства, одетого в сияющие золотые доспехи Королевской Гвардии и с мягкой улыбкой наблюдающего за ними. Она манит его рукой, и он подходит – на лице неуверенность. Он останавливается перед ней и низко кланяется. – Сир. Она кивает в ответ. – Сир. Лицо Пода расплывается в улыбке, и он крепко обнимает ее. Это неожиданно, но радостно, и Бриенна обнимает его в ответ свободной рукой. В конце концов момент портит Джейме: – По-моему, кто-то проголодался. – Бриенна переводит на него взгляд и видит, что Селина ерзает, а Джейме позволяет ей тянуть в рот костяшку своего пальца, чтобы успокоить. – Да и наши гости, полагаю, хотели бы умыться перед ужином. – Боги, да, – говорит Тирион. – И я не отказался бы от глотка вина. -- Бриенна держит на коленях играющего с завязками ее туники Неда, а Санса мурлычет что-то спящей Селине. – Это все еще так странно, – говорит Санса отстраненным тоном. Она поднимает глаза на Бриенну, слегка улыбаясь – радостно и грустно одновременно. – Что странно? – спрашивает Бриенна, вытаскивая завязку из липкой Недовой руки с полпути к его рту, слегка качая малыша на коленке, чтобы предотвратить вспышку гнева. Санса беспечно смеется. Бриенна смотрит на нее и улыбается, видя радостные искорки в ее глазах. Бриенна вспоминает первую встречу с ней, и ей не верится, что это одна и та же девушка. Тогда она балансировала на краю пропасти, была почти сломлена, и от падения ее удерживали лишь сила воли и желание жить и процветать. Видеть ее теперь – счастливой, открытой, одетой не в темно-серое и не в черную шерсть… Бриенна и свое-то будущее представляла иным, а будущее Сансы – и подавно. – Все, – объясняет Санса, переводя взгляд на Неда и расплываясь в еще более широкой улыбке. – Мы обе теперь матери. Причем счастливые. Вышли замуж за Ланнистеров. Тоже почему-то счастливо. – Она поворачивается поглядеть на Селину и проводит кончиком пальца по ее пухлой розовой щечке. – Мир и покой. Санса поднимает глаза – в них сквозь счастье явственно проступают годы, проведенные в страданиях, без надежды на легкую нынешнюю жизнь. Боль больше не омрачает ее радость, и все же маячит на заднем плане – как напоминание обо всем, что привело в этот момент. Бриенна протягивает руку, и Санса крепко пожимает ее пальцы. – Кажется, я никогда не благодарила тебя, – тихо говорит Бриенна. Санса недоуменно хмурится. – За что? – За то, что ты была мне другом, в котором я отчаянно нуждалась. – Санса выглядит озадаченно, лицо вытягивается в изумлении. – Я знаю, что ты… беспокоилась, когда я выходила за Джейме, но ты никогда не отворачивалась от меня. Ни тогда, когда узнала, что я жду от него ребенка. Ни когда я согласилась выйти за него, хоть он и бросил меня… ты не разу не назвала мои решения глупыми. Ты была добрее, чем я могла даже ожидать. Санса сжимает Бриеннину ладонь еще крепче. – Нужно было быть еще добрее, – говорит она и качает головой, когда Бриенна пытается перебить ее. – И представить не могу, что ты, должно быть, чувствовала, насколько тебе было одиноко. – Глаза Сансы блестят от слез. – Если бы я хоть немного понимала... В коридоре раздается громкий хохот, сопровождаемый топотом крохотных ножек. Бриенна вскидывает взгляд и видит вихрем влетающую в комнату Джоанну – кудряшки растрепаны, скандирующую: – Мама! Мама! Мама! Мама! Она врезается в Бриеннину ногу, вцепляется руками ей в бедро и невинно моргает большими голубыми глазами. – Джоанна, – говорит Бриенна, и Джоаннина улыбка слегка меркнет от ее тона. – Где септа Фалиса? Как по команде в коридоре раздается топот гораздо более крупных ног по ковру – целеустремленный и торопливый. Войдя в открытую дверь, септа Фалиса коротко приседает в реверансе, лицо ее выражает огромную досаду. – Простите, миледи. – Септа Фалиса расправляет плечи и вперивает в Джоанну хорошо знакомый Бриенне взгляд. – Я всего на секунду отвернулась. – Ничего страшного, септа, – говорит Бриенна, вполне разделяя ее раздражение. Она глядит на Джоанну, по-прежнему наигранно-невинно хлопающую глазищами. – Разве можно убегать от септы Фалисы? Джоанна рьяно трясет головой. – Я хочу поигйать с Недом и тетей. – А что я сказала насчет игр с Недом и Сансой? Джоанна роняет подбородок на лежащее на Бриенниной ноге предплечье и отвечает со всей мировой скорбью, на которую способна лишь двухлетка: – Когда посплю. – Ты поспала? Джоанна оглядывается на септу и снова смотрит в пол. – Неть. – Тогда ступай с септой Фалисой, иначе не будешь играть с ни с Недом, ни с Сансой вообще. Джоанна разве что не бросается к своей удрученной септе. – Она пыталась с вами драться? – спрашивает Бриенна септу Фалису, уже догадываясь, что услышит в ответ. Септа колеблется секунду, и Бриенна замечает это. – Лишь немного, миледи. – Она извинилась? – Нет, миледи. Бриенна лишь переводит взгляд на Джоанну, и та поеживается. – Прости, септа, – говорит она кротко, как мышка. Когда Джоанна не смотрит на нее, Бриенна закатывает глаза. – Я снова поговорю с лордом Джейме сегодня, – говорит она септе. – Обсудим, что делать с этой новой проблемой. На самом деле, не такая она и новая. Джоанна появилась на свет, пинаясь и пихаясь, и никогда и не думала прекращать. Однако теперь она больше не младенец, и убеждать ее, что драться с людьми уже совсем не мило, приходится всем окружающим ее взрослым. А то, что Джейме находит забавным, что его первеница переняла материнские боевые навыки и отцовское самообладание, нисколько не помогает делу. – Конечно, миледи. – Септа делает еще один реверанс, берет Джоанну за руку и ведет ее в направлении детской. Бриенна вздыхает, переводит взгляд на Сансу и видит, что та улыбается и явно старается сдержать смех. – Она дочь своего отца, – говорит Бриенна. Санса вздергивает бровь. – Ну конечно. -- Едва Селина заканчивает сосать, Джейме забирает ее, кладет себе на грудь животиком вниз, так, что ее ухо оказывается напротив его сердца, и нежно постукивает по спинке. Глаза и волосы у Селины уже темнее, чем Джоаннины, и Бриенна втайне надеется, что она будет копией Джейме, когда подрастет. – Сегодня Джоанна снова сбежала от септы. – Джейме издает смешок, на губах – почти гордая улыбка. – Кроме того, она пыталась с ней драться, прежде чем убежать. – Не пойму, почему у тебя такой обличительный тон, – говорит Джейме, не сводя глаз с Селины. Он перекладывает ее на свои согнутые в коленях ноги, так что ножками она упирается ему в живот, и улыбается ей, держа за ручки. – Она ведь и твоя дочь тоже. – Я была невероятно примерным ребенком. Очень сложно говорить с Джейме строго, когда он выглядит вот так – а вот так он выглядит всегда, когда рядом находится любая из его дочерей. Когда Селина только родилась, Бриенна волновалась. Джейме был абсолютно уверен, что будет мальчик – настолько спокойнее протекала эта беременность. Когда мейстер объявил, что у них еще одна девочка, сердце Бриенны слегка упало, и она тут же перевела обеспокоенный взгляд на Джейме, полагая, что он расстроился, раз это не сын. Волновалась она зря. Когда повитуха передала ему Селину, лицо Джейме светилось так же ярко, из глаз текли точно такие же слезы, а пальцы так же нежно касались ее лица – как было, когда родилась Джоанна. Глядя на него теперь, Бриенна не может вообразить более довольного, чем он, мужчину, во всем Вестеросе и Эссосе вместе взятых. – Да, все примерные девочки становятся рыцарями, – иронично говорит Джейме. Теперь он воркует с Селиной, хлопая ее маленькими ладошками, пока она не начинает улыбаться ему в ответ. – Джейме, не отвлекайся, пожалуйста. – Выходит чуть резче, чем Бриенна планировала, но она ужасно устала. Разрываясь между подготовкой к прибытию гостей и празднику, заботами о трехмесячной дочери, которая не спит дольше пары часов, и ловлей самой изворотливой двухлетки в Штормовых землях, поспать ей удается еще меньше, чем когда-либо – меньше даже, чем во время войны. Джейме наконец смотрит на нее, озабоченно хмуря брови. Бриенна забирает у него Селину и укладывает ее в люльку возле их кровати, вручив деревянную погремушку. – Тебе пора стать с Джоанной построже, – говорит она ему почти с сожалением. Проводя время с дочерьми, Джейме светится неприкрытой радостью первооткрывателя. И это ведет к тому, что из них получатся две испорченные и избалованные девочки. – Нельзя, чтобы она так и продолжала бить людей. Одно дело, когда она была младенцем, но теперь она достаточно взрослая, чтобы понимать, почему это плохо. Джейме вздыхает. Тяжко. – Я знаю, тебе это не нравится. – Бриенна накрывает его ладонь своей. – Но она становится непослушной. Мы оба знаем, что она может найти своей энергии применение получше, чем драться с септой. – Может, мне начать с ней тренироваться? Бриенна закатила бы глаза, но так ее раздражение и на Джейме, и на Джоанну моментально испаряется. – Если главным уроком, который она извлечет из этих занятий, будет то, что бить можно только тебя и только во время тренировки, то да. – Джейме улыбается. Бриенна поднимает палец. – Но если она начнет драться сильнее – мы сразу же прекращаем это. И мне все равно, что ты не выносишь ее слез. – Ладно, ладно, ладно, – бормочет он, дотрагиваясь до ее лица и целуя ее. – А теперь иди ко мне. Она улыбается ему в губы, и он притягивает ее к себе, чтобы она оказалась сверху. -- Джейме уже давно сменил ланнистеровские золото и багрянец на тартские лазурь и солнечную желтизну. Бриенна совсем не скучает по его старым цветам. Они бы не были ей к лицу, и она чувствует некую гордость всякий раз, когда Джейме появляется в Большом зале, облаченный в ее цвета. Сама Бриенна одета теперь в бледно-розовый шелк. Она так и не понимает, как ее удалось уговорить на такое. Однако это платье гораздо лучше последнего розового платья, в котором Джейме видел ее. Большой зал полон гостей – народ Тарта собрался, чтобы отпраздновать визит Королевы Севера и рождение Селины. Бриеннин отец уступает место во главе длинного стола Сансе, несмотря на ее протесты, что она не правительница острова. Она одета в великолепное серебристое платье, голову венчает корона с лютоволками. Если раньше Бриенна чувствовала бы себя рядом со своей царственной подругой нескладно и неуклюже, теперь она совершенно не думает об этом. Над ней уже давно никто не потешается – по крайней мере в лицо или в присутствии приближенных. А даже если и потешались бы, думает она, когда чувствуешь любовь, слова и впрямь становятся ветром. Когда Селвин встает, чтобы произнести речь, Джейме накрывает Бриеннину руку своей и улыбается. – Я благодарю Королеву Севера за то, что почтила наш маленький остров своим визитом, особенно в день празднования рождения моей младшей внучки. Три месяца назад у моей дочери и ее лорда мужа родилась вторая дочь, Селина. С бесконечной радостью сообщаю, что она столь же здоровая и крепкая, как ее старшая сестра. – Селвин лучезарно улыбается – не только толпе, но и Джейме с Бриенной тоже. Сказать, что он обожает внучек – не сказать ничего. В своей к ним любви он почти переплюнул Джейме. – Не начнут ли лорд и леди первый танец? Бриенна сверкает на отца взглядом, но когда Джейме встает и подает ей руку, она берет ее и следует за ним в центр зала. На этот раз она без промедления идет в его объятья. Бриенна думает, что, должно быть, этот танец сильно отличается от первого их танца – свидетелями которого были те же самые люди. Он поседел и отрастил бороду. Она поправилась – особенно с учетом того, что с рождения второго ребенка прошло совсем немного времени. Однако Бриенна знает: всем ясно, что им уютно друг с другом, и их любовь вполне очевидна. Джейме легко и беззаботно кружит ее в танце. Она больше не ощущает на себе осуждающих взглядов толпы. Теперь ей все равно, если кто-то думает, будто они с Джейме странная пара. Она всегда будет выше него и шире в плечах, но когда он улыбается ей и прижимает к себе, когда его глаза светятся любовью и страстью – тогда она понимает слова, которые Джейме шепнул ей когда-то: льва не должно интересовать мнение овец. Когда музыка затихает, Джейме берет ее руку, делает шаг назад, наклоняется и с улыбкой целует костяшки ее пальцев. Бриенна широко улыбается в ответ и притягивает его к себе, обнимая. Она целует его перед лицом богов и людей – гордая, счастливая и безумно влюбленная в своего мужа.