Тень другого мира за спиной

      — Вы бы видели тот лес смерти, что она наворотила, когда я пыталась объяснить суть икебаны и важность правильного сочетания растений не только по цвету, но и значению каждого элемента, и их расположению. А на следующий день после занятия всё вросло в землю. Черепки от ваз валялись по всей поляне. Хорошо, что до вашего прихода я успела прибраться и выкорчевать самые страшные сочетания растений: пожелания смерти, горя, болезней…       Яманака удивлённо приподнял брови и округлил глаза.       — Какая она у тебя кровожадная, оказывается. И ты была против её зачисления в ряды АНБУ? У неё же прирождённый талант!       Поморщившись, я отвернулась от анбушника.       Небо вдалеке играло разными оттенками серого — свинцово-грязная и печально-пепельная масса, постоянно перетекающая, переливающаяся…       — Угу. И играет на публику тоже неплохо, но Саки-кун не сможет стать убийцей. — Я замолчала, даже представлять подобную картину не хотелось, но… — Убивать будет — придётся, но смириться, принять это до конца она не сможет.       Слова дались с трудом. Язык словно онемел, им было так сложно ворочать, заставлять четко проговаривать эту фразу. Перед внутренним взором, слоило только закрыть глаза, в молчаливом укоре застыли тени.       Мы остановились посреди полянки на холме.       Ветер стих. Потратил все силы. Запас его чакры иссяк, оставив после лишь опустошённость. И общую серость. Казалось, краски сохранились только у цветов, но и их припорошило усталым безразличием. Словно я вернулась раньше срока…       — Ты забываешь об одной важной вещи, Рин-тян. В АНБУ не все задания подразумевают ликвидацию объекта или массовые убийства.       Я с сомнением покосилась на Яманака. Даже, кажется, криво улыбнулась. От удивления. По моим сведениям, полученным из первых рук, все миссии АНБУ предполагают убийства. Слишком много во время их выполнения возникает опасных ситуаций, а выход почти всегда один — чья-то смерть. Вероятность раскрыться, подставиться велика.       И пока я пыталась вспомнить еще с десяток аргументов, почему это ложь, анбушник уже давно переключился на изучение центральной композиции нашего неожиданного сада.       Переплетение цветов действительно притягивало взгляд. С первого мгновения чувствовалось, что в эту работу вложено нечто личное, какой-то внутренний надлом.       У Саки получилось рассказать историю длинною в жизнь.       Пожалуй, это ее лучшее творение.       Основа композиции — кусты омелы. Их подножие, пятнистые чёрно-белые стволы, изогнутые в виде низких арок, скрывали синие астры. Над ними треугольником возвышались одинокие цветки: амариллис, цинния и последней вершиной бутон белой хризантемы. В сердцевине фигуры рвался к небу ещё один стебель. Для многих — всего лишь голое непонятно что, окружённое длинными, постепенно желтеющими, листьями. Для понимающих — печальный символ вечного расставания.       — Ты ведь в курсе специализации своей… — анбушник произнес это так, как будто и не было этой пропасти молчания, разбившей непринужденный до того диалог, — подруги?       — Ммм? — Сам вопрос, эта заминка, интонация… напрягли. — Точно небоевая. Возможно слежка или шпионаж. Саки-кун неплохо притворяется, часто удачно уходит от неприятных тем, чувствует настроение других людей.       Яманака под тусклым, непонятно как пробивающимся сквозь тучи, светом, тоже казался серым, блеклым. И только короткие волосы блестели золотом фальшивого солнца.       Он ждал.       Давал возможность выговориться? Не знаю, но теперь так не хотелось думать о плохом.       — Из неё может выйти хороший ирьенин. Ранг B или даже A, если постарается и всё выучит. Количество чакры вырастет. Думаю, её объем не будет уступать чуунину A-ранга. При должных тренировках…       Я запнулась, подавившись воздухом, и всё-таки выпалила:       — И Вы… можете ей помочь? — не дождавшись реакции от Яманака, я резко согнулась в низком поклоне. — Пожалуйста.       — Мне — мужчина аккуратно положил руку мне на плечо и, крепко сжав, заставил выпрямиться. Его лицо озаряла снисходительная улыбка, а глаза окружали лучики морщинок, — не выгодно подставлять Оками-куна.       Красивая, правдивая фраза. Вот только размытая, неопределённая, она может означать что угодно. От пойду и сдам проблемную девчонку АНБУ НЕ до сохраню всё в тайне, лишние проблемы мне не нужны.       — Она… — сглотнув, я сжала руки у груди, со страхом наблюдая за каждым движением лица анбушника.       — Саки-чии ничего не грозит. Сейчас, — закатив глаза, Яманака показательно начал разгибать пальцы: — Ей нравится Конохагакуре, она готова защищать людей деревни, у неё есть семья и гены с потенциально интересными Конохе свойствами и предрасположенностями к техникам. Этого достаточно, чтобы девочке дали время доказать свою полезность, верность деревне и исправить ошибки, хм… сделанные на основе неверных выводов и неоднозначного первого впечатления. Она мне показалась достаточно благоразумной для этого.       Наклонившись, мужчина щелкнул меня по лбу и вроде бы дружелюбно уточнил:       — Теперь тебе всё ясно? Рин-тян?       — Д-да, — закивав, я еще раз согнулась в глубоком поклоне, — Спасибо, Яманака-сан. Пожалуйста, позаботьтесь о Саки-чан.       — Я передам твои слова, Оками-куну. А теперь, — Яманака выпрямился и, зевнув до хруста в челюсти, пошел по тропинке, — пора возвращаться к Саки-чан, она уже давно ждет. Мы же все вопросы обсудили?       — Помимо вашего Оками-куна? Все.       Единственное, что удалось разузнать об этом человеке из рассказов Яманака, так это пол, примерный возраст и скверный характер, не лишенный некоторых забавных черт. Как раз в духе любимых историй Саки-чан, которые она мне пару раз пыталась пересказать.       Догнав, медленно бредущего по протоптанной дорожке, Яманака, я, наконец, смогла немного успокоиться. Хотя именно сейчас меня начало слегка потряхивать. Пока что едва-едва заметно. Лишь кончики пальцев выдавали дрожь, но Яманака успеет уйти до того, как она это станет очевидно.       Наконец мы спустились вниз.       Заметив нас, Саки подскочила с земли. Она сидела в тени дерева, почти сливаясь с ней. На ней была странная темная кофта с глубоким капюшоном, из-за которого даже лицо сложно было разглядеть, не то что светлые волосы.       Сорвав капюшон, девочка осторожно приближалась.       Ее взгляд быстро пробежался по мне, кажется, она заметила дрожащие руки, и остановился на глазах. Я моргнула дважды. Сигнал она точно увидела. Саки словно на миг забыла о дыхании. Но так и не ответив мне на ободряющую улыбку, она развернулась на пятках.       — Мне опять понадобится футон, Яманака-сан?       — Ты быстро учишься, Саки-чан. Оками-кун будет гордиться тобой.       Запрокинув голову, она тихо рассмеялась. Искренне, звонко. И, бросив на анбушника мимолетный взгляд, отворила калитку, тут же засунув руки в карманы кофты, шутливо поклонилась.       — Рада это слышать, Яманака-сан, Ваши слова ободряют мое сердце. Видимо, я недостаточно бесполезна…       Когда анбушник проходил мимо Саки, он ненадолго остановился и потрепал ее по голове.       — Не шути с огнем, Саки-чии. Его воля справедлива, но может быть иной для тех, кто нарушает его заветы.       Мужчина сорвался с места, в мгновение ока оказавшись на террасе.       В следующий раз его голос раздался уже из дома:       — Вы заснули раньше времени? Это не моих рук дело, каких биджу вы здесь скрываете?       От столь шутливого тона, столь контрастирующего с данным Саки советом, я немного… э… ошалела, пожалуй. Потому что тихо-тихо, по привычке прикрыв рот рукой, всё-таки ответила на его вопрос.       — Треххвостых…       Побелевшая Саки стояла, прислонившись к ограде. Она слышала меня, даже попыталась посмеяться над «шуткой», но выдала лишь судорожных хрипов и закалялась.       Я тут же оказалась рядом и прижала руку уже засветившуюся зеленым ей к грудной клетке. Техника вышла на автомате.       Ослабив спазм, схвативший мышцы гортани, я взяла ледяные руки Саки в свои и, сделав быстрый массаж ладони, надавила на одну из точек, способствующих снятию нервного напряжения.       — Ну что у вас там? Я уже все разложил.       Далекий, бодрый голос Яманака вдруг замолк.       Легкий ветерок коснулся моей спины, а позади раздался задумчивый хмык.       — Хн… ясно. Где у вас еще один футон можно найти?       Встретившись взглядом с Яманака, гораздо более тяжелым чем ранее, я еще больше удивилась его деловому тону.       — Так где?       Проигнорировав вопрос, я уже хотела помочь Саки забраться мне на спину. Но анбушник быстро перехватил ее и, поджав губы, еще раз с нажимом уточнил:       — Так где?       Саки знобило, но в остальном все вернулось в норму. Подсчитав пульс девочки, я выдохнула и тихо попросила:       — Я принесу. Только… отнесите ее в дом. Без перегрузок. Она перенервничала, состояние усугубится, — по привычке пробормотав пояснения, я активировала шуншин.       Хоть состояние немного стабилизировалось, ситуация необычная, может произойти что угодно. Это же не внешний мир…       Когда я принесла второй футон, Саки уже лежала под покрывалом в огороженной части одной из комнат*. Рядом стоял Яманака. Не отрывая напряженного взгляда от, мечущейся по матрасу, девочки, он серьезно проговорил:       — Ее состояние не похоже на побочный эффект техники, но будет лучше, если я усыплю вас вдвоем. Вы ведь каким-то образом связаны? — дернув головой, я расстелила футон рядом с Саки. — Ложись.       Когда очередное указание было выполнено, Яманака вытащил из-под покрывала руку Саки и, взяв мою, заставил нас переплести пальцы.       — Держи. Так надежнее.       Сосредоточившись, он встал посередине футонов и положил ладони на лоб мне и Саки.       — Закрывай глаза. Будет неприятно, но потерпи. Здесь простым сном уже не отделаться. Будем лечить.       Последовав совету, я опустила веки. Лоб быстро нагрелся. От ладони Яманака шел какой-то странный жар. Одновременно он был похож и не похож на чакру, выделяемую во время использования техники мистической руки. Только от шосена исходила приятная прохлада, а здесь…       Вокруг сгустилась темнота.       Чужое, громкое до того дыхание воспринималось как далекое эхо.       — Но кто же знал… что новое поко… так… нервное…       И чьи-то слова звучали таким же эхом.       Далеким-далеким…