Разве мы не влюбились, как только узнали друг друга получше? Жил наполовину неправильно, пока кое-кто не направил меня на истинный путь. Никаких тайн, всё вокруг священно, Вот как должно быть Под лунным светом В тёплую ночь На крыше, где я хочу быть. Иногда я как ребёнок, И я не могу понять, Почему мечтаю о том, как он возвращается в дом, милый дом, И я говорю, какой красивый у тебя дом.
~ ДЕРМОТ КЕННЕДИ
Эрик упрямо отказывался быть первым, кто снова вступит в контакт, поэтому пятьдесят различных вариантов текста сидели в его черновиках неотправленными, и, конечно же, Адам тоже не писал. Шли недели, и казалось, что эти месяцы вообще никогда не наступали, если не считать того, что Салли Грофф всё ещё была очень важной частью их жизни. Она даже стала избегать мессы вместе с мужем, предпочитая ходить в церковь с Эффионгами. Это было довольно странно видеть робкую светлокожую леди среди шумных красочных африканцев. И всё же, каким-то образом её полностью принимали и приветствовали. Поэтому Эрик следил за тем, как продвигается Адам. Сейчас он уже вышел из больницы. Он не вернулся ни в школу, ни в родительский дом, но друг семьи предложил ему стать помощником плотника. Кузина Салли сняла квартиру над гаражом, в которую устроила Адама. Салли никогда не говорила Эффионам о своём муже, но её недоверие к его влиянию на Адама было очевидно по тому, как она держала их порознь. Так или иначе, у Эрика почти не было времени думать об Адаме (и так он говорил себе по сто раз на дню, когда Адам приходил ему в голову). Ола помогла ему устроиться на работу в супермаркет, теперь у неё есть хоть какая-то возможность проводить время с Отисом пока идут рабочие смены, без всякой обиды со стороны Эрика. Ну, никто не жаловался. Частью из своей новой зарплаты Эрик решил платить за уроки музыки. Он действительно хотел добиться прогресса в игре на валторне, и никакие занятия в одиночку не помогали. Его учительница музыки жила в нескольких минутах ходьбы от автобусной остановки рядом с супермаркетом, где он работал. После короткой смены в четверг Эрик притащил свой футляр для валторны к дому старой леди и пробрался через её многочисленных кошек, отчаянно надеясь, что улучшение его игры будет стоить кошачьей шерсти на одежде. Ранним вечером он возвращался на автобусную остановку, когда вдруг резко остановился, чувствуя, что ноги прилипли к земле. Навстречу Эрику шёл силуэт в тёплом жёлтом свете заходящего солнца – безошибочно узнаваемая фигура Адама Гроффа. Вместо обычных джинсов из денима, куртки и серой толстовки по памяти Эрика, Адам был одет в пыльный комбинезон и нёс сумку через плечо. Его золотой медальон блестел на шее над белой майкой, которую он носил под комбинезоном. Эрик всё ещё был заморожен. Пока Адам не увидел его, первым побуждением было бежать, но предательское тело Эрика не двигалось. Затем Адам поднял голову, и на мгновение его глаза вспыхнули, как будто он собирался улыбнуться. Улыбка... А потом всё исчезло, возможно, это было просто солнце в глазах Эрика. Адам остановился перед ним и холодно оглядел Эрика с ног до головы, лицо оставалось бесстрастным. – Эй, Тру... – Хм, привет! Как поживаешь, Адам? Адам слегка приподнял брови. Эрик обнаружил, что бормочет, чтобы заполнить тишину. – Странно видеть тебя здесь... На бесстрастном лице Адама по-прежнему не было никакого ответа, но уголок его рта дёрнулся. – Хммм... Да... Я так понимаю, ты хочешь подняться? – он махнул рукой в сторону дома, перед которым стоял Эрик, затем свернул на подъездную дорожку и зашагал прочь. Ноги Эрика внезапно подкосились, и он обнаружил, что бежит за более высоким подростком, разглагольствуя при этом, как и всегда. – Так вот где ты живёшь? Честно говоря, я и сам не знал! Я только что был на уроке музыки! У одной старушки, у неё много кошек, и дом вон там, и... Адам отпёр дверь гаража и вошёл внутрь, не оглядываясь. Эрик последовал за ним вверх по круглой стальной лестнице, которая вилась над гаражом, не слишком задумываясь о том, что он делает, и оказался в квартире, ярко освещённой последними лучами солнца. Вид большого окна выходил на высокие деревья, которые стояли между главным домом и данным зданием. Квартира выглядела так, будто её недавно отремонтировали. С деревянными полами, современной мини-кухней и коллекцией мебели, будто бы купленной по каталогу. Всё бледное дерево и серые ткани были сделаны так, чтобы помещение выглядело элегантно, но без индивидуальности. Кроме неубранной кровати под дальним окном и нескольких разбросанных стопок грязной одежды, здесь не было ничего личного, что могло бы определить это место домом Адама. Ему было тут очень одиноко. Эрик замешкался на верхней ступеньке лестницы. – Не стой там просто так, - крикнул Адам, роясь в холодильнике, – Хочешь кока-колу? Когда Эрик не ответил, Адам повернулся и посмотрел на него тревожным взглядом. У Эрика были блестящие карие глаза, широко раскрытые, задумчивые и непроницаемые для чтения. – Я просто, знаешь, не уверен, знал ли ты, что я зашёл, – сказал Эрик, осторожно подходя ближе к кухне, – Я честно не знал, что ты живёшь здесь. Открыв банку с прохладительным напитком, Адам хрипло рассмеялся. – Это правда, Тру? – поинтересовался он, – Так ты приехал сюда не для того, чтобы навестить меня? Что, ты ходишь навещать эту кошачью леди почти каждый день? Эрик почувствовал, как его охватывает внезапная волна раздражения. – Нет. Это был мой первый урок. Но - да. Я буду навещать кошачью леди каждый четверг. Адам подошёл ближе, его взгляд стал ещё более прямым. Он протянул одну банку Эрику, который взял её, загипнотизированный силой глаз Адама. – Ну, раз уж ты здесь, – пробормотал Адам, – Пошли... Сердце Эрика пропустило удар, а затем ускорилось, когда Адам подошёл ещё ближе. Но высокий парень просто прошёл мимо него и открыл ближайшее окно, перелезая через раму на узкий карниз подоконника. Адам прополз по нему и оглянулся, смеясь над Эриком. Выражение лица Адама, было не только весёлым, но и насмешливым. – Я не курю внутри, трубодрочер, поднимайся на крышу. Затем каким-то образом, не выпуская банку колы из рук, Адам упёрся ногами в середину оконной рамы. Его длинные ноги исчезли из виду, когда он подтянулся. Эрик последовал за ним с гораздо большей осторожностью и без всякого изящества, пролив при этом половину своего напитка. – О боже мой, Адам. Это...действительно довольно высоко! Лёжа на спине на наклонных кровельных панелях, Адам выглядел совершенно непринуждённо. Банка колы балансировала в желобе у его ног, он закуривал сигарету. Солнце только что скрылось за горизонтом, и бледная луна поднималась напротив них, всё ещё низко над линией деревьев. Эрик подавил дрожь, когда он нелюбезно полез по крыше к Адаму и скользнул на позицию рядом с ним. Даже слишком близко. Но это было бы слишком очевидно, если бы он сейчас отодвинулся подальше, так что ему пришлось сидеть. – Боже, я не знаю больше ни одного шестнадцатилетнего парня, у которого была бы своя квартира! Я бы убил за такое место как это! Адам затянулся сигаретой и искоса взглянул на Эрика. – Семнадцать. – А? – Мне уже семнадцать. – О, – Эрик сделал глоток того, что осталось от его напитка. Его кожу покалывало, и он чувствовал это всем своим левым боком, хотя Адам был в нескольких дюймах от него. В нескольких дюймах отсюда. Очнись. Эрик нервно кашлянул. – Они тебя не беспокоят, Тру? – спросил Адам, делая ещё одну затяжку и перекладывая сигарету из правой руки в левую. – Нет, ну, не совсем. Ты чуть не умер. Я думал, что ты захочешь позаботиться о себе сам... – Эрик вдруг перестал заикаться. Адам опустил свою пустую правую руку в пространство между ними, мягко касаясь ею ладони Эрика и посылая искры ощущения покалывания вверх по руке. Эрик бросил испуганный взгляд в сторону, но Адам отвернулся. Эрик осознал свой пристальный взгляд, описательная фраза из романа, который он читал, пробежала у него в голове. Джентльмен был очень высок, с хорошей парой ног, изящными широкими плечами и худощавым суровым лицом с бескомпромиссным ртом, и чрезвычайно жёсткими карими глазами. Эти глаза повернулись к нему, обнаружив, что Эрик изучающе смотрит. Рот Адама слегка изогнулся в подобие улыбки. Удерживая пристальный взгляд Эрика, Адам осторожно положил сигарету между губами и затянулся. Эрик судорожно сглотнул. Трудно. Он не мог отвести взгляд. Пальцы, мягко касавшиеся его собственных, теперь переплелись в ладони, прижатые друг к другу. Сильные пальцы Адама казались знакомыми, и, в то же время, такими чужими. Появились новые мозоли, которых раньше не было, но главным изменением стало движение. Держать за руку потерявшего сознание парня – это совсем другое дело. Во рту у Эрика внезапно пересохло, и он сжал губы вместе, высунув язык, чтобы увлажнить их. Глаза Адама скользнули вниз, следя за движением языка Эрика. А потом он начал придвигаться. Упершись сцепленными руками в крышу рядом с ними, Адам навис своим телом над Эриком. Зажжённая сигарета в его левой руке прижалась к крыше. Банка в правой руке Эрика выскользнула из его отвлечённых пальцев и упала вниз по крыше в желоб, медленно посылая морось шипучей коричневой жидкости вниз по водосточной трубе. Эрик посмотрел в холодные карие глаза и, когда Адам опустил голову, решил, что, возможно, его рот не был таким бескомпромиссным, в конце концов.