***
— Не заплатите в конце этой недели, можете валить из моей квартиры на все четыре стороны! Я не посмотрю, что у тебя ребенок! Как гулять — вы первые, а как платить?! — возмущалась плотная женщина, сдавшая квартиру. — Подождите хотя бы до понедельника — я найду деньги! — Лили не могла заставить себя упрашивать эту… магглу, как и применить конфудус. Гордость и рациональность были против, и ей не хотелось быть обнаруженной. — Ах, найдешь, — пропела язвительным тоном женщина, — а что же сейчас не ищешь? Ребёнок мешает? Так сдай его в воспитательный дом: всё же лучше будет мальцу там чем с такой матерью. Грузная женщина брезгливо скривилась на последних словах и хлопнула дверью выходя из сырой холодной квартирки.***
Лили сидела у входа в здание и не могла поверить: её выгнали, выгнали из этой халупы, с ребёнком на руках, без средств, вещей и прочего. Очень хотелось сделать пакость напоследок, и она не удержалась, наложив один из сглазов. А сейчас принялась рассуждать в слух. — Может, действительно сдаться? Отдать тебя на воспитание, скажем, Блекам? Они всё же твои родственники, — малыш, закутанный по самое не хочу в одеяльце, разразился громким плачем, словно понимая усталую речь матери. — Да, ты всегда был таким… наглым… как и твой папаша, думаете только о себе… Женщина принялась укачивать мальца, бредя по пустынным в ранний час улицам. Руки и ноги быстро закоченели: у неё до сих пор не было нормальной одежды приемлемой для зимы.***
Женщина улыбалась искренне, глядя на старушку, причитающую у кроватки с заснувшим Гарри. В очередной раз ей повезло. Ей часто везло: находясь в этом теле, Северус словно словил птицу удачи за хвост. Что не скажешь про прошлое. Улыбка сама собой сползла с лица женщины. — Что грустишь, папашу этого вспоминаешь? — в тоне старухи слышалась язвительность напополам с затаённой горечью. — Небось, бросил вас и сам смотался. Все они мужики такие. — Нет, — Лили передернуло от первого предположения, — он умер. — Туда ему и дорога, дочка, — женщина погладила по голове совсем молоденькую девушку. — Мои все тоже уже почили, никого не осталось, а ты так похожа на Кларисс… Словно сестра близнец. Лили не решилась расспрашивать приютившую их женщину из чувства благодарности и тактичности, уж больно много она для них сделала. Старушка с неделю возилась с ней, Лили, пытаясь побороть зарождающуюся пневмонию, затем ещё с неделю боролась против болезни маггловскими таблетками и странного вида отварами. И уж потом выхаживала после болезни, при этом успевая нянчиться с ребёнком, которого напасть болезни благополучно обошла, но менее капризным он при этом не стал. — Сейчас я покажу тебе её, — старушка достала старый потрёпанный альбом, с такими же старыми фотографиями. — Вот. Крючковатый палец указал на рыжеволосую измученную женщину с осунувшимся лицом и болотно-зелеными глазами. — Она всю жизнь болела, моя Кларисс, с детства была слабенькой, — с грустью во взгляде мадам Лесли погладила фото. — Болезнь сломила её окончательно, когда умер мистер Лесли, мой муж. Так я осталась одна. Старушка замолкла, предаваясь каким-то своим воспоминаниям; в таком состоянии она пугала. — Но теперь у меня есть ты и твой сынок, — в глазах пожилой женщины появился безумный огонек. — Мы справимся. Вырастим внучка.***
Жизнь, по мнению Лили-Северуса, пошла под откос тридцать первого октября, тогда, когда он вселился в ее тело. Еще в большую яму жизнь скатилась после встречи с мадам Лесли. Та сходила с ума медленно и безвозвратно. Забывшись, старая женщина называла ее именем дочери, а на исправления не реагировала. Иногда ее можно было застать ночью у постели со стеклянными глазами рассматривавшую Лили. Еще больше ее пугало, когда она нянчилась с «внучком», Гарри: она спокойно могла дать ему бумагу и ножницы, позабыв о возрасте малыша. Все это приходилось терпеть: идти все же было не куда, и лучше уж теплый дом, пусть и с ненормальной старухой, чем холод улицы. Зима в этом году была сурова, ледяной ветер умудрялся выстужать на прочь помещение за ночь. Впрочем, дом был немного неказист: рамы были старыми, да и, судя по свисту над головой, крыша была худой. — Что задумала? — с каким-то подозрением уточнила старушка, — неужто сбежать? Внучка не отдам, нечего ему по притонам шастать да на улице морозиться. — Ничего подобного, я лишь хотела послать весточку сестре, — после этих слов старушка приуныла. — Съехать хочешь? Совсем я, старая, тебя замучила? Кому мы, старики, нужны?.. — плечи ее бессильно опустились, по впалой морщинистой щеке скатилась слеза. — Что вы, мы вам очень благодарны, — Лили, пересилив себя, взяла за руки женщину. Она понимала, все это было не совсем прикрытой манипуляцией, но в компании полубезумной старушки ей становилось легче. Собственные проблемы не стояли так ярко, зато были иные беспокойства, позволявшие зарасти душевным ранам. Лили успокоила женщину, налила ей чашку чая и уселась на против. — Я ненадолго отлучись — присмотрите за Гарри, — и уже у двери она обернулась. — Я вернусь, обещаю. На улице она моментально продрогла и закуталась в милостиво предоставленное пальто. В темном переулке старое пальто методом простых манипуляций было превращено в более модное и менее дырявое. Еще взмах палочкой — и она оказалась у входа в «Дырявый котел». Обстановка в этом заведении всегда оставляла желать лучшего, как, в принципе, и сейчас. Пахло дешевым пойлом, табаком, перегаром и грязью. За дальним столиком по привычке расположились авроры, караулившие вход в магический мир. Узнать тех можно было по слишком пристальному взгляду, бросаемому на дверь. Пара завсегдатаев расположилась у окна, попивая бодягу, которую и алкоголем назвать сложно. Еще парочка посетителей громко спорила между собой по поводу квидича. В общем, зал даже в такой ранний час не пустовал. На Лили все эти личности не обратили внимание. Сейчас, осунувшаяся, с грязными волосами, она была не похожа на себя прежнюю, и вряд ли бы в таком состоянии узнала ее собственная мать. Мелкими, семенящими шагами она достигла выхода на задний двор и, наконец, проникла в место, где могла бы воплотить свою задумку. В ранний час улочка была пустынна: изредка можно было видеть, как сонные владетели магазинов и лавочек открывали их двери, вывешивали на всеобщее обозрение рекламные вывески. Лили шла мимо вплоть до знакомых мраморных ступенек, ведущих в банк — тот гостеприимно раскрыл двери перед посетительницей. Гоблинов в зале было не так много, как можно было видеть днем, и это не могло не радовать. Один из них быстро подошел к женщине и скептически ее оглядел. — Мы ждали вас раньше миссис Поттер, — улыбка медленно расползалась по тонким губам гоблина, хотя улыбкой это можно было назвать с натяжкой: скорее — оскал. — Доброго вам дня, — Лили съежилась под пристальным взглядом — оскал становился шире. — Пройдемте, — гоблин свернул в первый закуток и приоткрыл невзрачную дверь, за которой скрывалась небольшая комнатка для приемов. — Садитесь. Лили уселась в удобное кресло; гоблин же достал кучу бумаг, писем ритуальную чащу, футляр и много иного рода принадлежностей. — Ваш муж оставил наследство своему сыну. Вы знали об этом, миссис Поттер? — Догадывалась. — На содержание наследника Поттер будет выделено содержание, за которое вы будите отчитываться. Детали оговорим позднее. Далее на ваше имя в банке оставили три письма — ознакомьтесь. Лили схватилась за палочку чтобы проверить письма на вредоносные чары. — Не беспокойтесь, — гоблин оскорбленно скривился. — Мы проверяем все письма, которые передаем. Первое письмо, что попало к ней в руки, было от А.П.В.Б. Дамблдора: в нем он выражал сочувствие и нес «любовь и справедливость». В общем, в плане содержательности письмо, по мнению Лили, было пусто. Второе письмо было от Блека. «Как же без него», — промчалась в голове мысль Лили. Письмо было распечатано: текст пестрел жалобами на тяжелую судьбу под тяжелой рукой матери и просьбой увидится с крестником хотя бы на рождество. — К данному письму в комплекте идет посылка: ее отдадут позже, ее мы тоже тщательнейшим образом проверили, — с насмешкой высказал гоблин. Третье письмо было от Снейпа, его она предпочла засунуть за пазуху. Еще несколько писем были из министерства: в них содержались благодарности и просьба прибыть вместе с сыном на награждение. — Остальные письма от простых жителей, которые выражают вам благодарность за уничтожение ужасного темного Лорда, — с сарказмом пояснил кипу писем зеленокожий. Письма от жителей были отложены в уголок стола. — Вот тут распишитесь. Эта бумага подтверждает получение писем и посылок на ваше имя, — гоблин протянул бумагу. Лили поставила как-то самопроизвольно роспись. — На этом — все. Пойдемте получим посылку и пособие. В следующий раз пособие может быть начислено на ваш кошелек, если таковой есть или на книжку. Как я помню кошелька у вас нет, зато книжку вы можете приобрести всего за один галеон и после за ту же сумму ежемесячное обслуживание. Они подошли, опять же, к невзрачной двери. За нее заглянул гоблин и протянул женщине квадратную коробку. Пособие было так же получено на руки в виде золотых монеток. После всего этого Лили вышла из банка. Все прошло хорошо, хотя она думала, что будет сложнее, и ей придется раскрыть свою тайну. Следующим пунктом назначения была книжная лавка. В ней она сразу подошла к стойке с газетами. Внимание сразу привлек «Ведьмополитен», на обложке которого красовался Сириус Блек. Лили с удивлением взяла в руки журнал и пролистала до нужной страницы. «Сириус Блек женится!» — гласил заголовок, а далее шла статья, в которой ее автор гадал по поводу имени невесты. «Кажется, леди Вальпурга взялась за своего наследничка всерьез», — промелькнуло в подсознании Лили. Следующей в её руки угодила газета: вот в ней изменений было мало. Статья, как и прежняя из другого мира, говорила о суде над Пожирателями. Правда имени Северус Снейп она найти никак не могла. «Неужели не попался? Сбежал?» — Будете покупать? — раздался старческий голос за спиной. Лили вздрогнула и обернулась по привычке хватаясь за палочку. — Нет, — ответила она, положила на место журнал и скрылась за дверьми. В аптеке Лили закупилась травами, несколькими готовыми основами для зелий, кислотами и прочим необходимым для будущих экспериментов.