Сон-трава

      Проснулся он резко, подскочив на кровати, и этим же действием умудрился разбудить ребёнка, спавшего рядом. В попытках понять происходящее он под аккомпанемент детского плача и гулко стучавшего собственного сердца пытался что-нибудь рассмотреть в мрачной комнате. Наверное, если бы не дико гудевшая, словно после хорошей пьянки, голова, то он бы сразу вспомнил вчерашние злоключения. Но, к его сожалению, осознание пришло гораздо позже.       Воспоминания не принесли облегчение: воспринимать перемены людям легко в период между «чуть больше десяти» и «чуть меньше двадцати». Нормально вышло бы такое воспринялись, будь он — слегка за двадцать. Но ему было уже глубоко за тридцать, и потому перемены с нетривиальным характером казались тем еще злом во плоти.       Обессиленно упав обратно на подушку, Северус, перевернулся к компаньону, делившему с ним кровать:       — Я тоже от твоей компании не в восторге, — лицо само по себе отобразило нечто среднее между брезгливостью и грустью. — Но я же не ору.       Гарри замолк и непонимающе уставился на мать. На лицо пухлощёкого ребёнка наползла улыбка, особенно комично та смотрелась из-за четырёх зубиков снизу и сверху. Северус перевернулся на спину и закрыл лицо ладонью. Он вспоминал себя прошлого, мрачного и угрюмого, жившего безвылазно в лаборатории, и чувствовал себя бодибилдером, зачем-то надевшим балетную пачку. Он представлял собой полный антипод солнечной и такой доброй Лили, и какая ирония: теперь он — в её теле.       — И с её ребёнком на руках, — голос звучал непривычно, и он вздрогнул, не ожидав того, что выскажет бушевавшие в голове мысли вслух.       Ему было противно осознавать то, что он снова отнял жизнь у той, кто был её достоин, как никто другой. Вцепившись тонкими пальцами в свои, теперь уже рыжие, волосы, он застонал от бессилия — ничего не изменить. Снова.       Гарри в это время подполз к матери и явственно просился в туалет повторяя раз за разом «пи-пи». Решив не дожидаться пока, ребёнок испортил бы их маленький тёплый ночной приют, он поднял Гарри на руки и ушёл в такую же маленькую ванную комнату. В ней едва помещались унитаз и душевая кабинка, но ничего лучшего за такой короткий срок найти всё равно бы не удалось. Приходилось довольствоваться тем, что было. Да и тех денег, которые выделила Петуния едва хватило на это «жильё».       Квартира располагалась в одном из неблагоприятных районов. Была крошечной, зато повсюду сохранялась тишина. Он планировал отсюда съехать, как только получилось бы устроиться на работу. К тому же, вспомнив своё детство, он почувствовал убеждённость в том, что детям тут — не место.       Закончив с процедурами, Северус схватился за голову. Он абсолютно забыл о таком важном аспекте как еда. Ещё одна проблема заключалась в незнании того, чем требовалось кормить этот вопивший кусок мяса с именем Гарри. Бывший Северус Снейп, нынешняя Лили Поттер, сидел на маленькой кухоньке и думал о том, как всё так обернулось.       — Итак, проблемы. Денег нет, жилья… — взглядом он обвёл халупу, в которой остановился, — тоже нет. Зато есть ребёнок… Какого чёрта я не оставил его в том доме?! Да даже у той же Петунии! Как же, совесть…       «И почти двадцать лет установок о защите этого мальчишки», — эти мысли он не решался огласить вслух.       Собрав всю свою силу воли в кулак, он пошёл собираться на улицу. Стараясь избегать отражающих поверхностей, он причесался, оделся, по его мнению, вполне прилично и поспешил одеть ребёнка.       Улица их встретила промозглым сырым ветром и мрачными покосившимися от времени углами зданий. Ему было не привыкать к подобным пейзажам: всё же вся прошлая жизнь прошла именно в такой обстановке. Быстрым шагом долетев до магазина, он закупился в первую очередь молоком, крупами, а уже после — другими продуктами. Запасы денег мгновенно исчерпали себя — настала пора искать работу.       Вчерашняя газета помогла и в этом. Только вот факт наличия ребёнка он не учел.       — Поттер, как же с тобой много проблем. Куда же тебя деть? — ребёнок рассмеялся, видя на лице матери не свойственное ей выражение: комично смотрелись плотно сжатые пухлые губы. — Ладно, идём.       Первый по очереди адрес располагался всего в двух кварталах от дома и представлял собой маленький магазинчик виниловых пластинок. Северус без страха распахнул старую скрипучую дверь и вошёл внутрь.       — Здравствуйте. В газете написано было, что вам требуется продавец… — начал заготовленную речь Северус, но был перебит движением руки мужчины, стоявшего за прилавком.       — Ты, что, с ребёнком собралась тут стоять?.. Иди отсюда, мамаша.       Зло глянув на продавца, женщина развернулась и вышла. Примерно такая же ситуация повторилась и в магазинчике игрушек, и мебели, и в книжном, и во всех прочих.       Устав от целого дня ходьбы, Северус упал на лавочку. Внутри бушевал ураган чувств — смесь из задетой гордости, обиды, сожаления, грусти и злости.       — Вечно ты всё портишь, Поттер, — тяжело вздохнув Северус перевёл глаза на мрачное тёмное небо. — Что нам с тобой делать? Где взять деньги на чертову няню?..       Рассматривать варианты с детскими садами, расплодившимися тут и там, он не стал. Всё же Гарри — волшебник, и потому нельзя было знать, что тот мог учудить. Да и стереть память легче одному человеку, чем всем детям и воспитателям в группе.       Укутанное тяжелыми тёмными облаками небо привлекало взгляд. Совсем близко к земле пролетали птицы, оглашая своим криком окрестности. Северус мельком подумал о том, что скоро должен был пойти дождь.       Какое бы безвыходное положение ни было, он был уверен в своей изворотливости. Не даром же он окончил Слизерин. И неважно то, что сейчас он — в теле девчонки. Эта мысль принесла боль, но он силой воли загнал совестливые порывы глубоко в себя. Смотря на небо, он перебирал варианты.       «Искать работу в «нормальном мире» бессмысленно: всё равно откажут, как только узнают о Поттере. Этот вариант отпадает. Озадачиться поисками работы в магической части, значит идти к кому-нибудь на поклон… к тому же Дамблдору… Нет, это тоже отпадает. Риск встречи с самим собой слишком высок. Хотя… если варить зелья на дому, то можно будет попробовать… Конечно, когда всё успокоится. Но времени же нет!..»       По прошлому опыту он помнил, как магическое общество бурлило от «счастливой» вести о смерти Тёмного Лорда, а ещё помнил, как сам с ужасом воспринимал эту новость из камеры Азкабана. В ней всегда было холодно и без курсировавших туда-сюда дементоров. С ними же его внутренности переворачивались от страха и горечи; эмоции застывали, покрываясь морозом, скованные серыми рамками обыденности; приятные воспоминания медленно раскалывались и превращались в нечто вызывающее страх. Этот кошмар его преследовал долгие годы и был жив до сих пор.       «Вытащит ли меня снова Дамблдор? Или моя участь будет такой же, как у Блэка? Или Лестрейнджей?.. — хлопнув себя по щекам Северус поднялся с лавки, подняв ещё и Гарри, заснувшего в импровизированном слинге. — Не стоит думать об этом. Но разузнать всё же нужно».       На улице начал накапывать мелкий моросящий дождь. Всё больше людей начало прятаться под большими чёрными зонтами: они пробегали мимо, словно не замечая сгорбившейся фигурки женщины. Она шла скользящим широким шагом, прикрывая собой свою ношу. Возможно, просто её предпочитали не замечать из-за неопрятной на вид одежды и всклоченной прически. А возможно — из-за тяжелого взгляда зелёных глаз. Добрались до дома они спустя час, и им неимоверно повезло, что за это время не начался ливень.       Он покормил Гарри наспех сваренной кашей и выдал ему трансфигурированную из ложки маленькую игрушку. Всё это проходило как бы на автомате. В трансе он разглядывал обшарпанные стены, потолок с пожелтевшей от времени штукатуркой, неровный дощатый скрипучий пол, при этом стараясь избегать не зашторенного окна.       Но всё же… потускневшие рыжие волосы грязными прядями спадали до плеч.       Ураган на улице разыгрался в секунды. Сильный порывистый ветер сносил с мест лёгкие и не очень предметы. Старые фонари, расположенные вдоль дороги замигали и потухли. Потух и свет в доме. Он снова рассматривал жалкое убранство комнаты.       Кожа приобрела какой-то странный бледный оттенок и казалась грязной.       Испуганный крик Гарри — его тёплое тельце прижалось к материнскому боку.       Некогда ярко-розовые губы сейчас были словно обескровлены, обветрены.       Лампа, к счастью, включилась — темнота отступила. Северус едва смог оторвать свой взгляд. С недавних пор зеркала и любые другие отражающие поверхности у него вызывали панику. В них он видел кривую копию той, которая была его единственным другом, и не мог простить себя за то, что в первый раз забрал её жизнь, а во второй — ещё и судьбу.             Северус не мог принять этот облик, не мог с ним просто взять и смириться в один миг. Он причинял ему боль, глубокую душевную боль, которая преследовала его с того самого момента — с момента его воскрешения…

***

      В это же время волшебники праздновали начало новой эры. Тиран умер — все они свободны. Волшебники восхваляли рыжеволосую магглорождённую ведьму и её сына. То тут, то там слышались тосты и предложения одно нелепее другого. Первые предлагали поставить мемориал отважным Поттерам, вторые — написать книги, третьи же восхваляли себя — любимых, чётвертые приравнивали победивших к Божествам. Не праздновали лишь трое: Сириус Блэк, Северус Снейп и Альбус Дамблдор.       Все трое расположились в просторном директорском кабинете. Сириус был на столько погружен в себя — в свои переживания, что даже не пытался напасть на Северуса. Последний же был похож на нахохлившуюся птицу: также вжимал голову в плечи и ожидал чего-то не совсем приятного от такой компании. Альбус же был расслаблен и смотрел на посетителей с неким неудовольствием: ему тоже хотелось вместе со всеми праздновать победу.       — Вы пришли ко мне, чтобы помолчать? — не выдержал ожидания Дамблдор. — Это можно сделать и в другом месте.       Старику уже не терпелось отправиться в паб, послушать разговоры и повеселиться от души, но вот молодежь этого явно не желала.       — Нет, директор, — хором сказали оба гостя.       Хотя топор войны временно был закопан, оба молодых человека с презрением посмотрели друг на друга.       — Мы должны их найти! — выразил общую точку зрения Сириус.       — Кого найти, мальчик мой?       — Лили! — влез Снейп.       Дамблдор по-доброму прищурился и растянул свои губы в улыбке: под бородой её видно не было, но все же старик походил на хитрого пройдоху — лиса.       — А если она не хочет быть найденной? Если она хочет побыть в одиночестве?       — Ей точно требуется помощь! Ей и Гарри! Вдруг их захватили в заложники?! Вы же точно не можете знать, директор Дамблдор! — иногда Сириус был способен конструктивно думать, но как же иногда не вовремя просыпалась разумность в молодом поколении.       — Впервые я согласен с этим… Так что скажите, директор? Поможете с поисками?       — Думаю, вы не правы, — в своей манере старик откинулся на спинку кресла и таинственно улыбнулся. — Она не хочет быть найденной, я в этом уверен.       — Откуда вы взяли этот бред? — прошипел Северус. — Лили нужна помощь: у неё — маленький ребенок на руках. Жить ей негде: дом разрушен, а к Петунии она не пойдет!       — Ох, Северус, — из уст белобородого старца раздался смешок, — она написала мне письмо…       — Но вы же не будете просто так сидеть и ждать? Там же Гарри! Лилс с ума сходит от горя: Джеймс погиб!       Северус скривился от последнего восклицания.       — Лили не такая. Она сумеет самостоятельно позаботиться о ребёнке. Если не хочет нас видеть, то пусть…       — О, боги, Нюнчик заговорил!       — Заткнись, иначе…       — Что? Что ты мне сделаешь? Волдеморту пожалуешься?! Так нет его уже!       — Не называй его имя!       — Прекратите, — Дамблдор навис над обоими провинившимися. — Сейчас, пока Пожиратели на свободе, думаю, будет лучше если миссис Поттер и её сын побудут вне магического мира… Вы же не хотите, чтобы какой-нибудь псих их убил?       — Правильно не подпускайте Нюнчика к Лили, а то мало ли…       — Сириус, — Альбус взглянул на Сириуса с осуждением.       Снейп же окинул того мрачным взглядом, при этом держась за руку на которой была метка. Хотелось ответить что-нибудь обидное, но он понимал — вина с души и кровь с рук уже никуда не исчезнут.       Молчание в комнате было несколько тягостным, и его снова разрушил Дамблдор.       — Вы оба — неблагонадежные элементы общества, — Дамблдор обвел строгим взглядом парней перед собой. — Я вас беру под свою опеку. За тебя попросила твоя мать, Вальпурга, Сириус. Помирись с ней уже…       — Вот ещё! Чтобы опять выслушивать её воспитательные лекции?       — Сириус, тебе так хочется в Азкабан? — Блэк поёжился под испытующим взглядом директора и покачал головой. — Правильно, лучше туда не попадать. Вот с тобой, Северус, у нас будет отдельный разговор. Мальчик мой, Сириус, можешь идти мириться с матушкой: она ожидает тебя у Помоны.       Когда в кабинете остались лишь двое — Северус и Альбус, настроение последнего изменилось. Старик нахмурился и стал выглядеть несколько угрожающе. Северус поёжился от ледяного взгляда, прожигавшего его руку.       — Мне кажется, это послание должно принадлежать тебе, — Дамблдор протянул листок бумаги черноволосому пареньку.       Глаза Северуса жадно перебегали со строчки на строчку, словно что-то выискивая и, самое главное, находя.       — Ты что-то понял, Северус? — холодный тон директора предвещал неприятности.       — Да, — с минуту он молчал, но потом продолжил: — Она просила меня заглянуть. Ей нужна помощь. Я воспользуюсь вашим камином?       — Северус? — парень уже зачерпнул горсть летучего пороха и бросил в камин, показательно назвав адрес.       Зелёное пламя поглотило тело юноши, как только тот шагнул в него.       — Сбежал. Ох уж, эти дети…