***
Следующим утром меня разбудил телефон в коридоре. Спросонья я подумал, что тётя Ира возьмет трубку, но она не спешила этого делать. Наверное, ушла в магазин… Тут я вскочил с кровати, боясь не успеть ответить, и бросился в коридор. — Я уж думал, никого дома нет! — послышался из трубки голос Димы. — И как ты догадался, — недовольно ответил я (какой же этот Димка настырный). И зачем ему тётя Ира наш телефон дала?! — Да ладно тебе! Я тут подумал, может, ты завтра придешь ко мне в гости? — Зачем? — Общаться мне не хотелось. — Моей кузине очень понравился твой рисунок. — Ну и что… — Как это «что»? Она сказала, у тебя талант. — И что? — Ты ведь придешь завтра? Я вас познакомлю. — Не хочу… — Брось! Тебе не следует киснуть дома! Надо развеяться. Приходи, — молитвенно протянул Дима. — Ладно, приду, — согласился я, представляя, что его кузина — это моя картина. Заинтриговал. — В три, хорошо? Я молча повесил трубку. Зачем согласился? Ладно, денёк потерплю этого назойливого «друга», а потом отделаюсь! На кухне меня ждал остывший чай в бокале, из которого предательски свисала ниточка с этикеточкой, два бутерброда с сыром и ветчиной и половинка яблока. На холодильнике висела записка, придавленная магнитом в форме собачки: «Саймон, я ушла в парикмахерскую. Пока я там, сходи запишись в библиотеку и купи себе тетрадей к школе. Деньги на подоконнике рядом с кактусом». Подчиняясь записке, я вышел на улицу, кишащую занятыми людьми. Час пик, что ли? Найти библиотеку оказалось делом нелегким. Молча, ведомый своей интуицией, я направился по одной из главных улиц. Народ, особо не церемонясь, толкался, желая успеть туда, куда торопился. На желтом здании канцелярского магазина приветливо качалась вывеска «Школьная распродажа». Около входа мне сунули флаер из магазина бижутерии, и я еле отвертелся от паренька, раздающего листовки с изображением очередного кандидата в мэры. Казалось, я войду в магазин — и вся уличная суета останется позади, но я ошибся. На меня тут же натолкнулся толстый мужичок с пакетом продуктов, а потом, не удосужившись извиниться, скрылся с глаз. Всё ещё сжимая в руках флаер, я разглядывал обстановку. Похоже, когда-то это здание считалось дворцом, построенном в семнадцатом веке, но в современную эпоху его отдали под магазин, и теперь здесь находится лес из книжных шкафов. О былом величии напоминала лишь огромная люстра под самым потолком, на которой уютно расположились позолоченные амурчики. Засмотревшись на люстру, я в кого-то врезался… — Осторожней надо! — возмутилась девушка. Флаер выпал у меня из рук. У неё из рук выпали тетради. — Прости! Я опешил, глядя на неё. Казалось: «Моё се-е-е-ердце остановилось, сделало сальто и снова пошло». По коже пробежал заряд электричества. Нет, этого не может быть! Это была та самая девушка из снов, именно её я рисовал. Это какое-то наваждение! — Что ты на меня так смотришь? — не поняла она, забыв, что уронила несколько тетрадей. — Н-н-ничего… — Странный ты, — она отвернулась и слилась с толпой покупателей. — Стой, твои тетради! — крикнул я, опомнившись. Её и след простыл. Весь этот день её образ никак не хотел выходить у меня из головы. Странное ощущение… Неужели влюбился?! Испугался, будто заразного заболевания. Вот только этого мне не хватало! В своей комнате я прибрал рисунки — Сколько пельменей отварить? — как обычно, спросила тётя Ира. — Не знаю, я их не считаю, когда ем. Ты же почему-то не спрашиваешь, сколько макаронин мне пожарить, — ответил я, глядя в окно: в свете фонаря кружились насекомые, как маленькие блёстки. А я всё думал и думал о той таинственной незнакомке. Такое состояние начинало меня раздражать. — Странные ты купил тетради… С цветочками. — Это не мои. — Как?! Я молчал. Собственно, зачем я должен всё рассказывать? — Ты их что, украл?! — возмутилась тётя. — Не совсем. — То есть? — Ну, в магазине я врезался в девушку, у которой были эти тетради. Она их выронила от неожиданности, а сама убежала. Скрылась в неизвестном направлении. — Это ж каким слоном надо быть, Саймон, чтобы сбить с ног человека, — усмехнулась тётя. — Я не специально. Я извинился. Я верну ей тетради. Услышав это, тётя Ира заинтересовалась: — Всё-таки успел познакомиться? — Пойду завтра в магазин. Может, она… — Ну-ну, удачи. Посмотри лучше за пельменями, чтоб не сбежали, я сейчас… — И она вышла из кухни. Когда белые брюшки пельменей показались над кипящей водой, я вдруг изрек сам себе: — А знаешь, пельмени — они же как дельфины… Быстро всплывают.***
На следующий день девушка в магазин так и не зашла. Вот и далась она мне! Потерял на эту ерунду столько времени, даже забыл о походе к Димке. Тут раздался звонок телефона. — Ну, где ты ходишь?! Уже полчетвертого! — возмущался Морквинов. — Иду уже! — Запоминай адрес, — и Димка довольно подробно описал мне, где находится место его обитания. Я положил мобильник в карман. В голове снова возникли предположительные образы снующей вокруг меня кузины и назойливого Димки. Я неохотно направился к его дому. Димкин дом находился всего в двух кварталах от меня. Оставалось только пройти между серыми одноликими зданиями. На дереве закаркала ворона. Казалось, она смеялась надо мной. С трудом открыв тяжелую железную дверь, я просочился внутрь. Подъезд не отличался особыми излишествами, как и любой другой в банальной панельной многоэтажке. Достигнув нужного этажа, я заметил, что лампочка над Димкиной дверью выкручена. Я постучал. — Знаешь, я думал, ты не придешь, — сказал Димка, встречая на пороге. Меня это удивило. Под дверями ждал, что ли? — Я тоже так думал… — Не заблудился? — Нет, надо было кое-что уладить. — Проходи, не стесняйся. Я прошел в прихожую и снял обувь. Стены были заботливо оклеены серыми обоями с ромбовидным рисунком, и почти всё пространство занимал буковый массивный гардероб. Складывалось впечатление сжатости и нехватки этого самого пространства. Добравшись до кухни, я увидел ту самую девушку, которую вчера сбил с ног. Она со скучающим видом сидела возле окна за столом, пила чай и меня не замечала. От неожиданности я опрокинул стул, на который решил посадить меня Димка. Девушка среагировала на грохот и повернулась. Я понял, что и она удивлена моему появлению. Улыбнувшись, она сказала: — Привет! — Привет, — отозвался я, усаживаясь за стол и чувствуя себя некомфортно. Стремясь заполнить паузу, Димка произнес: — Ну вот, это тот самый автор рисунка, Саймон Рейли, — и он демонстративно зааплодировал, словно ведущий на вручении церемонии «Оскар». — А вот это — моя кузина, Карсилина Радужникова. — Можно просто Карси. Кстати, мне очень понравился рисунок, — улыбнулась Карсилина, смахивая со лба вьющуюся рыжую прядь. — Ты где-нибудь этому учился? — Нет, само как-то получилось, — ответил я, пытаясь не выдать волнения. — Ясненько… И тут — сам не понял, что на меня накатило — я предложил: — Хочешь, прямо сейчас нарисую твой портрет? — Ну, у меня уже есть один. — Да, но я тогда не знал, кого рисую. А сейчас может получиться лучше… — Альбом и карандаш я найду! — перебил Димка, воодушевившись, и, не дожидаясь ответа, умчался на поиски. Воспользовавшись его отсутствием, я передал ей пакет с тетрадями. — Прости, пожалуйста, что налетел тогда в магазине. — Ладно, забыли, — сказала Карсилина, принимая пакет. — Ну что, ты согласна на портрет? — Хорошо. А тогда ты не меня рисовал? Я, если честно, такого вопроса не ожидал, пришлось помедлить с ответом: — Я не знаю, — хотя я знал точно, что это была именно она. Тут и Димка вернулся, держа в руках огромный альбом и карандаш. — Краски нужны? — Да не особо. Я открыл альбом и приступил к наброску. Не отрываясь, я смотрел на Карсилину, моя рука машинально и аккуратно выводила каждую линию, словно существовала от меня отдельно. Димка тем временем налил себе чай и сел рядом с кузиной. Внезапно сознание моё затуманилось, в голове возник образ Карсилины, бредущей в полумраке. За спиной у неё что-то промелькнуло и исчезло. Девушка повернулась, и тут на неё с шипением выскочило огромное существо; оно всё дымилось, и невозможно было разглядеть, как оно на самом деле выглядело. Карсилина держала в руках странный золотой медальон на цепочке — когда она открыла его, из медальона вырвался ослепительный луч света, который оттолкнул чудовище… — Саймон, с тобой всё в порядке? — вернул меня к действительности обеспокоенный голос Димки. — Первый раз такое… — Мне показалось, ты сейчас в обморок упадёшь! — заметила Карсилина. — Точно всё хорошо? — Знаешь, Карси, ему нужно таблетку дать какую-нибудь, — предложил Димка. — А то еще… — Не надо! — перебил я. — Не хватало еще, чтобы со мной нянчились! Я вспомнил о рисунке, глянул на листок и ахнул. Там изображался отрывок видения: Карси светом из своего амулета отталкивала призрака. Димка тоже решил посмотреть. — Ничего себе! — воскликнул он. — А мне покажите! — попросила Карсилина. Я медленно передал ей портрет, словно ожидая бури негодования в свой адрес. Она пораженно смотрела на рисунок. Казалось, даже потеряла дар речи. За это время я успел пожалеть, что вообще сюда пришёл. — Дим, откуда? — Карсилина с непониманием взглянула на кузена. — Я ему ничего не говорил! — Димка чуть не поперхнулся чаем. — Честно. — Хорошо, — она вздохнула. — Тогда… И именно в этот момент мне захотелось уползти под стол, уменьшиться и не вылезать; наверное, сейчас она набросится с упреками. — Скажи, пожалуйста, откуда тебе известно про мой амулет? — в её голосе не было ни капли злости или упрёка. — Я о нём ничего не знаю, — ответил я, что было абсолютной правдой и в подтверждении не нуждалось. Казалось, она не верила в то, что я говорю, словно видела меня насквозь и догадывалась, что рассказываю я далеко не всё. Что-то было в ней такое нереальное. У меня даже ладони вспотели. — Если скажу настоящую версию, вы решите, что я сошел с ума, — признался я. — Поверь, меня трудно удивить, — улыбнулась Карсилина. — Уж я-то знаю, — закивал Димка. А себя я поймал на очень глупой мысли: «Какая же она милая!» И тут же попытался отогнать это наваждение, которое вилось вокруг меня надоедливой мухой. — Хорошо, — согласился я, опасливо глядя на них. — Понимаете, когда я рисовал это, мои мысли словно затуманились… — Это как? — спросил Димка. — Не знаю, как объяснить. — А ты попытайся, — попросила Карси, доливая себе в чашку кипяток. — Я видел тебя. Ты куда-то шла, а потом на тебя накинулся призрак, и ты его оттолкнула светом из медальона, — закончил я, чувствуя себя полным идиотом. Сейчас они засмеются и скажут, что это бред. Да уж, нормальные люди не так знакомятся с девушками! Но они, вопреки моим ожиданиям, не смеялись. Димка с еще большим удивлением посмотрел на меня, словно на редкий музейный экспонат, а Карсилина спросила: — Тебе раньше такие видения приходили? Я не знал, говорить ли им, что иногда, когда я что-то рисовал, то видел это, словно оно происходило на самом деле. А еще иногда при взгляде на человека ни с того ни с сего я видел отрывок его прошлого или будущего. И разве я мог сказать, что Карси мне снилась? — Нет, со мной такое впервые, — соврал я, решив не позориться. — Понимаешь, — она извлекла из своего кармана медальон на цепочке — такой же, как на рисунке. — Он действительно существует. Он светится, когда я его открываю. Причём светится только у меня. — Слушай, Карси, а может, этот свет помогает от всякой нечисти? — предположил Димка. — Мы не рассматривали такой вариант. — От нечисти? Тут уже я их не понял, думая, может, они фанаты какого-нибудь сказочного телешоу. — Вы что, сказок насмотрелись? — Возможно, — произнесла Карси, открывая амулет, который тут же ослепительно засветился, что мне и Димке пришлось зажмуриться. — Между прочим, везде всякое водится. Я думаю, нужно проверить амулет в действии, возможно, это не просто штука, которая напоминает мне о моих родителях. Может, оно еще и защищает… Карсилина закрыла амулет, а Димка возмущенно заявил: — Я не думаю, что стоит ему всё рассказывать. Он же обычный тапок! Решит, что умом тронулись! Ты не должна в открытую говорить о способностях… — Почему это я тапок? — возмутился я. А вы бы себя как почувствовали, если бы вас так назвали? — И о чём вы вообще? Димка недовольно сверлил Карси взглядом. — Тапок — это человек, который не владеет магией, — ответила Карсилина, а Димка уже готов был кинуться затыкать ей рот, но ему мешал стол. — Вы меня еще больше запутали, — сказал я, размешивая остывший чай задней стороной ложки. — Неужели правда есть люди, которые владеют магией? — Да. Вот, перед тобой один маг сидит, — ответил Димка, указывая на Карси и смиряясь, что она всё равно скажет то, что он так старательно пытался утаить. — Он прав, я волшебница. Магия человеку даётся с рождения, но не всем. Вот Димке, например, нет, — продолжила Карси. Я молча слушал, что она говорит. И я верил её словам. — Маги бывают разные, но самые распространённые — это волшебники, чародеи и колдуны. Они все равны по своей силе. Правда, колдуны славятся своими зельями и магией, направленной на разрушение. Волшебники хорошо владеют боевыми чарами. А чародеи умеют накладывать магию длительного действия, и исцелять у них лучше получается, чем у волшебников. Волшебник может только затянуть рану или срастить сломанную кость; боль, которую при этом испытывает человек, станет слабее, но не уйдёт. Кроме того, на исцеление волшебник затрачивает очень много силы и может даже потерять сознание либо умереть. Чародей же, когда исцеляет, то полностью убирает боль, а еще он не слабеет. А также он может наложить чары неуязвимости, которые, правда, выветриваются, — быстро, как учительница, заговорила Карси. — Зачем ты всё это говоришь? — негодовал Димка. — Саймон же — тапок. — Прекрати обзываться! — попросил я, понимая, что, может, и не обладаю никакими выдающимися способностями, но слышать, когда тебя называют предметом обуви, тоже не очень приятно. — Если еще раз произнесёшь в мой адрес это слово, я тебя придушу! — Он не тапок, Дима. — Карсилина взяла со стола чашки и положила их в мойку. — Я это чувствую, — сказала она и принялась мыть посуду. И тут я заметил, что она чуть выше, чем Димка. Впрочем, это к делу не относится. — То есть? — не понял Димка. — Правда? — удивился я. Оказывается, она высмотрела во мне какой-то магический потенциал, что весьма забавно. — Конечно. С тобой ведь случались всякие необъяснимые вещи? — Случались… — согласился я. — Мы чувствуем магию в других, даже если их не знаем, — пояснила Карси. — Ты догадался, кто я такая, так ведь? — Возможно, — теперь улыбнулся я. — Но то, что в тебе есть что-то необъяснимое, точно заметил. — Вот видишь. Я почувствовала твою магию еще тогда, в магазине… — И почему убежала? — не смог сдержаться я. И правда, что она тогда ломанулась от меня, как от прокаженного?! — Испугалась? — Нет. Просто ты так бесцеремонно сбил меня с ног… — Я больше не буду, — пообещал я и улыбнулся второй раз — похоже, за все последние годы.