***
Так прошло три месяца. Кукорачкин ко мне и на пушечный выстрел не подходил, он боялся на меня даже смотреть и старался не оставаться со мной наедине в одном помещении. Однажды он попытался помириться с Карси, но она ему сказала, даже не пытаясь отвести в сторону, чтобы этого никто не слышал: — Прости, Томеснор, но ты не входишь в число тех людей, которых я хочу считать своими близкими. За это время мы не пропустили ни одной Серебринкиной тренировки, обучались новым магическим приемам (я наконец-то научился двигать предметы силой мысли, не используя при этом прямого взгляда на них). Серебринка и Зольтер нас хвалили. Я, Димка и Карси проводили много времени вместе, у нас всегда находилось, о чем поговорить. Я даже стал чувствовать себя с Карси уверенней, но признаться в своей любви так и не решался. Может, она не воспримет это всерьез? После осенних каникул в первый день учебы должна была состояться дискотека в актовом зале. Девочки нашего класса сбились в стайки и активно обсуждали, кто с кем будет танцевать. Я думал, стоит ли идти. Танцевать не умею, современную попсовую музыку не слушаю. Не уверен даже, что под такое захочется двигаться. Конечно, может, туда пойдет Карси? Мой взгляд невольно остановился на ней. Она стояла возле окна и разговаривала с подругами. Те что-то рассказывали и смеялись. Наверное, более подходящий момент и найти сложно. На дискотеке! Подойти, пригласить на медленный танец и сознаться в своих чувствах. Хороший ведь план? Мои руки вспотели, дыхание участилось. Одна мысль о признании нагоняла панику. Это же сколько барьеров надо сломать! Вдруг кто-то положил мне руку на плечо. Я вздрогнул и обернулся. Димка был, как всегда, внезапен. Он смотрел на меня с какой-то странной улыбкой. — Ты такой смешной, — констатировал друг. — Это еще почему? — не понял я. — Ломаешься, как печенюшка, не можешь сказать Карси, что она тебе нравится. Я вздрогнул, меня обдало жаром. Он знает! Откуда?! Надеюсь, Карси его не слышала? Нет, она разговаривала с подругами, а на нас вообще не смотрела. — С чего ты так решил? — я нервно чесал локоть, пытаясь казаться спокойным и не выдать ничего лишнего. На моем лице появились красные пятна. — А то я не вижу, как ты на нее смотришь постоянно! А когда мы остаемся вдвоем, о чем мы с тобой говорим? — Эм. О чем? — Мне было до жути неловко, словно замок во внутренний мир сейчас взломали ржавой отмычкой, проникая туда без спроса. — Карси то, Карси сё… — Но ты же мог и… — И что? Прервать твой влюбленный бред? — Не так уж и часто я о ней говорю. — Конечно! — и он хихикнул в кулак. — Ты бы лучше взял и сказал ей… Я испуганно заткнул ему рот ладонью. Мне лезли в душу. Нагло. Без приглашения. — Что не так? — Димка раздраженно убрал мою руку ото рта. — Не могу. — Хотелось, чтобы он не заставлял это делать. — Все будет хорошо, ты ей тоже нравишься, Карси примет… Я снова вздрогнул, по спине пробежались мурашки, уши стали горячими. — Н-нравлюсь? Рука нервно чесала затылок. — Просто перестаньте уже тормозить и поцелуйтесь! — воззвал Димка. — Вот сегодня, на дискотеке. Мое дыхание было сбивчивым, казалось, будто в коридоре вдруг стало очень душно. Я весь был как на иголках. Я посмотрел в сторону Карси. Коснуться ее щеки, нежно провести пальцами по коже, прижать к себе… Я же умру, я просто умру, если так сделаю! Оставшиеся уроки прошли без происшествий. Я все думал о школьной дискотеке, что скажу Карси, когда буду приглашать ее на танец? Уверенность постепенно таяла, а когда мы с Димкой в назначенное время приблизились к актовому залу, где уже играла музыка, я нервно сглотнул и остановился перед дверьми. Димка фыркнул, и мы вошли. Просторное помещение актового зала было украшено разноцветными воздушными шариками. Свет приглушенный, стулья расставлены возле стены, есть площадка перед сценой. На площадке уже вовсю танцевали и девушки, и парни, сбиваясь с своеобразные круги. Играло что-то заводное и ритмичное. Я прошел мимо и сел на стул возле стены. Потом увидел Карси с подругами, и меня затрясло от волнения. Я должен сделать это! Почему признаваться в своих чувствах так сложно? Почему я просто не могу подойти и сказать? Я же не пихаю голову в пасть акуле! Организм почему-то считал по-другому. Димка стоял, возвышаясь надо мной, и ждал, топая ногой в такт музыке, пока начнется медленный танец, чтобы пронаблюдать за тем, что получится. Я хотел, чтобы он не начинался. И вот тот самый момент, которого я боялся. Объявляют, что сейчас начнется медленный танец. Я поднялся, ноги казались ватными. Вот она, Карси, в центре площадки! Она смотрит, как я подхожу, улыбается. Я боялся в этот момент, что споткнусь. — Не ожидала тебя здесь увидеть, ты же вроде сказал, что не пойдешь, — заметила Карсилина. — Я передумал. — Голос показался каким-то хриплым, а кто-то внутри кричал: «Давай, возьми ее за руку». — Это хорошо. — Карси, я… — я застыл, слова застряли где-то в горле. Она стояла и смотрела на меня, ждала, что скажу. Я не мог выдавить из себя ни слова. Руки вспотели. Выглядел, наверное, как идиот. — Все хорошо? — в ее взгляде появилось беспокойство. Я кивнул, затем, краснея, выпалил: — Ты очень хорошо танцуешь! Карси порозовела и убрала рыжую прядь за ухо. Я злился на себя, что сказал именно это. Почему нельзя было так: «Карси, ты — удивительная девушка. Когда я смотрю на тебя, мне хочется жить, а когда тебя нет рядом, становится грустно. Ты не просто мне нравишься, я люблю тебя всем сердцем». Но в этот момент к нам подошел Кулий Мызрер, он деловито повернулся ко мне и спросил: — Не против, если я украду ее? Я застопорился, смотря на него и моргая, все мои мысли сбились, а слова, которые я хотел сказать Карси, куда-то исчезли. — Не против, — Карси протянула ему руку. Он обхватил ее за талию, и они стали танцевать. Я стоял, как громом пораженный, и смотрел на них. Меня снова начинало трясти. Он украл, украл момент! Кулаки сжались так, что ногти впились в кожу. Несколько разноцветных воздушных шаров лопнуло над моей головой. Чувствуя себя крайне глупо и по-идиотски, я вышел из толпы танцующих. Когда я поравнялся с Димкой, тот стукнул себя ладонью по лбу, отказавшись комментировать это фиаско.***
Это грустно, когда ты не можешь обнять человека, которого любишь, прижать его к себе, поцеловать, шептать нежные слова… Карси и Кулий встречались второй месяц. Все это время я был мрачнее тучи. Если бы я был тогда расторопнее! Я злился на себя, на Кулия, раздражался, когда Димка пытался говорить со мной, даже на отвлеченные темы. Безответное чувство точило меня ножом. Истязало. Я до сих пор не мог понять, что тогда помешало мне взять и сказать Карси о чувствах. Тем более, она была готова выслушать. Я все испортил! Кулий Мызрер, конечно, не такой болван, как Томеснор. Он добрый, учится прилежно, никого не оскорбляет, и видно, что Карси ему нравится, он уважает ее и дурой точно называть не станет. Если только в шутку. Когда я говорю с Карси, стараюсь не показывать то, что бушует у меня в душе. Мы хорошо общаемся. Можем шутить на разные темы, переписываемся в «НаСвязи», Карси рассказывает о том, какой Кулий чуткий и добрый, говорит, что не знала, за что вообще тогда решила встречаться с Кукорачкиным. Но она никогда не говорила о том, что испытывает по отношению к Кулию. С его стороны была видна привязанность. И мне не хотелось встревать в их отношения, несмотря на то, что я чувствовал. В эту пятницу был сильный снегопад, и я ковылял до школы по колено в снегу. Коммунальные службы еще не успели его убрать. На мне были старые серые ботинки со шнурками, синяя куртка и синяя шапка. Руки мерзли, ведь перчатки я забыл дома. Возле школы орудовал дворник. Я сначала не обратил на него внимания, проходя мимо, но он меня окликнул. Я неуверенно подошел к нему, на что этот дядька в лыжной куртке сказал: — Там кто-то щенков выкинул, в коробке два замечательных пёсика. Может, поможешь мне их в приют отвезти? — Я бы с радостью, но у меня уроки. — Мне не хотелось пропускать учебу. Хотя песики определенно нуждались в помощи. — Это не займет много времени, — заявил тот и поманил меня рукой за школу. Я согласился и пошел за ним. Он провел меня по школьной площадке, затем мы приблизились к гаражам. — Песики там мерзнут, бедные. Их скорее нужно в тепло! — говорил дворник, когда мы заходили за гаражи. Он был гораздо выше и больше меня, сильнее. Свою лопату он оставил возле школы. Это так странно, куда мы идем? Вот очередной гараж, покрытый снегом, но нет никаких собак. Это что, шутка такая? — Я пойду, урок скоро начнется… В этот момент мужчина кинулся ко мне, доставая из кармана тряпку. Схватил меня и прижал ее к моему носу. Я пытался вырваться, невольно вдыхая сладковатый запах непонятно чего, но дядька держал крепко. Ноги подкосились, закружилась голова. — Вот так! — последнее, что я услышал, прежде чем лишиться сознания.***
Я пришел в себя и обнаружил, что лежу на спине на какой-то длинной твердой кушетке. В помещении стоял полумрак, я попытался пошевелить руками, но они были закреплены кожаными ремнями. Ноги тоже. Кто-то уже снял с меня куртку и ботинки, оставив в рубашке и джинсах. Сердце билось в страхе, пытаясь выскочить из груди. Где я? Что со мной хотят сделать? Повернув голову, я увидел в конце тяжелую дверь. Стены были серые, на них висели непонятные приборы. Так же тут стояли шкаф со склянками и стол, на котором что-то лежало. Подвал? Обстановка нагнетала. К горлу подступала паника. Отлично, хоть раз я буду паниковать по определенной причине, а не просто так! Я хотел было открыть рот, чтобы кого-нибудь позвать, но вовремя сообразил, что стены этого подвала, наверное, толстые — меня услышит только хозяин этого дома, который, вероятно, и принес меня сюда. А если он придет, то сделает что-нибудь нехорошее. А он придет. Я снова попытался вырваться. Не получилось. Послышались шаги, и тяжелая дверь открылась. Появился хозяин этого подвала. Тот самый дворник. Паника становилась все сильнее. Он почесал щетину на подбородке и приблизился ко мне. Я дышал беспокойно. Что он сделает? Будет заживо расчленять? Маньяк! — Здравствуй, Саймон, ты правильно сделал, что обратился ко мне, — начал он, словно я был его пациентом. Может, его из поликлиники уволили, и он теперь занимается принудительным лечением? — Я к вам не обращался! — резко ответил я. Откуда он знает мое имя? — Это ты так считаешь. — Что вам надо? — Освободить тебя, — ответил тот, подходя к столу и что-то там выбирая. — Тогда отпустите меня, — я смотрел ему в спину. Если он хочет «освободить», то почему решил пленить? — Ты не готов. Я театрально ударился затылком о кушетку. — Но ты не волнуйся, я тебя обработаю, и тогда ты будешь готов. Тогда ты освободишься. — От чего? — я не понимал, и вся эта ситуация начинала раздражать. — От чувств, — ответил он, не отворачиваясь от стола. — Они причиняют тебе неудобства, они — балласт. Особенно чувства, которые безответны. Я молчал, слыша учащенное биение собственного сердца. А об этом он откуда знает? — Чувства мешают жить, от них нужно избавляться… — он открыл ящик стола и взял в руки какие-то провода. — Я не буду от них избавляться! — резко перебил я. Не собираюсь переставать что-то чувствовать к Карси. — Я тебя бонусом еще и от эмоций избавлю, — это звучало как угроза. — Ты пройдешь через боль, но станешь свободным. Паника обхватила меня и не хотела отпускать. Он болен! Психически болен! — Пора вырезать из тебя опухоль чувств, — с этими словами дворник положил провода на стол, взяв в руки что-то маленькое. Он подошел, его лицо выражало маниакальную увлеченность. В его руках я увидел шприц с чем-то прозрачным. — Не бойся, — с этими словами он стал отгибать рукав на моей рубашке, чтобы добраться до вен. — Отпустите меня! — повторил я. Как странно, когда тебя одновременно переполняют и злость, и страх. Я ощущал его шершавые пальцы на внутренней стороне своего локтя. Он воткнул мне под кожу шприц. Длинная острая игла вошла больно, и дворник пытался загнать ее глубже. Затем он ее вынул. — Не могу найти вену, — он попытался снова. Что-то мне подсказывает, что он вообще никогда раньше не делал уколы. С пятой попытки, исколов мне всю кожу в том месте, у него наконец вышло. Непонятная жидкость растеклась по венам. Сильная горячая боль начала подниматься от кончиков пальцев ног и выше. Меньше чем через минуту уже нестерпимо болела каждая клеточка моего тела. Казалось, будто под кожей происходят микровзрывы, будто меня сжигают заживо, будто выкручивают конечности, пытаясь их оторвать. Я жмурился, стиснув зубы, чуть не прикусив язык, дергаясь в путах и тяжело дыша. Возвышаясь надо мной, подобно злобной горгулье, мучитель сказал: — Ты никому не нужен. Нет! Они заметят, что я пропал! Наверное, сейчас Карси думает, что я остался дома. Тетя Ира — что задержался после школы. Им еще рано обращаться в полицию, они еще не поняли. Боль усилилась, я больше не мог сдерживать стоны — на радость похитителю. Мои пальцы сжимались и разжимались. Путы держали крепко. Голова гудела, в глазах темнело. — Есть антидот, только я тебе его не дам, — мучитель провел по моему вспотевшему лбу своей мозолистой рукой. — П-пожалуйста! — единственное слово, которое я смог сказать. Казалось, будто по венам текло раскаленное железо. — Через несколько часов пройдет само. Несколько часов?! Я задыхался от боли и ужаса. Зрачки были расширены. Я не выдержу столько! Еще чуть-чуть — и лишусь сознания от болевого шока. Может, этот садист решил замучить меня до смерти, а потом выкинуть труп в лес?..***
Не знаю, сколько часов прошло, боль не отступала, накатывая все новыми волнами. Мои губы уже стали синими, а по телу проступал холодный пот, начинало гудеть в ушах. Тело ослабло — оно уже устало биться в агонии. Почему он просто меня не убьет? Почему это не прекращается?***
Наконец боль ослабла, принося долгожданное облегчение. Я лежал, осоловело глядя в потолок, обмякнув в своих путах, из глаз у меня текли слезы. Никто не знает, где я. Никто меня не спасет. Хотелось скулить, убежать куда-нибудь, спрятаться и больше никогда не вылезать из-под одеяла. Дворник с довольной улыбкой взял со стола грязную тряпку, затем вернулся и, склонившись надо мной, сунул ее мне в лицо, чтобы вытереть слезы. Она пахла бензином и машинным маслом. — О, это только начало! — воскликнул он, словно безумный ученый, чахнущий над экспериментом, и бросил тряпку на пол. — Удалим чувства самыми большими щипцами. Я лишь всхлипнул, ничего ему не сказав. Если он опять вколет мне ту гадость, я не выдержу. Как все это должно было помочь «удалению» чувств? Может, он не ведает, что творит? Ясное дело, что он наверняка шизофреник, который придумал себе, что он может заставлять людей перестать любить. У него и голоса в голове есть? Может, они ему что-то диктуют? Он закурил и стал расстегивать мне пуговицы на рубашке, зажав сигарету в зубах. — Зачем любить того, кто не любит тебя? Это непрактично и глупо, — говорил дворник, не разжимая зубов, чтобы сигарета не выпала из его рта. Я ничего не мог поделать со своими чувствами, они сами пришли, хотел я этого или нет. Может, Карси сейчас волнуется за меня? Он расстегнул последнюю пуговицу и обнажил мой торс. Затем, вынув сигарету изо рта, харкнув, сплюнул на пол и сказал: — Ты ей не нужен. — Нужен. Она будет искать меня, ведь мы — друзья. — Не нужен, — повторил он со змеиной улыбкой. — Нужен. — Нет… — Да! — у меня хватило сил повысить голос. — Нет. — Да!.. — Я сказал, что не нужен! Его рука с сигаретой зависла над моим животом. Затем резко опустилась, втыкая зажженный конец сигареты мне в пупок. Я вскрикнул, мои ногти впились в кушетку. — Процедуры пойдут тебе на пользу, — мучитель бросил окурок и задавил его ногой. — Ты мне еще «спасибо» скажешь, что вылечил от недуга. Я нашел в себе силы дернуться, но ремни держали крепко. Хотелось вырваться и огреть его чем-нибудь тяжелым. Дворник снова подошел к столу, взял второй шприц и вернулся ко мне. Понимая, что он хочет снова ввести в мой организм ту гадость, я лихорадочно задергался. — Нет! Нет! Не надо! — Меня прошиб холодный пот. — Не волнуйся, — он крепко схватил меня за руку и ввел жидкость в вену… Я кричал от нестерпимой боли, извиваясь в путах, бился затылком о кушетку. Перед глазами стоял туман. Казалось, будто меня разрывает на части. Пусть это прекратится! Пусть закончится! Глядя на это, мучитель ликовал. Затем, посмотрев на свои наручные часы, он пошел к двери, а когда коснулся ее ручки, сказал: — Мне нужно отойти. Будь паинькой, ничего не сломай тут, — с этими словами он выключил свет в подвале и вышел, оставив меня в темноте наедине с невыносимой болью. Мои крики наверняка были слышны и за закрытой дверью. Казалось, еще чуть-чуть — и я охрипну. Меня ждали несколько невыносимых часов. Снова.***
Я вижу. Карси, Кулий и Димка. Они сидят за столом в школьной столовой. Димка увлеченно поедает пюре с сосиской, Карси пьет чай, а Кулий сидит, приобняв ее одной рукой. — Ты сегодня какая-то обеспокоенная, — заметил Кулий, его темные волосы были распущены, а не заплетены в хвостик. — Саймон не отвечает на звонки, в «НаСвязи» молчит… — ответила она, нервно сжав в руках стакан. — Ну да, и в школе его нет второй день, — вставил Димка, прожевав кусок сосиски. — Это странно. Он никогда еще не пропускал уроков. Хотя я бы не назвал его ботаном. Да и ваши тренировки… В этот момент Карси легонько пнула его ногой под столом. Кулию было необязательно знать. — Ну, а что? — не понял Морквинов. — Ничего! — и Карси отвела взгляд. Чай уже почти остыл. — Может, он на тебя обиделся? — предположил Димка, хитро сузив глаза. — Ага, и поэтому в школу не ходит, — хмыкнул Кулий. — Мне кажется, ваш друг не такой, кто способен пропустить школу только из-за какой-то обиды на одного человека… — Мы с ним не ссорились, — насупилась Карсилина. — Может, он заболел? — Его лицо покрылось ужасной красной сыпью, и поэтому Саймон боится прийти в школу такой весь красивый? — Он бы и с сыпью пришел! — не согласилась Карси. Димка прикончил сосиску и, подняв вилку вверх, задорно воскликнул: — Так, что мы гадаем? Давайте возьмем и сходим к нему домой! — Да, я как раз собиралась, — улыбнулась Карсилина. Не знаю, что они в тот момент чувствуют, но друзья явно волнуются. Им не все равно. Я нужен. Я не лишний.***
Я открыл глаза. Тело ноет, даже пальцами шевелить мучительно. Вероятно, начался новый день, но здесь, в подвале, этого не понять. Кажется, меня знобит и поднялась температура. Живот урчит от голода, желудок умоляет его покормить. Я здесь, привязан и ничего не могу с этим поделать! Сейчас дворник придет и опять будет меня мучить. Зубы сжались от злости. Надо как-то освободиться! Надо попытаться! Сделать хоть что-то! Воспользоваться магией! Но как? В этот момент дверь подвала открылась и вошел дворник, он многозначительно улыбался. Я вздрогнул и дернулся. Так, надо сосредоточиться, опрокинуть на него шкаф с помощью магии. — Сегодня я докажу тебе, что любовь — ненужный балласт, от которого стоит избавиться, — он неспешно шел ко мне. Почему я решил опрокинуть шкаф? Он не заденет похитителя! Я напрягся, пытаясь сделать хотя бы это. Может, узнав, что я маг, он испугается и отпустит меня? Шкаф затрясся, но дворник это проигнорировал. — Тебе нужно понять, что в этой жизни ты будешь нужен только себе, а чувства лишь мешают, — он остановился возле меня, затем положил ладонь мне на лоб — она была шершавая. Вдруг я ощутил сильное жжение, исходящее из его ладони. У меня разболелась голова — было такое ощущение, что мне в лоб пытаются воткнуть что-то острое. Я задергался, пытаясь скинуть его руку. — Спокойно, сейчас я все тебе покажу, — призвал тот странным убаюкивающим тоном. Он тоже маг? Тогда мне не справиться. Это безнадежно. Шкаф перестал трястись. Я нервно сглотнул, чувствуя, что сознание куда-то проваливается. Меня окружала темнота, я шел по ней, пытаясь найти выход. Затем — свет. — Вы хотите сказать, что Саймон сбежал из дома? — Карси сидела на диване в гостиной и слушала тетю Иру. — Полицейские говорят подождать, может, он сам вернется. Подростки часто убегают, — голос тети Иры был подавленный, она стояла возле подоконника, сжав в руках кружку с чаем. — Не понимаю, что я не так сделала? Я старалась дать ему всю заботу, на которую была только способна. Я даже ремнем его никогда не порола… — Не понимаю, разве у него были причины? — спросил Димка, поправив свою кепку. — А они нужны? Может, Саймон просто идиот! — вспылила Карси, вскакивая с дивана. — А если с ним что-то случилось? — Исключено. Он просто дурак, которому требуется внимание, — Карсилина прошла к выходу из комнаты. — Почему ты так считаешь?.. — не понимал Димка. — Я пошла, меня ждет Кулий. Я и так тут слишком много времени провела. Чушь какая-то! — и она удалилась, оставив Димку и тетю Иру в недоумении… Картинка размылась, и вот я снова в подвале. Нет, то, что показал этот дворник, не может быть на самом деле. Карси не будет себя так вести! — Вот видишь, ей на тебя плевать, — он убрал ладонь с моего лба. — Я в это не верю. — А зря, может, она сейчас на свидании со своим милым Кулием, они милуются, целуются… Зачем ей ты? Я промолчал. В сердце что-то болезненно ныло. Действительно, зачем ей я? У нее же есть Кулий, такой хороший и обходительный, и Димка, с которым они дружат с детства и могут секретничать на любые темы. А кто я? Кто я такой? Может, я действительно лишний? От этих мыслей становилось тоскливо. Хотелось убежать. — Теперь понимаешь? — спросил дворник. Я замотал головой. Не хочу это принимать. Не хочу! Мы с Карси друзья, я нужен ей. «Или нет?» — постучался противный голос в моей голове. Похититель почесал свой щетинистый подбородок и сказал: — Ты, наверное, голодный? Могу на короткое время развязать, если обещаешь не делать глупостей. Не хочу кормить тебя с ложечки. Сам поешь, вроде руки у тебя имеются. Я удивился и непонятливо уставился на него. С чего это вдруг он стал таким добрым? Проявляет ко мне сочувствие? А мучил тогда почему? Желудок предательски заурчал. Не дожидаясь ответа, дворник ослабил ремни. На что он надеется? Он правда думает, что я не попытаюсь сбежать? Получив свободу, я присел и стал растирать запястья, красные следы от ремней чесались. Меня знобило, и я застегнул рубашку. — Учти, я слежу за тобой. Любая глупость — и ты об этом пожалеешь, — предупредил похититель, позволив мне подняться на ноги. Я покачнулся, но сумел удержать равновесие. Он вывел меня из подвала. Прихожая его дома оказалась такой светлой, что я даже зажмурился. Вот она — дверь! Нужно бежать! Он стоит передо мной и загораживает путь. — Чего остановился? Идем! — поторопил меня дворник. Я стоял, мысленно рисуя на нем мишень. Сейчас опробую прием, которому научился от Серебринки! Я запустил в него сгустком магической энергии, но тот увернулся. Сгусток пролетел мимо и разбил висящее на стене зеркало. Лицо похитителя перекосило от злобы. Ничего не говоря, он напрягся, вытянул руку — и меня вдруг парализовало. Я не мог пошевелиться, с ужасом глядя на него. — Просил же — без глупостей! — рявкнул дворник, наступая. — Я могу управлять чужими телами, но эта сила отнимает много энергии. Зря ты заставил меня ее использовать. Он загнул палец, заставляя меня дать себе пощечину. — Если пообещаешь больше не выпендриваться… Я попытался кивнуть, щека горела. С ним лучше не спорить, этот тип все продумал. Расценив все по-своему, он все же позволил мне двигаться. Я покачнулся и чуть не упал, получив свободу. Дворник поманил пальцем на кухню, и я понуро поплелся за ним. Сбежать не удастся. Он следит за мной. Кухня была просторной. С окном, занавешенным оранжевым тюлем. Возле стены покоился серый высокий холодильник, рядом — плита, тумбы и мойка. Так же там были микроволновка и кофеварка, а на стене висели шкафчики. Посреди кухни стоял круглый стол из светлого дерева, вокруг которого располагались три мягких стула. Позволив мне присесть за стол, похититель удалился к плите накладывать еду. Я сидел и понуро разглядывал свои ногти. Что делать? Как быть? — Чувствуешь себя лишним? — спросил дворник, выковыривая макароны из кастрюли. — В каком смысле? — я посмотрел ему в спину. Я лишний у него дома. Пусть он отпустит уже! — Среди своих так называемых «друзей». Им на тебя плевать, это же ясно. — Почему вы так думаете? — этот вопрос прозвучал с вызовом. Я важен им! Карси и Димка волнуются, они захотят найти меня! — Может, они рады, что ты пропал? — Нет! — я замотал головой. — Не будь так категоричен, — похититель поставил на стол две тарелки, затем принес вилки. — Я проверял объявления. Ни слова о твоей пропаже. Я вздрогнул. Неужели даже тетя Ира? Она что, рада тому, что я пропал? Что не буду мешать ей жить, устраивать личную жизнь? Что она избавилась… Стоп! Что за глупые мысли! Полиция начинает искать человека, когда он не объявляется в течение трех дней. Три дня еще не прошло. В этот момент я заставил сковородку, лежащую возле плиты, подняться в воздух. Если огрею ей похитителя по голове, вырублю его, то смогу сбежать! Она плавно направлялась к его затылку, он рассуждал о том, что никого нельзя впускать в свою жизнь. Наверное, получил давным-давно тяжелую психологическую травму и теперь пытается «помочь» другим. Сейчас. Сейчас! Нет. Он развернулся, поймал сковородку за ручку, затем повернулся ко мне и нахмурился. — Ешь! Я огорченно проткнул вилкой макаронину и отправил ее в рот. Макароны были холодные. Среди них в тарелке затесались и кусочки тушенки. Я ел через силу. Хотелось устроить ему голодную забастовку. Но это не приведет ни к чему хорошему. Он дождался, пока я доем. Напоил меня водой из-под крана и отвел в подвал. Я не хотел возвращаться туда. — Я вырежу эту опухоль из твоего сердца! — воскликнул он, отталкивая меня от двери. — Хочешь знать, как? Я смотрел на него и не понимал. Чего он хочет добиться? Что он собрался вырезать? Хочет меня препарировать? — Ты убьешь ту, которую любишь, — и похититель хитро улыбнулся. — Тогда ты станешь свободным. — Исключено! — возразил я. Если это — цена моей свободы, то лучше останусь заточенным здесь, чем кого-то лишу жизни. Особенно Карси. Я не причиню ей вред. Никогда. — Не беспокойся, я заставлю тебя это сделать, смерть станет для нее подарком, — промурлыкал он, хватаясь за ручку двери. Я перепугался не на шутку. Что он собирается делать? Он хочет схватить Карси? Он ей навредит? Он и ее будет мучить? — Не трогайте ее! — сейчас я представлю мишень и вырублю похитителя. — Да здравствует избавление! — и он захлопнул дверь подвала, оставив меня в темноте. Я подбежал к двери и стал барабанить по ней кулаками: — Не делайте этого! Не надо! Но он не возвращался. Спустя бессмысленные пять минут, почти охрипнув, я замолчал и осел на пол. Меня трясло. Этот человек опасен. Он хочет навредить Карси. А я не могу ему помешать! Я жалок! Как же я жалок и беспомощен! Зачем мне магия, если я не могу ее использовать? Еще через несколько минут я поднялся, нащупал выключатель на стене, включил свет и осмотрелся. Здесь не было ничего, чем можно было обороняться. Чем можно было хорошенько его огреть. Может, в следующий раз у меня получится опрокинуть на него шкаф? Я посмотрел на свои кулаки. Идти в рукопашную бесполезно. Он гораздо сильнее. Я ничего этим не добьюсь. Что делать? Что?***
Не понимаю, как мне вообще удалось уснуть в этом холодном подвале. Тем более мучили всякие невеселые мысли. Как защитить Карси от этого маньяка? Я присел на кушетку и стал смотреть на дверь. В голове копошились беспокойные мысли. После того, как он меня вчера здесь запер, этот тип больше не приходил. А я, к сожалению, еще не умею вскрывать замки с помощью магии. Но я пытался. Только результата никакого не достиг. Я не мог усидеть на месте и ходил взад-вперед по подвалу. Он явится, и я точно на него нападу! А там будь что будет! Он не посмеет причинить вред Карси. Никто не посмеет. Я сжал кулаки, понимая, что не могу ничего противопоставить. Это нечестно. Я всего лишь четырнадцатилетний подросток. А этот тип — сильный зрелый мужик, да еще и умеет управлять чужими телами. Преимущество на его стороне. Бездна! Почему так! Прошло несколько часов, и я потерял счет времени. Изучил уже все содержимое полок шкафа, ящиков стола, странные приборы, что висели на стенах. Ничего. Может, взять жидкость, которой этот тип меня мучил, и воткнуть шприц ему в руку? Пусть почувствует, как мне было больно! Гад! Вдруг дверь распахнулась. Я обернулся и увидел Карси. Что она здесь делает? Почему? — Саймон! — она кинулась ко мне и обняла. — Дурак! Зачем ты из дома сбежал? Я ощущал ее горячее дыхание, хотел растаять в этих объятиях, но страх перед неизвестным был сильнее. Дворник стоял в дверях и хитро улыбался. Он что-то задумал! Он заманил Карси сюда! Сейчас было не время объяснять ей, что из дома я не убегал. Что это все он! Надо бежать. Вдвоем у нас есть шанс. — Надо уходить, — прошептал я ей на ухо. — Что? — она отстранилась и непонятливо посмотрела на меня. — Этот дяденька сказал, что приютил тебя, потому что ты не хотел идти домой. Сказал, что я могу уговорить… — Он врет. Карси одарила меня непонятливым взглядом, затем посмотрела на него. — Убей ее! Вырежь эту опухоль! — приказал он, вытянул руку вперед, и я почувствовал, что мое тело парализует. — Что тут происходит? — Карси непонятливо посмотрела на меня. У меня в голове застучало: «Убей! Убей!» А этот тип стал управлять моим телом. Я размахнулся и вызвал светящийся луч, который полоснул Карси по лицу. Я этого не хотел! — Эй! — она схватилась за кровоточащую щеку и отпрянула. Чувствуя себя виноватым, я отчаянно пытался сопротивляться. Но бесполезно. Вот полоснул ее очередным острым лучом, порвав блузку. — Защищайся, пожалуйста! — виновато прокричал я, этот тип готовился к новому удару. — Он мной управляет! Карси смекнула, что к чему. Взглянула на похитителя и запустила в него магией, он увернулся и заставил меня атаковать. Я воспротивился, и луч пролетел мимо нее. Карси снова атаковала его, но тот опять смог ускользнуть. Он напрягся и заставил меня наброситься на нее и сбить с ног. Я нависал над ней, тяжело дыша и сопротивляясь его голосу в голове, который твердил: «Души! Души!» Мои руки хотели сцепиться на ее горле. Но я сопротивлялся. Я не причиню ей вред! Нет! Карси лежала и смотрела мне в глаза, совершенно не сопротивляясь. Что она делает? — Мы же друзья, верно? — и она улыбнулась. — Я не хочу тебе вредить! — в панике сказал я, мои руки схватили ее за шею и начали сжиматься. — Так не вреди, — она оставалась спокойной. Карси верила в меня. Этот гад не причинит ей вред! Я смогу! Я не буду подчиняться ему! Оставалось только одно. Самый отчаянный шаг. Я склонился и поцеловал ее прямо в губы. Сердце билось отчаянно, словно хотело выпрыгнуть. Казалось, будто по телу пронесся слабый заряд электричества. Карси меня не отталкивала. Она поддалась. Мои руки убрались с ее шеи. Я чувствовал, что теперь могу сам управлять своим телом. — Убей ее! Убей! — крикнул похититель. Он не понимал, почему потерял надо мной контроль. Я помог Карси подняться, затем все стало ясно. Я взмахнул рукой, ослепительный луч ударил его в живот, и дворник согнулся пополам, схватившись за солнечное сплетение. Я взял Карси за руку, и мы, не сговариваясь, выбежали из подвала, толкнули похитителя вниз и захлопнули дверь. Затем выбрались в прихожую. Там я увидел свою куртку. Мы оделись и вышли в дневную прохладу. Когда мы шли прочь по снегу к остановке, я все думал, как она теперь ко мне относится. И как относится к Кулию? Как-то нехорошо получилось. — Карси, — я остановился. — Что? — она обернулась. — То, что я тебя поцеловал. Это… — я замешкался, мне было почти физически больно это говорить. — Он меня заставил это сделать. Конечно, это была неправда. — Я понимаю, — и она чуть улыбнулась. — Давай забудем? Хорошо? — Да, — и я кивнул, мне стало грустно. Просто друзья. Это ведь так просто, правда? Или нет?