- Мисс Ли, кажется человек, из которого Вы пили, был слишком пьян и Вы теперь тоже... Если почувствуете тошноту, делайте это в окно, а не в салон.
- С каких пор ты называешь меня "Мисс" когда мы наедине? Мы что в Англии? В Англии же так общаются, да? Может ты и монокль где-то припрятала? - Ты хихикаешь, лёжа на заднем сиденье авто, которым я управляю и ведёшь себя просто несносно. Я не переношу пьяных ещё с тех времён, когда приходилось работать в не самых лучших клубах на окраине, но я прекрасно понимаю, что не могу испытывать к тебе сейчас неприязнь. Внезапно становится очень тихо, ты замолкаешь и я быстро перевожу взгляд к зеркалу заднего вида, чтобы понять, что ты там задумала, но ожидаемо никого не вижу. Я расслабляю плечи, потому что знаю эту твою игру.
- Бу, - произносится прямо над моим ухом и ты снова становишься видимой. - О, так не интересно! Ты уже привыкла! - Ты мило дуешься и это даже забавно, но я конечно этого не говорю вслух, а продолжаю следить за дорогой.
- Не очень умно отвлекать водителя, Витория.
- Не волнуйся, со мной ничего не случится, если ты куда-нибудь врежешься, - невинно мурлычет твой голос, ты прижимаешься щекой к моему плечу и я не вижу направления взгляда, но уже мысленно начинаю готовиться к очередной игривой шалости, скрывая, что на самом деле я не против и я уверена, что мы не попадём в аварию. Не в мою смену. Машина начинает пересекать мост, ныряя в стройный поток других автомобилей, словно большая блестящая ярко-красная рыба. Кажется на мосту небольшая пробка и приходиться ненадолго остановиться. Я устало вздыхаю и поворачиваю голову, пытаясь разглядеть твое столь обманчиво прелестное лицо. Я уже давно догадываюсь, что оно не совсем настоящее. Я не слепая, а ты не всегда успеваешь спрятаться при мне вовремя. И хотя я не знаю, как ты называешь эту способность выглядеть всегда ослепительно, меня это не особо волнует и я не считаю это обманом. У каждого есть секреты и я готова подыгрывать твоему, лишь бы ты всегда улыбалась.
Ты поворачиваешь голову, встречаясь со мной глазами и я вижу в них какую-то новую, непонятную мне эмоцию. Не страх, не грусть, не игривость, что-то другое. Я немного озадаченно продолжаю смотреть в ответ и не спешу задавать вопросы. Ты покусываешь свои сочные губы, а потом тихо выдыхаешь:
- Поцелуй меня, прямо сейчас, - у меня моментально пересыхает в горле после такой просьбы. Я всматриваюсь в твое лицо, пытаясь понять, не послышалось ли мне.
- Что?
- По кольцевой, прямо сейчас. Так быстрее будет, - ты устало зеваешь и продолжаешь утыкаться в моё плечо, а я хлопаю глазами, всё ещё не понимая, это шутка или я правда начинаю рядом с тобой сходить с ума и слышать то, чего ты не произносишь. Машина перед нами трогается, выпуская из пробки и мы съезжаем с моста на кольцевую, где едем заметно быстрее, как ты и говорила. Я ничем не выдаю своих беспокойных мыслей и стараюсь не думать о твоём томном голосе, приняв решение закрыть глаза на произошедшую странность. Мне бы пора уже привыкнуть к странностям. Я чувствую, как вес с моего плеча уходит, ты снова падаешь на сиденья, отворачиваясь к спинке.
- Я так устала, - драматично заявляешь ты через минуту молчания.
- Почти приехали.
- Я не об этом, - ты замолкаешь, явно ожидая расспросов.
- А о чём тогда? - Если быть честной, то я тоже устала, очень хочу принять душ и поскорее лечь спать. Но больше всего мне хочется крови. Я никогда не прошу о ней прямо, терпеливо ожидая, когда ты сама наполнишь для меня бокал, но прошло уже целых двадцать дней с последнего раза. Иногда у меня даже начинает сводить челюсть, когда я вижу, как ты пьешь из других и игнорируешь мою жажду изо дня в день. Мне начинает казаться, что ты затеяла какую-то новую, непонятную мне игру. Чего ты добиваешься? С этими мыслями я снова смотрю в зеркало на пассажирское сиденье сзади.
- Иногда ты такая... - Витория поднимает руку и не оборачиваясь, делает в воздухе витиеватый жест тощей кистью. Я молча жду, когда она закончит - ...как камень, - она сжимает руку в небольшой кулачок, - или дерево. Да, ты как дуб, Гвэн.
Она красивым театральным движением стучит твёрдыми костяшками пальцев по двери. Слышен звонкий стук и намёк кажется предельно ясным.
- К чему ты ведёшь? - Но я знаю что если сделать вид, будто тебя не поняли с первого раза, то ты быстро взбесишься и потеряешь нить разговора.
- Вот об этом я и говорю!
- О чём же? - Мои глаза уже начинают слипаться.
- Аргх! - Ты сдаешься быстрее чем обычно. Наверное и правда устала. К счастью мы уже подъехали к бункеру.
Ты молча выпархиваешь из машины, не дождавшись, когда я открою дверь и быстро спускаешься в убежище. Судя по всему обиделась на что-то. Я решаюсь спуститься следом, предварительно отогнав машину на стоянку, потому что не могу оставить тебя так, даже если это какая-то манипуляция. Невидимая цепь тянет меня к тебе под землю и я охотно подчиняюсь, в самой глубине души надеясь не только побыть с тобой рядом, но и получить хотя бы каплю твоего витэ за свою преданность. И я ненавижу себя за это малодушие, но не могу ему противиться. Или просто убеждаю себя, что не могу.
Я спускаюсь вниз, открываю тяжёлые двери бункера легче чем обычно, ведь ты их не заперла изнутри и я даже не удивлена. Закрыв двери, оглядываю комнату и понимаю, что ты переодеваешься за ширмой. В комнате уже царит легкий бардак. Маленькое красное платье отброшено на кровать, к скомканному одеялу. Я сажусь в кресло, подпирая голову рукой и жду. Сегодня на тебе белый шелковый халат в пол с рукавами по локоть и длинные такие же белые перчатки. Элегантно, ничего не скажешь. Ты не смотришь в мою сторону и молча забираешься под одеяло, скидывая платье на пол. Я подхожу, подбираю его, аккуратно вешаю на плечики и присаживаюсь к тебе на край кровати, достаточно близко, чтобы меня нельзя было игнорировать.
- Почему ты всё ещё здесь? - Ты не спешишь надевать маску, как всегда делаешь перед сном, значит и спать не собираешься. Это и правда какая-то игра.
- Ты хотела о чём-то поговорить в машине? - Мой внимательный немигающий взгляд полностью обращен к ней и я вижу тень неловкости на прекрасном лице. Ты мнёшься, что очень не похоже на тебя, а потом выдаешь:
- Сегодня была тяжёлая ночь. Забудь, что было в машине, - она поворачивается на бок, слегка отодвигается и с былой уверенностью, что так ей идёт, хлопает по освободившемуся месту рядом.
- Оставайся сегодня тут, так и быть, - всем своим видом показываешь, что делаешь мне одолжение, но спустя пару минут засыпаешь в объятиях, крепко прижавшись ко мне.
***
Я как можно незаметнее сглатываю и чувствую себя очень глупо из-за этого, но когда ты приоткрываешь губы, чтобы произнести что-то, то уже наклоняюсь к ним, затыкая тебя поцелуем. И слышу как ты возмущена по тихому "Мм!", которое должно было стать какой-нибудь остротой о моей медлительности. А потом слышу довольный и такой же тихий стон. И от этого звука мои мозги начинают неплохо так плавиться. Настолько, что я поднимаю руку, касаюсь твоей холодной щеки, глажу и скольжу по твоим волосам пальцами, путаясь в колечках вьющихся темных волос. Я начинаю целовать тебя жарче и держу крепко, совсем позабыв о субординации и о том, что ты без труда можешь вырвать мне язык. На краю своего больного отравленного тобой сознания, я даже думаю, что это будет стоить того. И я чувствую сначала знакомый металлический запах, а потом как мой рот наполняется кровью. Ты поддаешься вперёд, приподнимаясь, обнимая за шею обеими руками и заставляя меня запрокинуть голову. К моему огорчению мне приходиться убрать руку с твоего затылка. Но к моему величайшему счастью я начинаю жадно пить твою кровь, стекающую мне прямо в горло. Я пью слишком спешно и по неосторожности больно кусаю тебя за кончик языка, отчего слышу приглушенный вскрик, а потом такой же смех.
***
Я просыпаюсь с жаром и чувствую себя очень дурно из-за увиденного во сне. Меня сводит изнутри одновременно от возбуждения и нечеловеческого голода. Ощущение будто я спала как минимум неделю очень плохим беспокойным сном и никак не могла проснуться. Жажда даёт о себе знать и запах твоего витэ продолжает преследовать меня даже наяву. Я поворачиваюсь на бок, тебя рядом уже нет и первое что я вижу, когда открываю глаза, это до краев полный бокал крови, стоящий на тумбочке и вместе с ним записку, глосящую "Угощайся, моя дорогая"
