Хочешь рассмешить Бога - расскажи ей о своих планах

Ровно через сутки, секунда в секунду, на горизонте появилась длинная процессия ангелов. Пунктуальные какие. Я, право, надеялась, что они забудут про Суд или опоздают, и тут-то я пошлю их всех на… небо за звездочкой. Но не судьба. Отвертеться, видимо, не выйдет. Тяжела жизнь Господа. Впереди процессии торжественно плыла какая-то пирамида (вернее сказать — пирамидище), направляемая в мою сторону волей пресветлого Гавриила и падшего Люцифера. Сверху эту подозрительную конструкцию страховали Вельзевул, Михаил и еще пара десятков ангелов, чьи имена я уже забыла за давностью лет. От взмахов черных и белых крыльев рябило в глазах. Вид левитирующей каменной громадины вызывал нехорошие предчувствия с первого взгляда. И со второго тоже. Осторожно припарковав мегалит* рядом с моим престолом, ангелы обступили меня со всех сторон. — А вот и мы, Всевышняя! — Они церемонно раскланялись. — Да вижу, что не французский иностранный легион. Кого хороним? — Я кивнула в сторону зловещего сооружения. — Надеюсь, не Адама с Евой? Ох, чую, что Адама с Евой. А вы бы что подумали, увидев пирамиду? Однако мой вопрос почему-то озадачил ангелов. — О чем ты, Господи? — пронесся изумленный шепоток. Держать меня за дуру вздумали… — Об усыпальнице царей, о пирамиде! И о том, кто упокоен в ней! Не Бяшкины ж останки вы там замуровали. Приходит в голову один лишь вариант! — Раздражение буквально пронизывало каждое мое слово. — Ну что ты, Всевышняя, как можно-с, — залебезил Гавриил, делая шаг назад, старательно пытаясь спрятаться за спину Люцифера. — Мы бы не посмели прикоснуться к людям… — Зачем тогда ты прячешь взгляд, словно виновен? Знаю я вас, охальников. Посмели б, а потом придумали полсотни оправданий. Признайся лучше сразу. Не доводи до греха! — Так не гробница это вовсе, Боже, — в отчаянии всплеснул крыльями ангел. — Там это… — Что «это»? Договаривай живей, чего ты мямлишь. Не в «угадай мелодию» играем. — Это черновички поправок к твоему божественному плану по развитию и управлению Землей, — перехватил инициативу в разговоре Люцифер, отпихивая в сторону трясущегося Гавриила. — Мы просто постарались их разложить по значимости: от многочисленных и пустяковых снизу до самых важных наверху. И ненароком получилась пирамида. Я выпала в осадок. Ебипетские ебипопотамы, они не шутят. Действительно, мегалит был сложен не из камней, а из скрижалей. И это все поправки? В таком количестве… к божественному плану из двух строк? Наверно, это страшный сон. Мое сиянье потускнело, прокисла благодать. За всю историю существования Бытия со мной такого не случалось. Создатель в обмороке. Караул! — Всевышняя, да что с тобою? — заволновался Люцифер, заметив, что меня слегка закоротило. — Ты же сама сказала, что мы теперь присматриваем за Землей, оцениваем степень благочестивости человеческих поступков, чтобы потом распределить, кого отправить в Рай, кому гореть в Аду. Здесь, — он похлопал пропахшим серой крылом по скрижалям, — наш скромный вклад в божественную систему правосудия. На славу потрудилась каждая Контора, анализируя, «что делать» и «кто виноват». Поверь, таких ошибок, как в Эдеме, мы больше не допустим. Старательно учли мы все нюансы и описали каждую деталь. Теперь малейший чих землян под пристальным контролем Ада с Раем. — И что ты, падший, хочешь от меня? — как можно безразличнее поинтересовалась я, взирая с содроганием на Эверест скрижалей, возвышающийся подле престола. — Странный вопрос. Поправки надобно прочесть, дополнить, утвердить. «Спасите!» — хотелось заорать мне в голос, но я сдержалась. Создателю нельзя терять лицо. — Сын мой, а не слишком ли много трудов вы принесли на редактуру? — скрывая ужас, вымолвила я. — Что, например, записано вон в том ряду, — я наугад ткнула перстом куда-то в середину пирамиды. — Возможно, это мелочи, которые не стоят внимания сверхъестественных существ? На самом деле мне было абсолютно наплевать, какие истины скрывались в тех табличках. Я лишь хотела выиграть время, чтобы придумать, как образумить погрязших в бюрократии детей. Кто б мог подумать, что всего за сутки детишки умудрятся похоронить мой краткий и понятный план, соорудив над ним шикарное надгробие из скрижалей. — О-о-о, далеко не мелочи, Всевышняя! В восторге будешь ты. Это подробный список «Смертных грехов», за кои сложно вымолить прощенье. — Глаза у Люцифера фанатично заблестели. — А без прощения они приводят человека прямо в Ад! — Он в предвкушении потер измазанные в копоти ладони. — И сколько там грехов, позволь узнать? — Шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть, — по-военному отчеканил Люцифер. — Но это только смертных, — в его голосе прозвучали самодовольные нотки, — а остальные, повседневные, которые при жизни можно искупить банальнейшим раскаянием, еще на доработке у твоего секретаря. Понятно, значит, кроме этого собрания скрижалей, у Метатрона в закромах припрятана еще одна гора поправок. Очередной приступ паники приближался ко мне со скоростью света. «Спокойствие, только спокойствие!» — мысленно внушала я себе. Где наша не пропадала? Главное, ничего не подписывать. Как говорится, Бог читает — время идет. Уверена, я что-нибудь придумаю, ну, а пока… Я углубилась в изучение материалов. Что-что? Чего-чего? Щас! Какого Космоса? С каждым пунктом мое недоумение возрастало. Думаю, вам тоже будет интересно ознакомиться со смертными грехами, представленными на рассмотрение Люцифером. Конечно, о перечислении всех и речи нет. Так, несколько примеров… Но только, чур, не хохотать: — разбросанные грязные носки, — прилюдное чесание паховых и оных областей, — засыпание сразу после (и во время) секса, — открытый (перекрученный) тюбик зубной пасты, — мочеиспускание (стоя) с опущенной сидушкой унитаза, — бряцание ложкой о чашку при размешивании сахара… И в том же духе еще почти семь тысяч пунктов. Закончив чтение, я поскребла затылок, поймав себя на мысли, что совершаю смертный грех. Как хорошо, что мне не светит Ад. — Ну что, Всевышняя? — Люцифер просто сгорал от желания узнать, понравился мне список или нет. — Я воздержусь от комментариев, падший. Пока. Необходимо глубже изучить ваши нововведения в судопроизводство. Выводами поделюсь позднее. Уж будь уверен! — Всевышняя, есть просьба у меня. Ты постоянно повторяешь «падший». Мы, пострадавшие от божественной справедливости (читай: от произвола), предлагаем ввести другое обращение. Звучит приятно и солидно слово «демон». — Согласна, демон — достойное название. — И еще… Быть президентом Ада слегка не комильфо**. Мы все же древние создания, поэтому хочу использовать какой-нибудь монарший титул — «царь», например… — Он повернулся в профиль, вздернув подбородок. — Представь, как благородно прозвучит при встрече: «Здравствуйте, царь, очень приятно! Царь, очень приятно, welcome to hell». Корона-то не жмет? — Ну, или хотя бы «Князь», — увидев, как я поджала губы, он сбавил обороты. — Пусть будет «Князь Ада». И хватит лирических отступлений, давай вернемся к просмотру документов. Я закружилась вокруг пирамиды, бессистемно указывая то на одну, то на другую скрижаль. Гавриил и Люцифер, добровольно взявшие на себя роль гидов, всячески старались мне услужить, давая справки о содержании очередной таблички. — А что хранится здесь? — Подборка «Заповедей Господних», — пояснил Гавриил. — Всего семь тысяч семьсот семьдесят семь. Желаешь прочитать? Семь тысяч семьсот… — Пожалуй, воздержусь. С меня достаточно грехов… Внизу, в Эдеме, по земному времени ночь подходила к концу, свет звезд терялся в серых предрассветных сумерках, а я сумела просмотреть лишь тысячную часть скрижалей. Некоторые находки вселяли ужас. Из Гигантской Энциклопедии «Виды наказаний» и учебного пособия (такого же гигантского) «Природные катаклизмы как способ перевыполнить план по сбору душ» мне удалось осилить лишь несколько глав. Чудовищные порождения коллективного труда моих отпрысков без сомнения доказывали, что человечество ждут темные лихие времена. Ближе к утру меня ожидало еще одно любопытное открытие. Если раньше я думала, что ангелы и демоны собирались печься о телах и душах исключительно человеческого стада, контролируя каждую их мысль и каждый вздох, то сейчас с удивлением поняла: своих собратьев они планировали держать в не менее ежовых рукавицах и на коротком поводке. Разделы, посвященные правилам, срокам, методам работы Ада и Рая были бесконечными: «Должностные инструкции демонов высшей категории», «Нормативы на использование чудес резидентами Ада и Рая», «Требования к трехмерным оболочкам резидентов», «Список опций оболочек», «Делопроизводство в Раю»… Таким количеством скрижалей можно было вымостить дорогу от Земли до Солнца. Но не буду нагнетать обстановку и кривить душой, изредка мне попадались тексты, вызывающие откровенный смех. А как еще можно отнестись к научному трактату «Хочешь стать успешным демоном — спроси меня, как»? Охота же было Метатрону записывать подобную белиберду. Сколько табличек извел попусту. Иногда я задумывалась: а есть разница между ангелами и демонами, кроме цвета крыльев? Ведь представители обеих сторон были жестоки, черствы и не брезговали пользоваться откровенно мошенническими схемами. Взять хотя бы Инквизицию… сначала бонусы за борьбу с ересью получал Рай, а чуть погодя инквизиторы, боровшиеся с ересью, должны были в полном составе отправиться в Ад. Хитро придумано! Хитро… Самую вершину пирамиды я оставила на закуску. Так-так-так… Что тут у нас? Какой-то Армагеддон… Да чтоб вас! После прочтения скрижалей у меня чуть не случился гравитационный коллапс. Я еле удержалась от проклятия. Кому, спрашивается, в здравом уме придет в голову творить такое? — Будьте любезны, дети мои, объяснить мне, почему ваш план заканчивается на столь печальной ноте? — Печальной? Где ж печаль? Тут все логично, Всевышняя! — Гавриил оживленно порхал вокруг меня. — Должны же как-то мы поставить точку в тысячелетнем споре между Добром и Злом. Армагеддон — это есть наш последний и решительный бой. — Не продолжай, концепция ясна! — Я брезгливо поморщилась. — Шесть тысяч лет две ваши Конторы будут коварно парить мозг наивным смертным, заманивая их в свои тенёта, гордясь количеством заполученных душ, а в итоге все равно случится Армагеддон, где человечество погибнет! — От возмущения подо мной дрожал и кренился престол. — Ваш план — одна большая фикция! Оправдание для очередной войны. Какая разница, кому достанется победа в грядущей битве, если людей уже не будет… Разве я оставила вас присматривать за Землей, чтобы вы уничтожили все через шесть тысяч лет? Вот что бывает, когда сначала ты имеешь прекрасный план, а потом отдаешь бразды правления в чужие руки, и план начинает иметь тебя. — Но, Боже, без финального сражения как же мы выясним, кто победил? — настойчиво гнул свою линию Гавриил. Я не стала спорить с ангелом. Гнев сделал свое дело. Меня осенило, как выпутаться из этой дикой ситуации. К чему слова. Переубедить крючкотворов я не смогу и за века. Но вот перехитрить… — Хотели вы услышать мнение Бога… Что ж, вызывайте Метатрона, я озвучу свой вердикт, а он запишет. Гавриил и Люцифер дружно щелкнули пальцами… — Э-э-э, Метатрон… — Вид ангела привел меня в смущение. — А где твои перья? — спросила я, рассматривая лысые огрызки за его спиною. — Поисписал, Всевышняя, — стыдливо пряча потрепанные крылья, молвил Метатрон. — Скрижалей было слишком много. Ощипанный секретарь мне ни к чему. Нужно исправить положение. Вернув ангелу подобающий статусу внешний вид, я чудеснула ему в подарок Вечное перо. — О-о-о, спасибо, спасибо, Боже, — просветлев ликом, рассыпался в благодарностях Метатрон. — Ну-с, а теперь приступим к подведению итогов. Записывай, сын мой, — кивнула я ему. — Список «Смертных грехов» урезать до семи, из «Заповедей Божьих» оставь, пожалуй, только десять пунктов. Вот список, — Я протянула Метатрону малюсенькую скрижаль. — Мы против, Боже! — взвились Люцифер и Гавриил. — Ты же сказала ранее, что за планетою приглядываем мы, а слово Создателя — закон! — Слово есть слово, назад его забрать я не могу, вы правы, но вот урезать кое-где ваши аппетиты — запросто. Весь план, конечно, я не собираюсь править. Для этого нужны тысячелетия. Так что не вижу смысла торговаться по пустякам. Сойдемся на семи и десяти! Спор окончен… — И, намекая, что с Создателем чревато пререкаться, я покрылась огненными зигзагами молний. Намек из молний заставил-таки отпрысков благоразумно прикусить языки. — Что же до остального вашего Плана — быть по сему! — Ангелы и демоны от восторга чуть не опрокинули мой престол. — Но с учетом маленькой божественной поправки… — Я посмотрела на радующихся отпрысков с иезуитской ухмылкой. — На каждой святой скрижали (читай: гр’б’нн’й) в колонтитуле допиши-ка, сын мой, пару мудрых изречений: «Пути Господни неисповедимы. Замыслы Божии непостижимы». Юриспруденция — коварная наука. Одной простенькой фразой можно пустить по звезде любой Величайший План. Но пребывающие в эйфории ангелы и демоны в моей поправке подвоха не узрели. Детишкам было невдомек, что прямо под их носом я провернула штуку под кодовым названием «уловка-22»*. Вот так, засранцы. Теперь любая ваша писанина не стоит выеденного яйца. — О, Всевышняя, отлично сказано. И как умно! — пришел в экстаз от моего изречения Гавриил. — Какая глубокая мысль! Прекрасно! Великолепно! — со всех сторон вторили Гавриилу ангелы и демоны. Посмеиваясь про себя, я наблюдала, как Метатрон спешит увековечить очередную божественную мудрость. Осталось подождать шесть тысяч лет, чтобы увидеть лики пернатых бюрократов, когда они поймут, что напоролись на свои же грабли. Не будет им ни Армагеддона, ни последней битвы. Да много, собственно, чего не будет. — Вот и прекрасно, дети мои, что мы пришли к взаимопониманию. Доводите план до ума, помня о колонтитулах, а у меня на повестке дня есть еще несколько важных дел. Скажи-ка, Гавриил, кого направили в Эдем для исправления ситуации с людьми? — От нашей Конторы направили тюхтю и мямлю, то есть… — осекся Гавриил, — самого мягкосердечного собрата — Азирафаэля, — при упоминании имени Стража Восточных Врат в тоне Гавриила отчетливо прозвучало пренебрежение, — а со стороны Ада откомандирован его верный дружок — некий Кроули… — Голос ангела просто сочился презрением. — Значит, Азирафаэль и Крули… Замечательный выбор! Надеюсь, пока в Эдеме пребываю я, вы доработаете свой обширный труд. Увидимся позднее. Уже растворяясь в эфире, я услышала, как ангелы провожают меня весьма двусмысленно звучащий фразой: «Слава Богу! Слава Богу!»