Он в студёной ночи Небо октября, Тучи мрак, в сердце гром Вечного дождя. Месяц зябкий, в тоске, Вечный враг весне. The Rasmus feat. Anette Olzon — «October And April»
Исин любил осень. Часто мы с ним спорили по поводу любимых времён года, перечисляя достоинства и недостатки каждого сезона, и осенью он чётко сказал: «я люблю, когда листья падают будто с небес, а ещё серое небо отражается в лужах». Для меня это было сродни откровению, потому что я думала, что ему нравилось лето с его теплотой и возможностью уехать отдыхать на море. Но оказалось, что он не особо любил солнце, которое жарило с самых первых тёплых деньков: вынужденный в это время проходить практику, он страшно потел в рубашке и медицинском халате, а снять ни то, ни другое не мог. Я же любила весну, когда всё расцветает, будто впервые, зеленеет, становится более красивым. Сезон цветения вишни был моим любимым, честно, я наслаждалась этими маленькими розовыми цветочками столько, сколько хотела. Возможно, он любил осень из-за своего дня рождения. Каждый год он становился старше седьмого октября, и я знала — праздновал без особого энтузиазма, потому что не было детских вопросов «а что подарят?», «а кого пригласим на этот праздник?» Я хотела хоть что-то в его жизни поменять, чтобы его двадцать первый день рождения запомнился особо надолго, навсегда, можно так сказать, и я поставила себе цель: я должна принести ему счастье в осенний день. Тогда я действительно стала его маленьким счастьем.[два года назад]
С самого утра я мучилась двумя главными вопросами: как правильно провести этот день со своим парнем и как бы не залажать в самом начале. Я сидела, согнувшись, перед ноутбуком с самого утра, выбирая, какой макияж идеально подойдёт к красному платью, чтобы не выглядеть некрасиво и неухоженно. Хотелось потратить последние деньги с карточки, на которую папа порой перечислял мне средства, и купить побольше косметики для себя любимой, чтобы скрыть буквально все несовершенства кожи. Сегодня Чжан Исину исполнялся двадцать один год. Мама сильно удивилась, увидев меня на кухне с утра, когда я носилась, будто электровеник, вколовший себе в систему около двадцати банок энергетиков. На самом деле, бурная деятельность в виде бесконечной помывки всей залежавшейся посуды приводила мои нервы в покое, а мысли раскладывались по полочкам. Я вытирала руки, в то время как мама подходила ко мне, обнимая со спины и воркуя, какая же у неё стала большая девочка, раз сама и без просьбы помыла посуду. Не знаю, почему в тот момент ей показалось, что я резко выросла. Вроде бы только вчера она говорила, что я слишком маленькая для того, чтобы понимать что-то, а тут хвалила и говорила, что я взрослая. Странная эта женщина — мама. Я знала, что родители вместе отмечали двадцатиоднолетие папы; они тогда ещё не были женаты, собрались в квартире у общих друзей и веселились до утра, выпивая алкоголь и поедая огромное количество приготовленной еды. У меня не было столько друзей, сколько у моих родителей, я предпочитала достаточно узкий круг знакомых, могла назвать только Чонина и Хвиён своими настоящими друзьями. Чанёль — парень подруги, и я думала, что будет рационально, если мы с ним останемся на уровне «привет-пока». В принципе, мы так и держались. Я не рискнула ничего в данный момент говорить маме — просто улыбнулась, осторожно высвободилась из объятий и пошла в свою комнату — готовиться к часу встречи. Моя родительница знала, что сегодня у моего молодого человека день рождения и я поеду к нему, поэтому просила, как летом, не выключать телефон, ведь она будет беспокоиться и звонить мне. Честно — я её сразу предупредила, что, скорее всего, буду у него ночевать, но, кажется, мама пропустила это мимо ушей. Я тоже, пожалуй, пропущу некоторые её правила мимо ушей. После нашего с Чжаном «побега» на побережье мама сделала попытку со мной не разговаривать, потому что, видите ли, обиделась на меня из-за того, что я отключила телефон и вела себя потом как ни в чём не бывало. Меня, в принципе, устраивало её молчание, ведь лишней ругани не было, тишина поселилась в доме и я могла абсолютно спокойно заниматься своими делами без лишнего напоминания, какая я плохая дочь. Так продолжалось буквально пять дней, потом мама не выдержала и уже начала со мной говорить. Я знала, что, когда мы с Исином вернёмся с праздничного свидания, которое я пыталась сейчас судорожно продумать, в квартире моего парня будет только Хань. Он уверил меня, что приготовит не только сырный рамён, а поэтому я просто вручила ему запасные ключи от квартиры своего парня и пожала плечами. Главное, чтобы всё понравилось остальным гостям. Одежда, в которой я сегодня должна была блистать, висела в моём шкафу, выглаженная, чистая, и я достала платье красного цвета, вновь прикладывая его к себе и смотря в зеркало со всех сторон. Лёгкая ткань не должна сковывать движения, и хоть разрезы на рукавах продували кожу, я была рада, что недавно мы с мамой всё же купили это платье. Для меня оно было воистину волшебным, таким, каким бы его хотелось представлять на сказочных свиданиях, когда пара лакомится всякими вкусностями и сидит на лавочке. Сердце стучало, как только я думала об Исине, о его реакции на меня, внутри становилось тепло. Я выдохнула, прикрывая глаза. Огладила подол, поправила немного рукав и положила платье на кровать, любуясь. До выхода ещё пара часов есть, а до этого времени надо хорошенько вымыть голову, сделать укладку и макияж. Мама, конечно же, мне не поможет, придётся самой завивать локоны и не переборщить с косметикой, а то однажды был случай, когда я накрасилась так, что на вечеринке меня просто приняли за проститутку. Весело мне, однако, совершенно не было, я отбивалась от троих парней, пришлось даже вытащить ножик, который по счастливой случайности захватила, и только тогда пьяные бугаи, которые довели меня до истерики, отступили, смеясь. После этого я смыла с лица всё непотребство и уехала. Душ расслабил, подарил уверенность в сегодняшнем дне, и хоть мыло попало в глаза и пришлось его вымывать, я будто знала, что сегодня ничто не испортит моё воистину прекрасное настроение. Подарок я ещё не упрятала в купленную коробочку да не преподнесла своему возлюбленному, а оттого оставалось ощущение, что сейчас будет какой-то волшебный обряд. Честно говоря, я любила делать что-то своими руками, но в этот раз решила не рисковать ни своим здоровьем, ни здоровьем окружающих, тем более Исина, а потому купила всё заранее и надеялась, что ему понравится. На самом деле, я редко кому делала сюрпризы. В основном не ходила на праздники, а если приходили к моим родителям, я неизменно запиралась в комнате и пыталась сделать вид, что меня не существовало. В большинстве случаев такая практика прокатывала, ведь меня действительно никто не трогал, но мама вечно говорила, что я вела себя некрасиво и из меня из-за этого хорошей хозяйки не будет. Мне было плевать. Я обозначилась перед гостями, что я жива, значит, всё нормально. Мне просто осточертело слышать каждый раз одни и те же вопросы ко мне, одни и те же разговоры. Я ведь могу не отвечать на «когда жениха в дом приведёшь?», «когда уже внуков твои родители будут качать?»? Интересно, если я отвечу «никогда», все разозлятся или обидятся? Промокая волосы полотенцем, я снова раздумывала обо всём, что творилось в последнее время. В школе я стала получать отметки лучше, даже на английском меня хвалили, и я стала понимать, что я действительно могла лучше учиться, абсолютно не наговаривая на себя. Возможно, в следующем классе я не буду учиться с Хвиён, вдруг стану лучшей ученицей школы и смогу даже без позора выпуститься. Конечно, в значительной части в усвоении материала мне помогал Исин: слишком уж часто я либо была в его кабинете, либо у него дома, а потом мы готовили ужин, ели, и мне приходилось спешно возвращаться домой. Я не хотела расставаться с Исином надолго, и сегодня мы проведём вместе целый день. Волосы не поддавались расчёске, сколько бы раз я их не пыталась приструнить. Цепочка тоже запуталась в тонких локонах, и вскоре я извлекла на свет кулон, который, кажется, так давно подарил мне мой молодой человек. Интересно, помнил ли он о небольшой подвеске в виде сердца, которую явно выбирал с любовью? Будь я парнем, наверно, запоминала бы какие-то мелкие факты о возлюбленной, старалась бы запоминать её симпатии и антипатии, чтобы на свиданиях не было казусов. Укладка волос заняла у меня слишком много времени, и я уже не надеялась, что успею сделать многое другое, что запланировала. Но, глянув на часы, я пришла к выводу, что всё сделаю, и начала тотчас же заниматься нужными делами. Красиво упаковать подарок не каждый может, даже я при помощи роликов в интернете еле-еле смогла правильно завязать красивый бант. Мама наблюдала за моими потугами, стоя в проёме двери, собиралась явно уходить уже, чтобы не мешать, как увидела рассыпанную по ковру на полу косметику, платье, висящее, выглаженное, и будто что-то вспомнила. Она подошла ко мне, присев рядом и смотря на коробочку, которую я подготовила. — Я бы хотела по-человечески познакомиться с твоим парнем, — произнесла и опустила глаза на чистый ворс. Честно говоря, я редко наступала на ковёр, оттого он и сохранял свою чистоту — мы редко отправляли его в химчистку. И сейчас я смотрела в чистые, как и этот ковёр, глаза матери и действительно думала над тем, как бы познакомить родителей и Исина нормально. По-человечески. Что я могла сделать именно сейчас? У меня не было предположений, именно поэтому я наклонилась, впервые за пару недель поцеловав маму в щёку, слезла с кровати и положила коробку в подарочный пакет. Я нервничала, услышала смешок мамы, потому что она явно поняла моё состояние и сказала выдохнуть. Я выпустила воздух через нос, опускаясь на колени и подбирая всю разбросанную косметику. Помада, тушь и палетка с тенями ещё понадобятся, поэтому я отложила их на кровать, чуть придвигая к маме. — Хочешь, помогу? — спросила, беря в руку мой тинт, который, я уверена, сотрётся в ближайшие три часа. Мы могли бы быть идеальным примером среднестатистической любящей семьи в данный момент, что могла своими тёплыми отношениями колыхать сердца людей, но я знала — такое вот перемирие ненадолго, мы снова будем цапаться, как две кошки. Наверно, в моём возрасте нормально было бунтовать, противоречить родителям, стараться их как-то задеть, чтобы вызвать бурю эмоций, потому что из нас всех полыхала в аду собственных чувств только я. — Нет, спасибо, — краткий контакт глаз, когда я забирала из рук мамы тюбик, и сразу отвела взор, будто не хотела встречаться с ней взглядом. Она посидела ещё немного со мной, наблюдая за тем, как я красила ресницы, и вскоре ушла. На самом деле, с уходом матери я почувствовала пустоту, которая разлилась где-то внутри. Мне не хватало хороших взаимоотношений с ней — вечно цапаясь, мы отдалялись, становились какими-то сожителями, которые старались друг на друга не смотреть по каким-то причинам. Только папа пытался создать какое-то подобие семьи, через моё «не хочу» тащил куда-либо нас всех вместе, и мы с мамой становились родными. Эти краткие мгновения счастья, наверно, стоили многих месяцев тёрок. Платье сидело на мне, как влитое. Потирая ладони, я репетировала сама с собой, что скажу Исину при встрече, разыгрывала маленькую сценку у себя в голове, а потом пыталась не засмеяться, потому что со стороны явно выглядела странноватой девушкой, у которой не всё в порядке с мозгами. Но ладно, час выхода настал, и хоть карета не подана, я вышла из дома, прихватив вместе с подарочным пакетом собственную сумочку и обув туфли на невысоком каблуке. Пока я шла по направлению к дому Исина, я всё продолжала раздумывать над тем, что сказать. Неуверенность держала за плечи, и я боялась, что скажу что-то не то. Когда я встречалась с Чунмёном, мы не смогли отпраздновать его день рождения, а мой праздник прошёл абсолютно отвратительно, ведь Ким кричал на меня, говоря, какая я бездарная, и я глотала слёзы вместе с оскорблениями, от которых паника поднималась к горлу и краснели уши. Да, я была травмирована нашими отношениями и желала всеми силами, чтобы больше этого не повторилось. Некоторое время, стоя перед дверью, от страха не могла вспомнить последовательность цифр, которые надо ввести. Потом, сжав кулак и отрезав неуверенности ноги, я набрала нужный код и вошла в чистый подъезд, искрящийся белизной. Спокойствие окутало меня, будто одеялом, и я уже без тени сомнений и чего-либо негативного поднималась по лестнице, встречая порой соседей своего парня и кланяясь им в знак приветствия. Как только нужная дверь квартиры показалась перед глазами, я потянулась пальцем к звонку, вжимая его и слыша, как в квартире отозвалась приятная мелодия. Такая родная, если честно, будто созданная лично для нас. Послышались шаги, затем отперли дверь, и вскоре передо мной стоял улыбающийся Исин, своей улыбкой показавший, насколько он рад меня видеть. — Привет, — он впустил меня в квартиру, продолжая улыбаться, и мне не терпелось многое ему сказать, но уже за запертыми дверьми, которые не пропустят никого в дом. Именно когда за нами закрылась на замок дверь, я налетела на возлюбленного, сразу оставляя на его щеке и губах след от тинта. — С днём рождения! — и пусть его глаза были шальными от неожиданных объятий и поцелуя, Чжан сумел с достоинством принять мой подарок, даже ответить на поцелуй. Мы посвятили друг другу будто всего пару мгновений, но казалось, будто они длились вечность. Я помогла парню избавиться от коробки, от упаковочной бумаги, и вскоре свету явился широкий браслет с кожаным ремешком. На серебряной пластине была выгравирована дата рождения моего парня, и в первое мгновение сердце остановилось, потому что мне показалось, что ему не понравилось, но последующее «спасибо» и объятия, которые стоили всего, разуверили меня в неудаче. Ему понравилось. Я думала, если честно, что мы в квартире одни, но резко выруливший Лу Хань из кухни заставил меня от неожиданности вскрикнуть и спрятаться за спину своего парня. Чжан в первую секунду ничего не понял — его девушка вроде как завязывала браслет на запястье, как вдруг исчезла с криками. Потом он, конечно же, хлопнул себя по лбу и расхохотался над другом, который явно тоже не понял моего порыва спрятаться. — Наш с тобой план провалился, прости, — улыбаясь и складывая ладони вместе, Хань склонил голову, и я осторожно поклонилась в ответ. — Не стоит недооценивать Исина — он у нас парень умный. Как оказалось чуть позже, Хань сам проболтался о моём плане, получил пару щелбанов от младшего и всё же сказал, что поможет в готовке и так. Ключи были возвращены законному владельцу квартиры, а я, если честно, чувствовала себя немного неловко из-за двоих молодых парней в своём окружении. Наши планы стремительно улетали, и, на самом деле, я не чувствовала разочарования — главное, чтобы мой парень чувствовал себя хорошо и комфортно. На праздник были приглашены ещё какие-то люди, а до этого нам стоило накрыть на стол и не заскучать. Хотя с Ханем и Исином скучать не приходилось — парни вели себя как малые дети, Чжан даже приклеил миску с мукой на двусторонний скотч, а поэтому, когда Лу дёрнул её на себя, вся мука оказалась на нём, а на лбу появилась незапланированная шишка. — Вот попросишь тебе не класть перец в рамён, а я специально положу чили, — бурчал парень, держа на лбу замороженное мясо. За готовку взялась я. Пусть в наряде для праздника, пусть с маникюром, я завязала фартук на поясе, принимаясь за то, что является священной обязанностью каждой женщины. Исин, которого напрягать не хотелось, всё же встал рядом, поливая мясо соевым соусом, перемешивая всё это и говоря, что сейчас сделает то самое блюдо, которое мне так нахваливал. Слюнки текли уже от запаха овощей, и я, когда парень отвернулся, взяла пару ломтиков и отправила себе в рот. Хань, конечно, сдал меня со всеми потрохами, но мы не ругались: просто мой молодой человек испачкал нос в соевом соусе, заставляя потом взять салфетку и всё вытереть. — Я забыл кое-что купить, — Исин совершенно внезапно сорвал с меня фартук, чем вызвал «я могу уйти, а вы тут развлекайтесь» от собственного друга, потянул меня на выход и достаточно спешно заставил одеться и выскочить следом за собой, уже на лестнице целуя. — Я скучал. — Мы не виделись всего день, — прошептала я. — Ты так успел соскучиться? Он кивнул, сжимая мою ладонь. Я чувствовала силу, исходящую от него, безопасность, которая поглощала меня целиком, доверилась Исину, когда он повёл меня прочь от дома, будто специально не в том направлении. Сейчас, именно сегодня, ему было наплевать на всех и всё, кроме меня: на тот момент я была центром его Вселенной, а он — моей, и мы пока не чувствовали, что наши отношения скоро превратятся в сплошную чёрную дыру, высасывающую из нас последние силы, наши чувства. Однажды мы просто устали, оба. Но первее меня устал Исин. На нас, таких молодых и счастливых, смотрели все. Глазели, не стесняясь, и время от времени я чувствовала себя странно, потому что головой понимала: корейцы — националисты, которые узнают на подсознательном уровне, какая нация с ними общается. Для прохожих было странно, что молодая кореянка шла за ручку с китайцем, такое ощущение, будто они даже как-то жалели меня, мол «он с ней только из-за чего-то». Из-за чего именно — вроде должно мне быть понятно, но нет, мы не из-за этого были с Исином. Что бы не говорили злые языки, мы были счастливы. — Давно хотел сбежать от Ханя-оппы? — спросила я, когда мы направлялись куда-то далеко, и я понимала, что Исин специально тянул время, лишь бы побыть со мной подольше наедине. — Он у меня с самого утра торчит, нормально умыться не дал, как постучался, — закатил глаза молодой человек. — Друзья — это хорошо, но порой от них очень сильно устаёшь. Особенно когда они появляются в твоей жизни слишком часто. Надо всё же позволять отдыхать друг от друга. В его речах чувствовалась усталость, они выдавали в нём человека, часто окружённого людьми, друзьями. Именно из-за этого ему нужно было личное пространство, порой даже социальная дистанция от людей. Он из-за этого и уехал из Китая — там было слишком много людей, которые задевали его плечами, а в Сеуле он чувствовал себя намного свободнее и спокойнее. Наверно, живи я в стране, где самое большое население в мире, тоже страдала, понимая, что со всех сторон меня окружают люди. Но я чувствовала себя тесно даже в Сеуле и, наверное, была бы счастлива в ином городе, хотя совершенно не хотела покидать столицу. В магазине мы взяли многое: какие-то сладости, овощи, которых недоставало, даже промелькнуло несколько бутылок алкоголя. Исин пригрозил мне пальцем, говоря, что не позволит мне пить, но я чувствовала: он сломается потом, сам нальёт мне. Затем, правда, мама ментально нас обоих за это уничтожит, потому что однажды пригрозила, что если почувствует от меня запах алкоголя, сделает так, чтобы я вообще больше «эту дрянь» в рот не брала. Но я знала — ликёр, который сейчас катил по ленте к кассиру, будет во мне. Возвратились в квартиру мы тогда, когда Хань, настрадавшись, уже доделывал какое-то блюдо, хорошенько посыпая туда перца. Исин сделал попытку остановить друга, но не получилось. Стол доверили сервировать мне, и я носилась с тарелками, стараясь всё расставить быстро. Пять персон, трое из которых присутствовали здесь. Я ломала голову над тем, кто ещё придёт, нервы брали своё — знакомиться с друзьями собственного парня было очень волнительно. Наверно, именно поэтому я комкала в руках салфетку, напевая что-то себе под нос, и вздрогнула, когда кто-то позвонил, а потом застучал в дверь. Лу даже не среагировал, ставя блюдо с мясом, а мой парень бросился в прихожую, явно поскальзываясь на полу и включая свет. Звонкий девичий голос закричал что-то на китайском, и во мне всколыхнулась ревность — я отбросила от себя салфетку, и только Хань успел меня остановить. Кажется, он знал обладательницу этого голоса, а поэтому, сжав моё предплечье, осторожно покачал головой. Мои губы всё равно остались поджатыми, но когда появился счастливый Исин в обнимку с каким-то парнем, мой пыл остыл. Ведь девушка, голос которой я слышала, шла за руку с другом моего парня. — Давайте лучше перейдём на корейский, — предложил Чжан, подходя ко мне и обнимая за плечи. — Тао, Вэнь И, познакомьтесь — моя девушка, Хван Хэджин. Всё предубеждение к появившейся паре исчезло, как мы поклонились друг другу. Лю Вэнь И, как звали китаянку, была очень красивой, сочетала в себе грацию и лёгкую дерзинку, которая удивляла, но не отталкивала. Хуан Цзы Тао, которого мне тоже представили, являлся её парнем, дело шло к свадьбе, и пара была счастлива, проводя время друг с другом. Если бы Исин не остыл ко мне, мы бы, наверно, чем-то были похожи на Тао и Вэнь. — Двадцать один год прожить — это тебе не пройти от одного конца улицы до другого, — честно, я редко посещала разного рода застолья, предпочитая либо вечеринки в чьих-то домах, где никто друг с другом не знаком, либо обычные развлечения подростка: ночёвки с подругой, к примеру. Когда были тосты, я лишь сидела, раскрыв рот, потому что внутренне понимала — мне никак не удастся так ладно сложить слова, чтобы выдать нечто красивое. Когда мы сидели на дне рождения Исина, у всех в стаканах был алкоголь, кроме меня. — Желаю тебе, друг, того, чтобы жизнь была лёгкой, как шёлковая нить, и такой же насыщенной, как окружающая нас природа. Лимонад оказался у меня во рту, и я проглотила его, понимая, за что я ненавидела все такие праздники и посиделки — скучно. Мне, как человеку, который любил разного рода деятельность, сложно было усидеть на месте и не теребить платье или не дёргать Исина. Парень, наверно, уже устал от моей возни, поэтому приобнял за плечи и повалился на спинку дивана, увлекая меня за собой. В его второй руке был стакан с виски, и я не понимала, как он мог пить такой крепкий алкоголь. Сама я предпочитала что-то полегче, потому что с коньяком, к примеру, у меня связана не особо приятная история, когда я блевала в собственном доме, а мама била меня по спине полотенцем. Тогда я зареклась брать в рот что-то выше по градусам, чем вино. Еду, если честно, мы съели достаточно быстро, и Вэнь И, сидя на коленях своего парня, предложила девушкам, то есть мне и ей, отойти на кухню и приготовить что-то ещё, чтобы парни пообщались по-нормальному, без нас. Я согласилась, высвобождаясь из объятий Исина, и пошла за девушкой, которая абсолютно точно знала эту квартиру, как и я, наизусть. Я совсем немного чувствовала себя с ней стеснённой, но вроде Лю не говорила ничего плохого, не пыталась меня как-то предостеречь, а вела себя очень дружелюбно по отношению ко мне. — И давно вы встречаетесь? — задала вопрос Вэнь И, моя овощи и выкладывая их на доску мне. — Полгода где-то, может, меньше, — я чувствовала исходящее от девушки женское любопытство, старалась утолить его. Принявшись чистить овощи, я не сразу заметила, что Лю смотрела на меня немного с состраданием. Только после этого я взглянула на неё, отложив от себя нож. — Что такое, онни? — Ничего. Мы провели достаточно времени на кухне, чтобы парни чуть ли не напились. Лю закатила глаза и попыталась растормошить Тао, который полулежал на стуле и что-то говорил по-китайски, а я же была немного в шоке с состояния Чжана: его взгляд был отсутствующим, расфокусированным. Хоть я любила всякие вечеринки с алкоголем, я не любила, боялась пьяных людей, потому что никто не знал, что им в следующую секунду взбредёт в голову. Перед глазами промелькнул тот день, когда мы с Исином познакомились, когда Крис, наркоторговец, лапал меня, снимал одежду, похитил даже кое-какие личные вещи, и я отступила назад. Комок горечи подступил к горлу. — Хэджин? — и хоть голос Исина звучал нормально, в ушах зарябило, я отступила на шаг назад вновь и схватилась за голову. Страх охватил всё тело, и я не могла ничего с собой поделать. Может, одной из причин, по которой я перестала отвечать на приглашения «повеселиться на выходных», стал не Исин, а боязнь за собственное тело? — Хэджин, всё в порядке? Не смогла себя сдержать — бутылка с ликёром оказалась в руках, и вскоре напиток скользил по гортани, обжигая. Я ничего не соображала на тот момент, просто резко исполнила собственное желание, от чего стало намного полегче. Странно так — никогда не использовала алкоголь как обезболивающее, но чувствовала, что эти глотки всколыхнули что-то внутри меня. Спокойствие показалось на свет только после пятого глотка, и потом я обессиленно упала на диван, сжимая бутылку в руках. Да, я не была ангелом, который сеял добро и пах ромашками. Я была человеком, которому не чужд страх, остальные отрицательные эмоции, заставляющие дрожать. Даже сейчас, сидя в полуметре от собственного молодого человека, который вселял ужас, хоть и не буянил, будучи пьяным, я тряслась, как при лихорадке. Надо преодолеть себя и не показывать слабость хотя бы при почти незнакомых людях. Я не знала, почему, но гости как-то странно поспешили удалиться, оставляя меня и Исина наедине. Он не кричал на меня, не говорил, что его праздник испорчен, он просто не совсем понял моего состояния. Я сидела, как в прострации, достаточно долго, пока, будто по щелчку пальцев, не закрыла лицо руками, принимаясь плакать. Что со мной — не имела ни малейшего понятия, просто хотелось вмиг оказаться маленькой девочкой без проблем. Лучше бы вообще тот злосчастный день не вспоминала. Исин притянул меня к себе, и вскоре я рыдала в его объятиях и не могла успокоиться. Пыталась дышать размеренно, медленно, но не получилось — от нервов прорвался хохот. Ласковое «что случилось?» и поцелуй в висок дали мне ориентир, где губы моего парня, и я потянулась к нему, цепляясь пальцами за одежду и чуть не вырывая из его рубашки пуговицы. И пусть в тот день примерно полгода назад я чуть не оказалась изнасилованной, меня чуть не довели до передозировки, сейчас я должна благодарить Исина за спасение. А что я делала в данную минуту? Пыталась унять истерику, взявшуюся из ниоткуда. Я смогла успокоиться только спустя пару минут. Только после этого Чжан осторожно притянул моё лицо к себе, целуя и пытаясь в соприкосновении губ передать всё спокойствие, которого мне не хватало. Кажется, пора наведаться ко врачу, а то с такими перепадами настроения и до дурки недалеко. Исин долгое время смотрел в мои заплаканные глаза, пытался разгадать в них какую-то загадку, а я просто выдохнула, утыкаясь лбом в его плечо. Только он дарил мне те эмоции, которые нужны, и в данный момент я купалась в спокойствии, которое обуяло нас полностью. — Всё хорошо? — его пальцы зацепились за мои волосы, а сердце моё забилось. — Ребята решили, что нас стоит оставить одних. Да, наверно, так и надо было. Только вот мы с Исином не учли, что, оставшись одни, полупьяные, хоть и немного соображавшие, мы не могли контролировать себя, думать нормально и не попытаться друг друга вовлечь во что-то. Поэтому метки, которые вскоре Чжан стал оставлять на моей шее, долго не сходили, будто специально показывались из-под воротника и заставляли Чонина стебать меня. Нежная кожа покрывалась мурашками, как только парень касался меня, и в одежде с каждой секундой становилось всё жарче, но когда руки потянулись к молнии, я остановила парня. Не сейчас, не в таком состоянии, когда картины прошлого мелькали перед глазами. — Хэджин? — я не могла прервать его, понимала, что он вполне мог злиться на меня, раз уже второй раз я не позволяла заходить и ему, и себе далеко. Я ждала того самого момента, когда буду уверена в себе и готова, а поэтому отстранилась от Исина, отводя взгляд. Вытерев лицо салфеткой, я поднялась с дивана, выдыхая. Тяжело. — Дорогая… И пусть сердце тянулось, пусть губы и тело хотели поцелуев, я не могла себе позволить пока ничего. Исин всё понял из моего молчания, которое разрезало воздух. Просто принял всё, кивнул самому себе и предложил навести порядок, чтобы мы оба смогли привести себя в чувства. Как только тарелки были вымыты, я выдохнула, комкая полотенце. К спине прижимался Исин, делясь со мной теплом, и в тот момент я поняла, насколько счастлива, что вот он — тот человек, который будет у меня в сердце долго. Хоть потом я пыталась его изгнать, как демона, из своего разума, это не отменяло всей нежности, всей любви, что я получала. Вечер потихоньку подкрадывался, и нам надо было прощаться, чтобы потом я могла уйти до заката, потому что я поняла, что не хотела здесь ночевать. Исин, притягивая меня к себе, предлагал отвезти на мотоцикле, но я отказывалась, ведь он был пьян, да и от усталости еле держался на ногах. Ему бы присесть, а лучше прилечь, а поэтому я сделала попытку самолично отвести парня в комнату и даже уложить его на кровать, но парень повалился сам и потянул меня следом. Я упала рядом, сразу же теряясь в его объятиях. И пусть мне надо домой, я хотела ещё чуть-чуть побыть с Исином. Совсем чуть-чуть. Ещё пару мгновений. Пока не задохнусь в его объятиях. Но всё же моя голова ещё соображала, и я, встав с кровати, поправила платье, глядя на вмиг заснувшего парня, и заботливо укрыла его одеялом. Улыбаясь, поняла, что мне никто и никогда не заменит его — пусть весь мир подождёт, пока я не проведу рукой по его мягким волосам, пока не прикоснусь пальцами к манящим губам, я не уйду домой. Только к нему хотелось прикасаться, только его хотелось видеть рядом. Я покинула его квартиру, выходя из подъезда и вливаясь в октябрьский сумрак, который так любил мой парень. Промозглость заставила передёрнуть плечами и, чуть сжавшись, пойти к собственному дому, где, я знала, мама обязательно устроит мне головомойку по поводу запаха спиртного, исходящего от меня. И с каждым шагом, который давался мне с трудом, я понимала — я влюблена в Исина. Нет, даже не просто влюблена. Я действительно его люблю. Любовь — прекрасное чувство. Но не тогда, когда она полностью застилает глаза человеку, порождая самую настоящую зависимость. Ты мой наркотик, Чжан Исин. И от тебя у меня уже давно передозировка.[07 октября 2017]