***
«Я всегда чувствовала себя обязанной и не понимала почему меня преследует это чувство. Но будучи даже не такой взрослой, здесь - в груди, хочется сжать невидимый, но тяжелый груз. Некий гнёт, равный боли, заставляет меня останавливаться и задерживать дыхание. Я как сундук своих же страхов, которые появились с момента моего рождения... Существует книга, которую воспринимаю только я. Будто она всегда была на этой полке в общей комнате и завоёвывала мое внимание. Впервые попросив родителей достать ее, они просто протягивали руку и отдавали мне другую, будто не замечая на что я указывала. Наконец, взяв стул и потянувшись к ней, я была уверена, что схватила именно ее, но все же снова вытащила другую книгу. Я всегда лишь могу смотреть на неё... Могут ли быть внутри ответы на мои вопросы?»***
Коноха расцветала в летних красках и каждый житель выполнял свою повседневную работу. Шиноби были последними, кто нёс тяжёлую ношу прошедшей войны, но уже не так явно – рано или поздно придётся отпустить прошлое. «Это не должно повториться».- пронеслось в голове у черноволосого подростка в маске представителя элитного отряда шиноби. Тёплый ветер развевал его длинные волосы, завязанные в низких хвост, а на кончиках двух пальцев оставалось тепло. «В следующий раз, Саске». Это было лишь секунды назад прежде чем он появился на краю деревни с помощью техники телепортации – очередная миссия заставит его покинуть деревню на несколько дней и развеять несколько опасений и слежек со стороны клана и деревни. Непринуждённые дни остаются повседневностью лишь для тех, кто не знает политической напряжённости –каждый из верхушек затеял свою игру, клан давно планирует вмешаться и здесь не было место уступкам - лишь посредством войны. Кулаки Учихи Итачи сжались лишь от мысли о гибели стольких людей и, стараясь не цепляться за прошлые воспоминания, он исчез в листве за выполнением своего одиночного задания в качестве АНБУ....***
— Кажется мне придётся вмешаться... — Прошептал Шисуи на выдохе. Поза была расслаблена, но вены на лбу заметно напряглись, в голове витает мысль - без тактики нельзя было пойти на того человека. «И раз Итачи не в деревне, стоит начать действовать в ближайшие дни...» На заднем фоне играла музыка, - закусочная, в которой пытался пообедать шиноби, сегодня празднует день рождения хозяина и ему дали больше еды чем обычно, но, как назло, ничего не лезло в горло – вся эта история с кланом действительно играла на нервах. «Не слишком удачное место, чтобы обдумывать смертельную миссию...» – парень ткнул палочками в свой обед, печально ухмыльнувшись и присмотревшись в своё отражение на стрелянной кружке - к его удивлению, шаринган был активирован. «Я слишком встревожен...» — удивился он, расслабляя свои глаза и, все же решившись не мучать эту еду, направился к выходу - надо подготовить оружие к совершению давно назревшего плана: попытаться разобраться с Данзо.***
Этот день в Академии будет одним из ее нелюбимых - день практики. Все же прятаться за книгами и избегать этого вечно не получится. «Зато понаблюдаю за Саске-куном», — утешая себя пробубнила розовласка. На днях девочка призналась ему в любви, а Учиха лишь спросил кто она. Руки зачесались в желании ударить что-нибудь и, походу, ей снова придётся идти к вечеру на полигон к своему любимому избитому куску бревна выпускать эти вспыхнувшие чувства. «Я становлюсь агрессивно эмоциональной как Наруто!» - прошептала девочка в ярости и грустно нахмурилась у зеркала. На глазах появились слёзы: «Даже он не настолько слаб... Если бы у него были друзья, то он бы не допустил ссоры из-за влюблённости...» Маленькая рука опустилась на красную ленту, а в груди вспыхнула та самая боль, к которой девочка никогда не привыкнет. «Снова...» — Присущая только ей, рожденная страхом, дрожь пробежала по изгибу ее позвоночника, извиваясь вокруг каждой кости, от поясницы до затылка. Это иногда происходит, когда она встречается взглядом некоторыми ребятами из Академии или думает о них. В очередной раз подавив тревожное чувство, девочка помчалась на первый этаж к выходу из дома, по привычке бросая взгляд на книжную полку, - а именно на уже давно знакомую коричневую обложку, которая, по всей видимости существует лишь в ее голове. ... — Вы будете учиться держать и направлять сюрикены в течение этих трёх дней. Ваш учитель посчитал, что нужно заменить классы последующих дней на тренировки, чтобы идти в ногу с теоретической частью. Летний бриз усиливался и Сакура съёжилась от неизбежности: «Ветер будет только мешать мне сосредоточиться...». Послышался возглас детей и она повернулась к шуму, где стоял Саске. Напротив него мишень уже была с сюрекеном. «Кажется он уже не только умеет управляться с оружием, но и без проблем бросает в цель... Удивительно, Саске-кун» – пронеслось в голове у розоволосой, на щеках играл лёгкий румянец и она медленно отходила в тень, желая стать лишь наблюдателем, но это заметил преподаватель и недоброжелательно кивнул ей в сторону тренировочной площадки. «Походу выхода нет...» – девочку подгонял взбунтовавшийся вихрь и она снова сжала ткань на груди – «сегодня особенно тяжело...». Возможно, она заслужила быть в этом аду, закованная в кандалы за свою глупость. ... Закат оставлял красный след на домах Конохи и открывал живописный обзор на деревню, который открывался девочке по пути к дому. Внимание было сосредоточено на дороге, совсем не замечая играющего с ней прохладного вихря и проходящих рядом людей. Это был простой упадок сил после практики, но, казалось, среди всех ее одноклассников устала только она - это расстроило больше, чем провал на тренировке. По привычке девочка снова сжала ткань на груди, где сегодня непрестанно давило напряжение. «Сегодня дольше, чем обычно». При медицинском осмотре ничего не было выявлено и родителям казалось это лишь волнением ребёнка перед социальным общением. Розоволосая перестала жаловаться на недомогание с появлением Ино и родители лишь выдохнули, считая проблему лишенной. А тяжесть ещё осталась, неустанно оказывая давление где-то внутри. Малышка Сакура передвигалась в клубке вялых конечностей, ее разум был окутан онемением, тяжестью: «Домой. Кровать.» Проделав весь путь с пустым взглядом, девочка зашла в дом, желая поскорее закончить бытовые дела и уложиться спать, чтобы не дать ни минуты возможности слезам выйти наружу. Ноги шли по привычному маршруту, но удар лбом заставил резко поднять поникшую голову. Она столкнулась с книжным шкафом. «Я же точно шла в свою комнату...» – не успев удивиться, сверху слетело что-то намного тяжелее. От неожиданности и резкого удара девочка упала на пол и машинально прижала руки к голове, шипя от внезапной боли. Глаза открылись в поисках упавшей вещи и ей потребовалось не более доли секунды, чтобы осознание пришло в действие - удивление пробудилось рядом с дезориентацией, она замерла: — Эта книга… — прошептала Сакура, раскрывая глаза в изумлении. Недосягаемая книга лежала прямо перед ней, раскрываясь на обложке. Рука машинально потянулась к блеклым страницам, но внезапный звук со стороны кухни заставил девочку вздрогнуть, - родители были в доме и ей по непонятным причинам не хотелось сейчас обращаться к ним. Она всю жизнь жила с этим чувством и пора ему довериться. Схватив книгу розоволосая выбежала на улицу, резко присев на крыльцо. Закат, который сопровождал ее большую часть пути от академии, превратился в кровавый красный, уже не успокаивая внутреннее переживание. Однако девочку уже не заботило приближение позднего вечера и моросящий летний бриз, она лишь всматривалась в открытую страницу книги на своих коленах. Иероглифы начали прорисовываться, заставляя малышку Сакуру замереть и невольно задержать дыхание. На страницах появились капли - слезы девочки, которая будто всегда ждала этой минуты. Эту недостающую часть себя она искала с самого рождения. Не моргая Сакура всматривалась в уверенный почерк: «Здравствуй, Я.»***
Итачи спешил в деревню, не желая останавливаться на отдых. Дурное чувство подсказывало ему выполнить все намного быстрее: может это погода была удивительно ветреной, или может это дела клана превратили его в параноика, но интуиция была одной из составных частей его тактик, и ей он также безоговорочно доверял. Медленно, отстраненно, сознание исказилось, инстинкты пришли в состояние повышенной готовности. Капитан АНБУ и раньше досрочно выполнял задания, но в последние недели, при таком политическом напряжении, лучше не слоняться далеко от Конохи. Путь был открыт и к рассвету он должен быть уже на месте - ветер был попутный.***
«В этом мире лучше всего человек знает лишь себя. Никто никогда не поймёт все твои переживания полностью... Сакура, я знаю тебя как никто другой, потому что я - это ты.» Она чувствовала трепет своего пульса, мягкие колебания, грудь поднималась и опускалась, каждое слово впитывалось внутрь. Девочка смахнула слёзы и поняла, что солнце уже полностью скрылось за горизонтом, захватывая остатки тяжёлого рутинного дня, но читать на блеклой бумаге проявляющиеся иероглифы стало сложнее. К счастью, родители уже ушли в спальню и розовласка промчалась на верхний этаж в свою комнату, сжимая книгу как сокровище. Сакура даже не включала свет, почему-то боясь чужого внимания и, схватив свечу со спичками, залезла на кровать. Книга распахнулась перед ней и она удивилась отсутствию иероглифов. Чтобы убедиться она зажгла свечу и поднесла к страницам - было пусто. Взгляд рассеяно метался по полотну и неожиданно ее окутал страх - неужели это все? Но вскоре снова начали выводиться черты. Девочка невольно задержала дыхание, вчитываясь: «И я собираюсь это использовать.» «Это?» - Пронеслось в голове у розоволосой. В памяти начали всплывать исчезнувшие слова и она начала прослеживать тему. Взгляд направился на конец предложения и заметил, что прочитанные иероглифы стали исчезать и начали появляться новые. - «Значит, они исчезают как я прочту их...». Девочка всегда гордилась своей памятью, но сейчас она боялась упустить даже одно слово - нужно довериться себе как никогда, - «видимо ей была важна конфиденциальность». Взбунтовавшийся ветер будто просачивался через деревянное окно комнаты, но все ещё не волновал Сакуру, которая приготовилась запоминать каждое слово. Это было не очень сложно - почерк был взрослым, но напоминал ее манеру письма: тот же наклон, размер и присутствовал один иероглиф, который девочка решила ещё при изучении письма писать слишком вычурно. «Как же это возможно...» «Итак, Сакура, я собираюсь прожить эту жизнь переписав ее. Мы являемся героями этой книги. И очень надеюсь, что однажды мы станем единым целым, и даже если мой мир так и останется лишь воспоминанием, то твой получит шанс на что-то большее - мы обязательно добьёмся лучшего, не так ли?» «Но прости, что тебе придётся переживать всю мою боль. Мои чувства тяжёлые, а грезы никогда не угаснут. И я знаю, что сейчас маленькой Сакурой движет лишь страх. Поверь, в этих искренних чувствах и заключается сила. Так позволь его использовать...» Что-то скользкое и тяжелое пульсировало и обвивалось вокруг этих предложений. Девочке показалось, что она ввязывалась во что-то опасное, но было слишком поздно возвращаться обратно. Это было страшно и вдохновляюще.***
Учиха Шисуи провалился по всем параметрам. Направляясь против ветра прочь из деревни, он сжимал свой глаз и понимал, что АНБУ корня уже на одном уровне с его передвижениями. Ветер играл с листьями деревьев, создавая устрашающий шум в глубокой ночной тишине. Носитель шарингана, - уже лишь в одном глазу, был в отчаянии: любое его действие сейчас точно приводит к войне. То, что он пытался остановить, лишь усугубит ситуацию. «Черт бы побрал этого Данзо...» - лишь пронеслось в мыслях у шиноби. Корень уже окружил его и в голове оставалось лишь главное - сохранить оставшийся шаринган: «Ночь будет долгой...» Бой продолжился.***