На моей странице имя твое

      Ее глаза были как два стекла изумрудного цвета, раскрытые в немом ужасе. Теперь она точно знала какого цвета настоящий страх. Дыхание было редким, из-за чего та приоткрыла рот промежуточно схватывая воздух. Ветер казалось нашёл путь в пещеру и принес ночной холод, но свечи не подчинялись, освещая убежище и насыщая все вокруг устрашающими красками желто-красного цвета. Но хуже всего для неё уже не место, а то что она сейчас делает. И ноша девушки из книги была непосильной для малышки Сакуры. Она неустанно бормотала с мокрыми и застывшими от ужаса глазами: — Прости меня, прости меня... Я не могу это сделать! Это было последней каплей. Казалось все, что написала в книге девушка, было напрасным. Она действительно находила нужные слова и малышка, хоть со слезами и в глубоком страхе, дошла до середины процесса, открыв банку и вытащив глаза. Это был не просто вопрос выбора, а необходимость. Но стоило ей увидеть пустые глазницы, из которых лилась кровь, то даже техника контроля сознания была оборвана. Это была настоящая истерика. Воздуха уже совсем не хватало, а взгляд не выносил этой картины. Она бросила глаз обратно в банку и, небрежно спотыкаясь, выбежала из пещеры. Розоволосая упала на четвереньки перед рекой и жидкость бурлила в ее желудке, поднималась к горлу, щеки раздувались, глаза жгло, - небольшой ужин из бутербродов вышел наружу, девочка кашляла и всхлипывала, становясь громче. В голове не было ни одной мысли, лишь животворящий страх, девочка свалилась на землю дрожа и истерично рыдая. Сознание медленно покидало тело, но лишь одна вещь не давала ей упасть в обморок: та самая боль в груди. Она знала, что должна это сделать. Нет, она чувствовала свою обязанность. Будто провалив любое задание она подведёт не только ту девушку, но и убьет частичку себя. Она жила неполноценно до сих пор, неся невидимый груз, и, когда пришло время открывать замки, - сбежала. Малышка снова вспомнила обращения из книги, которые читала перед тем как начать операцию: «...Я знаю, что ещё ребёнок. Но я ещё и ниндзя. Жизнь шиноби не знает возраста, Сакура. Ты можешь быть трусом и жить в страхе, а можешь спасти многих людей. По какому пути идти - решать тебе. Но знай, что сейчас для защиты твоих любимых будет мало лишь закончить академию. Твой путь всегда будет покрыт кровью и грязью. И я прекрасно осознаю, что ты сейчас чувствуешь. Помни, я это ты, и мы разделяем один груз. И я также знаю, что ты не подведёшь себя...» — Прости... — застыло на губах у дрожащей девочки, чьё сознаете было затуманено неконтролируемыми эмоциями. Извинения, что выливались из ее уст, не поддавались логике, но корчились от ужаса и потрясения. Счёт времени был потерян. Сколько она здесь пролежала, отчаянно сжимая ткань на груди? Сколько она могла ещё рыдать? Могла ли она вообще просто уйти домой? Быть трусом не так уж плохо. Ты не должен вмешиваться в непонятные ситуации, ты не должен геройствовать если недостаточно силён. Но кто сказал, что это ее не касается? Если бы это было действительно так, то на душе бы не было этой болезненной тяжести. Она может отказаться, но внутри останется лишь уже знакомая пустота. Будто у неё что-то забрали, что-то очень важное... Нет, это точно не ее путь. Быть трусом не плохо, но не в данной ситуации. Девочка попыталась встать, но все далось болезненно и медленно. Прохладный ветер подгонял ее сзади и та могла лишь удивляться, что за эти дни ещё не заболела. Она не знала, как бороться с оцепенением. Но понимала, что точно найдёт ответ в книге. — А сейчас нужно вернуться, — для смелости прошептала, уже спокойнее всхлипывая и медленно возвращаясь в убежище. Некоторые свечи погасли, но света все ещё было достаточно. Книга была прямо рядом с мужчиной, не тронутая и раскрытая. Девочка подобралась, стараясь не смотреть на кровавый ручей рядом с телом, и сразу же обнаружила предложения: «Этот текст появится если ты вдруг оборвёшься в процессе. Ты оторвалась. И я примерно понимаю на каком моменте. Хоть я рада, что ты вернулась, но техника контроля телом требует много запасов чакры. В книге запечатано огромное количество, но и его может не хватить до завершения плана. Старайся не прерываться.» Тело снова оцепенело. Это большая проблема и девочка не знала как считаться со страхом, лишь подрагивая перелистнула страницу: «Я тоже боялась, но никак не боролась с этим. Это длилось очень долго, пока я не взяла свой страх в свои руки и не надрала задницу самой себе.» Девочка нахмурилась. «Научись контролировать себя раньше, я бы спасла многие ситуации. Всегда ты берёшь на себя ненужную ответственность если лезешь не в своё дело, но для нас, Сакура, всегда самым большим грузом будет бездействие. Ты уже никогда не будешь спокойно спать по ночам если проведёшь операцию, но, поверь, тебе будет намного хуже если ты сейчас уйдёшь.» Это был крюк. Девочка попалась. Понимание пронзило клейкую мембрану страха, которая покрывала ее разум. Слова до неё достучались как ветер, который всегда знает как добраться до розоволосой. — Нет выбора. — Сакура успокоит боль, утолит жжение – она узнает, какого быть шиноби, какого быть сильной. И потом, как укротить страх, - но она сделает это сознательно, по собственной воле. Никакого принуждения. Никакой сдержанности. «Отключи эмоции. Ты рычаг, руки - инструмент. Мы продолжим...» Это были вводные слова и техника заработала. Глаза снова стали стеклянные, но уже отражали собранность. Руки все ещё дрожали, дыхание было редким и слёзы неконтролируемо слетали, но тело безостановочно двигалось. Она точно спокойно не уснёт ни завтра, ни после. Даже без улучшенного генома, малышка навсегда запомнит оттенки крови, холодные прикосновения к органам, согреваемые чакрой из книги. Сакура всегда гордилась своей памятью, всегда до сегодняшнего дня - было бы лучше все забыть. Ее тошнило, трясло. Она то теряла сознание, то приходила в себя, на секунду засыпая и просыпаясь с этим ожогом, извиваясь, дрожа и сгибаясь вокруг глаз мужчины. Но снова поднималась и продолжала работу. Кровь, горячая и вязкая, проскальзывая сквозь пальцы, просачиваясь в ногти, забрызгала ее до руки и капала на колени. Если бы та девушка только могла управлять ее эмоциями с помощью этой техники, то малышке определённо было бы лучше. Никто не всемогущий.

...

Она проснулась в истощении. Скорее всего это было холодное утро, но девочка не была уверена сколько пробыла без сознания. Последнее, что она помнит это белые запачканные кровью бинты... Она действительно не хотела бы открывать глаза и возвращаться в тот ад, но холодная поверхность пещеры была нетерпимой. Сакура вздрогнула, зубы застучали, челюсть задрожала, конечности искривились и согнулись в грубых углах. Ее ресницы слабо затрепетали, когда она попыталась поднять веки, стоны страдания вырвались из ее горла. Медленно поднимаясь и привыкая ко свету, малышка поняла, что ее вырубило прямо возле мужчины. Глаза резко опустились, не желая все снова видеть и раскрылись в страхе: руки были покрыты засохшей кровью и грязью. В нос ударил неприятный запах и голод отшибло напрочь. Ноги понесли ее на воздух к реке. — Это должно смыться... Это обязательно смоется... — Под нос проговаривала плачущая девочка, натирая между собой ладони в ледяной воде. Потихоньку локти и колени разжимались, мышцы и сухожилия напрягались, сон вытек из ее сознания, но страдание оставалось. Кровь стиралась болезненно, до покраснения она вычищала руки и некоторые части тела. Ее колени болели, глаза защипало, а изо рта хлынула едкая кровь и потекла из прокушенных губ. Его вкус слился с воспоминаниями, проник в ее сознание мучительно медленно. Слёзы были единственным теплом прохладным утром, ветер, не знающий отдыха, был все такой же порывистый. ... Выбора совсем не осталось. Приказ Данзо и план Итачи должны стать спасением для репутации клана Учихи и безопасности его брата. Семья стала неконтролируемой и готова была сделать многое для достижения своих целей. Но они не подозревали, что станут жертвами своих же соблазнов. Учиха Итачи возьмёт их грехи на себя. Порывы ветра были спокойны, но все же прохладны для обычного лета Конохи. Итачи в форме АНБУ уверено шёл к месту, где его встретит будущий сообщник, несущий огромную силу для содействия в устранении клана. — Привет. — Раздался детский голос среди шелеста деревьев. Длинноволосый резко напрягся, активируя шаринган. Он совсем никого не замечал и не чувствовал никакой человеческой чакры. Внимательно оглядывая все вокруг, брюнет смог наконец разглядеть среди множества листьев силуэт ребёнка, медленно направляющегося навстречу. Это была розоволосая девочка из Академии и также одноклассница Саске. Капитан АНБУ не заметил ее оголосок чакры? Такое было невозможно и подросток лишь сузил глаза на приблизившуюся фигуру. — Было сложно тебя найти. — В ответ проследовала тишина, а красные глаза внимательно изучали каждый сантиметр ребёнка. Та лишь выдохнула, — Меня зовут Харуно Сакура. Интонация была спокойной и довольно гладкой, но чувствовалась детская неуверенность. Итачи лишь молча анализировал ребёнка, принимая все ее слова с полной серьёзностью: это место не совсем то, что можно найти просто так. — Я пришла к тебе с просьбой... указанием..., — не меняя тона продолжила девочка. Бровь Учихи нахмурилась под маской, а анализ зашёл в тупик. Она обращалась к нему слишком уверено, будто знакома с ним. Маленькая рука пропала в сумке и вскоре вытащила конверт с печатью. Неловко потеребив края, она наконец протянула его, — Вот! Итачи не находил слов. Обычно ему таким способом передавали любовные письма. И он не протянул бы в ответ руку, но внимание привлекла та самая печать на бумаге. «Техника запечатывания», — подумал Учиха все же принимая конверт. Вещи с такой печатью не порвать и не уничтожить, пока определенный человек не получит его: запретная метка и одна из работ Орочимару, которую он сделал для передачи скрытой информации во время войны. Немного покрутив бумагу, он понял, что разрушить печать было предназначено не ему. — Все правильно, — привлекла внимание розоволосая, будто читая его мысли, и он снова обратил на неё взгляд из-за чего та в смущении и небольшом страхе опустила голову, — Это печать, которую может разрушить лишь один человек... Розовая голова резко поднялась и глаза были наполнены не присуще ребёнку эмоцией: ненависть. Никакого смущения и недавней неловкости: — Шимура Данзо. — Итачи напрягся и невольно задержал дыхание, — Пожалуйста, передай это ему. В воздухе потрескивало напряжение, под его натянутой маской бурлило смятение. Черты его лица исказились в нечто более грубое и холодное, чем камень. Шаринган закрутился от полученной информации: — Кто ты? — напряжённо прошептал Учиха. Девочка снова покрылась дрожью и красной краской, не ожидая столько агрессии. Ветер бушевал, шум листвы вызывал головную боль. Рот раскрылся в ответе, но ее прервал глубокий и низкий голос: — Она клон. Сакура задержала дыхание. Этот человек не касался ее планов и она не знала, что он появится. Страх покрыл ее кожу при виде человека в маске. Почему-то он ей казался опасным и наводящим страх. Как и в прочем, все вокруг. Она поняла, что медлить нельзя: — Учиха Итачи, запомни мое имя раз и навсегда, потому что я сейчас дам тебе своё слово Шиноби... — быстро пробормотала девушка, привлекая взор на себя. Она стала быстрее говорить, стараясь не обращать внимания на нового человека, — ... Если ты передашь это письмо до полуночи, то обещаю, Шисуи Учиха вернётся назад домой сегодня же, а завтрашнее утро удивит тебя хорошими новостями. Теперь он точно потерялся в логической цепочке. Все теряло смысл: одноклассница Саске, Шисуи, Данзо? Он пристально смотрел на нее, спокойный и немигающий, с бездонными и угрюмыми радужками, сливающимися с его зрачками, пока морщины на его лице не сморщились, губы не сжались от неодобрения, краснота не перерастала во что-то большее, как нагретый металл. Напряжение скрутилось и окутало все, заполнив пространство между ними, а затем развеялось резким движением: перед телом Учихи пролетел кунай и послышался «пуф» со стороны девочки. Клон исчез от мимолетной атаки. Итачи повернулся в сторону «Мадары» с недовольным лицом. — Она мешала нашей встрече. Итачи вспомнил для чего он пришёл в это богом забытое место. Но рука крепко сжимала конверт. Душа горела. Это не может быть правдой. — Я вижу, что теперь тебя волнует нечто иное. — Хмуро заметил мужчина, опираясь о дерево. Ветер не давал этому человеку покоя, обдувая пряди с разных сторон, будто не радуясь прибытию на эту территорию. Ему было видно, что парень растерян, даже если на первый взгляд был невозмутим, его рука, сжимающая конверт, стала каменной. Он наконец поднял голову и громко прошептал. — Мне нужно кое-что проверить. Я прошу прощения, но свяжусь если договор снова будет необходим. «Мадара» уклончиво хмыкнул, притворяясь незаинтересованным, хотя Итачи мог слышать укол недовольства, смешанный с этим звуком. Не прошло и секунды как длинноволосый растворился в стае ворон. Мужчина в маске лишь пожал плечами, не особо заботясь обо всей развернувшейся ему картине: Коноха всегда была полна странных людей и удивительно талантливых детей, которые уже умеют делать клонов высшего уровня или становиться капитанами АНБУ в раннем возрасте. Кулаки сжались при воспоминании о прошлом седоволосом сопернике и лучшем друге. Сжались до крови.

***

Недавно клон исчез и ее воспоминания заполонили голову девочки. Страх и эмоции окутали сознание Сакуры, сжимая внутренности в груди. Не было времени все обдумывать, ведь это также означало, что ей нужно вернуться домой сегодня же до заката. Она вымыла от крови каждый уголок пещеры, наивно считая, что это поможет смыть воспоминания, и без сил уткнулась в книгу, вчитываясь в новые предложения. «Он проснётся насыщенный нашей чакрой и теперь всегда будет чувствовать тебя. При лечении оживилась каждая частичка тела, взятая от меня. Ты поймёшь о чем я, когда вырастешь. А сейчас, запомни послание и слово в слово передай ему. Я также использую ещё одну технику, чтобы тебе далось это легче...»

***

Первое, что он почувствовал это боль в спине и прохладу в ногах. В нос ударил запах камелии, смешанной с чем-то похожим на застоявшуюся кровь с грязью. Руки потянулись к лицу и почувствовали на переносице повязку. Ощущение пустоты отсутствовало и он был уверен в наличии глаз. Первая мысль: «Данзо!» Послышался шорох, заставивший шиноби включить все рецепторы и резко принять сидячее положение. От быстрого движения боль в спине усилилась и он, небрежно проругавшись, стянул с себя повязку. Дыхание замерло и он моментально потерял дар речи. Шиноби видел все так, как точно был уверен, что способна передать только одна вещь: Шаринган. Ещё один шорох заставил его повернуть голову и лицо покрылось смятением. Она стояла с пустыми глазами, полными боли. Челюсть девочки была напряжена и взгляд сузился: — Учиха Шисуи.— Оторвала малышка, — Ты здесь, чтобы помочь мне. — Плавно проговорила девочка будто на автомате. Ее голос заглушался звуком падающей воды, но он прекрасно все слышал. Кулаки невольно сжали плед, от которого и был аромат камелии. — Меня зовут Харуно Сакура. — Остановилась, дав ему переварить слова, — Прошу, считай свою жизнь и глаза подарком от меня. Они несут в себе настоящую мощь и ненависть, но я надеюсь, что ты используешь их во благо. Сакура повторяла слова из книги и если бы не одна из техник девушки, то точно бы сжалась от страха перед устрашающе красными глазами, которые точно были чёрные, когда она их пересаживала. Парень определённо был растерян и совсем этого не скрывал. — Я несу в себе ошибки будущего и сейчас на пути их исправления. Твоя смерть: одна из недоразумений. Шиноби метнул взгляд на ладони - медленно то сжимая, то разжимая их. «Мое тело должно было быть уничтожено...» — подумал он, застыв в нелепой позе. Сердце упрямо забилось и теперь брюнет почувствовал энергию, бегущую по телу: чужая, непривычно мягкая, но все же полноценная и тёплая. — Ты наполнен моей чакрой. Теперь мы связаны, потому что это как отдать свою кровь человеку. Звучало бредово и нереально, как эксперимент Орочимару. Он переметнул голову в строну девочки и понял, что чувствует невидимую связь и... обязанность. Голова стала раскалываться и он отключил шаринган, но все же не оторвал взгляд от неё. — Возвращайся в комплекс Учиха и продолжай заботится о деревне, включая свою семью. Но помни, что теперь ты будешь выступать вместо меня во многих делах... — Девочка замедлила тембр, неловко оглянув себя, — я ещё слишком маленькая и неопытная, чтобы делать такие серьезные шаги. Мне стоит сначала повзрослеть и многому научиться... Небо становилось красным и девочка взволновано взглянула за водопад. — Мои родители будут волноваться, если я не приду... — Бровь Шисуи недоуменно приподнялась при резкой неловкости девочки, — И я опоздала на ужин... — тише начала мямлить себе под нос она, небрежно сжимая коричневую книгу. Розоволосая резко поклонилась и выбежала из пещеры, прошептав что-то вроде: «Мне очень жаль, увидимся». Мужчина почему-то не счёл нужным последовать за ней и завалить грузом вопросов, лишь оставшийся в окружении бытовых вещей полностью застигнутый в расплох. Порывы ветра, которые как-то пробирались внутрь убежища, исчезли с уходом малышки, забрав прохладу и оставляя все вокруг слишком душным. Взгляд упал на корзину, рядом с которой расположилась записка и что-то похожее на закуску: «Пожалуйста, берегите себя».