Бильбо Бэггинс был правильным хоббитом. Во всяком случае, он считал себя таковым, ведь все время, что он себя помнил, полурослик не выходил за рамки этого понятия.
Он всегда вставал в одно и тоже время, не слишком быстро, постепенно раскачиваясь и достаточно медленно просыпаясь. Потом занимался утренней гигиеной и до завтрака, неизменно, выходил на крыльцо, что бы в умиротворении своего садика, на лавочке перед домом, выкурить немного табака. Однако сегодня, с самого утра, он чувствовал себя не в своей тарелке. Что-то было неправильно, мешало на самом краю зрения, но стоило повернуться и ощущение пропадало. Объяснение нашлось лишь когда он собрался выйти, и как обычно, выкурить немного старого доброго Тобби.
Снаружи его норы кто-то пел. Мотив и такт был совершенно не похож, ни на что из того, о чем поют хоббиты. А уж слова… Первый куплет он совершенно не разобрал, но потом…
—
Цвета ночи гранитные склоны, цвета крови сухая земля.
И янтарные очи дракона, отражает кусок хрусталя…* — Правильные хоббиты не подслушивают и тем более не подсматривают, но сегодня Бильбо почему-то совершенно не чувствовал себя
Правильным хоббитом. Дверь скрипнула. Полурослик не хотел прерывать дивной красоты пение, лишь одним глазком посмотреть на неизвестного исполнителя. Может, это совсем невероятным образом к его дому забрел бессмертный эльф? Только разве может петь эльф, так нежно и проникновенно о ком то вроде дракона? — Он сторожит этот клад.
Из-за несмазанных петель и неосторожности Бэггинса, певец не пропел, а скорее договорил последние слова и замолчал. Завороженный полурослик не придумал ничего иного, кроме как выйти на крыльцо, что бы все же встретиться лицом к лицу с неизвестным.
Снаружи, чуть ниже входа в нору, на слишком маленькой для обычного человека скамеечке сидела, вытянув ноги и закинув одну на другую, девушка. И какая! Хоббит застыл на верхней ступеньке, крепко прижав к груди трубку и во все глаза, забыв о стеснении, рассматривал диковинную незнакомку.
Золотисто-рыжие густые волосы крупными кудрями ниспадали на плечи и уходили за спину, переливаясь на утреннем солнце как пламя в камине. На светлой коже лица, на аккуратных скулах, слегка проглядывали более темные маленькие пятнышки — веснушки. Темно-зеленые, словно дубовая листва, большие глаза, (именно такими должны бы быть глаза правильного эльфа, по мнению Бильбо), отвечали хоббиту взаимностью, с такой же жаждой и без стеснения рассматривая полурослика.
Чувственные губы девушки сначала слегка растянулись в нежной улыбке, а потом чуть разомкнулись и она, скорее всего себе под нос, не задумываясь, что ее могут услышать, прошептала:
— В норе, под землей, жил-был хоббит… — У выше упомянутого полурослика, мурашки по спине пробежали! Казалось, прекрасная дева будто светится изнутри, настолько ее вид завораживал.
Внезапно спрашивать кто она и откуда взялась перед его домом, показалось крайне невежливым и, ну совершенно, не по нормально-хоббитски. Не сообразив ничего иного, застигнутый врасплох хозяин, выдал:
— Д-доброе утро, — Простое приветствие как-то странно подействовало на незнакомку. Легкая улыбка незаметно перетекла в, по лисьи хитрую, усмешку, а одна бровь вопросительно изогнулась, от чего крайне очаровательное ранее личико приобрело залихватский и немного шальной вид, не потеряв при этом ни капли какой-то… Волшебности? Лежащие спокойно, до того, на ногах руки, оказались скрещены на груди, пряча от чужого взгляда вырез белоснежной рубашки и открывая вид на крепкий кожаный корсет, застегнутый на множество ремешков с серебряными застежками. Из-под корсета снизу торчала все та же рубашка, доходящая лишь до середины бедра, а дальше ноги облегали кожаные штаны и мягкие сапожки на шнуровке, высотой до самых колен.
Хоббит моментально зарделся, а кончики ушей, торчащие из кудрявой шевелюры, грозили хозяину, вот прям сейчас, загореться настоящим огнем. Девушка же, все еще не помня о необходимости смущаться такого пристального внимания от незнакомого мужчины, как ни в чем не бывало решила ответить на приветствие. Правда, крайне своеобразно.
— Что вы хотите этим сказать? — Спросила она, так и не сумев совладать с все сильнее расползающейся ухмылкой, будто услышала какую-то презабавнейшую шутку, а в зеленых глазах, тем временем, уже плясали озорные огненные искорки. — Вы желаете мне доброго утра? Или утверждаете, что это утро несомненно доброе — и не важно, что я о нем думаю? Или вы хотите сказать, что все должны быть добрыми,
в это утро? — Неожиданно громкий мелодичный голос, как гром среди ясного неба, заставил хоббита очнуться от затянувшегося наваждения, и быстро заморгать, будто в глаз попала соринка и он сильно заслезился. Когда ощущение исчезло он снова посмотрел вниз.
На скамейке все еще сидела девушка. Рыжая. Симпатичная. Не совсем пристойно одетая, но совершенно обычная!
От спутанности в голове, руки сами-собой начали набивать трубку табаком из кисета, а потом искать по карманам зажигалку, которой, вот уж действительно странно, там не оказалось.
— П-полагаю, все вместе, — задумчиво пробормотал полурослик с удивлением смотря на полную трубку, дальше же, вновь переводя взгляд на незнакомку. А ведь именно из-за нее, точнее этой странной песни, он забыл зажигалку, неизменно лежащую на тумбочке рядом с входом! Только вот возвращаться в дом, в самом начале разговора, что-бы наконец закурить, было бы крайним невежеством.
— Ах, прошу прощения, — незнакомка одним слитным движением подскочила с лавки — Сегодня такой странный день, и у меня настолько невнятное настроение, что я совершенно не понимаю, что несу. Набросилась на ни в чем не повинного хоббита с этим глупым «доброе утро»! Приношу свои глубочайшие извинения и надеюсь, что не обидела Вас, — прижав руку к сердцу, она слегка поклонилась. Бильбо хотел вдохнуть немного дыма, но вовремя вспомнил, что табак так и не подожжен.
— Должен признаться, мне этот день так же показался несколько странным. — Полурослик улыбнулся на ее извинения, приподнял и показал набитую, но так и не раскуренную трубку. — Но, позвольте заметить, я бы скорее ожидал поймать в своем саду соседских детишек, ворующих яблоки, чем так нежно поющую об ужасных драконах, незнакомую девушку. Так что ваше появление более чем объясняет странность этого утра!
— Что вы! — Она улыбнулась, чуть рассмеявшись, но больше ее губы не казались такими правильными, как несколько минут назад. Один уголок был чуть выше другого, из-за маленького шрамика, а нижняя губа чуть темнее верхней. — Я же совсем не странная, как мое появление может объяснить что-либо? — Однако это прозвучало так, будто она говорила: «Я — это еще не самое странное, что вы сегодня увидите.» — Позвольте представиться, мое имя Мара.
Человек. Приехала из Рифтена, на одно важное собрание. Только никак не могу понять, опоздали мы уже или прибыли слишком рано…
— «Мы»? И что за собрание? Какая-то новая ярмарка? — Хоббит спустился к девушке и теперь смотрел на нее снизу вверх, она оказалась чуть ли не на полторы головы его выше. - Я ничего об этом не слышал.
— Мы — это я и моя младшая сестра. Она сейчас присматривает за нашим транспортом в лесу. Было бы очень опрометчиво тащить их сюда… — она посмотрела куда-то в даль, похлопав пальчиком по губе, потом перевела взгляд на Бильбо и лучезарно улыбнулась. — А собрание очень важное, Мистер Хоббит. Прошу прощения, но мне нужно бежать! Познакомимся ближе, чуть позже
Она легко сбежала по лесенке и выбравшись за калитку обернулась помахав полурослику, после чего уверенно зашагала по дороге. Очень быстро Бильбо оказался один и все же смог вернуться в дом, за зажигалкой.
***
— Так что, они еще не ушли?
— Нет, мы приехали как раз вовремя… — Под руку рыжеволосой девушки подлез невероятных размеров пес с большими стоячими ушами.
***
Надвигались сумерки. Весь остальной день, после, аж двух подряд странных встреч, мистер Бэггинс ходил как в воду опущенный. Это заметили даже на рынке.
Сердобольная тетушка Миртл сначала поохала, хватаясь за сердце, что ему следовало наведаться к лекарю, а потом свернула тему в сторону того, что мужчины хандрят и болеют чаще обычного от холостятской жизни. Мол, мужчина без женщины, это как половник без супа.
Свежую рыбу пришлось покупать в спешке, пока мать шести, уже давно вошедших в возраст замужества, дочерей, не начала сватать ему своих кровиночек. При этом «отрывая от сердца», но такому благородному и
страдающему хоббиту, ничего не жалко!
Вспоминая дочек тетушки Миртл и встреченную сегодня Мару, как до, так и после снятия странного наваждения, с какой стороны не посмотри, выигрывала по всем параметрам незнакомка. Даже ее человеческая природа смотрелась не таким уж и страшным минусом. И тем более было совершенно не важно, что он понятия не имеет, что это за Рифтен, город или страна и где он находится. Вопрос о том, кем она работает в таком странном одеянии сразу и без возражений со стороны внутреннего голоса, нашел ответ в профессии «Путешественника». Если это конечно можно так назвать.
Да и вообще! Он не собирался ни на ком жениться! Он не готов, в конце концов. Еще столько всего не…
Что именно «не», хоббит додумать не успел. А так же взять в рот первый кусочек только что приготовленной рыбы. В дверь, которой обычно (не то что сегодня) не уделялось много внимания, есть она и есть, защищает жилище от незванных гостей и воров, позвонили.
На миг в голове пронеслась мысль, что это скорее всего Мара. Она же обещала, что полноценно познакомятся они чуть позже, но снаружи оказалась совершенно не она.
— Двалин. К вашим услугам. — Поклонившись пробасил лысый бородатый… Гном? Несколько выше среднестатистичесского хоббита, а значит и выше Бильбо, широкий как шкаф и с грозно насупленными бровями, он смотрел серьезно и пронизывающе, своим внимательным взглядом.
— А, хм… Бильбо Бэггинс, — Порулослик поспешил запахнуть вечерний халат и подпоясаться. — к вашим. Мы с вами знакомы? — Но договорить он не успел, незванный гость прошел в дом.
— Нет. Куда идти? Он готов?
— Ч-что? Кто готов? — Гном, совершенно по хозяйски стянул плащ и, не найдя куда можно его сложить, кинул в покачнувшегося от тяжести хоббита.
— Ужин! Он сказал здесь будет еда и много.
— Что? Кто сказал?!
Гном очень быстро, для такого массивного существа оказался на кухне и нашелся за его тарелкой.
Бильбо ничего не оставалось кроме чем смотреть, как его пряная рыбка очень быстро исчезает в нутре Двалина, который, хоть и похвалил кулинарное мастерство, запросил добавки. Видимо этот, несомненно воин, был очень голоден, раз не наелся ужином, который вполне удовлетворял обильный хоббитский аппетит.
Вскоре пришел еще один гном. Седой и старый. И еще двое, видимо братья. А потом, целая орава! За которой скромно стоял улыбающийся Гендальф.
Очень быстро в норе стало шумно и не протолкнуться. Полурослик не успевал задавать вопросы, на которые никто не отвечал, пытался вырвать из чужих рук запасы, но кладовая все равно оказалась разорена, все переставили на стол! Постепенно пустели бочки с вином, пришельцы устроили пир, пачкая грязными сапогами дорогие ковры и жирными пальцами стол. До
Мистера Хоббита начали доходить слова Мары о важном собрании, на которое она боялась опоздать и когда волшебник начал пересчитывать нарушителей спокойствия, Бэггинс ожидал, что он заметит ее отсутствие. Маг заметил. Но не ее.
Колокольчик казалось, прозвенел в последний раз, потому что все резко остановились и замолчали, напряженно собравшись в прихожей. Гендальф тихо сказал: «Вот и он» и затянулся из трубки.
За дверью был еще один гном. Нет, не так! Гном, с большой буквы этого слова. Не огромный и массивный как шкаф Двалин. Не седой, как Балин, а лишь с серебрящимися в черной шевелюре прядками. Ледяные глаза смотрели одновременно и со смешинкой и с суровостью.
— Гендальф. Ты говорил, это место будет не трудно найти, — один из гномов, имя которого Бильбо не запомнил принял из рук их, видимо главного, походный плащ. — Я заблудился. Дважды. Я бы вообще не нашел его, не будь этого знака на двери.
— Знака? — Вопросил хоббит, подходя к закрывающейся дверце. — Там нет никакого знака, ее красили неделю назад.
— Там есть знак. Я сам его поставил, — спокойно заявил Гендальф, на искреннее, и весьма справедливое, возмущение полурослика. — Бильбо Бэггинс, позволь тебе представить предводителя нашей скромной компании. Торин Дубощит.
Хозяин дома уже хотел спросить у этого грозного «предводителя», по какому праву они разграбляют его жилище, как колокольчик зазвенел снова. На этот раз удивились все, включая мага.
— Бильбо, ты ждал сегодня в гости кого-то еще? — Волшебник придвинулся к двери, но не стал ее открывать сразу.
— Я вообще сегодня никого не ждал, — полурослик многозначительно, как ему показалось, обвел взглядом всю компанию нарушителей спокойствия и сам пошел открывать. — Но я думал, что именно вы ее ждете.
— Ее? — брови серого мага, больше похожего на бездомного бродягу, вопрошающе изогнулись. Тем временем дверь отворилась, а самый низкий из всех, кто находился в прихожей, очень надеялся, что улыбка его получилась злорадной. Раз они ее не ждали, то пусть хоть в малой мере прочувствуют какого это — встречать незваных гостей.
— Добрый вечер, Мистер Хоббит, — На пороге, чуть пригнувшись и лучезарно улыбаясь стояла рыжая девушка. Совсем не такая, какой показалась ему с утра на первый взгляд, а совершенно обычная, но за то сумевшая смутить, что бесцеремонного Гендальфа, что всех остальных расхитителей кладовки. — А так же Олорин и тринадцать славных и храбрых детей Дурина!
Торин нахмурился, сурово смотря на незнакомку, а Гендальф лишь подавился дымом, неудачно затянувшись во время приветствия Мары.
