Лонтер как Поттер

...       Когда ей потянули руку – она не поверила. И недоверчиво смотрела с минуту на высокого мужчину, который рассмеялся в ответ, снимая юное и гибкое тело с ветки. Он выглядел не так, как все — закутанный в огромный кусок ткани, который мечтал стать плащом, но почему-то не смог; он был слишком худым и слишком весёлым.       Мужчина улыбнулся ей и попросил еды. Оказалось, он жутко голоден и был только рад помочь юной девчушке, которая запуталась в ветвях, посягнув на неспелые орехи. В тот день она разделила с ним то, чем с ней щедро делились лес и тот маленький огород за домом, что оставили ей родители. Она пригласила его, слушая рассказы о странствиях, путешествиях и целых городах из камня, где (подумать только!), помещается больше трех деревень людей. Незнакомец оказался очень добрым и чутким, и уже через пару дней она не могла не желать того, чтобы он остался с ней навсегда. — Пожалуйста, станьте моим Учителем. Я последую за вами, — взмолилась она. И тогда он засмеялся, соглашаясь. — Мне нечему тебя учить, но я останусь подле тебя. Негоже столь юной красавице жить одной в лесу. ...       Солнце светит так ярко, как только может в тёплый июльский день. Она вела их по тропинке, через плечо улыбаясь Учителю. Он был очень и очень стар, но шёл, не отставая от легкой поступи девушки. Когда они добрались до поляны, она расплела свои тёмные волосы, позволяя прядям играть с потоками воздуха. И вместе с Учителем она пела песни деревьям, благодаря их за тень и воздух, которым они дышат. И когда ночь восторжествовала, Учитель приобнял и сказал: — Ты — Единственная. И за то, что ты приютила меня, когда я был беспомощен, я дарю тебе часть своей силы. ...       — Что это за сила? — с любопытством заглянула Единственная в глаза Учителю. Тот пожал плечами, продолжая плести небольшую корзинку из гибких ветвей ивы, чтобы красавице было легче собрать урожай сочной ежевики. — Боюсь, что мне нечего тебе сказать. Этот дар мне подарили точно так же, как я передарил его тебе. Мне говорили, что однажды я обязательно пойму, как его использовать с умом. Но я уже стар и слаб, а применения своему дару так и не нашел. Единственное, чему я научился и учу тебя — это слушать мир вокруг. — Я ничего не умею, — прошептала она, стеснительно пожимая плечами. Учитель улыбнулся, выводя ее в середину леса и обводя руками пространство. — Вот твоё поле, дитя мое. Здесь все и происходит, — зеленые глаза блеснули, и… она вдруг увидела их. Всех волшебных существ, что таились, прижимаясь тельцами к стволам деревьев, выглядывая из-за пышной листвы. Их было так много, они были такими разными и такими беззащитными, с большими глазами и острыми пастями. — Они могут стать твоими друзьями, а могут быть злейшими недругами. Что выбрать —решать только тебе.       Она вдохнула полной грудью и сделала шаг вперед, оглядывая великолепие разнообразных форм. — Я выбираю дружбу, — прошептала она, расплываясь улыбкой. — Да! Я выбираю дружбу! Учитель обнял её, приглаживая ладонями тёмные пряди волос. А она стояла, не веря в то, что все это время была так слепа. Ведь она и раньше видела эти взгляды из листвы, слышала чудное пение смешных птиц, но тогда она просто не обращала на них внимания. И теперь, чувствуя, как дар течет по её жилам, наполняя восторгом сердце, она понимала, что никогда не допустит, чтобы они пострадали от рук тех, кто пытался искоренить каждую каплю волшебства. ...       Прошло много времени. Очень много, и Единственная знала, что этот день настанет. Она сидела на коленях рядом с его телом. И слезы текли по щекам, смешиваясь с дождём. Крупная дрожь колотила её, но боль внутри сердца была сильнее, чем холод. Девушка обнимала своего Учителя, ставшего ей родным за это время. И не могла поверить, что его время закончилось.       "Я был очень стар, так бывает". И фигура появилась рядом с ней, поглаживая прозрачной рукой склоненную голову. — Ты ушёл. Как мне жить теперь одной?       Его лицо омрачила грусть. Он смотрел на её слезы, смотрел на покрасневшие глаза и понимал, что не может её оставить. Он нашел её, когда она была совсем девчонкой, подарил ей надежду, стал её семьей. И тогда он принял единственно верное решение. — Я останусь рядом, моя Единственная. Кто-то же должен присмотреть за твоим даром? Она печально засмеялась, прижимая ладони к лицу. ...       — Ты подарил мне часть своей силы, — проговорила Единственная. Ткань намокала в быстром ручье. — Значит ли это, что я должна скрываться? — Дитя мое, — он грустно вздохнул. — Я наградил тебя даром. Даром, который поймёт не каждый. И я верю, что ты найдешь для него верное применение. Но в целом ты права, тебе придется научиться прятаться. Не всем понравится, что ты теперь сильна.       Единственная вытерла пот со лба. И её сильные руки принялись стирать бельё. А призрак Учителя грустно улыбался рядом. — Поэтому ты и скрывался в моем доме, да? — в её голосе не было злости или затаенной грубости, только печаль. — Я знала, что ты что-то скрываешь, чуяла сердцем. А теперь, когда твой секрет стал моим, мне будет суждено навсегда остаться в этом лесу. — Я этого не хотел, — покачал головой Учитель. Единственная остановила его, подняв ладонь. — Не хотел, я знаю. Но среди людей я теперь чужая. Как и чужая среди тех, кто был рождён среди волшебства.       Девушка улыбнулась, тяжело вздохнув. — Спасибо, что ты рядом. Ты мне нужен. Я потеряла тебя как Учителя, но приобрела как Знающего. ...       И тогда он рассказал ей всё, что знал. Поведал о том, что на самом деле сейчас происходило за каменными стенами.       Не сразу, но со временем она поняла, о чём говорил Знающий. Люди были злыми, они ненавидели все, что отличается. Они желали сжечь, повесить, утопить, уничтожить...       Ненависть, страх и зависть поедали их сердца, не оставляя места для понимания и счастья. Единственная пряталась в своем небольшом домике, наблюдая за ними из окошка, затаивалась среди гибких ветвей, и сами деревья помогали девушке, скрывая её силуэт в своих кронах.       Шла охота. И эта охота была беспощадна к тем, кто проявил неосторожность и имел хоть каплю того самого волшебства, которого все так боялись. ...       Иногда к ней приходили другие. Они просили приюта и еды. Голодные и с пустыми глазами они бежали от тех, кто не имел дара; они искали защиты. И девушка встречала каждого, как однажды встретила своего Учителя. Одаривала тем, чем владела сама, и отпускала, когда видела, что больше они не могут ждать. — Они ищут Стену, за которой можно будет жить. Если такой стены не будет, все мы исчезнем, как уже исчезли в других мирах.       И от этих слов в сердце что-то замирало. Но Единственная не знала, как можно было бы найти такую стену. Не знала, но чем больше времени проходило, чем яснее понимала, что не может оставаться в стороне. Когда-то она дала себе обещание, что обязательно встанет на защиту тех, кто ей доверился. И она всем сердцем желала исполнить это обещание, чего бы это не стоило.       Поэтому, когда появился свет, словно крупное яйцо посередине поляны, где она когда-то любила петь вместе со своими пушистыми друзьями, она сразу это заметила. Свет разрезал утреннюю прохладу, выпуская из себя тоненькие руки. Там, внутри, был ребенок, совсем небольшой. Он оглянулся, испуганный и раненный, увидел лицо девушки и закричал, словно узнав её: — Ты! Я не успеваю, не успеваю, — ребенок разломал остатки сияющей скорлупы, не обращая внимание на стертые колени. И бросился бежать, продираясь через колючие заросли. Единственная моргнула и бросилась за ним. Она знала, что если люди найдут его раньше, то такому странному ребенку не жить.       Она бежала за ним, так быстро, как умела, раня руки об острые ветви. — Стой, я не причиню тебе зла! — закричала она. И тогда мальчик остановился. Она подошла ближе, протянула ладонь и опустила её на худое плечо. — Не убегай. Я хочу помочь.       Ребенок развернулся к ней лицом. Худой, тощий, словно болезненный. С тонким, почти прозрачным знаком отметки смерти на лбу. — Мне надо успеть. Я совершил ошибку. Мне надо просто успеть, — затараторил он. А девушка просто обняла его, и её сердце защемило болью. — Мне надо успеть...       Он заплакал, не в силах держаться, цепляясь за неё. Единственная знала вкус таких слез — горечь потери она видела уже столько раз, что ошибиться было невозможно. — Пойдём со мной, и ты мне всё расскажешь.       Она взяла за руку мальчика, который только-только появился в этом мире, уводя его в сторону своего дома, надеясь, что Знающий поможет ей разобраться. ...       Знающий внимательно слушал сбивчивую речь. Мальчонка говорил и говорил, стараясь передать всю суть за короткое время. И непрошеные слёзы текли из его глаз. Ненастоящий, наспех сотворённый из света и надежды, у него была всего одна цель — спасти. Спасти важного человека. И душа мага, заключённая внутри ребенка, томилась. — Мы сможем тебе помочь. Но для этого придётся пожертвовать знаниями. И силами. — Я буду стараться. Только помогите мне вернуть его!       Призрак Учителя грустно улыбнулся, взглянув на девушку. Он не знал, говорить ли сразу всю правду. — Это будет непросто. Я не слышал про то, о чём ты говоришь, но если он коснулся той Стены, тебе нужно исправить ошибку. — Но он ещё совсем дитя, как можно заставлять его жертвовать всем? — возмутилась Единственная. Ей было жаль мальчика. — Иногда цель оправдывает средства, — пожал плечами Знающий.       Ребенок поднял голову, не отрывая взгляда от их лиц. — Мне не страшно. Я готов пожертвовать и своим знаниями, и своими силами. Мне лишь надо найти это место, где начала расти вязь. И тогда я попрошу её вернуть мне одного человека по имени Драко Малфой. Всё остальное для меня не имеет значения.       Знающий и Единственная переглянулись. — Дитя... у нас нет Стены. Пока ещё нет. ...       Для него это было шоком. И она видела это по его отчаянию в глазах, пока он пытался выразить свои мысли в звуках. — Как это нет Стены?.. Может, вы просто её не узнали? — Я родилась в этом лесу, — мягко возразила она. — Я бы знала, если бы где-то начала расти вязь. — Она похожа на запутавшиеся толстые нити. На волшебные нити, — с надеждой повторил ребёнок, переводя взгляд. Но Знающий и Единственная развели руками. — Боюсь, что она ещё не появилась. — Как же так?! Мне сказали, что я попаду именно в тогда, когда нужно. У меня очень мало времени, я просто обязан найти и спасти его! Я не могу бросить его, не могу позволить потеряться в небытие. Нет, ни за что! — разозлился ребенок, поднимаясь на ноги. Он был напуган и зол, растерянность сгущала тьму на его сердце. И тогда Знающий положил свою прозрачную руку на его плечо. — Я не говорю, что ты ошибся. Быть может ты появился как раз вовремя. И именно ты поможешь родиться этой вязи, поможешь построить нам эту Стену, в которой мы все так нуждаемся.       Единственная ахнула, прикрывая ладонью губы. — Даже если это правда, такое сильное волшебство требует очень много сил. Возможно куда больше, чем у нас есть сейчас. ...       Он ел густой гороховый суп, не раздумывая, глотая с ложки. Его руки, обтянутые кожей, были худыми и тощими. Ел он жадно, немного торопясь. — Тише, — улыбнулась Единственная. Она видела, как свет, капля за каплей, уходит из тела мальчика, растворяясь в лесу. — У тебя мало времени, — кивнул Учитель. Ребенок остановился, выплюнул лавровый лист, и продолжил уничтожать содержимое тарелки. — Я надеюсь на тебя. — Я не подведу, — мальчишка отложил ложку. И серьёзно посмотрел на них. — Я просто хочу вернуть его. Все получится. — Тогда начнём?       Чтобы что-то создать, сначала нужно что-то разрушить. Они мяли листья в кашу, расталкивая их колотушками, они плели косы из нитей, чтобы подвязать свои волосы и талии. Дар не терпел ошибок и хотел получить взамен равноценное. Ребенок перелил сладкий сок березы в кружку, кивая. — Я готов отдать свою жизнь. Я готов поменять своё время на его, — ещё раз произнес вслух он. Единственная опустила взгляд, пытаясь успокоиться. Для неё было дикостью слышать такое из уст такого маленького существа. И смириться с тем, что она согласилась помочь, было ещё труднее, чем она могла себе представить. — Должен быть и другой выход, — покачала она головой. — Иногда выхода не бывает, — ответили ей. И в глубине глаз мальчика она вдруг увидела столько боли и страданий, сколько никогда не видела у других. На миг стало страшно. Что это за мир такой, где так страдают избранные?.. — Ты сама видишь, как он угасает. Не сейчас, так потом свет в его сердце исчезнет. И тогда он покинет нас, так и не узнав, могла ли его жертвенность помочь спасти его друга. Мы не можем вынудить его сидеть сложа руки. Да и Стена нам действительно нужна. Разве ты не чувствуешь, как дар внутри тебя трепещет? — прошептал Знающий на ухо девушке. Единственная кивнула. Да, она чувствовала, как все внутри неё ликовало, чувствуя приближение исполнения предназначения. И сомнений в том, что они действительно смогут построить Стену, не было. Но вот только она даже думать не хотела о том, что ради этого придется пожертвовать жизнью ребенка из света.       Эти мысли жгли её изнутри. Как она могла смириться с этим? ...       Они подготовили алтарь. Нарисованная мелом спираль приятно смотрелась на сухом камне. Дар не любил кругов, и тогда Единственная решила не завершать его, продлив линию вовнутрь, подсказывая волшебству запечатленными знаками на ложе как именно стоит плести ту самую вязь, когда сила потечёт по рисунку.       Мальчик лёг на камень, спокойный и с улыбкой на устах.       Занося нож над его грудью, Единственная застыла. Руки дрожали. — Я готов, — слабо прошептали его губы. Она посмотрела на светящиеся глаза, понимая, что мальчик не совсем настоящий. А значит, эта жертва уготована дару. Но почему-то понимать и чувствовать — это два разных понятия. И она не могла решиться убить его. Даже ради Стены, о которой молили многие. — Я не могу. — Слишком поздно, - опустил глаза ребенок. — Прости меня.       Он поднял руки, отнимая нож, и сам вонзил его. Она закричала, прижимая ладони к лицу.       Именно в этот момент Единственная поняла, для чего на самом деле ей был преподнесен Дар. Одним взмахом руки она остановила время для мальчика, замораживая его именно в тот миг, когда лезвие почти коснулось сердца.       Но охота уже услышала её, собирая людей с ближайших деревень. Слишком уж давно они искали её в лесу, ожидая, пока она раскроет себя. ...       Она потратила драгоценные секунды, чтобы накрыть тело ребенка листвой и спрятать его от чужих глаз. Она потратила все силы своего дара, всё отдала, чтобы его не нашли. Чтобы потом он смог выжить, чтобы не попал в эти жадные руки, чтобы он дождался её возвращения из тьмы.       Остановить время не сложно, если ты готов пожертвовать своим. ...       Колени царапает колючая листва. Частое дыхание обрывается хрипами, но нужно бежать. Лес вдруг стал неживым, словно не тут она танцевала полуобнаженной, радуя лесовиков, и не пела зверушкам. Все отвернулись от неё, закрыли глаза, страшась встать на защиту. А сил больше не оставалось. Надо бежать. Бежать. Под босой ногой хрустит ветка, впиваясь в нежную кожу. Она кричит, падает в листву, вытягивая перед собой руки. Недалеко залаяли гончие. Это был конец. ...       Ее догнали, схватили как зверя. Они шумели, кричали, сотрясая воздух своими громкими голосами. А она сжалась в комочек, переживая не за себя. Они хотели знать, где она спрятала свое преступление. Они видели алтарь, видели кровь вокруг него. И ярость застилала им глаза, мешая увидеть слёзы на душе юной девы. Ведь ей было больнее всего, но найти виновного всегда легче в лице другого. ...       Они держали её в железной хваткой, причиняя боль стальными пальцами. — Ты расскажешь нам всё, — повторял палач, ехидно улыбаясь. Они везли её в город, туда, где все было подготовлено для казни таких, как она. Но Единственная, хотя и испытывала почти животный страх, знала — ей должно было хватить сил, чтобы не расколоться. — Я ничего вам не расскажу. Ни одного слова.       И тогда её впервые ударили. Кровь потекла из уголков пухлых губ. ...       Кричать так, словно можно захлебнуться воздухом — она умела. Откидывала голову назад, когда её несли на растяжку, и не сдерживаясь, поносила всё, что видела — только так можно было бы пережить пытки. А вечером, сращивая кости, она молила о смерти — вот только Знающий её больше не слышал, отвернув свой сияющий лик от Единственной. И утром, наспех проглотив тошнотворную кашу, она позволяла себя унести обратно в пропахшую её собственной кровью комнату, где раз за разом они старались выдавить из неё хоть слово. ...       Она сидела на каменном полу, стараясь растереть холодные руки. Плошка с дурно пахнущей едой стояла рядом, но девушка не смотрела на неё. Она расплела свои косы, позволяя прядям лечь на израненные руки и спину. — Ты всегда учил меня быть сильной, Учитель. Я стараюсь, правда стараюсь. Но смогу ли я? — поднимает голову Единственная к темному потолку. И вдруг видит знак.       Знак, который она попросту бы не смогла не заметить.       Ведь точно такой она уже видела на лбу дитя из света.       Она может успеть. Она должна успеть. В тот раз её решимость подвела, руки дрожали. Но сейчас этого не повторится. Отдать ей легче, чем принять чужое, и раз дар требует жертвы, то она согласна принять свою роль. Каменные стены холодят ладони, но она ждет возвращения своих палачей. Времени очень мало. — Я сказала, что помогу тебе. И я сдержу свое обещание, — шепчет девушка, заключенная в своей клетке. ...       — Ты говорить будешь? — на неё кричат, а в ладони проворачивают раскаленный прут. Она захлёбывается в рыданиях, её волосы спутаные и грязные. Она испугана и истощена. Но все равно молчит, как и в первый раз. — Гори в аду, — шипит Единственная. И её глаза на миг приобретают вертикальный зрачок, как у зверей. Палач отшатывается. — Спаси и сохрани, — шепчет он, видя, как ожоги на её руках срастаются.       Она встала на ноги, чувствуя, как решимость приподнимает её от земли. Её не волновало то, какой её видят. Важен был лишь тот почти мертвый ребёнок, спрятанный в листве её родного леса. И сейчас, точно осознавая, на что она готова пойти, что она готова сделать для того, чтобы больше ни одно существо, имеющее хоть каплю волшебства, не пострадало в руках этих озлобленных и потерянных во страхе людей, Единственная без промедления позволила Дару вернуть её домой.       Все те первые дни, ласкающие память мягкими прикосновениями, Единственная видела так, словно они были вчера. Их уроки с Учителем не прошли зря, она вспомнила, как нужно расправить руки, чтобы взлететь. И поднимаясь в небо, она плакала, надеясь успеть.       Он должен быть всё ещё живым. ...       Холодными ладонями разгребая листву, она легонько простукивает тонкую пластинку из волшебства. Целая. Но ребёнок не дышит, застыв в тот момент, когда лезвие прошло в грудь. — Прими мою жизнь. Я поменяюсь с тобой, — шепчет девушка. — Я готова отдать тебе всё.       И в этот момент она твердо уверена в том, что говорит. Единственная извлекла нож, пряча его в своей одежде. ...       Шёл дождь. Сильные струи воды били в лицо, сбивая с пути. Но она бежала. Она бежала, держа на руках ребёнка. Ветви деревьев расступались перед ней, открывая свободную дорогу до центра поляны. И там, в круге из камней, прямо под ливнем расцвела подножная трава. Единственная положила ребёнка на землю, начиная петь. И её голос, разливаясь под гром и природное ненастье, наполнялся силой, которой ещё не видывал этот лес.       И когда ребёнок открыл глаза и задышал, она заплакала. — Ты жив... Больше я не позволю себе оступиться. Прости, пожалуйста, меня за мою слабость. Прости. — Что с тобой случилось? — слабо откликнулось дитя, поднимая на неё взгляд. — Ты... ты выглядишь совсем по-другому. Что произошло?       Единственная рассмеялась, размазывая грязь и слезы с каплями начинающегося дождя по своему лицу. — Мне пришлось побывать в руках охоты, чтобы я поняла, зачем Учитель в своё время подарил мне силу. И сейчас я готова на то, чтобы построить Стену так, как её следовало построить уже очень давно.       Ребёнок непонимающе нахмурился.       Единственная встала на ноги, улыбаясь. Она распростерла руки, позволяя Дару добровольно вытечь из её тела, складываясь в причудливый узор. Сейчас вязь была не похожа на ту, что Поттер видел в поместье Лонтеров. Сейчас вязь была чиста, словно слёзы радости этой девушки. И нити волшебства, изгибаясь, росли вместе с силой грома над головой, уплотняясь. — Ты помог мне понять, что нужно делать. Спасибо, — Единственная протянула ему руку, помогая встать с земли. Ребёнок завороженно смотрел на Стену, на эту сплошную силу, равной которой он никогда не видел. — У твоего друга очень интересное имя. — Драко, он там? — заволновалось дитя. Единственная кивнула. — Я вижу его. И я помогу ему вернуться домой, так же, как и помогу тебе. Я нашла своё предназначение. Я подарила свою жизнь и своё время Стене, и Стена мне позволит помочь тем, кто нуждается. Надеюсь, в будущем, когда меня не станет, Стена найдёт тех, кто также возжелает всем сердцем этой участи. — Я уверен, что найдет, — улыбнулся мальчик, позволяя Единственной утянуть себя в поток той самой силы. ...