Лонтер как Поттер

… 4.1       Кричать так, словно можно захлебнуться воздухом — она умела. Откидывала голову назад, когда ее несли на растяжку, и, не сдерживаясь, поносила все что видела — только так можно было бы пережить пытки. А вечером, сращивая кости, она молила о смерти — вот только Знающий ее больше не слышал, отвернув свой сияющий лик от Единственной. И утром, наспех проглотив тошнотворную кашу, она позволяла себя унести обратно в пропахшую ее собственной кровью комнату, где раз за разом они старались выдавить из нее клятву верности. …       Быть героем очень сложно. Необходимо постоянно улыбаться, внимательно слушать журналистов, чтобы не дай бог, что они там написали не то. К концу дня начинает тошнить от лжи и притворства, которые всем грузом опускаются на дно. А все почему? Потому что стране нужны герои, особенно такие, которые показывают пример подрастающему поколению. А на то, что творится на душе у Золотого мальчика — всем просто плевать. Он должен, он обязан быть таким, каким рисует его пресса народу.       Стоя на коленях перед унитазом и выплевывая едва проглоченный ужин, хотелось не думать. Не размышлять о том, что завтра нужно дописать план встречи с послами магической Испании — они предлагали свою финансовую помощь, и требования были не так уж велики. Также обязательно надо было бы разобраться с детскими домами — жертв в войне было просто немыслимо, Хогвартс не справлялся с нагрузкой. Но мысли сами крутились в голове, словно это давно стало привычкой, которую просто невозможно изгнать.       Рука потянулась за полотенцем, вытирая мокрое лицо. Глаза — крупные, когда-то ясного цвета зелени — теперь уже не блестят в предвкушении. Что-то сломалось внутри, когда он стоял на могиле своего единственного друга, брата, не в силах вымолвить и слова. Сердце стучало так громко, казалось, это слышали все, а в горле стоял ком — и ни один звук не вырвался. Он так и стоял минут десять в полном молчании, пока толпа ждала его прощальных слов. Но так и не дождалась, медленно расходясь и в недоумении косясь на фигуру у могил. Как объяснить им, что друзья — все, что у него было в жизни? Последние, кто любил его только потому, что это был он, не герой, спасший магический Лондон и возглавивший последующую революцию. Как рассказать о своих чувствах, когда ты больше никогда не сможешь сказать «Привет, Герм! Привет, Рон! А что у нас на завтрак?»       Сейчас он уже не замирал, услышав с детства знакомые имена, просто проходя по улицам. А сначала он плакал, скрывая слезы шарфом — благо, что стояла жгучая вьюга почти всю зиму. Сейчас было гораздо легче, но… жить с дырой в груди было просто невыносимо. — Чарльд приготовил вам кофе, Чарльд старался, — возник домовик из воздуха, помогая подняться на ноги магу. Поттер благодарно улыбнулся, позволяя провести себя в спальню и уложить на мягкое. Чарльд действительно старался, он всячески помогал уставшему Гарри в повседневной жизни — и Гарри был благодарен. Рубашки всегда были свежими, а на столе всегда стояло горячее: кофе или чай, в зависимости от времени суток. — Спасибо. Дальше я сам, — улыбнулся он домовику, и тот вновь растворился в воздухе. Поттер закрыл глаза, стараясь настроиться. Вообще, по-хорошему, не мешало бы и принять горячую ванну, смыть с себя пот и кровь, но все настолько надоело, что заставлять себя делать через силу не хотелось. Если бы Гермиона могла, она покачала бы головой. — Ну нельзя же себя так казнить! Ты когда в последний раз нормально ел?       Но, к сожалению, фантомный призрак не имел такой силы воздействия на Поттера, как его оригинал. Шел шестой месяц после победы над Волан-де-Мортом, Лондон потихоньку отстраивался — все приходило в норму. Гарри понимал, что как только все устаканится, ему придется уйти с поста министра магии — он был великолепен в смутные времена, но при полном штиле ему там делать нечего. Он мог служить лишь знаком — флагом, за которым пойдет народ. Но не в его силах сидеть на красном кресле, ежедневно согласовывая решения, которые не в силах принять одному человеку.       Один. Он снова один. Нет семьи, нет друзей — лишь поклонники и холодные коллеги, слушающие каждое слово, но которым все равно: какую музыку он любит, какие фильмы смотрит… От этих мыслей холодели руки, и возвращаться домой вовсе не хотелось, но не в его возрасте становиться завсегдатаем баров — и уж тем более не с его лицом, известным каждому. — Что со мной не так? Что я не так сделал? — тихо спросил Поттер, лежа в своей постели. Но побеленный потолок ничего не ответил. Он был безмолвен и безлик, как и все потолки просторной Англии. …       Утро началось с доклада аврора по имени Николас Нитрет. Он был молодым магом, буквально в прошлом году закончившим аврориат, с пушистой копной волос на голове. Его глаза блестели, когда он, вытянувшись в струнку, докладывал последние известия по делу миссис Поппинс. К слову сказать, это дело было последним, что интересовало Поттера — было лишь известно, в старом имении Лонтеров (магов в десятом колене, почти таких же, как и Малфои), была замечена девушка, похожая по описанию на героиню детских сказок. Она гуляла по двору дома один день в месяц, а потом ее уносило ветром на раскрытом зонтике. Бред наиполнейший. Но Поттер каждый месяц с удовольствием выслушивал доклад, поскольку ему присылали молоденьких авроров, чьи глаза и весь вид говорили — «я люблю эту страну!» А ради этого можно послушать и не такой бред.       Поэтому, удобно облокотившись в министерском кресле, Поттер, улыбаясь, принимал у себя Николаса. – Двадцать второго числа этого месяца, как и положено, в восемь часов я и мой коллега, мистер Браун Коллинз, сменили наблюдателей. Первые два часа мы не наблюдали ничего подозрительного: поместье пустовало, и на территории не было замечено ни одного посетителя. Однако, как только пробило 22-11, прямо на передней лужайке появилась фигура высокой девушки. На ней было длинное платье и чепчик. Лица на столь далеком расстоянии видно не было. Также, проверив сигналы о нарушении границ поместья, мы не засекли ничего подозрительного. Магический фон не был изменен, ничто, кроме наших глаз, не смогло засечь присутствие таинственной девушки. Получив разрешение о пересечении чужой территории, я и мой коллега поспешили к фигуре, но увидев нас, она раскрыла зонтик и… В общем, девушка исчезла точно таким же способом, как ранее докладывали об этом другие авроры в предыдущих сменах.       Николас замялся. Видимо, ему было неловко осознавать некоторую… некомпетентность состава аврора. Но Поттер лишь мягко кивнул головой. — Спасибо за доклад, Нитрет. Можешь не волноваться, я в курсе устава аврора, и все твои действия были абсолютно верными. Колдографии вы же пытались сделать? — Да, — заулыбался Николас, — но, к сожалению, на снимках она не осталась. Ее будто и не существует, но.. я сам ее видел, — совершенно серьезно закончил он. Гарри кивнул, беря в руки написанный доклад. — Спасибо. Можешь идти,— взглядом он показал на дверь, и, дождавшись пока аврор кивнет и выйдет, покачал головой. — Что за ерунда? Мы опустились до того, что ловим призраков? Видимо, старушка Англия уже пришла в себя, раз аврориат балуется такими случаями.       Однако, несмотря на все напускное спокойствие, Поттер был удивлен. Как давно он не занимался чем-то простым? Чем-то, что не требовало моральной устойчивости, постоянных нервотрепок и лжи, которая веером ложилась у ног, приобретая просто нереальные размеры с каждым днем. Может, пора уже подняться с этого кресла и размять кости? Как в былые времена, когда на локте руки висела мантия-невидимка, а в другой руке покачивалась волшебная палочка? ...       Поместье было старым. Настолько старым, что ступени скрипели, будто жалуясь на радикулит, а двери визжали так, что захотелось сразу заткнуть уши двумя пальцами и никогда больше их не вынимать. Но Поттер лишь поморщился, перепрыгивая пролом в полу. Теперь понятно, почему семейство Лонтеров не проживало в этом доме, но зато с удвоенным усердием писало жалобы в министерство. Поместье было просто огромным, и наверняка даже в таком состоянии стоило немыслимых денег. — Жуть, — прошептал Гарри, проходя в большую гостиную. Ковер, который лежал ровно посередине, выглядел так, словно моль жрала его вот уже несколько столетий и вовсе не собиралась на этом останавливаться. Тут и там на полу были видны разложившиеся трупики мышей, такие гнилые, что пахнуть они больше не могли. Гарри развернул перед собой левую руку, всматриваясь в ладонь. Лучик магии пробежался по пальцам, высвечивая истершиеся буквы. — Вроде все отлично, — хмыкнул министр, направляясь к следующей комнате. Магических всплесков выявлено не было, это он знал и раньше из докладов аврориата. Но одно дело смотреть на нарисованные графики, а другое — увидеть самому. — Но фигуру же здесь видели. И не раз. Что это может быть? — сам себя спросил Гарри. Сердце на секунду сжалось, ощущая нехватку помощи со стороны рыжих друзей. Но сейчас они были недоступны, стоило бы помнить об этом, отправляясь в путешествие. «Гарри, а ты знаешь, второе правило авроров гласит: никогда не ходи один!» — вспомнил Поттер лицо Рона, который болтал ногами на трансформированной кровати. Его рука была в гипсе, но он не терял жизнелюбия на своем лице. — «Вот было бы круто поступить в школу авроров, да?»       Поттер грустно хмыкнул, переступая порог. Да, было бы здорово. Но судьба была совсем другой — едва закончилась война, как только последние пожиратели были пойманы, Гарри был насильно посажен в министерское кресло и буквально под угрозами был прикован к этому месту. Сейчас, когда прошло уже столько времени, он чувствовал, что его рука больше не нужна Англии, что магический Лондон потихоньку, но верно восстанавливался, обретая былую мощь. И именно поэтому он бродил по закрытому поместью, чтобы самому раскрыть дело миссис Поппинс, которое уже проело мозг своей нелогичностью и бредовостью. Дни ее появления были совершенно хаотичны, она могла появиться утром, могла прогуляться днем, а могла и ночью раскрыть свой долбаный зонт и улететь. Это, интересно, в какой такой вселенной можно летать на зонте?! Это не укладывалось в голове и заставляло скептически хмыкать.       Но, проведя пару часов и обнюхав едва ли не каждый угол поместья, Гарри был вынужден признать — особняк был самым обычным. Самым обычным дырявым, разваливающимся на части особняком. В нем не было никаких остатков магических сущностей, не шумели полтергейсты — в нем совсем ничего не было. — Что уже само собой навевает подозрение, — нахмурился Поттер. Как такое вообще может быть? Если верить докладам, Лонтеры построили его пять веков назад. Неужели за все это время ни один сумасшедший призрак не захотел в нем поселиться? Ни один грибок, поражающий любопытных детишек, не завелся в гниющих уголках подвала, высасывая магию? Как такое могло происходить? — Ладно, тут я больше ничего не узнаю. Надо еще раз подумать и почитать что-нибудь. Может, авроры чего и пропустили. Мало ли что, — вслух проговорил Поттер, чувствуя сердцем, что рыжие его обязательно поддержали бы. — Пора домой, пить горячий кофе, — грустно улыбнулся Гарри, взмахивая волшебной палочкой и телепортируя себя домой. На сегодня исследования были завершены. … 3.3       Колени царапает колючая листва. Частое дыхание обрывается хрипами, но нужно бежать. Лес вдруг стал неживым, словно она тут не танцевала полуобнаженной, радуя лесовиков, и не пела улыбчивым зверушкам. Все отвернулись от нее, закрыли глаза. А сил больше не оставалось. Надо бежать. Бежать. Под босой ногой хрустит ветка, впиваясь в нежную кожу. Она кричит, падает в листву, вытягивая перед собой руки. Недалеко залаяли гончие. Это был конец. …       Завязывая галстук на очередное собрание, Гарри вдруг вспомнил, как его учил Рон. Смеясь и рассказывая забавные истории про братьев, он все детально показал, накрывая теплыми руками руки Гарри. Тогда еще Поттер не столь серьезно относился к воспоминаниям, отмахиваясь и гордо сообщая, что завязывать галстук он умеет. — Но ты делаешь это неправильно! — поучительно качал головой Рон, поедая шоколадную лягушку. — Так только маглы завязывают. Маги никогда не создают круги, даже завязывая шнурки. Магия такого не терпит. — Да ну, — смеялся Гарри. — Я всю жизнь так завязываю, и ничего страшного не случилось. — Ну это пока, — серьезно отвечает Рон. И еще раз показывает правильный узел. — Запоминай.       Сейчас это воспоминание греет. Как и сотни других — наполненных любовью и улыбками. И поэтому Поттер улыбается, когда подходит к дверям и распахивает их, дергая за позолоченные ручки. — Добрый день, министр, — здороваются двенадцать персон, сидящих за одним столом. И среди них безупречно разодетый Драко Малфой. Гарри вежливо кивает в ответ и занимает свое место во главе, где он и будет сидеть последующие часы, разбирая и обсуждая вопросы министерства. — Поттер, ты сегодня выглядишь удивительно свежим, — слева пристраивается Малфой, делая вид, что не замечает молчаливости Поттера. Каждый раз, после окончания заседания, Малфой проходит с ним до конца коридора, заводя безликие монологи. Это стало неким подобием ритуала. И если бы Гарри захотел, он мог бы назвать точную дату — сентябрь, десятое число. Малфой стал за ним так ходить ровно на следующий день после гибели Рона Уизли и Гермионы Грейнджер. И ровно с той даты, на протяжении всех трех минут (а ровно столько и занимало путешествие по коридору) Поттер ни разу не ответил и не высказал ни единой фразы. Но сегодня он решил разбить эту традицию. — Спасибо. Вчера у меня была замечательная прогулка, — Гарри поворачивает голову и улыбается. Малфой останавливается и каменеет. — Удачного дня, Малфой.       И Поттер уже в одиночку завершает ежедневную дорогу до своего кабинета, не оборачиваясь. А за его спиной соляным столбиком застыл бывший соперник, предатель или просто хорек, который уже не имел никакого отношения ко всем этим прозвищам. Потому что прошло уже много времени. И Гарри знал — прошлое нужно отпустить. …       Прошло пару дней, Поттер серьезно занялся исследованием. В его постели ночевали такие книги как «Постройка магического дома. Что важно не забыть?», «Особняки четырнадцатого века. Начало истории Англии» и «Почему призраки выбрали ваш дом?». Все эти книги он раздобыл в частной библиотеке, где работал пыльный старичок, который уверял и клялся, что именно эти книги и стоит читать, если интересует история. Гарри поверил и не пожалел — авторы этих книг были теми еще сплетниками и вываливали на свои страницы такое грязное белье заслуженных магических семей, что позавидовала бы любая желтая газетенка.       Если верить всему, то выходило примерно следующее…       Семья Лонтеров была на пике, когда заложили фундамент особняка. В то время главой был некий Энрики Лонтер — мужчина лет сорока, «с перчинкой во взгляде» — как отзывались о нем современники. Энрики был знаменит тем, что не гнушался стихийной магии, которая уже в то время не пользовалась сильным спросом среди магов. При расчистке болота, на котором было решено возводить здание, главная ветвь с неделю просила прощения у магических существ, распевая одним им известные заклинания. Ходили слухи, что только магия друидов могла усмирить гнев природы, но Лонтер знал, что делает. Поместье росло как на дрожжах, не было ни одного смертельного случая на стройке, словно духи этих мест помогали семье. «Если бы я не был магом, я бы сказал, что это было волшебство», — вычитал Поттер в двенадцатой главе «истории Англии». Своим мнением делился знаменитый Фауст Норман — в свои годы он возвел немало замков и даже был награжден медалью магической Британии за заслуги перед страной. Гарри хмыкнул и пометил цветным стикером и эту страницу. Дальнейшие поиски ни к чему не привели — все остальное было просто идеальным. Ни одного смертельного случая на территории поместья, ни одной разборки, пока первая ветвь жила под этой крышей. Поттер вообще ничего не нашел, хотя перечитал немало и даже залез в архивы министерства, к которым у него был доступ. Но даже там не было густо. Лонтеры были просто замечательны — ни одной жалобы, все примерные граждане страны, ни одно неразумного поведения. Ни одной паршивой овцы. — Немыслимо. И такие семьи существуют, — не поверил Гарри. Но проходили дни, а кроме обвинения в использовании стихийной магии при начале строительства, которая толком даже и не запрещена была, он не находил.       И, когда Малфой в очередной раз похвалил его за приятный внешний вид после заседания совета, уже привычно улыбнувшись, Поттер решился спросить. — Малфой, ты же общаешься с другими чистокровными семьями?       Светловолосый маг споткнулся, неверяще поднимая голову. Вот уже несколько дней подряд Поттер не только улыбался в ответ, но и разговаривал. Гарри рассмеялся. — Ты себя так ведешь, словно не можешь поверить, что я живой человек! — Честно говоря, оно так и есть, — осторожно ответил Драко. Тонкие губы облизнул шустрый язычок. — Не могу поверить, что ты вновь со мной разговариваешь. — Я подумал, не вечно же тебе монологи вести, — парировал Поттер. Изумрудные глаза блеснули. — Так что, каков будет ответ на мой вопрос? — Конечно, общаюсь. Я же глава рода, мне по статусу положено, — пожал плечами Малфой.— А кто конкретно тебя интересует? — Да неважно, — почему-то засмущался Гарри. — Спасибо.       Он замолчал. Кивнул головой и скрылся за дверью своего кабинета. — Странно это все, — задумался Драко. Еще некоторое время он молча стоял и гипнотизировал дверь министра, пока его не окликнули коллеги. Тогда глава семьи Малфой развернулся и направился к своему рабочему месту в отделе департамента. …       Выворачивало наизнанку знатно. Желудок словно просился на выгул, урча и капризничая. Гарри привычно поставил локти на ободок унитаза, переживая очередную волну. Дышать было сложно, но возможно. Сегодня он снова не ел.       Какой-то умник решил переотправить совой старые письма, которые не нашли адресата. И Гарри получил целую охапку приглашений на свадьбы, которые давно уже прошли. Среди них оказалось приглашение от Рона и Гермионы. Поттер около часа или даже больше просто стоял у своего стола, смотря на небольшой прямоугольник белесой ткани. Гермиона обладала редким даром находить несочетаемое – приглашение было выжжено на грубой холщовой ткани, старательно выбеленной домовиками. «Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли приглашают Вас на бракосочетание, которое состоится 16 числа NN месяца, в пятнадцать часов по полудню», – гласила витиеватая надпись. Снизу была приписка обычным карандашом, явно оставленная Роном, пока будущая супруга не видит. «Не забудь огневиски».       Горло обожгло, когда Гарри выпил первый стакан. А после шестого его вырвало прямо на ботинки, пока он стоял у окна и старался не плакать. Их больше нет. И свадьбы не будет, приглашение на которую он получил только сейчас. Они умерли за месяц до этого знаменательного события, на который был уже куплен подарок — большой и красивый дом с высоким забором. Гарри хотел, чтобы его друзья ни в чем не нуждались — ведь война забрала у них многое, а дала совсем ничего. Но судьба отобрала самое ценное — жизнь. Жизнь тех, кто любил его. Тех, кого он по-настоящему считал друзьями. — Вставай и дерись, — услышал он голос Рона. Тогда они были в лесу, где провели немало дней. — Ты же совсем хиляк. Как ты Волан-де-Морта решил победить? — Палочкой, — ответил тот Гарри, безмятежно съедая кусок черствого хлеба. — Не хуком же справа мне его бить?       Рон тогда засмеялся, откидываясь на спину. Была очередь Гермионы носить медальон, и парни оттягивались по полной, наслаждаясь хорошим настроением. Сейчас это воспоминание было покрыто дымкой ностальгии и боли. И Гарри закрыл глаза, чувствуя, как желудок вновь бунтует, недовольный такой изрядной порцией алкоголя. … 0.1       Когда ей потянули руку — она не поверила. И недоверчиво смотрела с минуту на высокого мужчину, который рассмеялся в ответ, снимая юное и гибкое тело с ветки. Он выглядел не так, как все — закутанный в огромный кусок ткани, который мечтал стать плащом, но почему-то не смог, он был слишком худым и слишком веселым. Мужчина улыбнулся ей и попросил еды. Оказалось, он жутко голоден и был только рад помочь юной девчушке, которая запуталась в ветвях, посягнувшая на неспелые орехи. …       Можно спокойно смотреть на кровь. Наблюдать, как густые капли капают с губ, такие сладкие и отвратительные одновременно. Также можно бояться крови, в ужасе раскрывая глаза и повторяя «боже, боже», словно кто-то вправду мог помочь. Будь это губы Поттера, он бы не удивился — слишком слабо его тело, и слишком много он от него требует. Но губы были не его. — Драко, что с тобой? — спокойно спросил он, наблюдая, как по-разному реагирует собрание на эту сцену. Малфою стало плохо совершенно внезапно: вот он говорит что-то, эмоционально размахивая руками, а потом словно сломался, замирает и подается вперед. И между губ полилась кровь, забрызгивая пергаменты и сложенные руки ближайших соседей по столу. Чистокровный маг, судя по зрачкам, в абсолютном неадеквате, медленно поднял голову и посмотрел на Гарри. — А ты как думаешь? — ядовито спросил он, вытирая кровь рукавом. — Продолжаем, времени до апелляции на Францию осталось совсем немного. Если будем отвлекаться на такие мелочи — точно ничего не успеем.       Поттер согласно кивнул и первым открыл доклад Лонгботтома, который сидел по правую руку и ошарашенно переводил взгляд с одного мага на другого. …