Лонтер как Поттер

…       Сколько раз подряд можно наступать на одни и те же грабли?       Шаг, руки на уровне плеч, ладони направлены вниз. Пальцы чуть трясутся, это все нервы. Идешь по тонкой ниточке, сотканной из сновидений и кусков реальной жизни. Как отличить одно от другого? — Ты такой вкусный, — кто-то шепчет на ухо, облизывая кончик ушка горячим языком. И от этого мурашки идут вниз живота. — Я хочу тебя трахнуть. — Давай, возьми меня! — и теплое тело под руками, которое извивается и стонет. Ты закрываешь глаза и поддаешься похоти, позволяя вбиваться, пока хватит сил. Или пока тебя самого не оседлают, туго обхватывая бедрами. И ты кричишь сквозь зубы.       Гарри протер глаза и принялся вспоминать, когда в последний раз он был хоть с кем-то в постели, кроме бутылки.       И воспоминания сами пришли в голову. … — Я нормально выгляжу? — она крутилась у зеркала, а Поттер сидел на полу и отдыхал. Он не помнил ее имени, да и все равно она домой собиралась. — Гарри, ты тут? — в комнату шумно ворвался Рон, неся перед собой коробку. Девушка скептически фыркнула и вышла, даже не попрощавшись. — Тут я, — вяло отозвался Поттер, прикрываясь простыней.       Уизли покачал головой, пододвинул упаковку влажных салфеток ногой и поставил коробку на пол. — Смотри! Я купил Гермионе. Как думаешь, нормально я защитился? — Рон решил проигнорировать все то, что он смог увидеть и понять. Гарри нашел рукой очки и сел, чувствуя головокружение. — А что это вообще? — нахмурился он. Коробка выглядела просто громадной, и было непонятно, что же она скрывает. — А ты догадайся, — рыжий сел на подлокотник дивана и спер яблоко. — Кто это была-то? — Да так, — отмахнулся бывший гриффиндорец. — Подцепил ее в баре вчера. — А зачем ты туда опять ходил? — Рон следил за пассами друга, который плел тонкое заклинания распознавания. Это тянуло на второй уровень специализированной магии, изучаемой в аврорате, а значит, магу было действительно любопытно. — Да какая разница. Может, мне обидно, что вы скоро поженитесь, а я один останусь, — съязвил Гарри. На что рыжий совершенно беззлобно хмыкнул. — Так незачем за будущей женой в бары ходить. Давай мы тебя познакомим с кем-нибудь приличным, что ли? — Успеется еще, — Гарри прищурился, рассматривая, как именно себя ведет заклинание после взаимодействия с коробкой. Печать на ладони позеленела. — Это драконье яйцо, что ли? Что-то я не пойму. — Круче, — Рон кинул огрызок в мусорку, совершая трех очковый бросок. — Это книги о драконьих яйцах!       И Поттеру только оставалось округлить глаза. — Окей. И ей понравится? — Конечно, — Рон немного обиделся. Все же свою невесту он знал, как свои родные руки. — Эти книги едва ли не в единственном экземпляре! В отличие от самих яиц. Так что не надо тут гнать! — Полегче, — Гарри улыбнулся. — Я не хотел тебя обидеть. От меня-то ты что хочешь? — Я хочу сделать так, чтобы она поверила, что я эти книги у торговца краденого прижал. Типа крутой такой, — Рон показал белые зубы в улыбке. И Поттер рассмеялся. — Хорошо, будет тебе торговец. Смотри, вот тут надо будет нарисовать руну небытия… …       Гарри застонал и откинулся на кровать. Нащупав початую бутылку под подушкой, он, не глядя, отглотнул из горлышка. — Дрянь! — выругался он. И закрыл глаза предплечьем.       Вспоминать друзей, которых рядом уже нет… — Где вы? Черт вас дери!       Поттер сглотнул подступающую тошноту. А в голове продолжали всплывать воспоминания. …       Гарри Поттер помнил сложные дни. Он помнил, каково это — стоять у двери, с завистью наблюдая, как другому ребенку достаются все подарки и похвала. Он помнил, каково это, дарить самому себе разноцветные крышки, найденные на улице, и играть в одиночестве. Шаг вправо, шаг влево — расстрел.       Но сейчас это были уже совсем другие ситуации. И вместо карамельного торта, который ни в коем случае нельзя попробовать, коснуться или даже понюхать, — было неправильное заклинание, сплетенное Роном. Беспалочковая магия была сложной для самостоятельного обучения; а судя по тому, что смогли отыскать подростки, ее изучали только далеко за границей, куда было не попасть без связей и нужных ниточек. Вот и приходилось Золотой троице все делать самостоятельно, совершая ошибки и решая проблемы по мере их поступления. — Не двигайся, — одними губами прошептал Рон, бледнея. И Гарри застыл, лишь взглядом провожая тонкие серебристые линии, окутывающие его тело. Рыжий медленно расплел пальцы и принялся быстро отрывать узелки связующих нитей, которые питали волшебство. Это было его заклинание, и только Рон мог снять его. Вот только каждая стрелочка магии, каждый ее изгиб был таким острым, что рассекал пальцы едва ли не до кости. — Просто стой. Я… я смогу.       И Гарри верил. Он стоял, страшась даже выдохнуть, так плотно его облегало чужое заклинание. А рыжий, матерясь и шипя, пытался все вернуть на круги своя. Не так оно должно было сработать, не так! — Свободен, — выдохнул Уизли через минуту. И Гарри закрыл глаза.       Шаг влево, шаг вправо. — Мы не можем облажаться на войне, Рон, — проговорил Поттер. — Ты же понимаешь? — Я все понимаю, — Рон опустил глаза, — Я все понимаю.       И его руки потянулись к толстому учебнику, лежащему на сырой земле. Он хотел найти ошибку, которую случайно допустил. Золотой мальчик сел рядом, потому что тоже хотел знать, как можно было бы избежать подобного развития сюжета. …       Он был ласковым и добрым. Он был ручным урчащим зверьком.       И Гарри нравилось его трогать, нравилось изучать его обнаженное тело, искать в нем слабые места и зацеловывать. Его сводили с ума те еле слышные стоны, тяжелые вздохи, когда он пригибал юношу к постели, ощущая свою власть над ним. Крышу сносило, когда он скользил пальцами по четко очерченным скулам, по дрожащей плоской груди с темными ореолами сосков. Он неспешно дразнил его вылизыванием живота, там, где вился легкий пушок от блядской дорожки.       Поттер сразу захотел этого парня, который подмигнул ему после собрания авроров. Он был красивым юношей, у него был дерзкий взгляд, и Гарри прямо кулаки зачесались, — так сильно он его захотел. Захотел сорвать с него этот темный плащ, этот официальный китель со знакомой эмблемой, зацепить пальцами резинку трусов и засунуть под них руку, трогая яички и налитый член…       Член утыкается в щеку, он твердый и тяжелый, Гарри фырчит и, словно с ленцой, высовывает язык и с влажным чмоком всасывает член в себя. Парень задыхается, сжимает простыни, а смуглый англичанин крепко держит его раздвинутые бедра, двигая головой вверх-вниз. Аврор ругается, он хочет двигаться, вбиваться в этот упрямый рот, а Поттер улыбается, поднимая голову, и неторопливо сосет, дразня языком уздечку. И сглатывает, когда густая сперма льется в горло, словно парное молоко. … 4.4 — Ты говорить будешь? — на нее кричат, а в ладони проворачивают раскаленный прут. Она захлебывается в рыданиях, ее волосы спутанные и грязные. Она испугана и истощена. Но все равно молчит, как и в первый раз. — Гори в аду, — шипит Единственная. И ее глаза на миг приобретают вертикальный зрачок как у зверей. Палач отшатывается. — Спаси и сохрани, — шепчет он, видя, как ожоги на ее руках срастаются. …       Гарри просыпается поздно вечером. И понимает, что еще один выходной прошел зря.       Осколок зеркала, заботливо завернутый в тряпицу, лежит на столе, где он его и оставил. Голова кружится, бутылка так и лежит рядом, отчего подушка вся насквозь промокла и пахнет пойлом. — Чарльд! — Гарри зовет домовика и показывает на постель. Сам же он ползет в ванную, где его тошнит. Голова совсем трещит, раскалывается на большие куски и никак не хочет думать. — Чарльд перестелил постель, господин, — домовик нерешительно заглядывает в ванную. И Гарри, не поворачиваясь от раковины, показывает ему большой палец. И его снова рвет, пока он дрожащими пальцами ловит края керамического прямоугольника, чтобы не упасть. И тяжело дышит как раненный зверь. — Мне, блять, не хватает тебя, Рон! — кричит Гарри зеркалу. И видит испуганные зеленые глаза. Свои глаза.       Он долго смотрит. — Соберись, Гарри. Рон терпеть тебя не мог, когда ты пил, — спокойно говорит Поттер. И умывается теплой водой. — Чарльд принес вам куриный бульон. Он хороший, — и маг слышит, как в спальне расставляются тарелки. И улыбается. …