«Всякие перемены связаны с неудобствами, даже если это перемены к лучшему.»
- Сэмюель Джонсон
Изменения пугают. Это по-своему забавно, если учесть, что мир существует лишь благодаря неизвестному, решившему однажды поставить занимательный эксперимент: подкинуть голубой мячик вверх и узнать, что же будет происходить с ним от одной заданной точки пространства к другой за строго отведённый отрезок времени. На самом деле не так важно, был то господин Ньютон* или кто позначительнее. Никто всё равно не знает, чем вся эта затея кончится. * Учёные – очень скромный народ. Взять, например, Менделеева, любезно разделившего открытие периодической таблицы с Морфеем, или Эдисона, не менее любезно позаимствовавшего идеи у Теслы. Ньютон, как и подобает достойнейшему учёному мужу, также отличался кротким нравом. Он решил не привлекать лишнего внимания к своей персоне и умолчал о том, как четверть часа тряс легендарное дерево, прежде чем то самое яблоко упало на его голову. Весь смысл в том, что его нет – это вполне обоснованный научный факт, доказанный потомками тех, кто однажды съел не то яблоко и уже тысячелетия из кожи вон лезет, пытаясь понять, что теперь делать с воскресными бабулиными пирогами и изжогой, не заставившей себя долго ждать. Остаётся только наблюдать, до каких пределов человечество сможет простирать свое любопытство, чтобы за ним не последовало наказаний в виде рыбных дождей, Всемирного потопа или ещё чего похуже. И есть ли пределы вообще? Наверное, нет, раз люди до сих пор существуют как биологический вид. Ну или, быть может, им просто чертовски везёт в этой Вселенской партии в покер 60 веков кряду. Человек до сих пор существует – никто не может сказать, плохо это или хорошо: он, пожалуй, и сам не знает. Копается себе в своей Земной песочнице, не высовывая носа дальше своей исключительности, только и делает, что изобретает новые шалости. Изобретает и следом записывает – какие последствия для него это имело, чтобы новый человек, пришедший вслед за ним, либо не допустил тех же ошибок и шалил куда осторожнее (ибо не в силах совсем лишить себя такого удовольствия, такова уж его природа), либо наступил ровно на те же грабли. Следование инструкциям записано заботливой рукой Творца на его ДНК (тоже ведь своеобразный рецепт, пусть и слишком огромный для стандартной кухонной полки), где любопытство – это самый первый пункт, а всё остальное так или иначе отсылает читателя к нему. Говорят, что именно оно от Лукавого. Мол, Сатана что-то не то намудрил с пресловутым яблоком и через посредника наделил людей этим качеством, кочующим теперь из поколения в поколение вместе со смутным страхом перед дальнейшей судьбой и всем генно-модифицированным. Их тела работают по чётко отлаженной схеме, только что именно следует с этими самыми телами делать – им почему-то никто не объяснил. Вот люди и сочиняют себе бесчисленные каноны, правила, заповеди, да инструкции к использованию микроволновых печей, ибо чем ещё занимать себя на Земле, в которой Армагеддон так и не случился? Но, как показывает практика, к чётким указаниям извне тяготеет не только род людской, но и падшие, а в особенности даже, не планирующие падать ангелы. Кто уж тут разберёт, почему все так помешаны на конкретике. Быть может, у Господа Бога слишком специфичный юмор, понимать который способны лишь святые и английские стенд-ап комики (и то отчасти), или свобода воли – штука не такая уж надёжная? Проверенный путь слишком похож на обещание, своеобразное перекладывание ответственности на того, кто готов заполнить за вас гарантийный талон и оплатить страховку. Будь то излюбленный маршрут от здания отеля «Ритц» до Сент-Джеймс парка, или Божественный план – постоянство создаёт иллюзию покоя и умиротворения. Но рано или поздно, как и подобает всякой иллюзии, даже самой профессиональной, магия себя исчерпывает, и требуется приложить немало сил, чтобы изобразить удивление при виде выпрыгнувшего из шляпы кролика. Азирафель, некогда владелец букинистического магазина и по-прежнему ангел (хотя он сам был весьма удивлён такому положению вещей), точно не помнил, как именно это произошло. Так и не случившийся конец всего сущего повлиял на его жизнь совсем не так, как он мог предполагать. Одним прескверным осенним утром после особо затянувшейся попойки на пару с его заклятым другом Кроули светлую голову ангела восточных Врат посетило озарение, больно ударив по мозгу, расслабленному винными парами и праздностью последних дней. Теперь они живут вместе. Он и демон (по документам в увольнении, но профессиональные навыки, как говорится, не пропьёшь). Правда, сожительство это имело некий иной смысл, нежели тот, который обычно люди имеют в виду, когда говорят о подобном. Куда точнее сложившуюся ситуацию можно было охарактеризовать как внесение поправок в соглашение, сослужившее им добрую службу во времена их фиктивной вражды. С момента Недоармагеддона прошёл год, и события стали проноситься мимо Азирафеля так стремительно, что казалось, будто вся его прошлая жизнь была ничем иным, кроме сна. Он попросту не успел понять, как к этому следует относиться. Шесть тысячелетий не то чтобы тяжкой, но по крайней мере прилежно исполняемой работы во имя высшего блага – дарить надежду людским душам на спасение, взращивать в них семена добра – это была его роль в непостижимом механизме бытия, как и у других рядовых ангелов тоже. Но, как он убедился много позднее, встречаются и демоны с талантом к выращиванию чего-либо. Точнее, один конкретный демон в тёмных очках, съехавших к кончику острого носа, сидящий на потрёпанном старом диванчике на первом этаже книжного магазина в Сохо вечером того самого рокового дня, который раз и навсегда поставил крест на размеренной, спокойной жизни Азирафеля. - Ангел, давай съедемся, что ли? – Небрежно бросил демон тогда, словно речь шла о чём-то вполне обыденном, будто он предлагал отужинать в ресторане или прогуляться вдвоём до центрального парка. Но то, с каким интересом он ковырял ногтем подлокотник дивана и смотрел куда угодно, кроме своего друга, вызывало у ангела одновременно умиление и желание сделать тому замечание. - Ну, в смысле, к чёрту магазин вместе со всей твоей рухлядью и книжками, к чёрту Лондон! Мы остановили Армагеддон! Неужели мы не заслужили пожизненного отпуска на вилле в каком–нибудь живописном Гондурасе или Непале? В общем, там, где есть солнце, пляжи и кокосы… И со всей свойственной ему ответственностью в принятии решений такой важности Азирафель ответил: - Хорошо, я согласен. К слову сказать, ни в какой Гондурас они так и не поехали. Впрочем, как и в любую другую страну, где климатические условия позволяют произрастать кокосовым пальмам. Азирафель совершенно справедливо заметил, что все грандиозные перемены в жизни надо начинать постепенно, тем более экзотическими пейзажами их и так время от времени радовала чета Шедвеллов, по праздникам присылавшая фотокарточки с наилучшими пожеланиями и видами на Тихий океан. После продолжительных споров (но уже на трезвую голову) местом их совместного проживания они избрали живописную, ничем не выдающую своего угольно-промышленного прошлого деревеньку на окраине города Ньюпорт, Южный Уэльс**. Точка, пусть и не столь удалённая от Британской столицы, но довольно популярная среди туристов, пусть и по совершенно иным причинам, нежели золотые пески на пляжах центральной Америки. **Азирафель считал весьма символичным начать новую жизнь в городе, название которого начинается приставкой «Нью». Были рассмотрены и другие варианты. Для Ньюкасла Азирафель был слишком не-австралийцем. По крайней мере, пока. Нью-Дели он отверг почти сразу же – так резко менять свой рацион из яиц-пашот и говяжьего рагу на карри он был явно не готов. А переехать в Нью-Йорк или Нью-Гэмпшир, по его мнению, было равносильно тому, что парижанин, видевший настоящую Эйфелеву башню, поехал бы в Лос-Анджелес ради фотографии на фоне её уменьшенной пластиковой копии. Кроули же не решился его разочаровывать. Все эти динозавры человеческой архитектуры – полу разрушившиеся замки, поросшие вереском, и церковки, ставшие обителью птичьих гнезд - напоминали Азирафелю о преимуществах современности, с которой он всегда тяжело мирился. Романтика романтикой, а комфорт всё же лучше серости и сырости Средневековья. Да и самолюбию Кроули льстило наличие красного дракона на гербе герцогства. Он уверял Азирафеля, что не имеет почти никакого отношения к легенде о возникновении валлийского герба, но перестать шутить над тем, что вместо противоборствующих драконов уэльсцев теперь будут доставать сожительствующие ангел и демон, было выше его инфернальных сил. *** ***Флаг Уэльса – это красный дракон на белом и зеленом фоне. История его возникновения связана с легендой о двух соперничающих драконах – красном и белом. Их вражда отравляла жизнь местному населению, поэтому валлийцы выкопали яму, дно которой обмазали мёдом. В итоге драконы попали в ловушку, были закопаны, выбрались из неё и в последней битве красный сразил белого. Последнего уэльсцы ассоциировали с саксонскими захватчиками. Кроули действительно не имел никакого отношения к данным событиям...ну, или почти не имел. Можно сказать, что так взошли «семена экстремизма», посеянные им незадолго до появления легенды. У Кроули всегда была склонность к садоводству. Впрочем, пока уэльсцы могли спать спокойно: в отличие от менее везучих лондонских собратьев, что считали дни до отъезда странной парочки. Если бы ещё год назад кто-нибудь спросил Азирафеля, хочет ли он жить под одной крышей с Кроули, тот был бы крайне удивлён такому вопросу (рассмеяться в лицо вопрошающему ему бы не позволили рамки приличий). И дело совсем не в том, что компания демона была ему сколько-нибудь неприятна, вовсе нет. Он попросту не думал, что такой поворот событий вообще возможен. Ангелы по одну сторону, демоны по другую – разве это не то, как мир должен работать? Юный Антихрист, конечно, натворил дел – сломал стройную многоуровневую систему двух канцелярий, словно невесомый карточный домик, а теперь преспокойно складывал и запускал самолетики из бумаги прямо посреди урока математики, словно ничего особенного с ним никогда не случалось, и он вправду самый обычный ученик средней школы. Такое положение дел Азирафеля вполне устраивало, только нужно было привыкнуть к самому факту перемен. А также к рациональному использованию чудес, ведь теперь ни он, ни Кроули не хотели лишний раз привлекать внимание к своим персонам, да и вообще безработным зарплата не полагается. Он пережил явление Сатаны, в конце-то концов, и с этим он определённо может справиться. Всему своё время. - Напомни ещё раз – зачем мы это делаем? Голос Кроули с неизменной хрипотцой доносился откуда-то из-за горы картонных коробок, наставленных в самом центре опустевшего зала книжного магазина. Демон сидел на полу в обнимку с объёмистым цветным ящичком и безуспешно пытался найти конец клейкой ленты. Во рту он зажимал колпачок от маркера, являя собой очень плохую пародию на бога Шиву. - Вынь колпачок изо рта, дорогой, - Мягко попросил ангел, сидя за своим рабочим столом времён Ренессанса и заполняя линованные поля тонкой школьной тетради с изображением парочки корги на обложке. - Может, тогда я хоть слово пойму. - Я говорю, - Кроули, издал тяжёлый вздох, но требуемое исполнил, пусть и в своей исключительной манере: просто выплюнул колпачок куда-то в сторону. - Мы же всё равно переезжаем. Напрашивается справедливый вопрос - на кой бог нам сейчас вот это всё, если это преспокойно можно сделать уже на месте? Десять раз же ещё всё поперепутается! На эту попытку увернуться от лишней работы Азирафель ответил очень медленно и вкрадчиво. - Мы делаем это потому, что все мои учётные записи вместе с компьютером и картотекой сейчас на полпути к Уэльсу по милости хорошо известного нам обоим вероломного субъекта. Из-за коробок послышалось недовольное ворчание. - Ой, да ладно тебе... Я не виноват, что ты взвалил на меня такой груз ответственности, пока сам ошивался где-то в Тадфилде! Кто из нас ещё вероломный, спрашивается? Та коробка стояла аккурат посреди комнаты, и что я должен был подумать? Сам ведь сказал: отправить самое важное. Это, знаешь ли, понятие растяжимое, ангел. Вот я и отправил то, что посчитал важным… Точнее, то, что первое на глаза попалось. Азирафель по-прежнему изображал из себя воплощение вселенского спокойствия, ни на секунду, не отрываясь от своего занятия и перенося дату выпуска и название издательства с титульника очередной книги в тетрадку. - Конечно же, ты не виноват, Кроули! Как я могу обвинять тебя в чём-то, когда, прекрасно осознавая риски и зная тебя так хорошо, как знаю, я специально собрал всю документацию и технику в отдельные коробки и спрятал в подсобку. Ты должен был как минимум заметить предупреждающую ленту, которой я всё наглухо запечатал, не говоря уже о подписи «НЕ ТРОГАТЬ». Видимо, я что-то упустил, если даже этих мер оказалось недостаточно. Понятия не имею, что ты вообще там забыл? Будто кобра, реагирующая на движение флейты факира, голова Змия показалась из-за стен картонного бастиона. Он подозрительно сощурил свои желтые глаза, разрезанные щелевидными зрачками, сейчас не прикрытые стеклами солнцезащитных очков. После непродолжительной игры в гляделки демон сдался (отсутствие моргательного рефлекса как такового всё равно не могло спасти его от ангельского гнева). Он выпрямился и подошёл к столу, отдирая от себя кусочки скотча, которых с лихвой хватило бы ещё на пару коробок. - Ладно, ладно! Я там кое-что искал, доволен? Ангел наконец оторвал взгляд от своей работы и посмотрел на него, вопросительно изогнув изящную бровь. - Был тяжёлый день, я чертовски устал от всех этих сборов и суеты и хотел немного расслабиться! «Бокальчик-другой вина – неужели я многого прошу, после всех моих стараний?» - Подумал я, а ведь у тебя оставалась пара бутылочек Шато Латур 90-го года, ты сам говорил. Правда, я их так и не нашёл. - Но зато нашёл кое-что другое, я полагаю… - Ну в конце-то концов, я же демон: запреты действуют на меня, как на муху мёд! И вообще, мне кажется, что ты слишком заморачиваешься со всем этим. – Демон ткнул пальцем в стопку книг, которые ещё только предстояло упаковать. - Я-то ведь так со своим барахлом не возился! - Все твоё, как ты выразился, «барахло» уместилось в ящик из-под стиральной машины. Не считая Бентли и растений, конечно. Кроули развёл руками. - Вот видишь, какой я предусмотрительный! Сэкономил нам хренову кучу времени! Точнее, за меня всё сделал Амазон, но не суть. **** Попродавал бы и ты половину своего хлама, глядишь и не было б проблем. Тем более, что в нашем теперешнем положении деньги лишними точно не будут. **** Амазон – проклятие всех букинистов. Об этом достаточно много сказали господа Байтелл и Блэк, и Азирафель, будучи одним из самых уважаемых книготорговцев, готов подписаться под этим утверждением. Он считает, что если в чём-то и провинился перед Кроули, то это совсем не значит, что теперь вместе с ним должны страдать все его человеческие коллеги. Азирафель вздохнул и сложил руки с закатанными до локтей рукавами на груди, слегка откинувшись на спинку своего кресла. Он действительно не понимал, почему ему вообще нужно объяснять столь очевидные вещи. Можно подумать, он чужд привязанности к материальным вещам – чего стоит одна коллекция винила семидесятых годов, которую демон наотрез отказался продавать. Правда, даже если бы он и решился на такое "кощунство", вряд ли бы ее кто-то забрал… даже бесплатно. - Пойми, мой друг, все эти книги очень дороги мне! - Да ради… чего угодно, дорожи своими пылесборниками сколько влезет! Только я вот всё никак в толк не возьму: к чему вся эта сопроводительная документация? Мало тебе, что ли, было отчётов в своё время? Напоминание о работе в Раю заставило ангела нервно поёжиться. - Это другое! Я просто хочу облегчить себе жизнь, только и всего. Книг много, сам понимаешь, большинство из них довольно старые и редкие и требуют особого бережного к себе отношения. В таком деле требуется система и упорядоченность. Для каждой предусмотрены индивидуальные условия хранения и транспортировки! А скрупулёзное ведение формуляров очень помогает избежать хаоса. - Именно поэтому мы заворачиваем их в пищевую плёнку и упаковываем в картонные коробки из ближайшего супермаркета? - Эм… Ну да, наверное. – Азирафель попытался скрыть своё смущение в попытке перевести тему разговора, прибегнув к наступательной тактике. - В любом случае, без записей мне понадобится вечность на то, чтобы я со всем этим разобрался! - Вечность так вечность. Вот и я о чём. Куда нам, собственно, торопиться? Заканчивай на сегодня со своей бумажной волокитой, ангел.– Профессиональным тоном соблазнителя протянул Энтони, присев на самый краешек стола, который не так давно освободился от части книг. – Лучше скажи мне, куда ты так ловко припрятал то винцо. Давно хотелось попробовать, какова эпоха «Холодной войны» на вкус. - Ракетное топливо… Фи, тебе, думаю, не понравится, хотя кто ж тебя знает, старый Змий! – Пошутил ангел и лучисто улыбнулся, впервые за весь вечер. Но затем снова пододвинулся к столу, правда, с явно меньшим энтузиазмом, чем ему бы хотелось показать. - С твоего позволения я закончу хотя бы с этими книгами, а ты пока можешь снова попытать счастья в подсобке. Кроули довольно хмыкнул, глядя на то, как охотно тот поддался искушению. - Может, хотя бы намекнёшь, откуда мне начать свои поиски? Так-то я там всё уже перерыл! - Смотрел за статуэткой купидона? - Нет. Один момент! Когда демон пулей вылетел из залы, Азирафель блаженно прикрыл глаза. Общество друга не особо его тяготило, но природная склонность к уединению всё-таки иногда напоминала о своём существовании и о том, что с ней тоже нужно считаться. - Ангел, когда ты в последний раз смотрел под дверь? Нас тут завалили макулатурой, можно подумать, что нам твоей недостаточно! – Тишину, разлившуюся по пространству книжного, вновь разрезали нотки демонического голоса. Действительно, смешно сказать, но у бессмертного существа попросту не было минутки лишнего времени даже на то, чтобы проверить почту. На практике переезд отнимал куда больше сил, чем он предполагал ранее. Ангел устало потёр переносицу и замер над открытой тетрадью, не в силах сосредоточиться, прислушиваясь к приглушённому бормотанию демона за стеной и призывному позвякиванию бутылок, которые тот уже нашёл. - Газеты... – звяк, - Реклама. Хм, я не поведусь на эту уловку снова, - звяк-звяк, - Письма, кто бы мог подумать. О нас ещё помнят! - Что пишут? - Осведомился Азирафель, когда Кроули вернулся с долгожданной добычей в одной руке и забытой корреспонденцией в другой. - Сейчас посмотрим, - Энтони распаковал первый конверт: из него выпала розовая пластмассовая ракушка с еле различимой надписью «Made in China» и небольшая фотография, на которой мадам Трейси в слитном купальнике увлечённо лепила из песка что-то, подозрительно напоминающее шар для гадания. Позади неё красный, взъерошенный Шедвелл подпирал пальму плечом - и, кажется, ненавидел весь мир чуть меньше обычного. Но лицо сержанта по-прежнему не выражало ничего, кроме презрения и готовности бороться с мировым злом. И, если очень постараться, можно было даже представить его недовольное бормотание: «Всего хорошего, южный педик, и его дружок, которого я некогда считал нормальным, но теперь это в прошлом. Тьфу». - Да так… Трейси поздравляет нас с грядущим переездом и жалуется на то, что сержант до сих пор не нашёл общего языка с местной кухней. Неудивительно, он и с себе подобными-то договориться не может… - Кроули! Дай мне его сюда! - Что я опять не так сказал? Не понимаю, почему эта женщина так уверена, что мы горим желанием узнать о состоянии желудка её мужа? Пока Азирафель самостоятельно изучал расписанные во всех красках проблемы со здоровьем пожилой пары, Кроули принялся за второе письмо. - А вот это уже интересно! - У кого-то из наших знакомых подагра? – Скучающим тоном спросил ангел. - Ну, почти… У Анафемы с Ньютом дочь родилась. - Да ладно! – От изумления Азирафель так и подпрыгнул на месте. – Но ведь… Когда они только успели? Прошло чуть больше года. - У людей всё быстро происходит, ангел, нет времени на раскачку. – Усмехнулся демон. - Пожалуйста, прочти с самого начала. И Кроули стал читать, пока Азирафель открывал первую бутылку красного сухого. Само провидение подсказало им подходящий повод для того, чтобы пропустить на парочку бокалов больше, чем обычно. В своём письме Анафема рассказывала, что малышка родилась совершенно здоровой и в меру очаровательной три месяца назад. Они с мужем приняли решение никому не сообщать об этом, пока ребенок не будет крещён. - Ангела-Роуз Пульцифер – звучит очень мило, правда? - Не так, как имя её матери, конечно. Но, по крайней мере, школьных насмешек в будущем ей удастся избежать. Я ставил на то, что её обзовут какой-нибудь Евхаристией или Паримией, например. Расправившись с бутылкой, ангел наконец поднялся со своего места и принялся разыскивать то, что можно наполнить её содержимым. Без помощи чуда это занимало куда больше времени, потому что он всё время забывал, в какой именно коробке сложена вся посуда. - Кроули, я бы хотел что-то сделать для них. - Можешь послать цветы или апельсины… Не помню, это грудным детям нельзя давать цитрусовые или только больным при отравлении? В конце концов, всегда есть плюшевые медведи! - Я не об этом. Энтони резко повернулся к нему и свёл брови вместе, полный искреннего негодования. - Нет, нет и ещё раз нет, ангел, мы уже об этом говорили: никаких чудес, никаких благословений! Мы стараемся устроить так, чтобы начальство благополучно забыло о нашем существовании, а не слать им сообщения «Эй, где вы там, мы живём без проблем уже целый год, не хотите присоединиться?!». Это я ещё молчу о том, что произошло в прошлом месяце… - Та женщина могла умереть очень глупой смертью. Я всегда говорил, что еда на ходу – это бич современного человека. - И всё же ты проштрафился! - Не могу отрицать. – Бокалы обнаружились как раз вовремя. Ангел подошёл к столу и посмотрел на друга с мягкой уговаривающей улыбкой. - Но ведь ты-то нет, мой дорогой. - Даже не надейся, ангел! Ты сам сейчас себя слышишь? Чтобы демон - и благословлял кого-то? Просто неслыханно! - Я этого и не говорил, но если ты вдруг сделаешь что-то подобное, то я буду твоим вечным должником. - Ты и так им являешься! "Нет" – моё последнее слово. Вот если бы они назвали её Даймоной или Антонией на худой конец, я бы ещё подумал. Поэтому пусть попытают счастья с последующими детьми. - Мы можем устроить завтра небольшой выходной по случаю рождения Ангелы… И, не знаю, сходить в Оперу? - Ты меня искушаешь, что ли? - Что ты! Это ведь твоя работа. Ну, по крайней мере, была. Так что ты скажешь? – Спросил ангел, разливая вино для них обоих. - Скажу только, что ты старый пройдоха и тебе несказанно повезло, ведь я с XVII века хотел послушать винегрет под названием «Зачарованный остров». И с этого самого момента до конца своих дней одной маленькой девочке, ставшей потом женщиной с приятной наружностью и дипломом ветеринарного врача, а затем добродушной пожилой леди, так никогда и не пришлось жаловаться на свою судьбу.