Akuma will not touch a callous heart

Адриан тихо сидел в своей комнате, укутавшись в одеяло. Окна закрыты шторами, и вокруг стоит тьма, не смотря на то, что сейчас всего полдень. Так проходит уже третий день. Даже Плагг не решается потревожить мальчика. Лишь иногда пытается подбодрить, пока забирает очередной кусок сыра себе на верхний этаж. Адриан не обращает внимания на чёрного котёнка. Он вообще ни на что не обращает внимания. Габриэль стоит прямо за дверью, не решаясь постучать. Он скрывает множество тайн, но скрывать причину "плохого самочувствия" сына гораздо сложнее. Натали при любом удобном случае пытается помочь, невзирая на просьбу оставить мальчика в покое. Друзья отправляют сообщения с пожеланиями поскорее выздоравливать (которые Адриан игнорирует, чем вызывает у них лишнее волнение). А сам Габриэль не знает, что делать сейчас. Он никогда не предполагал, что его сына могут изнасиловать. И тем более, он даже не думал, что сам будет в этом участвовать. Вина тяжёлым грузом лежит на его плечах, и никуда не денется до самого гроба. Единственное, что он может себе позволить, это попытаться поговорить с Адрианом, надеясь не быть проигнорированным. Смотреть на такого убитого сына не то что больно, просто невыносимо. Думая об этом сейчас, Габриэлю стоило бы выбрать цель для акумы подальше от Адриана, а теперь мужчина лишь сжимает губы и стучит в дверь. Ответа нет. Габриэль стучит ещё раз, но тоже ничего. И лишь после третьей попытки он решается зайти. Внутри тепло, однако мурашки всё же толпой пробегают по спине. Тьма окружает, угнетает и без того разбитое состояние. Ни намёка на еду. Сам парень всё так же сидит на кровати, и даже лица не видно за одеялом. Слегка подкрутив свет, чтобы можно было различить что где лежит, Агрест сел на край кровати, тяжело вздыхая. - Адриан, прошу, поговори со мной, - полушёпотом произнёс мужчина, чтобы не нагонять на сына тревогу лишний раз. Адриан всё же вылез, но было очевидно, что он хочет назад. Глаза опухли, едва сдерживали слёзы, а взгляд стремился вниз. Страшно было поднимать голову выше. - Я чувствую себя не очень хорошо, пап, - сдавленно, из последних сил выдавил Адриан, сжимая одеяло в руке, будто готовился вновь его накинуть. - зайди позже, пожалуйста... - Адриан, я знаю, что произошло. - не стал скрывать мужчина, чем шокировал сына. Парень вздрогнул, почувствовав стыд и страх на душе. Его отругают? Или накажут? А может вообще возненавидят? Думая о самых плохих вариантах развития событий, Адриан начал неконтролируемо дрожать, и Агрест заметил это. Он положил ладонь на чужое плечо и придвинул сына ближе, осторожно поглаживая по спине. - Всё хорошо. - ещё более нежно попытался выдавить Габриэль, что было очень сложно из-за его привычки держаться холодно и надменно. - Я понимаю, что тебе очень тяжело сейчас. Пережить такое... Сложно, мягко говоря. - Папа... - Адриан всхлипнул, обнимая мужчину. Он мёртвой хваткой вцепился в чужой пиджак, стараясь успокоиться, но желание рыдать, казалось, лишь нарастало. Только запах мужских дорогих духов заставлял чувствовать себя в безопасности. Сейчас, когда даже собственная комната была зоной опасности, Адриан всё отдал бы, чтобы не прекращать чувствовать себя хоть немного защищённым. Агрест нежно гладил сына по волосам, чувствуя на себе чужие сдавленные всхлипы. Он тоже понимал, что они становятся громче, и единственно, что он мог предложить сейчас, это своё плечо. Думая об этом, он набрёл на ещё один способ в своей голове. Скорее всего, он не сработает, даже сделает хуже. Но если есть шанс вывести сына из такого состояния... - Адриан, - отстранился Габриэль, вытирая рукой чужие слёзы. - У тебя в голове сейчас воспоминания о... инциденте с Феликсом. - Имя де Ванили Агрест произнёс с брезгливой ненавистью. - Я могу попытаться... вышибить клин клином, если говорить примитивно. - Ч-что ты такое... - удивился Адриан, глядя на отца как на безумца, но вскоре желание поскорее избавиться от неприятных отрывков памяти взяло верх. - Я не заставляю тебя. Если хочешь, я скажу, чтобы тебя не тревожили больше и... - Агрест уже собирался вставать, но сын потянул его за рукав. Потянул неуверенно, и если бы Габриэль встал чуть резче, то ничего не заметил бы. Вот только он заметил. - Я хочу... - неуверенно прошептал парень, поджимая колени. Хотелось обратно под одеяло, спрятаться поскорее от всего этого, но что-то внутри твердило: "продолжай". - Хорошо. Я начну. - спокойно оповестил Габриэль, расстегнула пиджак и кинув его на пол. Услышав стук пуговиц о половицы, Адриан вздрогнул, а в голове всплыла картина с нависающим над ним Феликсом. Габриэль не дал этой дрожи перерасти в панику. Он осторожно провёл ладонью по чужой мягкой щеке, приподнимая милое личико сына. Теперь, хотелось или нет, Адриан смотрел прямо в глаза отцу. Они тоже вводили в некий транс, но сейчас это было совсем другое ощущение. Глаза отца не придавали похоти и возбуждению, а наоборот, успокаивали и немного расслабляли. Адриан сейчас будто мышь, которая точно знала, что большой хитрый кот, загнавший её в угол, безобиднее бабочки. Габриэль медленно потянулся губами к чужой щеке, давая Адриану понять, что он будет делать, и скооперироваться. Мальчик терпеливо ждал. Поцелуй в щеку был короткий, детский. Он умиротворял, заставляя думать, что дальше всё будет так же неторопливо и невинно. Поцелуй чуть ниже уха, в линию подбородка. Более быстрый, но такой же мягкий. На месте прикосновений постепенно ощущался лёгкий жар. Дальше следовал поцелуй в шею. Постепенно начиналось действо. Габриэль аккуратно провёл языком от подбородка до ключицы и прикусил кожу слева, делая небольшой засос. В отличие от Феликса, боли почти не ощущалось, лишь слегка неприятное жжение, которое Агрест подавил, тут же облизав сделанную ранку. Мужчина повторил на другой части шеи, и на третьей. Через некоторое время до Адриана дошло, что он покрывает засосами лишь те места, где впивался Феликс. Мужчина прикрывает чужие метки своими. Он прикрывает старые воспоминания новыми. Наконец закончив убирать чужие "следы", Габриэль позволил себе толкнуть Адриана вниз, и мальчик плюхнулся на кровать, поднимая руки. Осторожно снятая футболка Адриана отправилась на пол, а вместе с ней и жилет Габриэля. Мальчик было потянулся к рубашке, но Габриэль перехватил его руку, поднося её к губам и с лаской целуя. Эдакий жест, что пока рано снимать всю одежду. "Феликс бы давно сам всё сорвал. " - подумал про себя Адриан, но тут же выбросил эту мысль из головы. Сейчас не до кузена. Мужчина опустился над сыном, ладонью проводя от кадыка до пупка мальчика. По телу пробежали мурашки, и соски начали подниматься. Габриэль заметил это. Он прислонился к правому, языком едва проводя по кончику. "Лёгкое касание всегда возбуждает сильнее" - вспомнил Габриэль слова своей Эмили. Она была гораздо опытнее, когда дело касалось интимной жизни. Сейчас, думая об этом, Агрест заметил, как сильно похож Адриан на свою мать. Не только по характеру и внешности, но и в сексуальном плане. Чтобы убедиться в своей мысли, Агрест взял мальчика за лодыжку и слегка надавил на впадинку за коленной чашечкой. Адриан невольно выгнулся, тяжело выдыхая. Даже эрогенные зоны у сына и матери одинаковы, чего Агрест не ожидал. Но теперь, когда он думает об этом, такое открытие ему лишь на руку, шансы доставить сыну удовольствие возрастают в несколько раз. Нужно лишь делать то же, что и с Эмили. - Пап... - прошептал Адриан, явно чувствуя неловкость от своих слов. - Всё хорошо, Адриан. В этом нет ничего плохого. - утешил сына Агрест, и мальчик покорно кивнул, полагаясь на отца. Он ему доверяет. Приходится доверять. Габриэль посмотрел на чужие джинсы, удостоверяясь, что делает всё достаточно возбуждающе. Парню явно было тесно, и Агрест начал стягивать джинсы, давая мальчику чувство свободы. Чёрные боксеры облегали не так сильно, и довольно хорошо растягивались, из-за чего можно было хорошо рассмотреть очертания головки. Адриан неуверенно выгнул пах вперёд, но это едва можно было заметить. Конечно, работа дизайнером включала в себя способность подмечать незаметные детали. Габриэль ладонью провёл по очертаниям ткани, слушая как сбивается дыхание его сына. Провёл от основания к головке, потёр сверху ладонью, спустил боксеры и несильно сжал. От последнего действия Адриан едва не застонал, но успел прикрыть рот рукой. Мужчина слегка усмехнулся, наблюдая за этим. Плавным, но быстрым движением, трусы были с лёгкостью сняты. Он наклонился к сыну, убирая руку в сторону, и прикоснулся к губам мальчика, влекая его в приятный французский поцелуй. Рука всё ещё лежала на чужом члене, вторая переплелась с ладонью Адриана, и когда Агрест вновь попробовал провести по члену вверх-вниз, Адриан не смог сдержать стон. Тихий вскрик вырвался прямо в рот мужчины, который тут же отстранился, прерывая поцелуй. Тонкая струйка потянулась за ним, но он убрал её большим пальцем. - Не сдерживай себя. - проговорил Агрест, и пусть Адриану было стыдно, он всё же постарался не зажимать рот. И когда отец начал водить ладонью по члену, парень вцепился руками в простынь и тихо постанывал. Раньше Адриан тоже делал это, но никогда это не было так странно. Когда он сам трогал себя, это был просто приятный всплеск эмоций, а сейчас... Сейчас мальчик даже описать не может, что чувствует. Та же самая пелена, что и с Феликсом, но в этот раз Адриан сам позволил ей окутать себя. Габриэль смотрел на стонущего под ним Адриана, всеми силами перекрывая мысли "это же твой сын" или "что сказала бы Эмили". Желая отвлечься от них, мужчина приподнял пах Адриана , положив чужие ноги себе на плечи, и губами прикоснулся к члену сына. Это разожгло мальчика ещё сильнее. Губы, скользящий язык, тёплый влажный рот отличались от ладони намного больше, чем он мог бы подумать. Агрест не горел желанием брать в рот член. Это всегда казалось ему мерзким. Минет для Феликса лишь укрепил эту позицию. Он так же не позволял Эмили делать подобное, хотя она иногда была довольно настойчива. Но сейчас он готов был отступить и от этого принципа, чтобы доставить как можно больше приятных ощущений Адриану. Мужчина пытался повторить то же самое, что и с де Ванили, и получалось весьма недурно, если судить по тихим стонам. Адриан был на пределе. Он старался как мог, но терпеть уже было невозможно. Мальчик попытался оттолкнуть отца, но ему не хватило времени и сил. Разряд прошёлся по нему, начиная с кончиков пальцев и заканчивая кончиками ушей. Габриэль почувствовал, как ноги сына напряглись на его плечах, беря шею в захват. Стоны стали громче, сильнее, и в конце Адриан не выдержал, кончив в рот мужчины. Непонятный шок охватил на секунду Агреста, хотя он и ожидал, что всё так закончится. Быстро распрощавшись с этим чувством удивления, Габриэль спустил чужие лодыжки вниз и посмотрел на Адриана. - Извини, я... - начал было мальчик, но Габриэль прикрыл его рот ладонью, и пальцем указал на пачку салфеток, лежащую на прикроватной тумбочке. Когда она оказалась в его руках, мужчина осторожно выплюнул всё, бросая пачку и использованные салфетки недалеко от кровати. Наконец он снял рубашку, откидывая её чуть дальше. Её он бросил аккуратно, для того, чтобы на одежде не появились, портящие её дорогостоящий вид, складки. Торс мужчины был немного накаченным и очень бледным, будто он вообще никогда не снимал одежду. Осматривая тело отца, Адриан невольно сглотнул накопившуюся слюну. Габриэль подметил и это, усмехаясь такой реакции. Вслед за рубашкой пошли штаны, опущенные до бёдер. Прежде, чем Агрест успел что-то сказать или сделать, Адриан сам перевернулся на живот, поднимая зад повыше. Габриэль не собирался приступать к этому так скоро, - он привык к долгим половым актам, - но раз Адриан хочет именно так, то Агрест старший ничего не может поделать. Мужчина развёл чужие ягодицы и прислонился к ним через ткань трусов. Потирая пахом о чужую попу, Агрест чувствовал, как растёт желание сына от предвкушения. Наблюдая за ним, Габриэль и сам теряет терпение. Снимая трусы до бёдер, чуть выше штанов, мужчина достаёт давно возбуждённый член и понимает, что не может ничего сделать без смазки. Оглядевшись вокруг, он не находит ничего, даже близко напоминающее её, и у него почти опускаются руки. - В нижнем шкафчике тумбочки... - шепчет Адриан, будто читая чужие мысли. В шкафчике действительно лежит смазка с запахом ванили, на половину использованная. Агрест ставит в голове галочку напротив "серьёзного разговора" и возвращается, обильно смазывая колечко мышц. Уж лучше он выльет слишком много, чем слишком мало. Когда мужчина удостоверился, что он не причинит своему милому сыну боли, то приставил головку к дырочки, осторожно потирая, давая почувствовать размер и подготовиться. - Расслабься. - прошептал Габриэль, и Адриан изо всех сил попытался расслабить мышцы. Ему очень не хотелось этого делать, в голове всплывали воспоминания о Феликсе и мысли, что "будет точно так же", но неимоверной силой воли мальчик смог ненадолго их подавить. Медленно и осторожно, Агрест вошёл, позволив привыкнуть к новым ощущениям. Адриан прикусил простынь, но всё равно промычал слишком громко. Было совсем не больно, но отец задел внутри что-то, что сводило с ума. Адриан не помнит, делал ли то же самое Феликс, но что-то подсказывало, будто нет. Приняв мычание за стон боли, Агрест хотел было отпрянуть, но Адриан начинал сам двигать тазом, показывая желание продолжить. Габриэль осторожно начал двигаться, Адриан и не прекращал. Со временем движения ускорились, и мальчик уже не сдерживал себя. Звуки вырывались из него с нарастающей, пока Габриэль лишь прикусил губу и редко сдавленно мычал. Адриан кончил первым. Знакомая дрожь вновь пробрала тело, но в этот раз с большей мощью. Заметив это, Габриэль вышел. Его член всё ещё стоял, но он вполне и сам мог с этим справиться. Однако Адриана это не устроило. Он посмотрел на отца, который сидел на краю кровати и помогал себе рукой. - Пап, перестань, - прошептал мальчик немного раскованнее, чем когда только Агрест зашёл в его комнату. - я сам всё сделаю. Габриэль хотел возразить, но Адриан уже устроился на чужих коленях и думал, как бы устроиться получше. Наконец найдя отличное место, он присел, охватывая чужой член. Судорожный выдох вырвался из груди обоих. Мальчик начал двигаться, обвивая руками чужую шею. Габриэль помогал ему, руками обхватив дрожащие бёдра, поддерживая установленный ритм. Обнимать отца было так непривычно и приятно для Адриана. Он и не помнил, когда в последний раз отец давал себя обнимать. Запах духов почти выветрился, но всё равно сводил с ума. Мальчик облизнул чужую шею, как это сделал отец несколько минут назад, и оставил небольшой засос. Он тоже хотел поиграть в эти "пятнашки". Темп ускорялся, и было сложно представить, сколько ещё нужно Агресту, чтобы кончить хотя бы один раз. Адриан и не заметил, как кончил ещё раз, уже на живот Габриэлю. Но тот лишь сильнее ускорился. Когда у мальчика больше не осталось сил, и он готов был свалиться на кровать в судорогах, Габриэль, наконец, кончил. Резким движением насаживая Адриана на свои бёдра, мужчина излился внутрь, заставив сына поджать пальцы на ногах от ощущения заполненности. Пара секунд на осознание, и вот, Агрест с ужасом понимает, что натворил. Он не верит в бога, но сейчас молится всем знакомым богам, чтобы Адриан не чувствовал себя ужасно после того, что сделал его собственный отец. Но мальчик был в порядке. Он прилёг на краю кровати, голый и обессиленный, и уже было хотел притянуть отца к себе, но Габриэль резким движением встал и надел обратно трусы со штанами, чем удивил сына. - Я приготовлю ванну. - откашлялся он, покидая комнату. - Сегодня тебе понадобится помощь. С этими словами мужчина вышел прочь, оставляя Адриана тихо посапывать на краю кровати. Теперь уже без одеяла.

***

Душный пар окутывал мужчину, лежащего в небольшой ванной, рассчитанной, к сожалению, только на одного. Рядом блондинистый мальчик смывал шампунь с волос. Мужчина не обращал на него внимания, наслаждаясь шумом воды. Впервые за эту неделю он чувствует себя расслабленно. Адриан тоже разделяет это чувство. Воспоминания о Феликсе раньше были туманны, а теперь почти что испарились, как испарился запах духов Габриэля. Засосы больше не вызывали отвращения, а боль в теле не заставляла чувствовать себя грязным. Более того, её вообще почти не было. Немного ныла только что очищенная от семени попа, но это чувство была таким незначительным, что не вызывало абсолютно никакого дискомфорта. Закончив смывать шампунь, мальчик полез в ванну к отцу. Горячая вода окутала тело, заставила расплыться в удовольствии, опираясь о чужую грудь. Сейчас Габриэль удостоверился в том, что ванна была очень даже тесной, и стоило бы давно её расширить. Раньше Эмили постоянно говорила об этом, но руки всё никак не доходили, а потом эта комната и вовсе выпала из памяти. Для Адриана чужая грудь была настолько теплой и мягкой, что хотелось прижаться к ней и не отпускать. Но Габриэль не замечал, как жмётся к ней его сын. Он думал, что делать дальше. Как часто будет приезжать Феликс? Будет ли это вызывать у Адриана вспышки неприятных воспоминаний? Помогло ли ему хоть что-то из того, что сделал Агрест? Погладив сына по волосам, мужчина понадеялся, что дальше мальчику будет лучше. - Ты можешь перейти обратно на домашнее обучение, если хочешь. - предложил мужчина. - Нет, всё в порядке, - отказался Адриан, - просто мне нужно отдохнуть от всего произошедшего. Ещё всего пару дней, хорошо? - Только пару дней, - почему-то захотелось улыбнуться. Адриан так напоминал Эмили, что на секунду показалось, будто это она лежит сейчас, упираясь о грудь своего любимого мужа. Эта мысль ушла так же быстро и незаметно, как и пришла. - Пап, а как ты узнал о том, что сделал Феликс? - вдруг взбрело спросить мальчику. - Он сам мне рассказал. - ответил Агрест первое, что пришло в голову. Нельзя же говорить правду. - Не волнуйся, он больше не повторит подобного. Ему жаль. - Я не обижаюсь на него, это ведь всё из-за акумы. - улыбнулся Адриан. Он слишком добрый и наивный для своего возраста. Но грустно осознавать, что твой сын все равно считает тебя виноватым. Пусть он даже и не знает, что это ты. - Спасибо, что заботишься обо мне... - прошептал Адриан, зевая. Время было довольно позднее. Габриэль, конечно, ещё долго не ляжет - стопки документов, которые нужно подписать, не дадут ему выспаться. Но вот Адриану давно пора в кровать. - Я всегда буду о тебе заботиться, Адриан. - прошептал в ответ Габриэль, всматриваясь в белоснежный потолок, затуманенный паром. Адриан кинул на отца томный взгляд, и поцеловал в последний на сегодня раз, запоминая, каково это: чувствовать внутри себя тепло Габриэля. После он вылез, обтёрся махровым полотенцем, и, накинув рубашку отца, удалился спать. Габриэль же направился в свой кабинет, продолжать рутинную работу. Больше об этом дне никто не вспоминал. Назад рубашку Агрест так и не получил, а ванна, вновь забытая и брошенная, так и осталась тесной.