Ночь без Снов

Джек внёс Салли в свой (их!) дом на руках — как ему и мечталось — запер дверь и прижался к ней спиной. Всё. Моя. Навеки моя. Салли. Рэгдолл. Скеллингтон! Да! Салли стояла прямо перед ним и смущённо улыбалась. Повелитель тыкв отошёл от двери и приблизился к Салли, нежно беря её лицо в костяные ладони.       — Ты боишься? — спросил он.       — Я? — Она счастливо прикрыла глаза. — Вовсе нет! Разве можно теперь говорить о страхе, после всего, что было там, в пещере? — Глаза её сияли ярче Хэллоуинского пламени в самой его сердцевине.       — Ты дрожишь, — заметил Джек.       — Это от пережитого потрясения, — заверила его Салли. И, помолчав, добавила: – Но ты прав, я волнуюсь. Наверное, это нормально для девушки сразу после такой спонтанной свадьбы! — Она снова широко улыбнулась, и даже голос как будто сорвался — столько в нём было чувства. Из разбитых губ снова начала сочиться кровь, и Джек озабоченно покачал черепом. Платье (то, что от него осталось) тоже имело жалкий вид, волосы свежеиспечённой Повелительницы тыкв походили на её же метлу. На лице, руках, ногах — везде осела каменная пыль и копоть. Полосками выделялись на бледной коже зажившие порезы. Так не годится.       — Пойдём, — поманил Джек, овладевая рукой Салли. — В моём подземелье ты ещё не бывала. Салли вздрогнула, и Джек тут же пожалел о неуместной шутке. Слишком болезненно… Слишком свежи воспоминания. Он, захватив лампу, увлёк Салли на подвальный этаж, куда вела узкая винтовая лесенка, вытесанная из чёрного базальта. Они оказались в небольшом помещении, посередине которого было углубление, и в нём бурлили, выдавая тысячи маленьких пузырьков, подводные фонтанчики.       — Не знала, что у тебя такое есть, — удивлённо сказала Салли, оглядывая… ванную?       — Кости тоже иногда нуждаются в водных процедурах, — ответил Джек весело. Салли опустила пальчик в бассейн, и вода покалывающим теплом обвила его, зовя погрузиться в свою пузырящуюся толщу. Остро пахло солью и какими-то минералами.       — Она тёплая! — воскликнула Салли с изумлением.       — Да, это приятный бонус. Вода греется от того же подземного тепла, что и… хм-м. Ванна к твоим услугам! Когда-то давно, когда Док только создал Салли куклой, он пропитал ткань её тела водо- и грязеотталкивающим составом, но под дождь велел не попадать. А теперь… Кожа, казалось, задыхалась под слоем пыли и жаждала соприкоснуться с водой. Но… Салли покосилась на Джека.       — Может, ты отвернёшься?       — А разве не мы только что поженились? — спросил он с невинным выражением лица, хотя в глазницах сквозило предвкушение. — Ты же только что из огня, а Зельдаборн рассказала мне, как сгорело твоё платье на шабаше Эостре. А это вот осталось цело — непорядок.       — Ох-х! — Салли хотела возмутиться, но не выдержала и рассмеялась. — Зельдаборн неисправима! Она, безусловно, не могла упустить такую сочную подробность…       — Ничего не бойся, — прошептал Джек, ласково проводя кончиком пальца по её скуле. – Я никогда больше тебя не обижу. Ни словом, ни делом. Он взял с крючка на стене чистое полотенце, смочил уголок в воде и начал осторожно обтирать губы Салли, смывая с них кровь и грязь. А она приподняла голову и, прикрыв глаза, наслаждалась этой неторопливой заботой. Джек смочил другой уголок и стал обтирать её лицо. Лёгкие прикосновения ткани к коже, казалось, будили какие-то затаённые желания, в которых Салли боялась признаться даже самой себе, как в чём-то неприличном. В книгах Дока по анатомии эти разделы она пролистывала как можно быстрее, говоря себе, что её это не касается. Но сейчас дыхание стало каким-то поверхностым и лёгким, как крылья бабочки, и пол будто уходил из-под ног. Она покачнулась и распахнула глаза. Джек удержал её за плечи и усадил на каменный блок у края бассейна.       — Всё хорошо?       — Лучше не бывает! — Улыбка прокралась на лицо, несмотря на смущение.       — Если хочешь, я могу уйти, чтобы ты могла привести себя в порядок… — начал он явно через силу. — Я не собираюсь тебя торопить.       — Нет! — вырвалось у Салли мгновенно. — Нет… — В самом деле, они столько пережили, столько долгих, бесконечных недель не могли даже просто взяться за руки, а сейчас она позволяет какому-то глупому стеснению мешать осуществиться тому, что до́лжно. — Останься… — сказала она совсем тихо, опустив глаза. А потом тряхнула волосами, посмотрела Джеку в глазницы и добавила уверенно, твёрдо и громко:       — Останься! Джек уже ничего не мог поделать с довольно-таки хищной улыбкой, которая тронула его губы. Он взялся за верхнюю пуговицу её платья — и Салли не воспрепятствовала ему. Ободрённый, Повелитель тыкв быстро справился с остальными пуговицами, и через минуту уже с восхищением впитывал взглядом изгибы её фигуры, словно выточенной из голубоватого мрамора.       — Ты ослепительна! — сказал он с таким выражением, что Салли едва не вспыхнула в самом прямом смысле этого слова. Пламя гудело где-то в груди, теперь она явственно его ощущала, и казалось почти осязаемым. Там, в пещере, оно пробудилось именно благодаря их любви. Джек, не отрывая от неё голодного взгляда, подал ей руку и помог опуститься в бассейн. Сотни пузырьков тут же с шипением кольнули нежную кожу, тепло окутало лёгким облаком, и из груди вырвался вздох облегчения. Они выбрались. Они живы. Они вместе! Волна восторга поднялась из груди, и Салли со стоном упала в пенящуюся воду с головой. Она так долго не выныривала, что Джек уже начал беспокоиться, вглядываясь в хаос мятущихся пузырьков. Но вдруг изнутри воду пронизало ярко-оранжевое свечение, заставившее посереть огонёк керосиновой лампы, и вверх взметнулись две изящные, тонкие ручки, от которых валил пар. Они с неожиданной силой обхватили Повелителя тыкв за шею и потянули к себе, в глубину, как некое морское чудовище. Джек не сопротивлялся, со смехом погружаясь в тёплую, искрящуюся, как золотой песок, толщу. И там, среди переливающихся огнистым светом пузырьков его отыскали губы, более горячие, чем подземный жар. …Когда воздух кончился, они нашли ногами пол и встали, глядя друг на друга и тяжело дыша. Салли теперь смотрела совершенно по-другому. Словно вода, как огонь, смыла с неё все наносное, всё неуместное стеснение и робость – копоть и пыль. Вода, соединившаяся с Пламенем, — гремучая смесь. Гипнотизируя Джека лукавым магнетическим взглядом, Салли произнесла:       — Ты помнишь, что я тебе сказала в ратуше? После того, как ты спасся из подземелья и вспомнил меня?       — Конечно, — заворожённо кивнул Джек. — Как я мог забыть? Это не давало мне спать по ночам. Салли подалась к нему и прижалась всем телом, страстно шепча в каком-то забытьи:       — Не быть мне Верховной ведьмой. Вообще честной ведьмой не быть. Не варить больше Антагонного зелья. И не надо! Лилит, я сберегла чистоту своей крови и теперь готова с ней расстаться, слышишь?!       — Зато тебе быть королевой Хэллоуин-тауна и Повелительницей тыкв, Салли! И моей единственной! — Джек приподнял её за тонкую талию. Какая же она всё-таки лёгкая! И горячая — о кожу было впору обжечься, если бы у него самого была кожа. Волосы высохли почти сразу, струящимися волнами рассыпавшись по обнажённым плечам. Воды в бассейне убавилось на треть, а в воздухе клубился пар. — Может, поднимемся наверх?       — Да! — решительно кивнула Салли. — Теперь я точно ничего не боюсь! Джек крепче сжал её руку, и они поднялись обратно по винтовой лестнице. Салли даже не позаботилась накинуть на чистое разгорячённое тело полотенце. Пусть он смотрит на неё — их обвенчало Хэллоуинское пламя! И лишь оказавшись в спальне Повелителя тыкв, она приостановилась. Будь у неё обычное, человеческое сердце — оно бы сейчас билось где-то в районе горла. Не от страха, а от неизвестного, будоражащего чувства, от которого хотелось смеяться и плакать одновременно. А ещё наброситься на Джека и повалить его на эту односпальную кровать.       — Здесь тесновато, — заметил он у неё за спиной, как бы извиняясь.       — А ты что, спать собрался? — спросила Салли, оглянувшись через плечо, из-под наполовину опущенных ресниц. Этот простой вопрос так распалил Джека, что он, наконец перестав сдерживать свои вполне простительные порывы, сам повалил её на кровать и принялся покрывать страстными, жадными поцелуями лоб, глаза, щёки, губы, шею, постепенно опускаясь всё ниже…       — Ты знаешь, что делать? — пролепетала Салли в перерыве между поцелуями.       — Ну… — Джек впервые выглядел каким-то смущённым и даже виноватым. — Да… Я понимаю, что ты имеешь в виду, ты наверняка читала… Но я почувствую то же, что и ты — такова моя сущность. А ты… Ты так похожа на человека!.. — с придыханием выговорил он. – Я прямо ощущаю в тебе эту жизнь… Энергию… Которой питается любая нежить, даже… я. Это как пугать людей на Хэллоуин… Ты им зрелище и яркие эмоции — они тебе часть своей энергии. Выходит, все мы здесь немного вампиры… Или много. — Он с некоторой опаской глянул на Салли. Она слегка улыбнулась.       — Тогда я дарю тебе эту энергию, совершенно добровольно! Бери её! — И она закрыла глаза, отдаваясь моменту, отдаваясь Джеку… Иногда ещё проносились в голове несвоевременные мысли про разудалые ведьмины шабаши, которых она теперь лишается, огонь Эостре, ясень с тёплой корой… Ай, к чёрту! Вполне можно летать на метле обнажённой — в любой день, а не только на Вальпургиеву ночь. Только уже не одной. Сейчас не тот момент, когда Салли могла предаваться сожалениям — слишком много счастья, чтобы его вынести, не возгоревшись. Она почувствовала, как Джек увлёк её на каменный пол — простыни-то не были неопалимы. Что ж, возможно, им стоило остаться у бассейна, надо учесть эту забавную особенность на следующий раз. На все следующие бесчисленные разы.       — Возможно, тебе будет больно, но недолго, я точно не знаю, — услышала она его голос сквозь вуаль наслаждения. Это уже неважно. Только дай мне мои яркие эмоции! Если ты сейчас остановишься, мне кажется, я умру. Ты даёшь мне счастье, я даю тебе энергию. Это справедливый обмен. Я выгибаюсь дугой тебе навстречу, твоим поцелуям и ласкам. Почему ты до сих пор одет? Я хочу чувствовать теплоту твоих… костей. Нет, я не испугаюсь больше и не отдёрну руки. Покажи мне своё сердце. Я чувствую моё, но они бьются… вразнобой. Так вот почему ты так долго не шёл… Связь, что с ней?.. Но и это уже неважно — сейчас, ах-х!.. Вдох-выдох. Твои губы на моих, а руки… Вдох-выдох. Грудь горит жаждой прикосновения. Скорей! Вдох-выдох. Эта боль — лишь тень того, что мне довелось пережить… Да уже и нет её, она растворилась, ушла… Вдох-выдох. Тёплые, согретые внутренним огнём костяные пальцы скользят внутри, и в такт вырывается дыхание… Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох… И вместо очередного выдоха у неё вырвался громкий стон, а тело пронизала сладкая дрожь — давая пищу неистовому Пламени, которое взметнулось к потолку, соединяясь с Пламенем Джека в одном стремительном вальсе. И вдруг её словно что-то толкнуло в грудь. Раз, другой… Качнулось разомлевшее тело… Ритм механического сердца сменился, и она на миг увидела сияющую огненно-жёлтую нить, которая протянулась от её сердца к сердцу Джека. Секунду на неё невозможно было смотреть — и вот она осталась только памятью на сетчатке глаза, незримая, но, несомненно, неразрывная. Снова?.. Снова! Джек тоже ощутил этот мягкий удар в грудь, увидел солнечно-рыжую нить. Сгорела тёмная магия Умертвия! Восстановилась связь сердец, обновлённая, сильная, скреплённая близостью… Одна жизнь на двоих. Береги её, Повелитель тыкв, береги… Салли уже была готова уснуть прямо на полу, одетая только в свои шелковистые волосы. Джек осторожно положил её на кровать и укрыл кое-где прожжённой простынью. Салли сонно уткнулась ему в теплые рёбра и пробормотала:       — «Снаружи жить с огнём»… Ты моё «долго и счастливо»… Джек нежно поцеловал её в макушку. Да, а ты моё «долго и счастливо». И остановимся на этом¹. За всю оставшуюся ночь Салли не увидела ни одного сна — и это было блаженство.

12.11.2019 — 13.11.2019.