Не могу

— Мы забрали с Донхэ вас из приюта, когда Юнги и двух не было, а тебе только одиннадцать месяцев было, — виноватый взгляд женщины метается по комнате, не зная, за что зацепиться, ей больно говорить это вслух, но ситуация вынуждает, да и лгать вам просто нет смысла, уже дети большие, — прости детка, что так все вышло. Но ты не слышишь, сначала это как выключить звук, ты видишь как тебе что-то говорят,она открывает рот, что-то усиленно объясняя, выглядит комично, как в старых черно-белых фильмах, под которые все дружно смеялись даже в кинозалах. Только тебе не смешно. Ты пятишься назад, цепляешься руками за стул, стоящий позади и не моргая смотришь на обеспокоенную мать, подскочившую на собственном месте, чтобы броситься к тебе на помощь. Но её останавливает поднятая ладонь Юнги вверх, говоря жестом: «не подходить». Парень сам медленно приближается к тебе, аккуратно свои ладони на плечи кладёт и в глаза заглядывает, нежно поглаживает и притягивает к себе. — Тш-ш, — бархатным шепотом на ушко тебе щебечет, в объятия свои тянет, хоть ты и стоишь, как вкопанная, — я рядом, Т/и, успокойся, — сквозь толщу воды ты слышишь, как Юнги что-то тебе говорит, тянет за руку и отводит в комнату, которая когда-то была твоей. Парень чувствует, как тебе тяжело, это из колеи выбило безжалостно, разрешения не спрашивая, заставило задыхаться от собственных мыслей и под воду все ниже опускаться. Юнги усадил тебя на кровать, сверху накрыл пледом и сел у твоих ног. За ладышки поглаживая, смотрит тебе в глаза и пока просто предпочитает помолчать, чтобы ты смогла сама с мыслями собраться. — П-почему все так? — слез нет, потому что и плакать нечем, ты потрясенно смотришь в одну точку на стене, голову к Юнги не опускаешь и медленно моргаешь, выжидая хоть какого-то ответа от брата. Брата или незнакомого человека? Сейчас кем является для тебя Юнги? Все это время ты спокойно жила с мыслью, что Мин Юнги - твой родной старший брат, который, несмотря на свой противный характер, души в тебе не чает. Но вот теперь ты узнаешь за семейным ужином, что вы приёмные и неродные друг другу люди, это добивает окончательно. — Кто мы теперь друг другу, Юнги? — стеклянный взгляд отпускаешь вниз, смотришь в темно-карие глаза брата и не можешь поверить, что все в жизни так несправедливо. Блондин смотрит тебе в ответ и сглатывает, потому что ответить тебе что-то на грани адекватного он сейчас не может. А что он сейчас может? Сидеть рядом и нежно поглаживать твои ладышки, больше, наверное, успокаивая себя, чем тебя. — Ты знал, да? — больнее всего узнавать это последней, и, судя по глазам парня и его реакции, он узнал об этом намного раньше, наверное, это и было причиной его переезда и прекращения общения с родителями. Юнги смотрит на тебя виноватыми глазами накосячившего перед своей хозяйкой котенка, ему не хочется признавать этот факт, но это правда. Обжигающая правда, от которой тошно не только тебе. — Я знал, что будет такая реакция, — в голосе ты слышишь, как он признает, что виноват перед тобой, потому что он узнал об этом намного раньше, — и не хотел, чтобы ты страдала. Горько ухмыляешься, прикрывая глаза. Это действительно дерьмовый день с самого утра.