Дни, которые дарят нам больше, чем мы предполагаем

После этого тихого вечера Ноа стал замечать нечто любопытное между его двумя друзьями. Милли и Финн все так же спокойно общались, зачастую смеялись на съемках, срывая дубли, из-за чего Шон и Дафферы подхватывали их смех, и практически точно так же вели себя, как и всегда, но что-то совсем неуловимое стало проскальзывать в их преглядках. Один раз, когда Браун сидела за плейбеком с еще влажными после съемок волосами, Финн как-то странно задержал взгляд на ней, и Ноа мог поклясться, что уголки губ его друга дрогнули в теплой улыбке! Нет, серьезно, таких улыбок Вулфарда Шнапп видел совсем немного, и она проявлялась совсем редко на его пухлых губах. В другой раз это было за обедом. Получив желанный часовой перерыв, ребята расположились на улице, чтобы успеть насладиться нежным летним солнцем. Неспешно обедая, они болтали о всякой чепухе и то и дело срывались на смех, потому что Гейтен в тот день просто по-настоящему выстреливал со своими шутками. И вот в какой-то момент Милли решила немного подправить выбившуюся прядь из прически Финна, а ее рука уж как-то непозволительно долго трогала его волосы, а ее лучистые карие глаза светились нежностью. Но, похоже, никто, кроме Ноа этого не увидел. А в следующий раз он вообще застал их обоих спящими практически в такой же позе, в какой они сидели на ступеньках трейлера неделю назад. Голова Браун точно так же покоилась на плече Финна, он же в свою очередь склонил свою на макушку девушке, и они сладко дремали в перерывах между сценами. Очень странно, что их никто не видел, иначе родилось бы огромное количество новых подколов. Однако Ноа тогда не сдержался и все же тихонько сделал пару снимков на свой телефон, отправив их Милли в тот же вечер с подписью: «Смотри, какие вы тут сладкие котята». Она же ответила только подмигивающим смайликом. Что-то действительно происходило, рождалась какая-то новая уникальная связь. И Шнапп был этому безумно рад, сразу же поделившись своими домыслами с главным шиппером этой пары – с Калебом. Парень тут же включился в эту странную игру, подмечая каждую деталь в их поведении, а затем они с Ноа, как две девочки-сплетницы тихонько обсуждали свои наблюдения. Однако один день, можно сказать, расставил все по своим местам. Никто не мог понять, что случилось с их солнечной подругой, ведь с самого утра Браун ходила слишком спокойная, редко реагировала на шутки, а ее улыбка была необычайна блеклая. Ноа на правах лучшего друга хотел было поговорить с ней, но увидев, как Милли тихо о чем-то беседовала с братьями Даффер и как они в последующую секунду заключили ее в объятия, и как ее спина вдруг дрогнула, он смекнул, что случилось нечто серьезное. И сейчас не нужно было настаивать на разговоре, нужно было просто находиться рядом с ней. Друзья думали то же самое. А Финн все утро провожал ее глубоким задумчивым взглядом, в котором плескалось некое… Сочувствие? Может быть, стоило спросить у него. - Финн, что происходит с нашей Браун? Вулфард растерянно пожал плечами и расстроенно вздохнул. - Хотел бы я сам знать, она сама не своя ходит. Практически весь день она провела в объятиях Дэвида и Вайноны, которые будто играли роль ее родителей. А все было достаточно прозаично: рано с утра, в шесть часов, перед самым пробуждением на смену, Милли позвонила ее мама, и у них состоялся долгий и далеко не самый приятный разговор. Ночью скончалась ее бабушка, которую Браун любила без памяти. Шок, который она испытала в первые минуты разговора, не с чем было сравнить. Да, она всплакнула, да, она очень долго и тихо вела беседу с мамой, больше успокаивая ее, чем себя, своим мягким и спокойным тоном. Но после этого она встала, умылась, собралась, чтобы пойти готовиться к съемкам, понимая, что слезливые истерики ей ничем сейчас не помогут. Да и работа могла ее отвлечь лучше всего на свете, чтобы не думать о трагичном лишний раз. Единственное, в чем была загвоздка – так это похороны. Они должны были состояться через пару дней в Англии, но она не могла позволить прервать съемки из-за случившегося, потому что она как никто другой понимала, сколько денег буквально уплывет, если она сорвет съемочный план. Милли всегда знала, что она иногда бывает слишком чувствительной и может расплакаться на пустом месте из-за любой глупости, но сейчас она поражалась самой себе. Она дышала полной грудью, чтобы не растерять спокойствие и обдумывала все с совершенно холодной головой. Девушка уловила момент, чтобы поговорить с режиссерами и вместе решить, как лучше сделать в данной ситуации. Ведь они – профессионалы, и они бывали в таком положении не единожды. А семья примет любое ее решение, они за нее горой, они понимали, как важно для нее то, что сейчас происходило в Атланте, и как любой неразумный шаг мог порушить абсолютно все. Общими домыслами они решили, что ей все же лучше остаться, но, конечно, они могут ей дать выходной, и то всего лишь на неполный день. Браун возразила этому, наоборот, ей сейчас хотелось еще больше погрузиться в работу, чтобы все силы уходили на игру, чтобы все ненужные мысли не успевали появиться в ее голове. После этого разговора Милли позвонила маме, обсуждая свой план действий, и в ее груди разлилось облегчение, когда она услышала от родных, что она приняла правильное решение, и что бабушка очень бы ей гордилась, ведь она сама всегда была карьеристкой. Проговорив с семьей около часа, совсем чуть-чуть пустив слезу, вспоминая разные смешные ситуации, связанные с ее бабулей, Браун поняла, что ей стало намного легче. Да. Она все делает правильно. Заблокировав телефон после разговора, девушка устало вздохнула и запустила руки в волосы. Неистово хотелось курить. И немножко хотелось тихих теплых объятий. Милли рассеянно пошарила по своим карманам и с грустным вздохом поняла, что она оставила пачку в трейлере. А бежать за ними сейчас совсем не хотелось. Ничего, подумалось ей, у нее будет целая ночь наедине с собой, вот тогда-то у нее будет достаточно времени, чтобы попускать дым. И тут, словно услышав ее мысли, ее издалека окликнул голос Финна. Она повернусь в его сторону, смотря, как он быстро-быстро идет к ней, чуть ли не срываясь на бег. Ее губы изогнулись в первой настоящей улыбке за день. Она была очень рада его видеть. Ведь он как никто другой ощущает настроение людей и очень тактично относится к их состоянию. Парень, наконец, приблизился и, пытаясь отдышаться, разглядывал свою подругу. Милли выглядела практически, как всегда, только вот в ее медовых глазах не сверкал озорной огонек. На месте был ее задорный румянец, руки неторопливо переплетали короткий хвостик, а на полных губах была мягкая усталая улыбка. - Не хочешь поговорить? - Не сейчас, Финнли, - качнув головой, ответила девушка. Парень едва заметно нахмурился. - Но ты же знаешь, что ты с нами можешь поделиться всем, верно? – Вулфард обеспокоенно вглядывался в ее глаза. Браун кивнула, и на ее губах заиграла благодарная улыбка. - Конечно. Наступила неловкая пауза. Финн сейчас ощущал себя нелепым Майком, который не знает, как правильно подобрать слова, чтобы как-то успокоить и заверить подругу в том, что все будет хорошо. Но его мысли прервал ее тихий голос: - Ну, если ты не против, мы можем сейчас обняться. - К-к-конечно! – запнувшись от неожиданности, Финн поймал себя на мысли, что, кажется, он немного смутился. Но он тут же раскинул свои длинные руки для долгожданных объятий. Милли мягко прильнула к нему, обхватив его спину и утыкаясь носом куда-то под ключицу. Парень нежно провел ладонями по ее лопаткам, будто чувствуя, что сейчас нужно быть предельно осторожным и ласковым. Они стояли в полной тишине, Вулфард положил свой подбородок на русоволосую макушку девушки и невесомо поглаживал ее плечи и спину. И тут вдруг послышался тихий-тихий всхлип, а девушка под его руками легонько вздрогнула. Финн был ошарашен. Она что, плачет?! Но Милли, сама испугавшись своего внезапного порыва, резко отстранилась от парня и растерянно взглянула ему в лицо. - Черт, - ухмыльнувшись, она чувствовала, как ее глаза уже практически ничего не видят за преградой из слез, - Я не хотела плакать, прости, пожалуйста, я перестала себя контролировать… - Все нормально, - Финн обхватил ее раскрасневшиеся щеки своими теплыми ладонями и аккуратно стер большими пальцами первые слезинки, - Если тебе станет легче – плачь, - и тут же добавил, стараясь разрядить обстановку, - Я никому не расскажу, что ты умеешь не только смеяться. Милли слабо хихикнула и шмыгнула носом, чувствуя новую волну подходящих слез. Может быть, Финн был прав, и она могла сейчас поплакать две минутки? И это останется их маленькой тайной, ведь Вулфард – хороший друг, и он никому ничего не расскажет. Девушка вновь прижалась своим лицом к груди Финна, крепко сжимая его своими руками. Плакала она недолго и очень-очень тихо, будто стесняясь саму себя, но парень чувствовал, как дрожит все ее худенькое тело под его пальцами. Вскоре он почувствовал, как ее дрожь постепенно проходит и как она то и дело шмыгает носом. Финн встрепенулся, в панике думая, что сейчас ей точно понадобится платок, а у него, как назло, ничего с собой не было. Нужно было что-то сказать, что-то, что могло ее немного успокоить и вернуть ей хотя бы толику прежнего настроения, и Вулфард совершенно не понимал, как все правильно сделать. Казалось, Милли ощущала все его сомнения и сама решила взять все в свои руки. Она легонько отодвинулась от него и взглянула ему в лицо. Ее щеки горели болезненным румянцем, а глаза были жутко покрасневшими, ресницы – слипшимися от потока слез, но тем не менее она была красива. Парень вдруг резко покраснел, когда подумал об этом, но не мог перестать разглядывать свою подругу. - Как ты? – сиплым шепотом пробормотал он, не торопясь убирать руки с ее плеч. На губы девушки легла мягкая улыбка, и, казалось, в ее глаза начал снова проникать тот самый уникальный огонек. - Легче, потому что ты рядом, - ничуть не смущаясь, ответила она. А сердце Вулфарда вдруг сделало огромный кульбит. Он все так же беззастенчиво смотрел в ее чудесные медовые глаза и никак не мог оторваться. Почему он никогда не видел прежде этих золотистых вкрапинок в ее радужке? Почему никогда не думал о том, какая нежная кожа у нее на плечах под его пальцами? Не в силах что-либо сказать, парень лишь сухо кивнул. А Милли вдруг резко расхохоталась, цепляясь своими пальцами за его руки. - О-о-ох, - простонала она, все еще не отпуская его и еле проговаривая слова из-за хохота, - Ну и денечки у меня пошли, - и так же подхихикивая, она начала медленно идти к площадке, - Пойдем, я думаю, нам надо торопиться. И Финн думал о том, что, о Боже, да он готов сейчас идти за ней куда угодно, лишь бы она точно так же продолжала сжимать его пальцы своими и окидывать его мягким взглядом теплых и сладких медовых глаз.