Выручай-комната

      Чимин, стараясь заглушить своё неловкое хихиканье, уткнулся лицом в ткани чужой мантии. Ему было ужасно щекотно: чужое тело вынужденно прижимало его к стенке в невероятно маленькой комнатушке, и в спину упирались различного рода мётлы для уборки из жесткой соломы. Им пришлось прятаться в кладовке, чтобы остаться незамеченными комендантом.              Старший хмуро смотрел куда-то сквозь, надеясь, что в темноте его горящее лицо не светится красным. Руки Юнги стали неметь, и он опустил их на чужую талию, всё ещё не поднимая взгляда от смущения. Вообще, его очень разозлило провокационное поведение Чимина, вынудившее вцепиться в чужие губы мёртвой хваткой – чтобы дыхание у этого паразита мелкого перехватило. Будто на слабо взяли, и Юнги проиграл. Как любой другой слизеринец, проигрывать он не любил.              — Хэй, — Чимин, довольно улыбаясь, затуманенным взглядом прошёлся по контурам чужого лица и опустился на чужую шею, вид на которую открывался из-за расстёгнутого ворота рубашки. — А дальше что-то будет?              — Ещё чего, — фыркнул Юнги, морща переносицу, а сам только крепче сжимал пальцами чужую талию, то ли желая оттолкнуть, то ли не желая отпускать.              — Прямо совсем ничего? — наигранным тоном расстроенно протянул Чимин, обхватывая напротив стоящего руками за шеей, позволяя своим пальцам нежно поглаживать кожу на затылке.              — Однозначно, — Юнги прижался плотнее, нехотя облизывая кончиком языка пересохшие от духоты губы – чиминовские, – проникая им в чужой рот.              Чимин заулыбался, закидывая ногу на чужое бедро, чтобы быть ближе. Наверное, занятие придется отрабатывать. И ни одного из них эта мысль сейчас не смущала.              Бёдра плотно прижимались через ткань брюк, и малейшие движения отдавались жжением. Вздохи растворялись в чужих ртах под напором страстного соперничества языков. Чимин, словно утопающий, водил руками по шее, плечам, груди, хватаясь за каждый доступный ему участок ткани. Юнги и подумать не мог, что пальцы самоуверенного дуэлянта, так прочно обвивающие собой палочку в обычное время, сейчас будут плясать в дрожащем трепете не в силах расстегнуть пуговицы мантии и рубашки.              — Помочь? — Юнги ухмыльнулся, разглядывая сосредоточенное нервное выражение лица напротив.              — Нет, — Чимин закусил нижнюю губу, сильно хмурясь, и даже не представлял, как выглядит сейчас со стороны. Именно эта его сторона так заводила другого, раззадоривая.              Терпение лопнуло вместе с нитками и рассыпалось по полу пуговицами, звонко и раздражающе стучащими по каменному полу. Юнги невольно охнул, ловя взглядом перемену в чужом настроении. Чужие пальцы, словно ядовитые змеи, скользили по оголенной коже, чуть царапая ногтями, пока не добрались до пряжки ремня.              — Сейчас, — как-то неоднозначно и больше для себя прошипел Чимин себе под нос.              Он резко опустился на колени, поощряемый нежными несмотря на натянутые до предела нервы поглаживаниями по голове. Штаны были припущены вместе с бельем до колен, когда Чимин рвано выдохнул, обжигая чувствительную возбужденную плоть и заставляя другого с шипением задержать дыхание и напрячь мышцы ног. Инициатор не мог оставить реакцию без внимания, заглядывая прямо в чужие глаза, пока брал в рот почти до основания. Юнги в немом крике широко раскрыл рот, рефлекторно двигаясь бёдрами навстречу чужому рту. Щеки втягивались, создавая внутри полости плотный вакуум; кончик языка юрко гулял по взбухшим у основания венкам; пухлые гладкие и влажные от предэякулята губы чуть поджимались, а затем пошло причмокивали, когда член выходил, на головке.              Чимин полностью обезоружил другого, вогнал сознание в плотную дымку. Поднявшись медленно с колен, скользя руками по чужим бёдрам и животу, он потянулся снова к чужим губам, в этот раз еле касаясь их.              — Вкусно же? — усмешка соблазнительнее, чем у дьявола, расцвела на его и без того розовых после минета губах.              Юнги лишь в ответ как-то растерянно закивал, сам не ожидавший, что так легко поддастся – снова. Взгляд помутнел, а в голове образовалась каша. Его рука плотно легла поверх чужого возбуждения, вжимаясь и водя по нему, будто стараясь что-то выдавить. Резкий рваный вдох просился в чиминовские лёгкие, обжигая изнутри всё его существо, чуть позже заполняемое почти до самого горла чужим языком. Он начал ловить себя на мысли, что глубоко и по самое горло – прям его. Чимин резко оторвался от поцелуя, закусив свою губу, когда почувствовал влажное трение своей плоти о чужую. Взгляд невольно опустился вниз.              — Неплохо я придумал, да? — Юнги оскалился, ловя чужой ошарашенный взгляд.              — Да, я прямо не ожидал от тебя, — Чимин резко толкнулся в чужую руку. Губами он почти вслепую – не мог перестать жмуриться – нашёл основание белёсой кожи, оставляя на ней красное пятно. В это же место чуть позже врезался ряд зубов, смешивая чужие ощущения с болью.              Воздуха становилось всё меньше, в какой-то момент головокружение усилилось. Приближающаяся разрядка только подливала масла в огонь, и Чимин не мог контролировать вырывающееся наружу тонкое хныканье. Ноги дрожали, вот-вот угрожая уронить его на пол. Юнги крепко ухватил его свободной рукой за ягодицу и скользнул ладонью по задней стороне бедра, подхватывая обратно давно скатившуюся с него чужую ногу, прижав ближе к стене, поддерживая своим телом. Ему самому было не легче, но странное ощущение победы помогало держаться. Перед глазами плясали цветные круги, казалось, вот-вот сорвёт крышу.              Чимин, изливаясь в чужую руку, звонко простонал в рот Юнги, обдавая его горло приятной вибрацией.              — Блядь, — Юнги выругался, шипя, и кончил следом, скатываясь вместе с Чимином по стенке и бессильно оседая на пол. — Повторим?              — Определённо, — еле выдавил из себя Чимин, обвивая руками чужую шею и утягивая другого в очередной поцелуй.