***
В большей степени это всё, конечно же, шутки — все эти представления, что Ричи и Мэгги жёнушка и муженёк. И, возможно, будь Эдди старше, он бы абсолютно не брал всего этого во внимание. Ведь если взглянуть на ситуацию с трезвой точки зрения, всё сразу ясно как божий день. Тозиер проявляет заботу. Можно сказать, даже некую братскую любовь по отношению к девочке. Девочка же, не имея достаточного представления о всех тонкостях подобных отношений, всего-навсего обрела для себя дорогого друга в лице Ричи. Он всегда её веселит, всегда играет с ней, всегда встаёт на её сторону, предпочитая её вместо «глупого Джереми». А ещё он высокий и сильный, и потому кататься на нём сплошной кайф. А ещё у него руки большие. Ей всегда кажется, будто он заворачивает её в плен как минимум из десяти медвежьих объятий. А ещё он всегда лохматый, что кажется для неё очень смешным. Но по-другому быть уже не может. И не надо. Сара же постоянно напоминает дочери об аккуратности. Одежда всегда должна быть свежа и выглажена. Спина прямая. Волосы причёсаны, а лучше заплетены или убраны в хвостики. А вскоре к ним вновь приходит Ричи. Всегда такой вежливый, добрый, с благими намерениями. Ну прям батюшка во плоти! И одновременно с сеновалом вместо волос на голове. Но кого это волнует, ага? Сара и Фрэд околдованы им. И полностью доверяют. Но затем хлопает входная дверь и Ричи принимает своё обычное состояние. Уходит эта самая вынужденная натянутость. И дети благодарны. Даже Джереми, который на постоянной основе получает то подзатыльник, то выговор, то поджопник, и так далее и так далее. Они слишком привыкли к Тозиеру без прикрас. Но вернёмся к Эдди. Пока он вдруг не кинул обиду за то, что и здесь всё внимание уходит к Мэгги. В настоящих делах Меган и Ричи мы разобрались. Но будет честно, если взглянем на ситуацию со стороны Каспбрака. Вот представим такую картину. Живёшь ты, значит, со своим лучшим другом. Наслаждаешься всяким дебильным мгновением, что разделяешь вместе с этим идиотом. Да, вы постоянно бесите друг друга, но это не мешает вам наслаждаться обществом друг друга. И так было всегда. И это было правильно. Так ощущалось. Всегда. Просто кто-то проявляет свою любовь, даря человеку свою доброту, внимание, время. Ну, а вот у них это делается вот так. И всё, казалось бы, нормально. Всего всегда доставало… Как тут! ВДРУГ. Появляется какая-то девочка! …и это даже не мать Эдди. И внимание переключается. И ты видишь, как стремительно агрессия в вашем дуэте каким-то образом рассасывается. Даже, можно сказать, переходит к тебе самому. Потому что там, где образовался второй дуэт, нет места негативу. Лишь сплошной и тошнотворный флафф. Потом ты тормозишь на секунду, пытаешься понять, каким образом упустил тот момент, когда ваш дуэт превратился в трио. Или же это всё ещё дуэт? Но, в таком случае, кто здесь является лишним? Казалось бы, сомнений никаких не должно возникать. Но вот ты смотришь на этого жополиза несчастного, в очередной раз убеждаешься, что при любом удобном случае он выберет её, а не тебя, и не важно, что это за ситуация, ты всегда где-то в стороне, если рядом этот третий… и вот здесь на тебя находят сомнения. И ведь неприятно, согласитесь. Живёшь весь такой в малине, орёшь, периодически попизживаешь этого придурка… казалось бы, делаешь всё для него, даришь всего себя блин! А появляется юбка — и этого пиздюка как не бывало. Может, Эдди начать носить юбки? Ладно, оставим его глупые загоны. Теперь у нас на руках более или менее развёрнутая картина каспбракской неприязни, и потому немного отступим, чтобы взглянуть на всё со стороны. Вот Меган. Вся такая загадочная, себе на уме. Нарядилась во что-то зелёное, добавила тех блёсток Келли, что нашла в комнате Эдди благодаря своему брату. Она играет как бы отдельно, но на деле нихуя подобного. Это очень мощный хитрый таракан. Грациозный для своих малых лет. Наверное, здесь работает нечто врождённое, присущее исключительно женщинам. Так вот, это тараканище заставляет думать, что оно где-то на своей волне. Мол, вы, мальчики, делайте что хотите, а я здесь пока послужу своему народу, посияю, я ведь так прекрасна, хох-да-хах! И мальчики играли. Не с ярым желанием, особенно спустя некоторое время. Но играли. Тозиер и вовсе начал сливаться довольно быстро. Его интерес ко всей этой затее вспыхнул резко и едва медленнее погас. И вот тут, словно ощущая, что да, это тот самый момент, его вниманием завладевает Мэгги. Царица Лесов, кажется, да? Лицо Гуччи коллекции «Полевые цветы двухтысячных» или как там это. Откуда она опять воскресла, блин?! Была же где-то там у себя в уголочке, тихонечко общалась с воображаемыми клопами и енотами. И тут на тебе! Вырыла тоннель к свету а-ля крот. И ведь мало того, что вырыла, так ведь ещё и Тозиера обратила в свою веру, сделала «своим рыцарем». И знаете, что? Ему, блять, вкатило! Эдди чуть не заржал в припадке, когда увидел, с каким стремлением Ричи кинулся вступаться за свою госпожу (орнём с этого позже, ладненько?), стоило этой девчонке сунуться в их битву и начать тыкать пальцем во всё, во что не лень, говоря, что это определённо несёт в себе угрозу для жизни королевы. — Кажется, я чую смертника… этот! — крохотный пальчик стрельнул подобно молнии в выглядывающую из-за кресла макушку Эдди. — Уничтожь его, Генри! Эдди даже на попу плюхнулся и, можно сказать, выкатился из-за своего укрытия, почти сразу тормозя рукой и поднимаясь во весь рост. И не от того даже, что его обнаружили и собирались… «Ты куда собрался, коротышка?»* …ликвидировать. «Чё? Хотел свалить не попрощавшись?» Хм, ликвидировать… «ЗАВАЛИ СВОЮ СРАНУЮ СУКУ, ОНА ПОРТИТ МНЕ ВЕСЬ ПРАЗДНИК!» Голоса, так неожиданно ворвавшиеся в его настоящее, вдруг оказались настолько сильны, что унесли Эдди намного назад. В то время, которое он должен бы уже забыть. Но не забыл. Здесь — он явно не находился. Его ноги топтались, но он их не ощущал. Он бы поверил даже в то, что он летит, хоть и сделал три шага на месте для устойчивости, так что почва под ними уж точно была. Он просто не отслеживал момента. Запуганный взгляд скользил по паркету, в то время как двое покушающихся на его жизнь тихо перешёптывались в метрах трёх от него, находясь ближе к кухне. Мэгги что-то наговаривала, жужжа над ухом подобно прицепившейся пчёлке. Ричи и рад бы послушать. Он бы и слушал. Всё-таки, они играют. Если бы не дезориентированность Каспбрака. Вернее, даже не она. Не в первую очередь. Сперва он вдруг подумал о том, как бы можно по-тихому слинять и оставить этих двоих наедине друг с другом. Чтобы к его возвращению оба были целы и невредимы. А потом уже дезориентированность Каспбрака. Слишком явная и оттого пугающая. — Эдди? Тозиер, до сего времени находившийся в полуприседе и служащий своей королеве средством передвижения, опустился ниже, осторожно снимая Меган со спины, прежде чем приблизиться к Эдди на два шага. Почему Генри? Парнишка встряхнул головой. Голос Ричи он не услышал хотя бы потому, что в ушах звучали иные голоса. Он отреагировал на движение. — …тебе нехорошо, Эдди? Ты побледнел, — встревоженно заметил старший парень, забывая обо всём, чем была занята его голова до сего момента и протягивая к нему руку. Эдди посмотрел на него. Ричи беспокоился, он видел это в его глазах. Неужели Эдди настолько абстрагировался, что вызвал такой испуг? Эдди не находил ничего тревожного в своём микро-путешествии по воспоминаниям. По крайней мере теперь. И потому почувствовал лёгкий стыд. Это лишь неожиданно настигло его, вот и всё. Он не хотел никого пугать. Если же взглянуть на мисс Флайвуд, можно понять, насколько ей были безразличны дела Каспбрака. Или же именно такое впечатление она хотела создать. Она перенесла вес на одну ногу, из-за чего её детское, довольно худое бедро величественно оттопырилось. Она завела назад небольшую пластиковую дощечку зелёного цвета, что служила ей опахалом, и раздувала свои спутавшиеся в ходе игры каштановые волосы на затылке. Очевидно, ничего более её не волновало, и она только ждала, когда же Ричи оставит свои попытки заботиться и прикончит уже, наконец, этого Каспбрака. Вот засранка. Эдди бы прищурил на неё свой смертельный взгляд, но совершенно случайно и благовременно его голову посетила гениальная мысль. Вот Ричи, да? Весь такой мягкий, «клюнувший» (по новому плану Эдди). А вот стоит царица, блять, соседнего двора. Ну стой-стой дальше. — Ха! — раз — и Эдди дёргает протянутую Тозиером руку на себя. Два — и вот он уже запрыгивает на него, довольно ловко перебирая конечностями словно грёбаный паук и перебираясь с бока на его спину. — Я беру его в плен! Уж чего, но этого точно никто не ожидал. Даже сам Эдди. — Ах! Вот уж нет. Он мой! — схватилась за ногу Тозиера Мэгс, роняя разделочную доску. — Можешь помечтать об этом на ваших крото-заячьих собраниях, ха-ха! — ноги всё время шаркались выше, одному богу известным образом не спуская чужие штаны. Одной рукой Эдди цеплялся за Ричи, периодически сдавливая по невнимательности его горло, да и по безразличию (в приоритете сейчас было отвоевать своё), а другой — отмахивался от противной малявки. Что сталось с Ричи? Ну, ощутить на себе вес Эдди входило в список невозможных чудес всей его жизни, так что, очевидно, на минуту он уплыл в какую-то негу — что простительно. Пока малышня — ведь в некоторой степени Эдди сюда так же относился — лупила за него друг друга (и его лупила тоже, да), ему лишь оставалось держаться и не вдуплять, нахрен, какого лешего всё обернулось таким образом. Как-то раз ему снилось, что Эдди надрал зад какому-то кучерявому блондину (которого он уже не помнит) из их старого города, и только из-за того, кажется, что какое-то время он много гулял с тем парнем. А Эдди уделял не так много внимания, как обычно. Но то был сон. И довольно давно. И это был их ровесник. Кто, блять, вообще мог подумать, что когда-нибудь Ричи Тозиер будет стоять посреди гостиной в самой глуши Манхэттена, и его будут драть на части шестилетняя девочка и двадцатисемилетний Эдди Каспбрак с душой и мозгами тринадцатилетней версии себя самого же? Интересно только вот, кто-нибудь из этих распылённых пернатых думает о том, что станет с Ричи, отвоюй его уже кто-нибудь из них и оторви ему какую-нибудь конечность? Типа… если он будет валяться на полу, истекая кровью с выглядывающим суставом, очевидно, помирая, а рядом будет сидеть кровожадный победитель, ничего не делать и тупо улыбаться с безумными глазами Генри Бауэрса просто потому, что ОН БЛЯТЬ ПОБЕДИЛ В ЭТОЙ СХВАТКЕ, то, ну, такой себе раскладик, если честно… Девочка отмахивалась в ответ, пробираясь то под коленку к Тозиеру, то пролезая чуть ли не меж его ног (каким образом он всё ещё оставался на ногах, уж с грузом-то в виде Каспбрака на спине, было большим-большим секретом, и далеко не фиксиков), при любой возможности сжимая ручки вокруг его ноги. Пусть даже если и всего на секунду, после которой придётся вновь биться за своего человека. — Ты букашка! Я велю немедленно опылить весь королевский двор! Далее следовали лишь обрывки фраз, разобрать полностью которые под силу было далеко не каждому: «На себя посмотри! Ты же…» «…уничтожить!» «…мелюзга недоразвитая, я тебя!..» «ОН МЕНЯ ОБЗЫВАЕТ! РИЧИ!..» — Эээ… Не стихающий гвалт, побои — вся эта неразбериха не оставляла даже шанса быть услышанным. — Ребята! Замечать никого тоже не собирались. Ну ещё бы! Вы бы отвлеклись на мошку, напади на вас фашист с гранатой? — РЕБЯТА!!! — пришлось крикнуть Джереми. Один за другим спутанные между собой голоса всё же стихли. Три пары глаз повернулись на теперь уже в неловкости переминающегося с ноги на ногу мальчика. Слишком много внимания, хоть это и ровно то, чего он добивался. — Что здесь происходит, блин?! Тишина и только нарушающие её пыхтящие звуки. Некоторые из ребят тайком оглянулись друг на друга. Ричи, буквально, блять, измученный физически, с едва держащимися на своих местах руками и ногами, сдул со своего лица безобразно висящие волосы и взял на себя ответственность прояснить ситуацию. Настолько, насколько хотя бы был способен. — Не знаю? Я просто хотел пописать. Эдди, прочистивший горло, тихонечко спустился и поправил свою рубашку поло.***
Прежде чем на улице совсем стемнело, они успели наделать много хаоса. Причём, как в доме, так и на детской площадке внизу. С утра выпало немало снега, и рабочий весь день усердно разгребал сугробы на этой улице, а они вот пришли такие бандой негодяев и разнесли всё что было можно и нельзя, играя преимущественно в снежки. Квартире легче не было. Она стала практически неотличима от свалки. За исключением того, что хлам в этой свалке оставался вполне чистым и его ещё можно было расставить по местам. Именно это сохраняло мысль, что они находятся в квартире. Меган уснула за просмотром телевизора. Довольно стремительно. Что объясняется. Наиболее удивительным было то, что уснула она на коленях Каспбрака. А вот как это случилось было большим-большим вопросом. Несмотря на свою неприязнь к девочке, Эдди даже не пискнул. Ей так даже идёт, знаете ли. С закрытыми глазами, с мирным лицом, коего её бодрствующее состояние никогда в жизни не видало. И что же это означало? Если бы он её разбудил, ему пришлось бы снова терпеть это маленькое недоразумение в женском обличии. И что Ричи в ней нашёл? Каспбрак перенёс её в спальню. Да, сам. Пока Ричи разбирал беспорядок, что они оставили. Джереми улёгся рядом с сестрой, а Эдди, прикрыв за собой дверь на обратном пути, отправился помогать Тозиеру. Правда, Ричи очень быстро свалил от него, да. Отправился в душ. В другой раз Эдди бы возмутился и наехал на него за то, что тот увиливает от уборки, но это был действительно случай-исключение. После того, как Мэгги взбрело в голову сделать из Ричи народную красавицу, измучив его волосы и загримировав его лицо косметикой Келли Моррис (сраный подкаблучник), Эдди даже не смел ничего возразить. А вот Ричи мог бы! Но да ладно уже. Оставим. Тем более что у Эдди освободилось время для того, чтобы немного подготовиться к его приходу. Неожиданно на него накатило сильное волнение. Ведь он ждал этого весь день! Что ему следует сделать? Причесаться? Хорошо. Пальцы с этим справятся. Вот так, отлично. Наверняка, уже лучше. Может, нужно открыть окно? Видимо, стали отапливать слишком сильно. Или не стоит? Блин, нужно ли переодеться? А может наоборот раздеться? Нееееет. Нет, это слишком. В таком случае, быть может, нужно расстелить диван? Или это слишком прямо? Прямо? Почему прямо? Они не собираются делать ничего ужасного, просто немного побыть вместе. Спать всё равно придётся ложиться, так что по-любому придётся расстилать этот треклятый диван, хватит уже настолько всё усложнять. Словом, Эдди прошёл сквозь ад. Сначала дети, бардак, беспорядочные мысли, и вот он — момент настал. Только Ричи и Эдди. Эдди и Ричи. Наконец! Когда Тозиер вернулся, на диване он обнаружил Каспбрака. Спящего. Да. Его щека расплылась на подлокотнике под весом, он верил, хоть и юной, но смышлёной головы. Футболка была выброшена в другой конец дивана, словно какая-то ненужная тряпка, и свисала вниз, как и рука парнишки. Ричи провёл в раздумьях некоторое время. Опустился на пол рядом с Эдди, прижался спиной к дивану и пятернёй прочесал свои мокрые волосы. Он выключил телевизор и повернулся в сторону астматика — реакции ноль. Выждав ещё немного, он легонечко подул в его лицо. Чёлка всколыхнулась вместе с длинными ресницами, но глаза так и не раскрылись. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он продолжал тихо сопеть с едва приоткрытым ртом. Ричи подумал, а может, так и правильно? Он тоже ждал момента, когда они окажутся наедине. Ждал и боялся одновременно. И по-хорошему бы сейчас радоваться, ведь должно бы его просто отпустить уже, да? Но он этого не ощущал. Стало лишь тоскливо. А что здесь удивительного, с другой-то стороны? Годами чувствовать то, чем не можешь поделиться с объектом своих чувств, наконец получить возможность разделить с ним это, но неожиданно засомневаться в том, а можно ли? Кажется, всё проще простого, но почему же так грызёт-то изнутри?.. Не похоже, чтобы Хейден этим парился. Но прошло столько лет! Как бы ни обстояли дела с возрастом Эдди, это время действительно прошло. Ведь прошло же? Его не обернуть вспять, можно лишь жить дальше. И если какой-то там странный парень заслужил отхватить себе кусочек в жизни Каспбрака, то чем хуже Ричи? Хм, Хейден… и где Эдди его откопал? Достаточно… бесцеремонный человек.