13 going on 27

      Возможно, это был холод, что разбудил Каспбрака. Он вдруг возник — и выдернул его из сна. А, может, его сознание было просто не готово выносить всё это. Несмотря на то, что само же это и устроило. Возможно, Эдди почувствовал, как сердце намеревается покинуть своё постоянно место жительства, и потому перепугался настолько, что распахнул глаза. Вытянул себя за уши. Не в силах больше смотреть на вот это всё. Что бы там ни было — это буквально спасло его, чёрт возьми.       Первым и таким необходимым было понимание, что это лишь сон. Злосчастный сон. Ничего страшного не происходит. И хотя чувство ужаса его ещё не покидало, стало чуточку легче. Эдди нужно лишь немного отдышаться, да, вот так. Спокойно. Не свистим. Более глубокий вдох — нужно-выпить-стакан-воды-возможно-полежать-чутка-и-вновь-уснуть — полный выдох. Жуть ему снится не часто. А такой пиздец тем более. Если верить словам Лили, и всё, что нам снится, несёт в себе какой-то смысл, то что должна была передать ему конкретно эта хуйня?!       Скинув ноги с дивана, Эдди уселся и начал растирать руками собственное лицо. Ладони замерли в районе подбородка, и парень невольно стал вглядываться в едва разбитую кусками света, что доносился из окна, темноту перед собой. Он отрубился в гостиной. Когда собирался провести время со своим парнем после того, как мелочь уснёт. Если бы в их клубе неудачников каждую неделю разыгрывалось место на большего неудачника, он бы однозначно выиграл на этой неделе.       Мысли о лузерах помогали, хотя в ушах по-прежнему дребезжала та жуткая музыка. Эдди бы и хотел отпустить это, но всё ещё разрывающий перепонки грохот продолжал навязчиво поддерживать в голове образы укорачивающихся пальцев, хруста костей, с которым отсекались обречённые фаланги, кровь.       Что-то присутствовало там. Так? Ведь что-то руководило Тозиером. Он в упор его не видел. Он был в полутора метрах от Эдди. Смотрел на него. И не видел. Лишь продолжал безэмоционально, но с шиком подводить себя к смерти. Это вообще нормально?       Позади что-то скрипнуло. Эдди обернулся. Нееет, это не может быть сон внутри сна. Только этой херни нам ещё не хватало, серьёзно?       Это вполне могла быть Миссис Кей, но пухляшка наелась за Эдди на неделю вперёд и ушла спать в ноги Джереми в комнате Каспбрака (эх, а Эдди думал, что привязанность питомицы конкретно к нему, а не к кровати… досадно). Прохлада по полу усилилась, и до Эдди дошло, какого рода скрип он только что услышал. Окно. Так открывается окно в его кухне.       Только теперь подросток отметил отсутствие Тозиера вокруг. Он, конечно, мог быть в комнате с малышнёй, хотя теперь Эдди в этом сомневался. Суть сейчас даже не в том. Просто увидеть весь этот ужас и даже не подумать о местонахождении Ричи по пробуждению, забивая мозги исключительно увиденным ранее дерьмом с его участием… ну, красавчик, чё.       Диван, пара метров, перегородка, кухня. Не ошибся. Окно открыто. На подоконнике сидит Тозиер. Прохлада, раскатившаяся по полу невидимым туманом, с новой силой окутала босые ноги Эдди. Сливовый плед плотно обтягивал плечи, но один конец протягивался вдоль тела и касался большого пальца астматика. Это слегка щекотало его. Впрочем, не настолько, чтобы он сильно заострял на этом своё внимание.       Благослови Господи создателей неяркого кухонного освещения. Правда. На такой вот взглянешь среди ночи, и уже как-то и не холодно. Уютно. Что-что? Уснуть при таком? Да раз плюнуть.       Всё же хорошо Эдди в жизни постарался. Квартира у него не маленькая, современная, но при этом в духе самого Каспбрака. Отличный ремонт, даже пол не скрипит. Возьмём этот факт, прибавим уличный шум (небольшой, в силу того, что это всё ещё ночь, или же раннее утро — Эдди не знает), доносящийся из раскрытого окна, и получим причину, по которой Ричи профукал новенькую пачку Винстона, с которой так и не успел снять плёнку до конца. Коробочка улетела, стоило Эдди ненамеренно стукнуть стаканом по столешнице, дабы наполнить его водой и принять утреннюю порцию лекарств. Ну, всё равно встал уже.       — Блять.       Ричи и сам не понял, как именно всё это произошло. Вот упаковка в его руках — и вот её уже нет. Выглядывая вниз, он распознал голос из глубины кухни:       — Ничему тебя жизнь не учит.       Ругань, нравоучения, предостережения — всё это, конечно, имело место быть, но, закончив с остатками воды, Эдди предпочёл мирно доковылять до обеденного стола. Прозвучал не самый приятный звук царапнувших по полу ножек стула, и Тозиер обернулся, возвращая высунувшуюся голову обратно домой. Эдди к тому моменту уже глядел на друга в ответ. К удивлению старшего, сна — ни в одном глазу.       Ну неужели с того самого момента из детства, с потерянными очками, этот придурошный больше не садился на подоконник и не ронял что-либо за его пределы? Да Эдди не поверит. Хотя, может и хорошо, что сигареты улетели. Здоровее будет. Хотя бы на эту ночь.       Будь Ричи сейчас один, то наверняка спустился бы вниз, дабы поднять потерю. Но теперь он был не один. И оставил эту мысль. Ему не срочно.       — Я неважный ученик, — дёрнул плечом Ричи, откидывая голову на стену позади себя и из-под ресниц рассматривая взъерошенного Каспбрака. Он ответил ему:       — Да просто ты баран, — сказал Эдди. Ричи улыбнулся. — Ленивый и невнимательный. Вот и всё.       Старший парень вновь двинул плечом, в этот раз просто соглашаясь. Ну разве здесь поспоришь?       — Чего не спишь?       А вот тебе скажи.       — А ты чего? — Эдди выпрямился и вытянул руку к вазе с фруктами, что стояла в центре стола. Он взял себе апельсин. Он не так уж и хотел этот апельсин. Но он верил, что если он чем-то займёт свои руки, то будет чувствовать себя спокойнее. Виски не будут так вибрировать. Грохот оставит его. Он надеялся.       Затылок Ричи оторвался от стены, голова склонилась. Он одарил Каспбрака изучающим взглядом, немного подождал. Не отвечает. Хм. Ладно.       — Да знаешь, размышлял тут. О том, как скоротечна жизнь. Типа… в норме человек спит, бодрствует, спит, бодрствует. А ведь сколько времени мы тратим на сон? Мы проживаем жизнь, но половину от неё мы тупо спим. На что мы тратим свою жизнь? Ты представь, насколько более продуктивна и занимательна она была бы без сна?       — Рич, да ты б сдох на середине недели.       — Да нет же!       — Ты прав. Конкретно ты сдох бы на вторые сутки.       — Да погоди, я ж вообще не о том. Представь, если б спать вообще не нужно было бы?       — Ричи, мы живём в реальном мире.       Ричи вздохнул и выглянул в окно.       — К сожалению…       Эдди нахмурился, ковыряя апельсин пальцами.       — Ну и на что ты бы потратил своё освободившееся время?       Отвечать, как Эдди показалось, ему не очень-то и спешили. Как позднее оказалось, нужно было лишь посмотреть на Тозиера. Тот пялился на него с улыбкой, говорящей за себя. Всё это время.       — Фууу! — скривился Эдди, вскинув голову, отчасти утрировано показав своё отвращение.       — Да что такого?       Ничего, Ричи. Ничего.       Он предпочёл сконцентрировать внимание исключительно на чистке апельсина. Голову не оставляют равнодушные посетители паба, кучерявая макушка в отражении потолка, те безразличные ко всему глаза, смотрящие и видящие пустоту… Только апельсин. Это должно сработать. Только апельсин. Это реальность. Вот апельсин, вот Ричи. Идиотский Ричи. Совсем не заслуживающий ничего плохого Ричи. Если только взбучки от Каспбрака. Просто так. Потому что хочется ему порой накостылять, вы же понимаете? Потому что он выказал больше отвращения на эту говорящую за себя улыбку, чем испытал на самом деле. Но ведь на Ричи не вывалишь просто так всё то, что чувствуешь и думаешь на самом деле. Или вывалишь? Как это вообще делается?       Синий перетекает в красный. Всё нормально. Красный сменяется синим. Он уже не спит. На секунду Эдди зажмурился. Не спит. Он у себя дома на кухне. Ричи здесь, Ричи рядом. Всё хорошо. А было бы ещё лучше, слезь Тозиер с подоконника. Ну правда, какая чёртова сила его туда всё время тянет? Эдди переживал о связи своих ночных беспокойств, воспоминаний детства, о том, как легко этот раздолбай подвергает себя опасности и не думает о возможных последствиях. Как хорошо, что Эдди — не этот самый раздолбай. Он вспоминает легкомысленные дурачества лучшего друга, когда Каспбрак просит его не курить в его доме, и чем это чуть было не обернулось.       Нахер надо. Что-то мне подсказывает, что ума у тебя не прибавилось…       Думы, думы… Вот и апельсина в руках Эдди убавилось на четверть. Он покинул свою безопасную зону и приблизился к окну. На секунду Ричи показалось, что он выпихнет его прочь. Не серьёзными, конечно, были эти мысли. Хоть и бывает в жизни абсолютно всё. Посмеяться со своих рандомных визуализаций он не успел: ему под руки нырнуло фиолетовое облако и прижалось к его груди. Что ж, если он и планировал выпихнуть Тозиера из окна, то определённо собирался лететь с ним на пару. И, видимо, был этому только лишь счастлив.       Ричи растерялся.       — Идиота кусок, обними меня, блин, — подсказал ему Эдди в подмышку.       — Пф! …как раз собирался.       И, будто побаиваясь собственных действий, на которые не получил разве что только письменного разрешения, сначала неторопливо, но затем всё увереннее Ричи заскользил руками по ссутуленным, напряжённым в объятии плечам. Эдди наконец обмяк и смог вздохнуть так глубоко, как только позволяли его лёгкие. Тозиер подумал о том, что стоило сменить футболку. Хотя младшего это, кажется, вовсе не волновало. Его нос прижимался к его телу, к этой самой футболке. Он чувствовал, что Ричи здесь, а большего и не надо было.       — Эээмм… всё окей? …Эдс? — Ричи встревоженно склонил голову, попытавшись встретиться с ним взглядом. Не получилось. Каспбрак однозначно был здесь. Но и не был. Прилип к нему и всё тут. Но достучаться до него сейчас было довольно тяжело. — Эдди?       — Я отлично.       Донеслось из недр подмышки. Весьма безразлично. Из необходимости, ведь Ричи ждёт. Синий перетекает в красный. Яркость только-только стала приглушаться в его глазах. Красный сменяется синим. Огни, будто поверх накрытые матовым целлофаном. Уже не такие насыщенные. Нет острой нужды сжимать до сумасшествия собственные веки и пытаться прогнать непрошеные хоррор-комиксы с участием его близких. Ведь не впервые ему снится подобная муть. Да, он прекрасно осведомлён, что не мешало бы проще ко всему относиться. Тогда мозг, возможно, перестал бы так часто нападать на Эдди в моменты максимальной незащищённости, искажая тем самым его реалии. Но было бы это ещё так просто, ага? Может, ему следует задуматься о том, чтобы обратиться к специалисту, способному выписать какое-нибудь средство от таких случаев. Возможно и следует. Он подумает об этом. А сейчас… просто… минуту, ладно?..       — Ведёшь себя странно, чувак.       Ну, и правда довольно необычно. Живёте себе спокойно, друг друга не трогаете (ну, почти), а тут раз — и один из вас пытается всосать другого в ноздрю посреди ночи. Ну, или утра. Не важно.       — Ты сраный сектант, который отказался от сна во славу экономии времени, и ты говоришь мне о том, что я странный?       — Вообще-то, секта здесь не у меня. Эт тебе к твоему басисту, сумасшедшему покровителю геля для волос. Ёжик тройная фиксация или…       «Ой, это надолго», — посмеиваясь, отметил про себя Эдди.       — Ты не спишь, потому что тебе негде? — его нос вылез из своего «укрытия» и устроился у самой ключицы старшего.       — Я не сплю, потому что мне негде, — Ричи кивнул. Эдди улыбнулся.       — Ты мог бы подвинуть меня или разбудить.       — Да я не особо хочу спать.       Вероятнее всего, это была ложь. Подтверждением тому являлись оставленные на ближайшей столешнице банка кофе и кружка, наверняка, уже не раз использованная. Поднятый в этот раз выше носик Каспбрака мог учуять кофейный запах, исходящий от Ричи каждый раз, когда тот раскрывал рот. Своими наблюдениями Эдди не поделился. Промолчал. Тут есть два варианта: либо Ричи не хотел тревожить сон Эдди и потому вёл себя, как мы можем наблюдать, либо у него есть что-то, чем он не хочет делиться. Каждый из этих вариантов вызывает разные эмоции. Эдди не знал, как к этому относиться. Раз уж Ричи ведёт себя так, значит, ему так нужно. Эдди не станет вдаваться в подробности.       Минуты, молчание, абсолютная пассивность, и вот…       — Ты там чё — апельсин жрёшь?       Можно подумать, это звучало возмущённо. Ричи бы наверняка отлип или оттолкнул его в таком случае. Но нет. Просто в первую секунду его малость озадачило, когда около уха словно запылесосили Ниагарский водопад.       — Мхм… хочешь?       Эдди всё ещё разгрызал плёнку той самой дольки, что кусал. Сок тёк по подбородку, попадая на кожу Ричи, разбиваясь об неё, но даже на этом не прекращая свой путь и закатываясь под ворот одежды.       Капля. Две. Морозец из открытого окна. На коже Тозиера наверняка должен был образоваться фруктовый лёд. Если бы сок не затёк под футболку, оказываясь под защитой тепла человеческого тела, наверное, так бы и произошло. Но здесь не фабрика фруктового льда. Вместо этого старший лишь внутренне вздрогнул и тихо посмеялся с коснувшейся его мелкой щекотки. Его брови нахмурились, он уже собирался узнать у Эдди, насколько серьёзным было его предложение. Подростка же ничто не смущало. Более того, стоило ему расправиться с надкушенной долькой, как он перешёл на подсыхающую липкую дорожку, уходящую и уходящую вниз по коже. Это вырвало, казалось, последнюю каплю воздуха старшего. И мигом его отрезвило.       — Воу-воу, Эдс?       А что дальше? А ведь действительно хороший вопрос. Вот например: «Эдс? Твой язык так хорошо ощущается, святой ёптить, не останавливайся!». Бля, а ведь чертовски хорошо бы было… Или вот ещё: «Хотел бы я попробовать эту каплю, ну, скажем, с тебя? Это было бы в тысячу раз более заманчиво». И что-нибудь ещё в таком духе. Ну, потому что он бы правда этого хотел. И язык Эдди и впрямь ощущается хорошо. Более чем хорошо. Охуительно он ощущается, короче говоря.       Эдди подобрался к вороту. Проскользил к нему, увлажнив уже очищенную кожу. Сделал это так мягко и незамедлительно, словно занимался этим всю свою жизнь. Хм, а ведь если подумать, так оно и есть. У него огромный опыт в поедании мороженого! Язык юрко сменился губами. С завершающим причмокиванием Эдди отстранился и облизнулся, задирая глаза к лицу Ричи.       — Мм?       Отозвался. Да неужели! Только вот на кой чёрт это уже надо? Ричи хотелось крикнуть: «Возвращайся назад!». После такого-то! Его стан держался отстранёно. В глазах стояло понимание. Ричи смотрел на него, распознавая перед собой молодого мужчину. Расширенный зрачок сочетал в себе признаки одновременно и взрослого, и ребёнка. Жажду взрослого. Робость ребёнка. Такой глубокий. Если бы Ричи всё-таки озвучил свои недавние мысли, он даже не знает, какое из состояний Каспбрака среагировало бы на зелёный. Затмила бы всё туча человеческих потребностей, срочно требующих от него ответной реакции, или верх бы взяла недотрога, одиноко сидящая на чердаке в этом выдуманном чёрном доме, расположенном в самой глуши чужого зрачка?       — Что ж, — снова показался кончик языка. Он слизнул остатки сока на веснушчатых губах. Ричи захотелось проделать с ними то же самое. Завораживающее зрелище. Заманивающее действие. И длится всего секунду с небольшим. Ну разве так делается? Ричи сглотнул. — Я тут продолжу тогда пока… позволишь?       Разрешения он, очевидно, не ждал. Когда Эдди всосал оставшийся кусочек надкушенной дольки, сведя руки за спиной Тозиера чуть сильнее, он обронил на кожу свежую порцию бодрящего апельсинового сока. Ричи неожиданно подумал, что, быть может, никого и не запирали на этом самом чердаке? Скорее это Ричи там заперли. И явно не для того, чтобы предложить ему сыграть в Street Fighter.       — Эдди, кхм… Эдс, хорош.       Ричи услышал себя лишь в конце своей просьбы. Было похоже на жалкий писк. Скомкав плед в два или три слоя под своими пальцами, от через силу попытался отодвинуть от себя парнишку. Тот посасывал кожу, соседствующую с местом, на которое пришлись сахарные капли. Тозиеру до боли не хотелось его останавливать, но поступить иначе он просто не мог себе позволить.       Вынужденный оставить свои задумки (конечно же, временно, как он полагал), Эдди впился в Тозиера невидящим, проходящим сквозь него взглядом, безуспешно выискивающим что-то на уровне тозиерского подбородка. Частично он уже не помнил, что творил всё это время. Какой-то пьянящий апельсин. Вроде был только цитрус… и когда к нему успел добавиться Ричи?       — Почему нет?..       Почему? Неужели он и впрямь думает, что всё так просто? Что нужно лишь пожелать, и всё сразу произойдёт? Не дай бог, он подумает, что его желание не взаимно. Безусловно, Ричи тянет к нему. Тянет не меньше, чем самого вовлечённого в своё дело дайвера — коснуться дна океана или заглянуть в скрытые ранее от глаз человека потайные пещеры. Или горящего своим предназначением космонавта — покорить всю галактику, а то и другие, несмотря даже на то, что сделать это довольно затруднительно. Для Ричи — Эдди стал такой галактикой. Ещё очень и очень давно. Им он живёт, его жаждет. Всего. Но как и в случае с примером, приведённым выше, есть некоторые трудности.       — Ты жопа.       Ричи нахмурился. Почему… хах! Хотел бы он придавить к этому самому подоконнику Эдди. В попытке показать почему, конечно же. Лишь только чтобы начать проделывать с ним всё то, что так отчаянно желал долгие мучительные года. Года с ним и без него. Чтобы этот несчастный подоконник сохранил настолько большую и сокровенную тайну. Чтобы он выдержал эту тайну. Выдержал её намного лучше, чем двоих парней, что определённо прервутся. Ведь это только демонстрация. Того, каково Ричи. Определённо Эдди не поймёт. Обидится, пошлёт его нахрен с таким обращением. Но ведь это то, каково Ричи. Это мучение. Это то самое, почему они не могут продолжать. Это как заполучить кувшин воды среди пустыни и не иметь возможности его опустошить, ведь в конечном итоге ты поймёшь, что это лишь часть миража, что открылся тебе спустя долгие часы в засухе под палящим солнцем. Он ведь понимает, к чему ведёт? Этот мелкий засранец знает, чего он просит? Ричард — безусловно взрослый мужчина. У него имеется голова на плечах. Не смотря на то, что, казалось бы, он её не так уж и часто включает. Включает. И… ох, мать его, как хотелось бы именно сейчас её отключить.       Каспбрак вскинул свою богатую бровь.       — Кхм, — Ричи прочистил горло. — Сначала предлагаешь, а потом в одну харю жрёшь. Я тоже хочу апельсин. И хорош лить на меня это дерьмо, коль жрёшь в одинокого! Футболку теперь менять придётся по твоей вине.       — Это не обязательно, хотя мир скажет мне спасибо.       — На что это ты намекаешь? — прищурился Ричи, решая, что тот имеет в виду запах, которым себя пропитал материал в процессе долгих и активных игр с детьми. Но Эдди удивил.       — Ты можешь просто снять её и всё, — невинно вздохнул Эдди и повёл плечиком. И будьте уверены, этот небольшой жест ни в коем случае не являлся какой-то фишкой по соблазнению. Но глаза, прикованные к уже ошалелым тозиерским, без сомнения говорили об обратном.       — Ээ… — Ричи пришлось экстренно разорвать установившийся контакт и вернуться к теме апельсина. Главное не уходить туда, куда его затягивает это малолетнее недоразумение. Главное стоять на своём. И всё будет отлично. Он подумал: «Ты справишься», и отвернулся к апельсину. Нужно немедленно что-нибудь сымпровизировать. Не важно как. Нужно отбить у Эдди всякое желание думать о том, о чём он там вздумал. «И когда, мать твою, ты стал таким развратником?! …точно!»       — Ты только глянь! — изящным взмахом кисти Ричи представил ему будущую тему своих обсуждений — апельсин, что удерживал Эдди в своей руке прямо за плечом Тозиера. Старший даже обернулся, и теперь Эдди пальцами мог ощущать дыхание, коим Ричи невольно обдавал истекающий соком плод. К чему бы там ни вёл Ричи, подростку это мало что говорило на данный момент, и потому он лишь изумлённо глядел на него, ожидая продолжения.       — И где-то я уже это видел, — Ричи наблюдательно оглядел апельсин, не забывая облюбовать аккуратные ногти на изящных пальцах. Не для прачечной созданы эти руки.       — Ричи. Это апельсин. Если ты не вчера родился, наверняка, парочку раз в жизни вы сталкивались.       — Нет-нет-нет, какой апельсин, боже, ты о чём! Ты только глянь на эти контуры!       — Какие контуры, что за бред?       — Ну как же! Точно так же выглядела твоя матушка, — Эдди не успевает вставить и слово, ибо всё ещё далёк от абсолютного понимания того, что ему говорит Ричи. Хотя упоминание матери его уже совсем не радует. Тем временем старший из них, преисполненный восхищением, продолжает: — Какой овал, а мягкость! Ты только посмотри… — Эдди не говорит ничего. Но отступает. Что-то ему нехорошо. — Здесь ведь даже эта плёночка, что ты так грубо подцепил, она ведь даже съёжилась подобно гребешку петуха, а это ведь В ТОЧНОСТИ как было у твоей маман на нашем последнем свидании, я ж, блять, точно тебе говорю, чел!..       — Фу, блять!       Это становится невыносимо. Уже отдалившийся Эдди отскочил ещё дальше, после чего обернулся на Тозиера, размахивая апельсином в своей руке. Он всё пытался подобрать наиболее передающие его омерзение слова. Пожалуй, он сам не понимал, что до сих пор трясёт этим несчастным куском фрукта, появившимся на свет лишь для того, чтоб оскверниться языком Ричи Тозиера и пропасть без вести — даже не в желудке Эдди. Ни в чьём желудке. После пережитого вряд ли Эдди вообще когда-либо сможет притронуться хоть к одному цитрусу. Сраный Ричи.       — Ты не согласен? Только погляди, как идентично! — Ричи махнул в его вскинутую в негодовании руку.       — Ты больной, блять, ублюдок, ясно тебе?! — рвота подкатывала, но Эдди держался молодцом. Он сердито вернулся обратно, но лишь для того, чтобы подвинуть к себе блюдце, уже наполненное парой залежавшихся окурков, положить туда апельсин (практически бросить) и сдвинуть блюдце к самому краю подоконника. Он сложил свои руки, демонстрируя, что не намерен более обсуждать с Ричи что-либо. Вообще ничего с Ричи. Конечно, мы понимаем, что это ненадолго. И тем не менее сейчас Каспбрак пребывал в бешенстве. Он тяжело качал воздух и в душе продолжал поливать Ричи всем известным ему матом. Да и неизвестным тоже. Неизвестным никому, то есть. Он его сам выдумывал. Не особо успешно, и потому эти слова можно было с лёгкостью сосчитать на глазах циклопа.       Тем временем великий озорной мыслитель в лице Ричи отправился в отставку, ведь, гляньте-ка только, у него получилось. Цена тому, правда, весомая. Апельсины Ричи любит. А приведённая к ним ассоциация гениталий (и не кого-либо, а матери Эдди, что является серьёзнейшей психологической травмой), скорее всего, ещё не скоро выйдет из его головы. Как и из головы Каспбрака, разумеется. Не так представлялось ему их долгожданное уединение. А Эдди действительно ожидал этого! Да, Ричи редкостный придурок. Но ведь он нравится Эдди. И Эдди ему тоже. Он чувствует это. Да, теперь он чувствует. Настолько же остро, насколько ощущается огонь в пяти миллиметрах от пальца. Но почему тогда Ричи ведёт себя как скотина?       Улица, конечно, идеальный объект наблюдений. Сколько ни оглядывай, соскучишься ты вряд ли. Прохлада освежает, редкие машины цепляют внимание, где-то в окнах горит свет, а где-то — нет; кто-то куда-то прошёл, что-то передал, а кто-то и вовсе пополнил ряды спящих, выключив свет, ну или же просто покинул дом. Не будь Эдди рассержен, он бы ещё долго любовался всей этой прелестью, но он рассержен. Успокаивающие огни на соседней улице почти захватили его. Может, они бы и успокоили, но Эдди нужно держать обиду. И потому он сменил объект своих наблюдений. Теперь это была шторка. Обычная, неизвестно где купленная и висящая на его кухне. К ней он и отвернулся. Она по крайней мере не сделала ничего дурного, чтобы заслужить гнев своего хозяина.       — Эдди.       Ну ладненько, можно теперь возвращать его внимание. Ричи двинулся к нему, становясь напротив его спины. Он всё ещё ощущает это влечение. Его соблазняет мысль о продолжении прерванного, но вовремя полученный тайм-аут остужает его пыл. Они могут поговорить. Главное, чтобы Эдди не вёл себя как противная какашка.       Совпадение или нет, но Эдди ведёт себя как противная какашка. По мнению Ричи, конечно же. Говорить он ему об этом не станет, ведь, вероятнее всего, это только усугубит ситуацию. Да, мы уже говорили о том, что Тозиер всё же соображал некоторые вещи. Эдди уже переключился на пепельницу, соседствующую с шторкой, когда вдруг решил незаметно покоситься назад. Как бы слегка повернувшись, он наткнулся на поджидающего его взгляд склонившегося к этой же стороне Тозиера. И как этот засранец не спалился? Типа дыханием своим или энергическим полем, как там эта фигня работает? Эдди вскочил, не отрываясь от пола. Разумеется, отворачиваясь.       — О, смогу ли я получить драгоценную каплю внимания горошинки этого чёрного перца, — монотонно понеслось у Тозиера, чья голова устроилась на чужом плече, мгновенно её скинувшем. К слову, сразу после этого настроения в голосе говорящего прибавилось. — Давай же, Eddie-confetti, глянь на меня, у тебя почти это вышло, сладкий.       То чёрный перец, то уже сладкий — малосольный нахуй.       — Иди нахер, — звучало как два раздельных предложения.       — Да брооось, Эдс. Я же угараю, — улыбнулся Ричи, склонившись к другому его плечу.       — А я — нет.       — Эдди, ну завязывай, — ударив костяшкой пальца копчик парня, Ричи опустился задницей на подоконник.       Сливовая спина Эдди стабильно неподвижно красовалась перед глазами. Ричи дёрнул младшего за плед, и, хотя тот вполне это ощутил, реакции не последовало ровным счётом никакой.       — Знач так, даю тебе последний шанс повернуться, окей? Погнали. Пять, четыре, три… — обозначенные секунды пронеслись как ветер, но чем ближе Ричи был к нулю, тем медленнее становился счёт. Его добродетель хотела протянуть этот последний шанс. — …два? …один?       Секунды закончились, наступила подозрительная тишина. Означало это только одно — активность Ричи. Он как раз замолчал и осмотрелся вокруг, поджимая губы и выпрямляя спину. Кажется, никто так и не решился использовать этот шанс. Что ж, печально. Хотя идея, уже пришедшая ему в голову, казалась более, чем забавной! Это следовало понимать, как безумная идея. Идея яро ненавидящего себя самоубийцы. Вытянув руку из окна, к кирпичному подоконнику с внешней стороны, Ричи мягко сгрёб горстку снега. Хоть и протекали секунда за секундой, ждать времени не было. Снег уже начинал таять. Не успев ни обдумать тщательно (вряд ли бы это что-то изменило), ни сформовать более плотный шарик, он соскользнул с подоконника и сунул рыхлый снежок прямо под плед Каспбраку.       Эдди хоть и обижался, но бдительность свою не утратил. Он как раз почуял неладное и собирался обернуться, да только поздновато уже:       — Что т-аАААХХ!!!       И когда последний раз Эдди ощущал себя настолько пробуждённым? На его памяти, кажется, это был коктейль Келли Моррис. Точно. И почему все, в кого он влюбляется, спешат его заморозить? Что, блять, с ними не так вообще? Отмороженные нахуй.       Лопатки шустро затёрлись друг между другом, пытаясь избавиться от внезапно осыпавших спину Эдди леденящих хлопьев, что, впрочем, мгновенно растворились, стекая по коже до тех самых пор, пока к влаге не пристал пушистый ворс пледа. Возгласы Эдди оборвались на таком заманчивом «Ах». Рука Ричи, что не касалась снега, мгновенно зажала распахнувшийся рот Эдди, притягивая подавшуюся назад голову к ключице и довольно успешно заставляя Каспбрака молчать. Но не хныкать.       — Тшш, Санни и Тамми Гамми* в своей волшебной отключке, Эдс, — раздалось успокаивающе у самого виска Каспбрака, мгновенно взмокшего от переживаемой стрессовой ситуации. — Мы же не хотим, чтобы они проснулись и обскакали руины этой поистине потрясающей квартиры, ведь правда?       Эдди зажмурился и недовольно — жалобно промычал в чужую ладонь, тщетно пытаясь от неё избавиться. Здесь ему на живот что-то опустилось. Устроилось там для весьма благих намерений: тихонечко лежать и утешительно поглаживать.       — Я бы рекомендовал ещё слегка подкрутить звучок, если ты не-А-А-А, а впрочем… — зубы Каспбрака сперва цапнули безымянный палец Ричи, а затем и вовсе сдавили в тисках его костяшку, — и так сойдёт, да? Хах!       Тогда руки Эдди впились в ладонь, мирно устроенную на его животе. Парень хотел выбраться из ловушки, в которую его заключили, да вот только рука лишь больше в него вдавилась, очевидно, не соглашаясь с его намерениями выбраться. Чуть ослабив прикус, Эдди вновь промычал. Его всё ещё не устраивала сложившаяся ситуация. Тем не менее, дрыгаться он перестал. Ричи хмыкнул. Рука отлипла от лица парнишки, замирая в сантиметре от него, пока чужие зубы не выпустили кожицу совсем.       — Вот видишь, ты можешь быть тихим, — вполне умеренно, дабы не переборщить, похвалил старший, опуская свою руку к подбородку Эдди и слегка придерживая тот на ребре указательного пальца. Возникло ощущение, что именно сейчас Эдди подведёт. Распечатает варежку, так сказать, и даст волю чувствам. Да так, что Ричи удобнее будет нырнуть в окно, чем унимать его восклицания, а к тому времени и Джереми с Мэгги уже проснутся. Вот грудь его поднимается, опускается. И снова поднимается и опускается. Словно тугая пружина, дающая отпор чужому давлению. Но… ничего более не следует. Эдди и впрямь оказался очень покорным. И если бы не подвижная грудная клетка, можно было бы усомниться в его дыхании. Он находился в некотором ожидании. Ну, а Ричи обнаружил нечто особенное в предоставившемся ему ракурсе. Так близко и необычно. Можно разглядеть каждую ресничку, каждый исчезающий её подкрученный кончик или малейшую мимическую морщиночку. Дело опасное. Довольно зачаровывающее, и потому опасное. — …я хочу укусить твоё ухо.       Ну вот. Стало не лучше. Вот как оно и бывает. Только решишь накрыть хуй футболкой, как кому-то он вновь может потребоваться.       Глаза Эдди стали больше раза в полтора. Не важно, куда он смотрел (перед собой), он не видел ровно ничего. Не распознавал. Пред ним вспыхнул флешбэк из ванной. Ричи, стоящий позади — впервые такой откровенный. Трогающий его. Так несмело, но словно более не видящий для себя другого варианта. Что-то спровоцировало его сделать этот шаг тогда. Сейчас он так же здесь. Вызывающий слабость в ногах, взволнованность, обкалывающую весь кожный покров.       — Теперь ты предупреждаешь?.. — неуверенно задал свой вопрос Эдди.       Вместо ответа Ричи, нависший над самым ухом, склонился сильнее, и когда, казалось бы, уже собирался воплотить желаемое в жизнь, неожиданно отпечатал быстрый, суховатый чмок под его мочкой, далее лишь прижимаясь щекой к виску Каспбрака. Ну, а что ему ещё оставалось?       — Чё по хавчику?       Эдди он, конечно, привёл к негодованию просто разбитого уровня.       …А?!       Возможно, сейчас эти двое выглядели более чем уютно, по-семейному даже. Вот только черты младшего исказились так, будто он лицезрел на подошве своего ботинка мазню из когда-то полуживого жирного червя, концы которого всё ещё подавали надежду к жизни. Фейс Тозиера был с точностью противоположным. Вполне ничем не озабоченным. Его щека тесно соседствовала со скуловой костью Каспбрака, несколько щуря его правый глаз. Что бы сейчас ни происходило, должно быть, это его способ справиться с тем состоянием, в которое сам и отважился ступить. Ещё и Эдди туда скинул.       Вот подлец! Ну разве это по-человечески? Кто, блин, произносит подобные вещи и в следующее мгновение начинает обсуждать уровень прожарки стейка, вашу мать?! Нет, Эдди, конечно, тоже любит покушать, но РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО!!!       Эдди накрыл своей рукой ту, что кончиками пальцев уже по которому кругу обводила контур его нижней челюсти, и остановил. Отодвинул её от себя, но не выпустил. Ричи немедленно пришёл в замешательство, выпрямившись. Подвернулась секунда, оборот, и два рта столкнулись в одинаковом движении. Будто два жаждущих, неумелых тинейджера. Вот, что делает ситуация, застающая тебя врасплох.       Чего там Ричи не хотел, избегал или что он там?.. Кажется, всё это напрочь стёрлось из его головы. Теперь только руки на его собственном лице, язык, ласкающий его язык, опровергающий наши первоначальные предположения по поводу двух неумелых тинейджеров. Теперь они весьма разгорячённые, чувствующие друг друга партнёры. Знающие, как заставить друг друга испытать неподдельный трепет от того или иного касания.       Ричи ощупывал жмущееся к нему, закутанное в плед тело. В рамках допустимого, конечно же. Эдди не стал выжидать, когда же исследования его тела превратятся в более раскрепощённые, или же когда ситуация сама собой примет новые обороты. Найдя рукой позади себя подоконник, он опёрся на него и ловко запрыгнул, причём с первого раза. Лишь на секунду случайно оборвав контакт их губ. И то, Ричи, примагниченный некой силой, живущей в его парне, напрочь отказываясь переосмысливать то, что уже происходит, втянул его в новую череду жадных, таких необходимых поцелуев. Ноги Каспбрака неуклюже обернулись вокруг чужих бёдер, хотя кого волновало, как именно он это сделал? Разве что здравую часть Ричи, занятую просмотром записи давнего бейсбольного матча и совершенно не подозревающую о том, что в данный момент удумал творить Тозиер. Уж эта его часть явно бы заценила, сколь очаровательно было это, казалось бы, обычное движение. Заценила, а затем выбила бы всю дурь из своего хозяина. Хотя было бы это ещё возможно…       Руки Ричи, решившие попробовать что-то большее, чем исследование мягкого ворса на плечах и спине астматика, без ума без памяти теперь натирали самые выгодные участки его бёдер. Аппетит, потребность в его теле, в упоении им, ощущении его, весьма тесном, перекрыли собой остатки рациональности.       Наверное, скулёж, а это был не иначе чем скулёж, ворвавшийся в рот старшего, должного быть трезвым, но по итогу опоённого и явно не соображающего чисто, должен бы был сиюсекундно вернуть хоть малейшую крошечку здравия в эту измученную кучерявую голову, волосы на которой оттягивали столь блаженно. Наверное, это и должно было сработать. Однако сработало совершенно другое. И совершенно не сразу.       — Блять, Эдди, — выпалил Тозиер, как только до него коснулось, что чужое уплотнение в штанах, врезавшееся в низ его живота, это не есть ничего хорошего.       — Что?.. — невидящий взгляд открылся из-под распахнувшихся в непонимании век. Тяжело глотая ртом воздух и считая, что это выглядит вполне достойно (не будем разочаровывать мальчика), Каспбрак склонил голову, облизывая начавшие ныть губы и надеясь пересечься с Ричи хоть недолгим взглядом. Взглядом, способным всё ему разъяснить, ну разумеется.       Мгновение здравия получает подножку. Ричи поднимает голову и на глаза ему сразу кидается это бережное скольжение языка по припухшим, немного веснушчатым губам. Эдди ненамеренно. Хотя и доволен результатом: Тозиер срывается, накрывая не успевший спрятаться кончик языка своим. Поцелуй затягивается на тянущиеся две секунды, после чего вновь обрывается по вине старшего. Видимо, матч закончился.       — Чёрт… фак! — выставив вперёд руку, Ричи против желания отодвинул от себя младшего, с трудом смотря на него, такого раскрасневшегося и взъерошенного, ничего не понимающего или просто не собирающегося понимать.       — …Ричи? — несмотря на ладонь на собственной груди, Эдди ринулся вперёд. Конечно же, безуспешно. Но до плечей Тозиера, таких крепких и широких, он таки добрался. Какое может быть разочарование, когда под пальцами такое творится? Складывалось ощущение, будто старше из них двоих именно он, и именно ему предстоит успокоить и уломать Ричи на хоть какое-то продолжение.       Находящийся перед ним парень качнул головой. Внутри словно начался реслинг. Тозиер бился с Тозиером. За право быть единственным Тозиером. Наверное, если бы он сейчас то и дело не смотрел в эти жаждущие глаза несколько растерянного Эдди, то был бы потвёрже.       — Не… не сейчас, — выдавил Рич, уже заранее зная, что и не завтра, и не послезавтра, и даже не через неделю или год. Ни одно из перечисленного не сделает этого мальчишку достаточно взрослым, чтобы он, Ричи, без забот мог позволить себе продолжить.       Одна половина Каспбрака, судя по всему, разочарованная половина, уже было согласилась с ним. Рука рухнула вниз, Эдди даже не помнит, что с ней стало. Но другая его часть, видимо, всё ещё хваталось за возможность. В самом деле. Пальцы сжались на бицепсе Ричи.       Ты, блять, серьёзно?       — П-почему нет?       Глупый вопрос. Это знает Ричи, это знает сам Эдди, это знает весь ёбаный мир. И, тем не менее, почему же нет?       Брови старшего взлетели до небес. То ли от самого вопроса, то ли от разочарования, с которым Эдди прозвучал.       — Да может хотя бы потому, что у нас детсад группа «ромашка» через стенку? Тебя это не смущает?       От услышанного Эдди хохотнул — чего Ричи не ждал — и, вроде как, более расслабился?       — Джер и Мэгги? Да они спят как убитые!       Ринувшись вперёд на крыльях своего облегчения, Эдди вновь ощутил силу, вдавившуюся ему в грудь. Неприятно. Замерев, он неторопливо перевёл взгляд на ладонь-разлучницу, а затем поднял его обратно к лицу Ричи, давая понять, что ему это неприятно.       Блять, а как Ричи-то неприятно! Помедлив, он всё же убрал руку с чужой груди, ещё раз подытожив.       — Не сейчас.       — Да мы ничего и не делаем! — раздражённо возмутился Эдди, ссутулившись и потерев носком своей ноги другую лодыжку. Пусть он и не приближался вновь к Ричи, но выпускать его из своего кольца ног пока совершенно точно не собирался.       — Оо, да правда что ли?       — Ну да!       Ну… да?       Ричи взглядом спросил у него, за сколь большого идиота он его держит.       — Ой, да брось! Мы же просто целуемся, мы…       — Даа, я тоже так думал, примерно пять минут назад, пока твой стояк не решил трахнуть мой пупок, уж извините.       На этом Каспбрак превратился в не заводящуюся тачку с лицом усиленно лыбящегося бурундучка. С данного сравнения Тозиер даже не улыбнулся. Ему оставалось лишь захлопнуть рот и с покерфейсом посмотреть в раскрытое позади Эдди окно, пока Каспбрак, обнаруживший в этой ситуации нечто смешное, утыкался лбом в его плечо, продолжая содрогаться в приступе осторожного смеха.       — Скажешь, когда закончишь, — с действительно старательным скучающим видом Ричи лишь рассматривал кусочек чёрного неба. Наверное, это должно было умерить веселье младшего, но тот лишь продолжал прыскать смехом в его кожу.       Вот он. Такой чистый и невинный, да? Угарает с какой-то херни про пупок. Весело ему, правда? Было бы классно, поделись он этим с Ричи. Только вот Ричи что-то пока не до веселья. И…       …и что-то теперь уж точно не до веселья.       Поцелуй, второй, третий. Не спеша, они посыпались друг за другом, оставаясь как на футболке Ричи, так и на коже. Как это обернулось таким образом? Ричи потерял счёт времени, копаясь в небушке?       Совсем не до веселья.       Тозиер прикрыл глаза. Чёрт, ну… всего секунду можно побалдеть? Одну. Мать его. Секунду. Он не просит больше.       — …говнюк, — сглотнул он уже устало. Кадык дёрнулся как раз под губами младшего.       — От говнюка слышу, — секунда перекура и вот — Эдди вновь вернулся в бой.       — Завязывай.       — Неа.       — Тебе зад надрать, что ли? Организуем.       Неужели эти мелькнувшие нотки угрозы подействовали? Конечно же, он не собирался в действительности лупить его, он взболтнул это на пробу, пока старался взять себя в руки. Поцелуи прекратились. Дабы разобраться в услышанном, во взгляде неожиданно сурового Ричи младший принялся искать тень смеха или реальной строгости. Последнего он видел больше. Впрочем, первого не наблюдал ни в каком виде, как бы парадоксально это ни выглядело. Единственный до сего момента, кто когда-либо угрожал ему надрать его зад, был отец. Ну, или Генри Бауэрс ещё. И тот и другой, впрочем, неплохо с этим справлялись. Одного из них Эдди любил всей душой, а другого ненавидел всем сердцем. И в том и в другом случае это было неприятно, но в одном из них — ещё и обидно. В данном же случае пронёсшийся ветер страха хоть и коснулся внутренностей Каспбрака, и тем не менее, прибавилось нечто новое, доселе неизвестное парнишке. Что-то, на что очень охотно и весело отреагировал член в свободном домашнем трико, казавшемся не таким уж и свободным впредь.       — …организуй.       Это тоже что-то из ряда нового. Абсолютно не смущающего. Левая рука стала опускаться вдоль пресса Ричи, правая — соскребала края его футболки. Не взирая на мелкий тремор, смотрел Эдди на Тозиера, словно на свой новенький велосипед, который мама подарила ему в его одиннадцать, — с восхищением.       Ричи поперхнулся новым вздохом. То ли от ответа, то ли от этих рук, натяжением футболки притягивающих его ближе. Необходимо немного времени, чтобы переварить происходящее.       Растерянность Ричи — вот, что дало зелёный свет. Согнув колени, Эдди впечатал чужие бёдра в свои. Как бы ни отнекивался старший, возбуждение, врезавшееся в стояк Каспбрака, кричало о продолжении. Ну, Эдди и продолжал. В какой-то момент даже промелькнула надежда, что занудная часть Тозиера нашла новую запись матча или стала листать «Playboy» (в данной ситуации Эдди был бы даже и не против такого поворота). Каспбрак почти закончил с меткой прямо под ухом (ну да, а что — только Ричи в козявочном возрасте может трахать чужих мамок?), когда Ричи с сожалением отодвинул его от себя.       — Всё, остановись.       — Ты смеёшься надо мной? — не без разочарования отлип Эдди. Вынужденно отлип. — Я думал, мы это уже прошли.       — Тебе надо тупо передёрнуть, чувак, — попытался вразумить его Ричи.       — Не хочешь сам этим заняться?       Эдди явно соблазнился на эту затею, склонившись поближе. Не того добивался Тозиер. С горьким смешком он выпутался из окружающих его конечностей, и, опустив голову, отступил, упираясь руками в подоконник, становясь прямо по соседству с парнишкой. Эдди не следует говорить подобного. Не так всё должно быть. Эта история была провальной заранее. Ричи не должен сейчас стоять и ломать себя просто из-за того, как правильно, а как нет.       Не, ну, а чего уходить сразу? Это ж просто вопрос.       Эдди, правильно расшифровав ответ на этот самый вопрос, повернул корпус в его сторону, несколько свесив левую ногу. Он сжал плечо Ричи и немного помолчал, прежде чем весьма красноречиво выразить свои мысли:       — Хоспаде, ну и размазня…       Он покачал головой и с объёмным вздохом спустился на пол под ошалелый взгляд Ричи, быстро повернувшего к нему голову. Эдди это почувствовал и сразу же встал около него.       — Не смотри на меня так, чел. Ты думал, я тут тебе сопли вытирать стану? Пф, делать мне больше нечего…       Каспбрак сменил объект своего внимания на улицу. На ночь, покрывшую каждый уголок Нью-Йорка, а в некоторых случаях покрывшую вдвойне: обычно это проёмы главных дверей жилых зданий, лампочка у которых давно перегорела, или же подвалы, или же собачьи будки на заднем дворе частных домов.       — Расслабься, я морю, — пихнув его плечо своим, вдруг улыбнулся астматик. Ну разумеется. Шутник. Уголок губ Ричи дрогнул, порываясь растянуться в улыбке. Вместо этого парень отвернулся, выглядывая в окно.       Внизу, напротив здания, в котором жил Эдди, вдруг загорелась вывеска какой-то лавочки по ремонту обуви. И горела она так холодно и насыщенно, что даже верхние этажи оказывались снабжены своей порцией света. И ведь подобная ситуация уже происходила.       Свет фар, ночь, Эдди и Ричи. Последний без очков. Отчаянно всматривающийся вперёд и только в этот раз делающий это без труда. Первый же рядом. Молча изучающий тозиерский профиль и впервые в жизни ощущающий нечто странное по отношению к другу, находя увлекательным исследование россыпи маленьких точечек, раскиданных по его бледной коже. Ну разве не странно, когда тебя начинают поражать мелочи вроде этих? Будто бы это что-то сверхъестественное. Даже теперь, спустя года, все эти точки оставались на своих местах. Даже, кажется, слегка добавились.       То ли потому, что в прошлый раз помешал звук писающего Хаггинса, то ли потому, что в этот раз Ричи стал более чутким на такие вещи, но, судя по всему, он почувствовал изучение со стороны. И потому посмотрел на Эдди в ответ. Мальчишка даже не стал отворачиваться, как, без сомнения, сделал бы раньше. Оказавшись пойманным, его лицо в секунду вспыхнуло, но уже совсем скоро остудилось с лёгким ветром, тянущимся к нему из окна.       Есть нечто сюрреалистическое в том, как особенности черт несколько видоизменяются от времени. Эдди видел всё того же Ричи. Он мог бы с уверенностью оглянуться по сторонам, ожидая увидеть вокруг кусты, коими они были окружены в тот вечер, когда скрывались от Генри Бауэрса, или начать переживать, что одна из веток выткнет ему глаз или глаз Ричи, ведь в этот раз они не были у него защищены самыми отпугивающими очками в мире, дело с которыми захочет иметь далеко не всякий. Наверное, они были своего рода личной охраной Тозиера.       За всеми своими размышлениями голова Эдди склонилась. Он больше совсем не переживал о том, что оказался пойманным. Ричи смотрел на него в ответ и, пусть до конца он так и не поймёт Эдди, хотя бы потому, что не он залип на него тогда среди ночи (хотя Эдди не может утверждать, что с ним этого совсем никогда не случалось, что, несомненно, вызывало любопытство), и всё же Каспбрак бы не удивился, что внутри у него происходит нечто похожее.       Ричи не стал спрашивать, что друг увидел в нём такого, из-за чего вдруг застыл. У него было ощущение, что взгляд этот был ему не чужд. Он никогда не видел, как выглядит со стороны, смотря на Каспбрака. Но что-то ему подсказывало, что как-то так.       Эдди увлажнил свои губы, делая это неосознанно. Старший парень посмотрел на них. Одновременно с ним, Эдди сделал то же самое. Отметил ту самую родинку под нижней. Пропитана она неким магнетизмом. В прошлый раз завладела вниманием Эдди и сейчас тоже. Только сейчас он больше понимает, что хочет с ней сделать.       Он приподнялся на носочках, при помощи подоконника под пальцами правой руки не позволяя закону притяжения безвольно перевалить его через окно. Губы вытянулись и нежно накрыли родинку.       Сказать, что Ричи был против этого, значит солгать. Отвратительным образом. Это не значит, что он тут же отпихнул его, но и не дал себе времени просто чтобы прочувствовать момент. Чёрт, да он даже не знал, что именно руководило Каспбраком, что тот вдруг поделился с ним такой нежностью! Предавшись случаю, он лишь поцеловал желобок над верхней губой Эдди и невольно поджал губы, будто бы удерживая себя от дальнейшего. Осторожность, с которой он держался, несколько обеспокоила. Руки Эдди обхватили его в рёбрах, голова прижалась к плечу.       — …у тебя что-то случилось?       И вот почему-то именно это удивило Ричи. Он перекинул руку через его голову и устроил её на плечах Каспбрака. Младший смог прижаться поближе. Прежде чем ответить, Ричи о чём-то задумался.       — Нет, — тем не менее ответил весьма убедительно.       — А чё задумался?       — Не задумывался.       — Нифига, я видел, как ты задумался, — Эдди поднял на него взгляд, немного отстраняясь для удобства.       — Ну нихрена себе, какой ты нынче наблюдательный.       — Переспим?       — Нет, — категорично отрезал Ричи.       — Круто, — покивал Эдди, даже и не надеясь на положительный ответ.       Ричи это улыбнуло. Отказать оказалось легко. Нелегко только с собственным голосом внутри, кричащим о том, какой он болван. Сразу же после отказа.       Хоть Эдди и не удивился, но глаза его всё же малость потускнели. Он вспомнил о подсохшей нектарной дорожке на выглядывающей коже Тозиера и зацепился за неё. Сначала за неё, а затем за любые другие мелкие детали, попадающиеся на глаза: не вымытая кружка у холодильника или, к примеру, блюдце рядом с ними, пепел в котором смешался с цитрусовым соком, скопившимся от смятого плода. Эдди не хотел выглядеть сильно разочарованным, даже если так оно и было. А вдруг Ричи подумает, что это всё, что только ему — такому юному извращенцу — и нужно было от него? Это ведь ужасно. Но ведь скорее всего и Ричи думал о близости с ним, разве нет? Да Эдди не поверит, если ему скажут, что нет. Ну, камон, это ведь Ричи!       Это ведь Ричи…       — Ухх, смотри, это что — НЛО? — Эдди даже вскочил на носочках и высунул руку в окно, тыча в небо.       Ранее затронувшая уста Тозиера улыбка растянулась чуть сильнее. Она так и говорила, что Эдди, очевидно, нашёл дурачка. Он так искренне и по-детски в это верил! Но кто мы такие, чтобы судить его за это, правда?       — Слишком дешёвый трюк, братан, я на это не поведусь.       — Какой трюк, смотри, ты сейчас всё пропустишь, идиот! — рука агрессивнее стала указывать на улицу.       — Эдди, если ты так хочешь перес…       — Ха-ххааа! — под звон пары хлопков скрипуче протянулось с улицы.       — Брат! Ты только посмотри! Нет, ты только глянь, брат! — затараторил второй голос. — Мне не верится! Я, блять, впервые сталкиваюсь с подобным!       Не успел второй закончить свою мысль, а Ричи уже вытягивался через раму, выискивая в небе что-нибудь необычное. Да вот только ни обещанного НЛО, ни звезды, ни даже сраного спутника он не увидел! Он уже готовился негодовать по причине своего долбоебизма, как в поле его зрения попали те двое, находящиеся внизу. Ровно под их окнами.       — Не может быть, чтобы Господь так возлюбил душу мою грешную! Новенькая, брат! Я только кончил старую, а тут халявная. Спасибо, Господи! — протянул тот мужик с пачкой тозиерского «Winston» в руке, и обращённый к небу.       Губы Ричи скривились. Это даже не улыбка. Со смиренным вздохом он подумал: «Да уж пожалуйста», и только после замер. Несмотря на свою смышлёность он таки попался. Мысли о сигаретах быстро развеялись. Отвёрнутая голова Ричи открыла для младшего обзор на самую манящую часть шеи, и дабы предупредить грядущее, словно ошпаренный, он повернулся к Каспбраку. К счастью, носами они не столкнулись. Или подбородками или чем — уже не важно. Эдди вообще не был настолько близко, насколько ожидал того Ричи. Кажется, он вообще стоял всё это время и за компанию удивлялся великой находке того верующего внизу. На резкость Тозиера он тем не менее вздрогнул.       — Легче. Я всего лишь спасаю тут тебя.       Как раз с этими словами Эдди прильнул к нему, пробираясь под руки.       — Спасаешь меня?       — Ага. По-любому бы туда нырнул, — кивнул Эдди на окно. — Если не пачка твоя, так ты сам.       — Я са… Минуточку! Сигареты я просрал как раз, когда…       — …Ричи? — жалобный голосок Мэгги раздался из другой стороны квартиры. Оба парня оглянулись на звук. Недалеко от спальни стояла девочка в пижамке с бабочками и сонно потирала кулачком свои глаза. Темнота вдалеке и привыкшие к кухонной подсветке глаза парней не позволили им сразу разглядеть ребёнка. В сущности, это и не требовалось особо. Едва увидев силуэт, Ричи пришёл в движение: поглядел на Эдди, похлопал того по выглядывающему из-под пледа плечу, давая знать, что на том они и закончили, и отправился к малышке Флайвуд. И хотя он успел остыть более или менее достаточно после такого напористого Эдди, вспомнить о происходящем некоторое время назад на этой кухне было для него как щёлкнуть пальцами. Раз — и вот тебе уже нельзя приближаться к маленькой девочке. И к Эдди. И вообще к кому-либо. И чтоб уж наверняка, подходя к Меган, он усердно думал о миссис Кей в розовом бикини сорокового размера.