19
— Ричи? — доносится до ушей сонный голос подруги. — Ты видел, который час? А затем Ричи услышал возню. — Привет, Бев, как жизнь? — постарался сделать весёлый голос Ричи. — Что-то случилось? — Нет, просто захотел услышать твой голос, детка- — В час ночи? — возмущённо спросила она. — Большой Билл не отвечает, думаю, он спит- — Конечно он спит, — с упрёком сказала та. — Вопрос в том, почему не спишь ты. — А ты? — Ты буквально только что разбудил меня своим звонком, тупица, — вздохнула Беверли. — О, — неловко протянул Ричи. — Прости? — Фигня, заодно выйду покурю, — сказала девушка. — Рассказывай, что за дела. — Просто хотел спросить как ты и остальные черепашки ниндзя. — А если серьёзно? — Я серьёзно, — сказал Ричи. — Как ты? Как ребята? Я с Биллом не говорил почти неделю. — Потому что в выпускном классе нужно учиться, — с какой-то досадой в голосе говорит Бев. — И силы на болтовню есть только на выходных (и то, если повезёт). — Устаёшь? — Не то слово, — говорит Марш, и Ричи слышит щелчок зажигалки. — Но я справляюсь. — Я был бы удивлён, если бы ты сказала обратное, — улыбнулся Ричи. Ему не хватало общения. Он сейчас так глупо улыбался, слыша голос старой подруги, и ему немедленно захотелось оказаться в Дерри, на Нижней главной улице, под домом Беверли, делить с ней одну сигарету разговаривать о обыденных вещах. — Вы с Биллом уже выбрали новые шторки в будущий дом? — снова подал голос Тозиер. — Ха-ха, — нарочно отчеканила подруга. — Он даже за руку меня взять боится. — Передай ему, что я не против оплатить ему операцию по смене пола, — говорит Ричи. — Ты случайно не знаешь, где можно найти донора яиц- — Бип-бип, Ричи, — перебила Марш. Ричи улыбнулся. Ему чертовски этого не хватало. — Как Эдди? — тихо спросил Тозиер. Беверли вздохнула. — В полном порядке, — говорит она. — Думаю, ещё немного и он начнёт ненавидеть тебя вслух. Ричи засмеялся. — Передай ему, чтобы он шел нахрен. — Обязательно передам. А затем спустя недолгое молчание, Ричи снова заговорил: — Думаешь, он сильно обижен? — Так, где там мой блокнот, в котором я веду учёт, сколько раз за звонок ты спрашиваешь об этом, — сказала Беверли, заставив фыркнуть. — Рекордное количество семь, готов его уделать сегодня? — Бип-бип, — вздохнул Ричи, улыбнувшись. — Ты так жестока. Она вздохнула. Она единственная знала о настоящей причине переезда. — Он не говорит о тебе, так что я не знаю. Я хотела поговорить с ним, — честно признаётся подруга. — Но ты знаешь, как Эдди мастерски переводит темы. — Он забыл обо мне, точно тебе говорю. Я бы на его месте так и сделал. — Эдди не такой мудак как ты, — говорит Беверли. — И вы буквально лучшие друзья. — Хорошо, хорошо, Эдди ненавидит меня, как лучший друг ненавидит лучшего друга — так лучше? — От ненависти до любви- — Перестань, — перебил Ричи. Они снова замолчали. Ричи чувствовал себя как никогда паршиво. Прошел почти весь учебный год, но он ещё не привык. Он никогда не сможет к этому привыкнуть. Да, он обзавёлся парочкой друзей, но они не могли заменить ему Беверли и остальных неудачников. Он каждый день просыпается в Портленде, в этой маленькой тусклой квартирке, и это, чёрт возьми, не может заменить ему Дерри и его дом. Здесь всё было невыносимо чужим. Он не мог втиснуться, найти себе место, это было то самое отвратительное ощущение, будто он не подходит к этому месту на биологическом уровне, как лишний палец на руке. — Как твой отец? — спросила Беверли. — Отлично, — говорит Ричи. — Идёт на поправку. — Рада слышать. — говорит она, и Тозиер слышит в её голосе улыбку. — Ты поговорил с мамой насчёт Дерри? — Я собирался… — врёт Ричи. — Но нет. Пока нет. — А… о себе? От этого вопроса ком подкатил к самому горлу. Ричи задержал дыхание на секунду, а затем выдохнул негромкое: — Нет, — смешок. — Не поговорил, конечно, думаешь, всё так просто? — Ты просто ведёшь себя- — Как трусливая девчонка? — тихо перебил Ричи. — Я знаю. Беверли вздохнула. — Я просто хочу дождаться совершеннолетия, — говорит Ричи. — Тогда я смогу просто уехать и… Я не знаю, я просто поступлю куда-нибудь и… — И что? — спросила Беверли. — Оборвёшь все связи с роднёй? — Я просто хочу приехать обратно в Дерри, чтобы всё было как раньше. — Как раньше уже не будет, Ричи, — сказала Марш. — Послушай, плохие моменты в жизни бывают. Их на-а-амного больше, чем хороших, потому что хорошие моменты сами по себе незаметная штука, понимаешь? Она снова вздохнула. — Знаю, что всё на тебя внезапно навалилось: мама, Портленд… папа, — неторопливо говорит Марш, и Ричи слышит, как подруга закрывает окно. — Но не стоит совершать импульсивные поступки на эмоциях. Просто перетерпи, Рич, страдания закаляют людей. — Предлагаешь смириться? — Поговори с ней. Знаю, что это не самое кайфовое предложение, но вы должны поговорить. Ничего не изменится, если ты будешь вечно молчать. Лучше попробовать, чем не попробовать. — Ладно, окей, я тебя понял, — говорит Ричи. — Я понял. Отлично. Классно. Всё окей, Бевви, спасибо, что ответила. — Просто послушай меня, засранец- — Спокойной ночи. Передавай привет ребятам, ладно? — Ричи- Голос Беверли перебила тишина.20
Ричи ждал. Его клонило в сон, а ещё было ощущение, словно тело перестало его слушаться. Он «отделался царапинами, но хорошенько стукнулся головой» — так сказал доктор, который минут десять назад отчитывал новенькую медсестричку, что следила за Тозиером. Ричи лишь улыбнулся и едва пожал окаменевшими плечами. Мама должна была приехать с минуты на минуту. И теперь Ричи был готов с ней поговорить, как когда-то и посоветовала Беверли. Тозиер помнил, что произошло. Но, как обычно после любого сна, помнилось всё смешано и смутно. Эдди. Главное, что он помнил их последний разговор с Эдди — больше Ричи и не нужно было. Ему потребовалось большое усилие, чтобы открыть глаза, про подняться с постели даже говорить не стоит — он не мог, и доктор сказал, что это вполне нормально. Слова в голове путались, а ещё казалось, будто ему отрезали кусок головы — доктор на чужие жалобы сказал, что это вполне нормально. И тогда Ричи глупо посмеялся, подумав, скажет ли доктор, что всё вполне нормально, когда подросток расскажет ему про случившееся. «Лучше ничего не говорить», — подумал Ричи. — «Или меня отправят в психушку». Стук в дверь. Мама осторожно вошла, а затем всё-таки заплакала. Ричи понял это по звуку и по тому, как задрожал её силуэт. — Я доставил проблем? — спросил Ричи и вдруг понял, что во рту ужасно сухо. Он снова осушил стакан. А затем предложил воду плачущей матери. — Я испортил машину, — вспомнил Ричи, наливая воду из кувшина. — Разбил её вдребезги. — Нет, Ричи, — сказала женщина. — Всё хорошо, это не важно, машина не важна, дорогой, я… Прости, я не должна была… Она залилась новой порцией слёз. И Ричи был отчасти рад, что на нём не было очков. — До-доктор сказал, — заикнулась она, всхлипнув. — Сказал, что с мозгом всё в порядке, и… комы быть не должно. Никаких серьёзных повреждений- Она икнула. Допила воду. — Ты проспал две недели, — сказала она. — Я просто не могла найти себе места. — Помнишь, что прочла в моём дневнике? — Что? — с недоумением спросила она, прижимая платок к носу. — Мой дневник, — говорит Ричи. — То, из-за чего мы внезапно переехали. — Я думала, мы закрыли эту тему- — Нет, мам, — вздохнул Ричи. У него болела голова. — Нет, — снова вздохнул он. — Понимаешь, мам, я взрослее, чем тебе кажется… Я не сделаю глупых вещей и это… это не было необходимостью- — Ричи, почему ты вдруг заговорил об этом? — Ты знаешь, что я — то "самое страшное слово", мам, — напомнил Ричи. — И это не исправить переездами, не исправить вечным контролем. Я никогда не женюсь, у меня никогда не будет женщины, мам. Она снова заплакала. — Если тебе нужны чёртовы внуки, — говорит Ричи. — Я могу стать донором для банка спермы, и через парочку десятков лет, если ты встретишь кого-то, кто поразительно будет похож на меня, ну… ты знаешь- — Что ты несешь? — перебила Миссис Тозиер. — Мам... я правда люблю тебя, — говорит Ричи. — Но я не твоя собственность. И не тебе за меня жить. Я буду сбегать так часто, как только смогу, если это не прекратится. Буду сбегать, пока ты не поймёшь. — Ричи- — Если ты хочешь возразить, высказать своё несогласие, указать на то, что я говорю неправильно, — перебивает Ричи. — Просто помолчи. У меня жутко болит голова. И она замолчала. Неудивительно, подумал Ричи. Она никогда не будет с ним согласна. Для неё он всегда будет ребёнком, который просто не понимает, что творит. Они ещё долго сидели в тишине. Ричи лишь изредка слышал её всхлипы, а потом, незаметно для себя, впал в полудрём, лишь глухо почувствовав поцелуй на своём лбу.21
Его тело дрожало. Перед глазами летали звёзды, он ловил красные вспышки света. Он внезапно подумал, что это была плохая идея — брать машину отца, при этом толком не умея нормально водить. Он знал правила, но почти не применял их на практике. Ему хотелось извиниться перед ним. Он плохой сын. Эгоист. Парень, который думает только о своих проблемах, только о себе. Ему правда хотелось извиниться, но ещё он безумно желал повернуть время вспять. Уснуть здесь и проснуться в Дерри, словно этого года никогда и не было. А с чего всё началось? Наверное, ещё до случая с дневником? Он подумал, что было бы неплохо вернуться в то время, когда он ещё не знал, что он предпочитает парней. Когда не было этих глупых мыслей, которые он выливал на бумагу. Бумага - ненадёжная штука, надо бы сказать Биллу, чтобы он не писал текста в блокноте, их могут запросто прикарманить. Да, ему чертовски хотелось вернуться назад. Ему хотелось встретить Эдди, хотелось обнять его, а потом Ричи бы обязательно подколол его парочкой глупых шуток, как раньше. Ему хотелось поболтать с Беверли. Дать подзатыльник Биллу, чтобы он наконец предложил этой замечательной девушке встречаться. Потом помочь Стэну с биологией (да, Стэн-супермен, какая там тема? я могу посвятить тебя в пестики и тычинки, если ты хорошо попросишь, мой еврейский друг). Ему бы хотелось закрыть глаза и открыть их уже в комнате Эдди. Хотелось обнять его и уснуть с ним. Хотелось прижаться к его губам, а после рассказать, что он вообще-то и правда гей и это всё не шутки. Хотелось больше не думать о том, что подумает мама. Хотелось не вспоминать о болезни отца, словно её никогда и не было. Ему бы хотелось просто уснуть и видеть только хорошие сны.22
Ричи Тозиер, худой как палка подросток с парой новеньких линз в глазах, застегнул рюкзак, вышел из автобуса в предвкушении хорошего дня. Их дом, знаете ли, долго висел с табличкой «продаётся», но за этот год он так и не был продан. Мама отдала Ричи ключи на эти выходные, и добавила, что скоро они с отцом переедут обратно в Дерри, подождут, пока придут последние анализы, а возня с машиной закончится. Но доучиваться Ричи, к сожалению, придётся в Портленде. Друзья уже ждали его на станции, Билл держал Беверли за руку (ну, наконец-то, Большой Билл обзавёлся парой яиц), Бен что-то эмоционально объяснял Майку, а Стэн… Стэн просто неловко стоял рядом, делая вид, что тоже слушает, но нет, он не слушал (как оказалось позже, у него была очень странная встреча с Генри, после которой Бауэрс клялся отвалить). Эдди что-то теребил в руках. Его маленький Эдди стоял в этой куче высоких парней (и одним парнем с сиськами), возился с чужими очками, протирая стёкла краем своей футболки. Дурак. Очки нельзя протирать краем футболки. «Похоже, Ричи, ты думаешь, что где-то растёт очечное дерево и мы снимаем с него новую пару очков, как только ты портишь старую?» — вспомнил мамину фразу Тозиер, увидев эту картину, и оттого неконтролируемо улыбнулся. А затем Эдди Каспбрак поднял голову и, увидев улыбку, очаровательно улыбнулся в ответ.