...лишь причиняет боль

Ортрус и Золрат не могут убить друг друга. Причинить боль, покалечить — сколько угодно. Но уничтожить не могут. Впервые, когда они действительно сошлись в попытке разобраться друг с другом, ударив не в рукопашную, а всеми силами, что у них были, содрогнулась сама ткань времени. Это. Того. Не стоит. *** Когтистые пальцы сомкнулись вокруг запястий и Ортрус малодушно порадовался, что носит наручи — сквозь них прикосновения ощущались не так остро. Но даже приглушенно — почти больно и почему-то холодно. Сражаться с демонами в полномасштабной войне это одно, подпустить же врага настолько близко к себе — совершенно другой уровень опасности. Но больше всего присутствие Золрата... раздражало. Невозмутимость и спокойствие трескались от напора не в меру любопытного демона, заставляя сердиться, заставляя хотеть расправиться с помехой, а не просто поймать существо, изменяющее ткань времени по своему усмотрению. Не отступать и не бежать — и только вперед, в лапы демона, к собственной победе. Один на один он не проиграет. *** Каждый раз Золрат словно пытается застать врасплох: возникая из другого времени, бесшумно подлетая из-за спины, хватая за руки. Вот и сейчас демон проскользнул между циферблатом и спиной Ортруса, обвил руками за шею. Непредсказуемый. Ожидаемый. — Что тебе нужно, демон? Золрат не ответил, барабаня когтями по золотым наплечникам. — Золрат? Стук прекратился, но раздался приглушенный удивленный звук. Кажется, демон очень сильно задумался. — Да, точно. Насчет твоих крыльев. — Каких крыльев? Золрат мягко провел ладонью по перьям, Ортрус в ответ повел плечами. — Этих. Не знаю как они правильно называются. Это же крылья? — Слушай, — Ортрус попытался вывернуться, но не особо преуспел, —твое любопытство совершенно ненормально. — Это должны быть крылья, разве нет? — Золрат хмыкнул. — Или ты сам не знаешь? — Или я сам не знаю, — подтвердил Ортрус. — Твое равнодушие к самому себе тоже ненормально. — Это не твое дело, демон. — Теперь и мое. *** Вокруг — сплошным мельтешащим потоком наступают демоны. Крики людей сливаются с голосами подземных тварей, это почти дезориентирует, оглушая, но Ортрус не обращает внимания, его не трогают крики — он уже видел все это, слышал все это. Небесный город рушился более десятков раз и в какой-то момент это перестало приносить боль. В какой-то момент чужие жизни перестали иметь значение — так же, как и его собственная. Он подставлялся, но Дара всегда уходила раньше. Дара... Ортрус оглянулся, но не увидел богиню. Бой, тем не менее, продолжался. Только почему над его головой затянутое тучами небо? Где отсветы небесного города? И где Дара? Он же... "Ортрус..." он же уже... "Мне нужно попросить тебя об очень важной вещи..." он столько раз возвращал ее... "После того, как начнется бой. Даже если мы проиграем. Даже если я умру. Перестань отматывать время." Что... произошло? "Если смерть — моя судьба, то ты не сможешь изменить её." Вокруг крики людей и демонов сливались в одно, а Ортрус не мог понять, где и когда он находится. "Ортрус... перестань... отматывать... время..." Демоны словно избегают его. Что-то неправильно. "Ортрус... перестань..." Кто-то кричит прямо перед его лицом. "Ортрус..." Голова селестиала резко дергается в сторону — от удара. — Какого хера ты творишь?! — не голос даже, а какой-то потусторонний хрип — так разговаривают демоны. Вернее даже один конкретный демон. Золрат. Ортрус медленно фокусирует на нем взгляд. Посреди битвы тот почему-то подлетел к нему... и.… внезапно Ортрус вспоминает — Дара давно мертва. Оседает на землю, демон вслед за ним. — Небесные часы, ты чего? Забыл, как сражаться? Ортрус качает головой, но не отвечает. Он тогда... не справился? — Ортрус? — На этот раз голос демона звучит гораздо мягче. Золрат протягивает руку, но останавливает движение. — Что случилось? *** "Только бы не сорваться, только бы не сорваться, только бы не сорваться..." Ортрус чувствовал клокочущую внутри энергию: пламя ярости, рожденное еще в самом первом бою, почти исчезнувшее под чувством боли и вины, сейчас подпитывалось злостью на демона времени. С каждой неудачной попыткой поймать демона, контроль давал все больше сбоев и Ортрус дрожал, пытаясь успокоиться, пытаясь вернуть механизму часов размеренность. Стрелки протестующе звенели, но подчинялись воле разума; подавить эмоции было сложнее и они превращались в силу, которую Ортрус не мог позволить себе использовать. Хуже того: демон еще и пытался подшучивать над ним. Низкий хриплый хохот отдавался эхом в голове, не давая сосредоточиться, путая мысли, заглушая доводы разума. Ортрусу казалось, что он сходит с ума. "Просто заткнись, заткнись, заткнись..." — Неужели все селестиалы такие невыносимые зануды или это мне достался такой экземпляр? — Золрат полюбил возникать из ниоткуда лишь для того, чтобы добавить к своему ужасающему характеру эффект неожиданности. — Что скажешь, Небесный Будильник? "Просто заткнись уже" Контролировать себя уже почти больно и Ортрус не хочет отвечать. Не может. Все силы уходят на то, чтобы не размазать демона по временной линии одним ударом. О, это было бы так просто — и так долго пришлось бы восстанавливать время из осколков. Нельзя. — Иногда мне кажется, что ты немой. "Не твой, захлопнись" — Нет, серьезно, скажи что-нибу... — ПРОСТО ЗАТКНИСЬ НАХРЕН, ПОКА Я НЕ УНИЧТОЖИЛ ТЕБЯ ВМЕСТЕ С ПОЛОВИНОЙ ИСТОРИИ МИРА! Ортрус в ярости замахивается для удара. "НАДО ИСПЕПЕЛИТЬ ЭТУ ТВАРЬ" Золрат ошарашен, но не напуган. В его взгляде почему-то... восторг, совершенно дикий восторг и Ортрус приходит в себя буквально за мгновение до удара. Ярость никуда не делась, она все еще разъедает его изнутри, но теперь селестиал может понять, что что-то не так. — Что ты со мной сделал..? — Руки почему-то отсвечивают кроваво-малиновым, каждое движение механизма отдает болью. — Что ты сделал, ебанный демон... — Это не я. Ортрус падает на колени, не слыша ответа. Он может видеть только свои пальцы, отвратительно красного оттенка, словно в крови всех погибших, что он видел в первой войне. — Что ты сделал со мной... — Это был не я... — хриплый шепот. Когда Ортрус наконец окончательно приходит в себя, Золрата здесь уже нет. Руки — привычно-золотистые, в душе только горечь, словно и не было той вспышки ярости. Но она была и это селестиал уже понять не в силах. Подземные жители отравляли все, к чему прикасались. И если такое влияние действует даже для небесных жителей, то все они в большой опасности. Весь мир, вся линия времени в большой опасности. *** — Прекрати. Движения едва чувствовались, все же энергетическое тело не было приспособлено для подобных занятий. — Золрат. Когти впились в шею под доспехами и Ортрус все-таки дернулся. — Что? Нельзя было такое допускать. Хотелось вырваться, сбежать. Селестиалы не сбегают. Прекратить это, закончить немедленно. Золрат только будет преследовать его еще упорнее. Нет выхода, нет выхода, который позволит забыть все это как страшный сон. — У тебя руки ледяные. Демон недоуменно рассматривает свои ладони, а Ортрусу почти обидно, что кроме температуры он не может чувствовать почти ничего. Не найдя ничего интересного, демон возвращает их на место — под доспехи Ортруса. — Тебе холодно? — Нет. — Нет. Это хорошо. — Прекрати меня трогать. Золрат смотрит расфокусированно. — Ни за что. *** Золрат — создание пустоты. Ортрусу иногда кажется, что именно это и является основной способностью демона, именно пустота, а вовсе не время. За Золратом тянутся провалы в линии времени, затянутые в другом порядке куски, скреплённые демонической силой. Золрат — подземный житель. И как и все подземные жители несет на себе силы Аннига. В моменты тишины, обдумывания планов, демон выглядит сосредоточенным, но и безумно усталым. Словно вся боль бога мертвых обрушивается на головы его созданий. Золрат нестабилен. Его силы — пороховая бочка и когда сеть мелких трещин бежит по стеклу песочных часов, бочка взрывается. Ортруса давно не трогают крики боли и страданий, но хриплый крик, срывающийся на заикающиеся всхлипы в исполнении его собственного личного врага почти задевает что-то в душе селестиала. Почти. Золрат бессмертен. Вернее, нет, не так. Золрат умирает раз за разом, возвращаясь еще более раздражающим и злоязыким. Возвращаясь еще более усталым. Возвращаясь к Ортрусу. Они не могут друг друга убить окончательно. Ортрус хочет прекратить это, но Золрат возвращается снова. Золрат — его жизнь теперь, и в какой-то степени Ортрус даже этому рад.