В шаге от ненависти

— Здравствуй, мамочка...прости, я не навещала тебя целых четыре года...как раз с нашего с папой переезда в Италию...— Мари кладёт букет белых лилий перед памятником и утирает слезу, невольно скатившуюся при виде фотографии матери на чёрном, покрытом лаком, камне. — Мама, мне так тебя не хватает...это..не могу сказать словами...я так хочу тебе все-все рассказать! Как я приехала в родной Париж с лучшими подругами и встретила своих лучших друзей, до переезда. Как враждовала с одним парнем, в которого, потом же, и влюбилась. — смеётся Маринетт, глотая слёзы. — Я бы всем с тобой делилась! И ты бы снисходительно улыбалась, гладя меня по голове! И смеялась вместе со мной над моими глупыми ошибками! И все-все...вместе...Знаю...знаю, что это невозможно. Знаешь, мам...мне так повезло. Знала бы ты, какие у меня замечательные друзья. Это ты мне ангелов с небес прислала, признавайся! Хаха.. И даже Адриан, это тот самый, кого я терпеть не могла при первой встрече, но сейчас готова растаять от одного его взгляда, не смотря на мою ненависть, помогал. Оказывается, ещё с первой нашей драки. Чтобы я не опозорилась, он поддался. Мне было так неловко, когда я узнала об этом!...Ох, Боже....— сдерживаться больше нет сил. Маринетт даёт волю чувствам, пряча лицо в ладонях, облокачивается локтями о колени и плачет. Плачет, проливая горькие слёзы о потере мамы. — Она была чудесной...— слышится до боли знакомый голос, а на плечо ложиться тяжёлая ладонь. Она поворачивается. Видит полный боли, сочувствия и...тревоги взгляд зелёного и голубого глаз. — Ты тоже знаешь... — Диего кивает, мгновенно понимая, о чем говорит сестра. — Злишься? Обижаешься? — Злюсь. Сильно. — честно отвечает парень, садясь рядом с девушкой на небольшую скамеечку и обнимает ее за плечи. — Но ругаться не буду. — Диего ловит удивленный взгляд васильковых глаз. — Я понимаю, что тебе было страшно рассказывать об этом. Страшно видеть реакцию близких тебе людей, ведь и половина твоих друзей об этом не знала. Видимо, самые проницательные догадались. — боковым зрением замечает кивок — Не хотела беспокоить. Но ведь знала, что если узнаю позже, будет хуже. Больнее. Да и злюсь то я не на тебя...а на самого себя. — Прости, Ди! Мне..мне было так страшно! Я так испугалась! Струсила! И я так не хотела вас разочаровывать и точно так же пугать! Я ведь знаю, как вы обо мне все печётесь. Так устала, что из-за меня у всех постоянно портится настроение. Я такая дура, Диего! Бестолковая, слабая, трусливая дура! — снова плачет девушка, утыкаясь в родное плечо. — Все то, что ты сейчас перечислила, ни в коем случае не относится к тебе, сестрёнка. Ты самая сильная, как телом, так и волей. Самая храбрая и умная девушка, которую я только встречал. А ведь я много путешествовал. И поверь, я это говорю не только из-за того, что ты моя сестра. На самом деле, я восхищаюсь тобой. Ты, в отличии от меня, осталась дома, героически терпела и выполняла все требования и условия. Твоему внутреннему стержню может позавидовать даже Пизанская башня. И несмотря на то, сколько раз тебя пытались сломать, оскорбить и растоптать, ты всегда улыбалась врагам в лицо, назло всем выдерживая испытания, которые тебе подкидывает судьба. Я горжусь тобой. И мама гордилась бы...— в уголках разноцветных глаз скапливаются блестящие капельки, которые он не хочет сдерживать. При любимой сестре, он всегда мог быть честным с самим собой. — Спасибо, братик...как мне не хватало твоей поддержки. — лаского улыбается Мари, обнимая парня. — Расскажи мне о ней...ты ведь ее все ещё помнишь? — Диего кивает, начиная лихорадочно рыться в памяти, выискивая любимые черты лица. — Ты ее копия, Мари. Она была такая же неудержимая, бойкая, сильная и добрая. На работе, в окружении незнакомых людей, мама была хладнокровной, гордой и расчетливой. А в кругу семьи, за право ношения нимба, с ней мог посоревноваться ангел. И точно бы проиграл. Как и ты со своими друзьями. У неё были такие же красивые блестящие синевой ночного неба волосы, круглый, такой милый овал лица и большие азиатские глаза. Такие же, как и у тебя - васильковые. Она была главным лучиком света в нашей семье. А ты - ее солнечным зайчиком. — смеётся парень. — Она была бы вне себя от счастья, знай, какая у неё великолепная дочь. — И самый лучший на свете сын, Ди. — Вот тут момент спорный. Я ушёл, когда был тебе так нужен. Бросил все, не выдержал. Не был для тебя примером и защитником от нападок отца. Просто сбежал. — Маринетт молчала. Ей действительно было плохо и очень одиноко, когда она узнала о том, что Диего ушёл из дома. Но... — Но ведь ты не забывал нас. Ни меня, ни отца, ни маму. Ты держал нас в сердце. И самое главное, сейчас ты рядом со мной. А большего мне и не надо. Ты рядом, обнимаешь и говоришь о том, как любишь меня. Спустя годы, ты наконец-то нашел меня и посмотри, как у нас все замечательно. У тебя есть жена и ты скоро станешь папой, а я тетей. У меня есть лучшие друзья, что готовы за меня горы перевернуть, и мы есть друг у друга. Теперь навсегда. Не кори себя за ошибки. Да, ты ушёл, случился переломный момент, но только взгляни, что ты приобрёл взамен? На ошибках учатся, Ди, а не убиваются ими. — Она покрепче обхватывает торс брата, утыкаясь носом в мех от пуховика. Диего прижимает сестру за плечи, поближе к себе, и вдыхает родной аромат иссиня-чёрных волос. — Кого мне благодарить за такое вот сокровище? М? — Того же, кого и мне, за тебя...— они оба проворачиваются в строну чёрного памятника, с которого им улыбалась невероятной красоты женщина, и оба в унисон шепчут — Спасибо... — Пора расходиться. Вечереет, замёрзнешь тут. — Парень заботливо поправляет белый шарф сестры. — Я хочу зайти в одно место. Папа рассказывал, что в Париже у мамы был один любимый караоке-бар. Хочу туда зайти. — однако она не упомянула о том, что уже была в нем однажды. — Маринетт. Прошу, аккуратнее. Может, мне пойти с тобой? — тревога охватила Диего с головой. — Не стоит. Со мной все будет хорошо — тёмная бровь юноши скептически приподнимается. — Помнится, все начиналось точно также... — Я попросила Плагга забрать меня. Не переживай. — Как доедешь до дома, позвони. Обязательно. Поняла меня? — девушка кивает.

***

— Здравствуй, Фил. Как жизнь? — довольно зрелый мужчина, с бейджиком бармена, непонимающе осматривает клиентку. — Простите...? — много конечно было у него случаев на практике, но чтобы молодая, на вид порядочная девушка, которую он знать не знает, назвала его имя и спросила как жизнь. — Ни уж то не узнаешь? — хитро улыбается Мари. Взгляд карих глаз бегает по лицу девушки, а затем, там мелькает удивление, восторг, осознание и радость. — Мари?! Маленькая бунтарка, сбежавшая из дома в четырнадцать и пробравшаяся в бар через охрану, что до сих пор остаётся для меня загадкой. Боже, четыре года тебя не видел. Ты так выросла. Стала ещё красивее. — поток слов мужчины было не остановить. Девушка лишь сидела, улыбалась и кивала головой. — Она самая, Фил. Спасибо. Нальёшь мне выпить? — радость от встречи старого знакомого тут же угасла. Фил все понял моментально. Ещё четыре года назад, эта девчушка пробралась в бар и попыталась украсть бутылку спиртного, благо на смене тогда оказался он. Филипп прикрыл маленькую девочку, налил стакан яблочного сока и выслушал всю ее печальную историю. Она тогда рассказала о том, что в день годовщины смерти ее матери, отец заставляет ее уехать в Италию, бросив троих лучших друзей. Фил запомнил маленькую, бойкую мисс «я сильная, я выдержу», пожелал удачи и сказал о том, чтобы обязательно заходила в гости, если вернётся в Париж. И ведь зашла... — Прими мои глубочайшие соболезнования, Маринетт. — он ставит на барную стойку стакан виски и подталкивает его к девушке. Она выпивает залпом. Янтарная жидкость приятно обжигает горло, ударяя волной спокойствия в голову. — Ещё...— Фил молча повторяет заказ, нехотя убегая к другим клиентам. Второй стакан Маринетт растягивает на подольше. Затем поворачивает голову и натыкается на знакомый профиль. — Жак? — парень тут же оборачивается и испуганно всматривается в знакомые черты лица. — ... — Не хочешь спросить, как выступила? Нет? Жаль...выступила я прекрасно. — иронично подмечает девушка, делая маленький глоточек из бокала. — Прости. У меня все очень запутанно. — Мари услышала нотки отчаяние и грусти в словах парня. Ей почему-то стало его так жалко. Она, не прекращая смотреть на отливающуюся янтарем жидкость, проговаривает: — Расскажи...вдвоем все-таки легче распутать...— спустя минуту молчания, парень отвечает. — Отец был категорически против того, чтобы я поступал в этот колледж. По результатам экзаменов, которые я набрал в школе, я мог бы спокойно поступить в Оксфорд или Кембридж, но я этого не хотел. Мы сильно поссорились с отцом. Он поставил передо мной условие: либо я поступаю в престижный университет в Великобритании, либо могу не рассчитывать на наследство. А уехать отсюда я не могу, потому что здесь живет моя любимая девушка. И она категорически против переезда в Англию. Но и без денег я не проживу. До сих пор я жил лишь на материалы отца. А у самого ничего не было. Наверное, именно по этому я ляпнул тебе о том, что у вас, богатых, все всегда хорошо. —он выпивает стакан коньяка залпом, а Мири сидит и грустно улыбается. — Ты сам себя в тупик загнал, ограничив рамками, мол, «я без отца никто. Если не получу от него наследство, то умру в холоде и голоде.» Так возьми все в свои руки. Ты сказал, что баллы у тебя максимальные. Значит парень ты умный. В чем проблема? Устройся на работу, снимите с девушкой квартиру и живите в своё удовольствие. — Легко тебе говорить, с пачкой денег в кармане... — И сново здорово...ты знаешь, откуда у меня эти деньги? — От отца. — это был даже не вопрос. Маринетт смеётся. — Не-а..в Италии я кем только не работала, Жак. Не поверишь, но я даже обувь на главной площади чистила. — юноша удивлённо поворачивается в строну собеседницы. — Да, да. Я работала организатором фестивалей, музыкантом, на этом же фестивале. И моделью пробовала работать, и машины с мотоциклами чинила. И на соревнованиях прилично зарабатывала. В общем, я перепробовала абсолютно все, что только было можно и нельзя. Все заработанное я откладывала. За четыре года, я смогла накопить приличную сумму. Купить себе мотоцикл, скинуться с девчонками на дом в Париже. Из Италии я не забрала ни одной монеты отца....ну так что? В твоих глазах я все ещё дочка богатенького папика? — делает еще глоток. — Нет...нет. Я ошибался, прости. Но что делать, если Мэри не захочет жить с таким бедным парнем, как я? — Значит это была не любовь, а выгода, Жак. Если она действительно тебя любит, то ей будет все равно. Она должна тебя поддержать и помочь. Какой смысл в таких отношениях, если в ее глазах, ты просто ходячий кошелёк? Все нужно делать, опираясь на чувства и от сердца, а не за деньги. — Я..должен над этим подумать...— он складывает руки на лаковой поверхности стойки и кладёт на них голову. Мари хлопает его пару раз по плечу и смотрит на экран телефона. Без десяти двенадцать. Скоро приедет Плагг, а у неё есть ещё 10 минут.       Мари просит подключить микрофон и поднимается на сцену. Раздаются первые ноты нежной мелодии и она начинает петь, устанавливая зрительный контакт с Жаком. Этот текст она сочинила ещё очень давно. Ее первая песня, написанная в день пятой годовщины смерти мамы. Ей было десять лет. Но текст этой песни она не забудет никогда. В ее основе была единственная фраза мамы, которую она помнила.

Мама говорила, все вернётся бумерангом. Перед тем, как что-то сделать, подумай дважды. Мама говорила, оставаться человеком. Не бежать по головам, ради успеха.

В поисках мы счастья, а потом любви. Только не там ищем, все давно внутри. Счастье не зависит, от огромных сумм. Богатые ведь тоже ночью видят пустоту.

Это не мое, я так не хочу, Бесконечно думать, сколько получу. Главное быть честным, перед самим собой, Душу не продать дьяволу с головой.

Мама говорила, все вернётся бумерангом. Перед тем, как что-то сделать, подумай дважды. Мама говорила, оставаться человеком. Не бежать по головам, ради успеха.

Ради денег продаются, покупают на них даже любовь. Только это не надолго, человеку, нужен воздух другой. Нам нужен воздух другой... Нужен воздух другой...

Думаем, что деньги, порешают все Но богатый тоже плачет, ночью в стену лицом. Дело тут не в картах, и не в кошельках, Надо просто уметь счастье видеть в мелочах.

Можно потеряйся в гонке за успех, Без друзей остаться, типа круче всех, В моём круге люди, честны перед собой, Из-за денег точно не устроят мордобой. Мама говорила, все вернётся бумерангом. Перед тем, как что-то сделать, подумай дважды. Мама говорила, оставаться человеком. Не бежать по головам, ради успеха.

Ради денег продаются, покупают на них даже любовь. Только это не надолго, человеку нужен воздух другой. Нам нужен воздух другой... Нужен воздух другой... Как найти то место, где будет тепло? Делай все от сердца, а не за бабло. А в душе все дело и своё музло, Дай Бог каждому найти себя, кто не нашёл.*

      Небольшой зал наполняется аплодисментами и Мари замечает знакомую фигуру в толпе. Весь в чёрном, как обычно. — Сама сочинила? — подхватывает за руку слегка опьяневшую подругу Плагг, задавая риторический вопрос. — Вспомнил...— грустно улыбается Маринетт, принимая помощь. — Забудешь тут. Как мы в четырнадцать по всему Парижу с пацанами тебя бегали искали. А ты сидишь тут, в караоке-баре, и попиваешь сок с барменом. — девушка смеётся и садится в машину к парню. — Простите меня. Вечно устраиваю вам нервотрепку. Заставляю беспокоится и переживать...— юноша бросает мимолетный взгляд кислотных глаз в строну брюнетки и затем концентрирует все своё внимание на дороге. — Что верно, то верно. Но знаешь...наверное без этой «нервотрепки» жизнь была бы невыносимо скучной. — от всей души улыбается зеленоглазый, одной рукой обхватывая ладошку девушки. — А ты знаешь, как вся наша шайка ненавидит скуку и однообразнее. — он снова смотрит в васильковые очи, и видит в них безмерную благодарность и счастье. — Твоя мама гордилась бы тобой, Божья Коровка. Я уверен, и мистер Дюпен счастлив тому, какая у него невероятная, во всех хороших аспектах, дочь. — голубые глаза снова наполняются слезами. Она отворачивается к окну, тихо и беспрерывно шепча одно короткое, но пропитанное всей нежностью и любовью, на которое способна брюнетка, слово «Благодарю»....