— Папа?! Что ты тут делаешь?! — видит Бог, девушка хотела прокричать эти слова, но получилось лишь сипло прошептать. — «Празднику конец...» — грустно пронеслось в мыслях.
— Здравствуй, дочь. — холодно отозвался двухметровый широкоплечий мужчина. Строгий взгляд прошелся по имениннице, а затем произошло то, чего девушка явно не ожидала. Да что там не ожидала, даже представить себе не могла. Он широко улыбнулся и наклонившись, обнял дочку. — С днём Рождения, моя принцесса. — Маринетт так и осталась стоять, забыв закрыть рот от удивления. — Ты стала такой взрослой, независимой и сильной девушкой. Я горжусь тобой и всегда гордился. Наверное, поступал неправильно, не поощряя тебя в юности. Но какой ты выросла. — он протягивает огромный букет васильков и маленькую чёрную коробочку, перевязанную голубой ленточкой. Дюпен-Чен, все ещё не совладав с собственным шоком, принимает подарок и неловко улыбается. Надо же...всегда мечтала об этом, а сейчас не знает, как отреагировать.
— Так значит...все те моменты я тебя не разочаровывала? — она стыдливо поднимает глаза, выглядывая из под синей челки на высокого мужчину.
— Ни уже ли своими действиями я заставлял тебя думать о таком? — осознание ударило неожиданной волной. Том накрывает лицо широкой ладонью. — Какой же я старый дурак...прости меня, дочка. Я... не задумывался о твоих чувствах, замкнувшись в себе. Мне так стыдно. Я всегда был горд твоими успехами и доброй душой. Лишь ты была моей радостью и лучиком света, ради которого я живу. Тебя и Диего. Мой мальчик, где же он сейчас? — Том оглядывается за спину, будто ожидая мгновенного появления сына. Голубые глаза наполняются слезами.
— «Значит он не разочаровывался во мне все это время? Не считал меня слабой и бездарной дочерью великого человека? Он действительно любит меня...» — положив подарки на тумбочку, Мари бросается в объятья отца, не сдерживая соленые капельки, стекающие по молочным щекам. Том замыкает руки на крошечной, по сравнению с самим собой, фигуре. — Зайдёшь? — оторвавшись, спрашивает голубоглазая, аккуратно утирая мокрую кожу, дабы мне смазать макияж.
— Пожалуй, я буду там лишним. — он уже собирался уходить, как замечает в дверях слишком знакомую фигуру.
— Мари, ну ты гд...— Диего замирает на пороге. Мимика юноши меняется невероятно быстро, отображая сначала удивление, потом страх, боль, разочарование, ярость и тоску.
— Мальчик мой...— темные брови мгновенно взлетают вверх, не ожидая услышать от отца столь ласковое прозвище. Минимум, чего он ожидал, это «Неблагодарный выродок», а тут вон что!
— Я..эм..М..Мари? — он переводит озадаченный взгляд на сестру, замечая зареванные глаза. Удивление тут же сменяется гневом. Юноша подбегает к девушке и, хватая ее за руку, прячет за спиной. — Что ты ей уже наговорил? — холодно отзывается парень, вскидывая озлобленный взгляд сине-зелёных глаз на предполагаемого обидчика. Однако Мари тут же выбегает из-за спины брата и счастливо улыбается.
— Диего, папа меня не обижал. Наоборот, дал повод для новой радости. Не сердись на него. — парень в очередной раз потерялся в собственных догадках.
— Тогда зачем он пришёл? — он переводит взгляд на отца.
— Поздравить собственную дочку, сын. У нее сегодня, как ни как, день Рождение. — не сводя глаз со своего чада, прошептал мужчина, а затем обнял юношу. Парень застыл в изумлении, даже не предполагая, как реагировать на данный выпад родителя.
— «Че вообще, блять, происходит?!» — он стрельнул немой вопрос в сестру. Та лишь пожала плечами, не прекращая улыбаться. — Мари, иди к ребятам. Я бы хотел поговорить с отцом наедине. — немного потоптавшись на месте, размышляя, стоит ли оставлять семью наедине, решила доверится и уйти.
Оставшись с мужчиной один на один, Диего рассеянно всплеснул руками
— Зачем ты приехал? Я не поверю в то, что только ради Мари. Никогда не смогу принять то, что человек, которому было плевать на собственных детей, вдруг решил прилететь аж из самой Италии только ради того, чтобы вручить дочери, над которой издевался все ее детство, букет цветов. — он сложил руки на груди, уверенно уставившись в голубые глаза.
— Какой бы абсурдной и невероятной не была правда, она остаётся собой. Ты вправе злиться и обижаться на меня. Но я искренни хочу заслужить вашего с Мари прощения. — как бы Диего не старался, не смог найти ложь и выгоду в словах мужчины. Либо он научился настолько превосходно врать.
— С чего бы вдруг? Тебя никогда не волновало наше с ней к тебе отношение. Почему именно сейчас? Спустя столько лет ты вдруг решил остепениться и стать примерным семьянином?
— Я понял всю значимость прибывания собственных детей возле себя. Когда ты ушёл из дома, я чуть сума не сошёл! Я стал более требовательным и строгим по отношению к Маринетт, потому что боялся потерять и ее. Пытался научить ее дисциплине. Но когда меня покинула и она, мне стало настолько душно и противно в собственном доме. А завершающим ударом служило осознание. Осознание того, что собственные дети ненавидят меня. Я хочу восстановить хорошие отношения. Да, долго до меня это доходило, но ведь лучше поздно, чем никогда? Лишь прощение и понимание того, что вы не проклинаете меня. Что не таите злобу...— Диего уставился на носки собственных туфель и, незаметно для отца, теребил рукав белой рубашки.
— Мы никогда не ненавидели тебя...— тихо шепчет парень, не поднимая глаз. — Все это время, мы думали, что причина в нас. Винили себя за эту слабость. За то, что не можем быть гордостью для единственного родного человека. Думали, что мало стараемся и разочаровываем тебя. Что недостаточно сильные. Но знаешь, встретив Мари через столько лет, понял, что, по крайней мере она, никогда не была слабой. Моя сестрёнка...маленькая, милая, с доброй душой и открытым сердцем превратилась в сильную, целеустремлённую и стойкую девушку. И самое интересное то, что сила заключается не в этой непробиваемости и титаном стержне, а в том, что...
— Она смогла сохранить эту доброту и веру в лучшее. Не смотря ни на что, осталось все той же маленькой, жаждущей любви и счастья девочкой. — дополняет Том.
Диего поднимает глаза, встречаясь с виноватым взглядом отца. Никогда он не видел таких глаз. Привычный холод и надменность заменила тоска и грусть.
— Есть ли у меня шанс, Диего? — немного поразмыслив, юноша улыбнулся и протянул руку мужчине.
— Шанс есть всегда. — Том посмеялся и, подав руку сыну, обнял его.
— Наверное, мне уже пора.
— Ты уверен, что не хочешь зайти? — Том качает головой. — Не будешь против, если через несколько месяцев к тебе приедут внуки? — хитро щурится юноша. Мужчина удивлённо открывает рот и часто-часто моргает, стараясь не показывать накативших слез радости.
— У меня есть внуки? — в неверии шепчет Том.
— Будут. Уже очень скоро. Познакомишься с Джессикой.
— Я буду ждать вас с нетерпением, сын. Я бы остался, но..
— Но не все сразу. У тебя довольно высокий пост, поэтому просто взять и исчезнуть на несколько месяцев ты не сможешь. Не переживай, мы обязательно тебя навестим. — улыбается Диего, чувствуя на душе небывалую легкость и радость. Такую, когда мама ещё была жива.
— А Мари? У неё кто-то есть?
Немного помявшись, Диего отвечает:
— Есть одна кандидатура, но думаю, об этом стоит поговорить с ней самой. Все-таки, я не могу так просто ее подставить. — смеётся юноша.
— Я буду рад познакомится с ее молодым человеком. Жду вас всех на ближайшие каникулы в колледже. До свидания, Диего. — тепло улыбается Том. Диего отвечает той же улыбкой.
— До свидания, пап. — парень стоит в дверях до тех пор, пока большой чёрный гелентваген не скрылся за поворотом. Закрыв входную дверь и зябко поморщившись, парень отправляется в общий зал и замечает настоящий балаган. Увидев красную и нервно дышащую жену подбегает к ней, моментально соображая, в чем дело. — Я рядом, Солнце! Скорую вызвали? — Джесс хватает мужа за руку, сжимая ее чуть ли не до хруста костей.
— Да! Должна приехать через несколько минут! — отрываясь от телефона встревожено лепечет Тикки.
— Джесс, главное - дыши. Давай вместе, вдох...— стараясь говорить спокойно, Мари делает глубокий вдох, держа вторую руку девушки.
— ААААА!!! — вырывается короткий крик, но затем Джессика поворачивается лицом в Мари и повторяет ее действие.
— Умничка...а теперь выдох...— Дюпен-Чен гладит ее по голове, ласково улыбаясь. — Давай ещё разок. Вдох...выдох...
— АААА! НЕ МОГУ! БОЛЬНО!
— Я рядом, все будет хорошо. — чуть ли не плача шепчет Диего, не зная, как помочь жене.
— Диего, прошу, только ты не истери...— сбивчиво шепчет Мари. Если паника начнётся ещё и у брата, то будет полный апокалипсис.
— Я не могу! У меня жена рожает! — не удержавшись, девушка даёт брюнетку хлесткую пощёчину. Не слишком сильную, но приводящую того в себя. — Спасибо...
— Скорая скоро будет. И у вас появится два просто замечательных малыша, Джесс. Ты справишься. Мы все рядом. — слышится очередной оглушающий крик. Джессика извивается на диване, сжимая руки мужа и его сестры. Ещё чуть-чуть, и паника начнётся у синеволосой.
— Да где эта ебаная скорая?! — кричит Хлоя. Натаниэль прижимает девушку к себе. Аля стоит у окна, беспрерывно барабаня пальцами по подоконнику. Нино метался по комнате, периодически сбивая Плагга, что стоял возле спинки дивана, готовый в любую секунду броситься на улицу, встречать медиков. Тикки сидела рядом с Маринетт, держа ту за плечо и чуть ли не плакала. Адриан же принёс стакан холодной воды, стараясь не выдавать собственное беспокойство.
Джессика залпом осушает емкость, принесённую блондином и продолжает глубоко дышать. Послышался долгожданный звонок в дверь. Плагг вихрем срывается с места и приводит фельдшеров в комнату.
***
— Простите, но пройти можно только мужу роженицы. — молодая девушка, облачённая в медицинский халат пытается справится с целой группой взвинченных ребят. Диего же моментально скрывается за дверью родильного зала
— Но...
— Вам следует поехать домой. С вашей подругой все будет хорошо. Я обещаю.
— Почему мы не можем подождать в главном холле!?— все ещё не сдаётся Маринетт. Адриан прижимает нервную девушку в себе, стараясь обезопасить жизнь невиновной медсестры.
— Ребят, поймите, не мною правила писаны. Не положено. И я ничего не могу сделать. Вас слишком много. Я уверена, как все закончится, вас оповестят. — взмолилась медик, медленными шажками оттесняя группу к выходу.
— Пойдёмте. — тихо проговорил Плагг, утягивая за собой Тикки. За ним повторили и Нат с Нино. Мари же до последнего стояла на своём, с надеждой всматриваясь в карие глаза медсестры. Та лишь сочувствующие поджала губы и покачала головой.
— Пошли, Мари. Я уверен, Диего тебе позвонит.
***
Мари сидела на большой кровати, прижимаясь к широкой груди любимого. Адриан гладил копну растрепавшихся иссиня-чёрных волос и держал чашку с мятным чаем, предназначенную для девушки. Однако и сам иногда пригублял напиток.
— Успокаивайся. Прошло уже около пяти часов. — посмотрев на часы, промолвил парень, не прекращая перебирать налаченные пряди.
— Вот именно! Пять часов! Пять! Там точно...— вскакивает девушка. Руку, на которой она лежала, тут же начинает колоть, ибо она уже давным давно затекла, но Адриан не обращает на это никакого внимания.
— Ну ка не каркай! Мари, у Джессики двойня. Пять часов-это слишком мало. Все будет хорошо....Может валерьянки? — лаского дополняет юноша, заправляя прядь за ушко.
— Может у тебя найдётся чего покрепче? — Адриан призадумался. Обычно весь подаренный алкоголь он передаривал, так как сам не пьёт.
— Была где-то одна бутылка бурбона.
— Сойдёт.
Адриан отправляется на кухню, доставая из потемков шкафчика красивую бутылку с янтарной жидкостью. Дорогой хрусталь уже покрылся тоненьким слоем пыли.
Протерев бутылку и налив немного содержимого в стакан, отнёс брюнетке. Та залпом осушает емкость и морщится.
— Хороший. — тяжело выдыхает.
— Ещё бы, подарили на показе в Милане. — Адриан снова садится рядом, а Маринетт подныривает под руку любимого, удобно устраиваясь на груди.
— Почему я так беспокоюсь? Я так не переживала...да я в жизни, блять, так не переживала!
— Это естественно. Твои племянники, брат и его жена. Вы, видимо, с ней хорошо знакомы? — наконец-то нашёл за что зацепиться Адриан, чтобы отвлечь Мари от нервного срыва.
— Да...мы ещё совсем маленькими были. Она была нашей соседкой и часто играла с нами. Всегда была такой доброй и открытой. Мы часто сбегали к ней, когда отец ругался или наказывал нас. А мы, как настоящие пираты, через окно, по черепице и дереву...жаль не понимали того, что нас было видно на камерах у дома. — Мари смеётся, совершенно забывая о недавних тревогах. Адриан облегченно выдыхает.
— Кто из нас не попадал в такую ситуацию. Мой отец вечно палил меня с этих дебильных камер.
— Мда...а еще помню...
Так Агресту удалось разговорить девушку ещё на несколько часов, не возвращаясь к теме родов.
Послышался звонок телефона. Мари пулей слетает с кровати, моментально поднимая трубку.
— Диего? — несколько секунд безмолвной тишины, а затем облегчённый выдох девушки. — Я так рада! Завтра обязательно к вам приедем. Целую! — Мари кидает телефон на тумбочку и, радостно смеясь, прыгает на кровать, рядом с юношей. — Адриан, все хорошо! У них мальчик и девочка! С Джесс тоже все нормально! — тут, неожиданно для обоих, Маринетт начинает плакать и счастливо улыбается. Адриан совершенно растерянно придвигает ее к себе и обнимает двумя руками, заставляя уткнуться носом ему в шею.
— Ну ты чего, малышка...— он лаского гладит ее по волосам и целует в макушку, правда потом морщится от горького привкуса лака для волос на собственных губах.
— Я так счастлива...не знаю, что со мной...
— Переволновалась. Давай ка ложиться спать. А завтра будем разбираться, что к чему. — Мари кивает и ложиться по удобнее. Адриан накрывает их мягким одеялом и вымученная сегодняшним днём парочка погружается в сладкий и спокойный сон.
