***
Скотт сидел на подоконнике в гостиной дома шерифа и смотрел на полную луну и видневшийся на горизонте лес. Где-то там, в этом лесу, его лучший друг рисковал своей жизнью, а он мог только ждать и больше ничего. На кухне Малия варила крепкий кофе, который её приучил пить Стайлз, Лидия тихо о чём-то говорила с Пэришем, постоянно поглядывая на часы, Лиам уложил голову на колени Хейден, которая мягко и осторожно перебирала пряди его волос. Никто в комнате не был спокоен, но все старались отвлечься, чтобы не рвануть в лес и не натворить бед. Здесь, в этом доме, где всё было пропитано запахом Стайлза, им было гораздо легче переживать эту ночь и собственное волнение. — Всё будет хорошо, — тихо сказала Малия, остановившись рядом со Скоттом. — Стайлз сильный, он справится, — добавила девушка и сделала глоток кофе из чашки со значком Бэтмена. — Твой волк тоже не спокоен, — скорее констатировал, чем спросил МакКолл, переводя взгляд на кайота. — Поверь, если бы я могла, я бы сейчас перевернула весь лес, но нашла его, а Рейкену переломала ноги и руки, чтобы перестал творить всё то, что он натворил. Но, как видишь, я здесь, — пожала плечами Малия и сделала ещё глоток кофе. Других объяснений Скотту и не надо было. Для Тейт Стайлз был не просто другом или бывшим парнем, он был её якорем, и потому она особенно остро реагировала на его боль, усталость, грусть и так далее. Стилински был ей очень дорог, в какой-то мере она даже любила его, но сам он, очевидно, любил Тео. Рейкен обладал каким-то почти животным магнетизмом, сногсшибательной харизмой и сволочным характером. Он был не из тех, кто посочувствует в трудную минуту, а из тех, кто вырвет глотку тем несчастным неудачникам, что тебе эту трудную минуту устроили. В общем, Малия выбор Стайлза понимала, но не то чтобы одобряла. — Если бы я мог, я бы тебе в этом помог, — усмехнулся МакКолл. Неожиданно в двери повернулся ключ и в дом вошёл шериф. Увидев в своей гостиной столько народу, который высыпал ему навстречу, Ноа остановился, удивлённо переводя взгляд с одного члена стаи на другого, пока не задержался сначала на Пэрише, а после на Скотте. Уточнять, как они сюда попали и что здесь делают, не было никакого смысла, потому что всё и так было понятно. Шериф слишком хорошо знал своего сына, чтобы понимать: в самые тяжёлые минуты своей жизни Стайлз отталкивает от себя всех и замыкается в себе. Так ему легче справляться с болью. Однако то, что он хотел быть один, никогда не означало, что он действительно оставался один. — Все сверхъестественные люди сегодня в моём доме? — уточнил шериф, проходя в гостиную, чтобы усесться в любое кресло возле окна. — Кофе? — предложила Малия, полагая, что вопрос был чисто риторический, Ноа только кивнул ей, наблюдая, как все возвращаются к прерванным его приходом занятиям. — Нам здесь легче, — ответил на вопрос мужчины Скотт, усаживаясь на подоконник. — Здесь всё пропитано его запахом и это успокаивает, — объяснил он. — Мы не хотели Вас тревожить, думали, что Вы останетесь в участке, — попытался он оправдаться. Шериф вздохнул. Он действительно планировал остаться в участке этой ночью, но, в итоге, не смог. Все его мысли были заняты сыном, так что на работе от него не было никакого толка. Пришлось оставить все на дежурного и отправится домой. Стайлз не посвящал его в детали своего плана, но к его воплощению готовился очень тщательно, что само по себе вызывало сильное беспокойство. Сегодня всё должно решиться, а всё, что знал о происходящем шериф, это слова сына: «Я вернусь уже не совсем человеком или не вернусь совсем, но это маловероятно». Ноа велел ему возвращаться и привести с собой этого Тео, а теперь сидел и волновался. — Насколько опасно то, что он делает сейчас? — спросил шериф у Скотта, принимая чашку крепкого кофе из рук Малии. — Очень опасно, — опустил взгляд МакКолл, жалея, что не может соврать отцу своего лучшего друга. — Простите меня, если бы не я… — начал он, желая извиниться, но Ноа резко мотнул головой, не позволив ему продолжить. — Прекрати, Скотт, — махнул рукой шериф и вздохнул. — Этот Тео далеко не белая ромашка на цветущем поле и дел он натворил таких, что разгребать и разбирать можно годами, но Стайлз любит его. Я не понимаю, но принимаю его выбор, и никто не смог бы заставить моего сына оставить того, кто ему дорог. Стайлз описал мне ситуацию достаточно подробно, чтобы я понял, почему ты принял то решение, и я не злюсь на тебя. Поверь, возможно, он не говорил тебе, но и он на тебя не злится, потому что понимает. Мой ребёнок один из самых умных людей, которых я знаю, но это не отменяет того факта, что им, в первую очередь, руководит его сердце и только после – разум, —достаточно чётко и развёрнуто выразил свою позицию Ноа. — Ох, вот теперь я верю, что Стайлз действительно Ваш сын, — немного ошарашено высказалась Лидия. — Ну, не усыновил же я его, — пожал плечами шериф и все почему-то засмеялись. Напряжение в комнате заметно ослабло, однако до утра ещё было достаточно времени, а луна всё также ярко освещала небо, чтобы можно было по-настоящему расслабиться. Часы тихо отсчитывали минуты, гулко отстукивая в установившейся тишине. Постепенно ребята задремали на своих местах и только шериф Стилински продолжал внимательно следить на кромку леса усталым и обеспокоенным взглядом. Он верил в своего сына и ждал, что дверь вот-вот откроется и он вернётся домой.Глава 3
14 ноября 2019 г. в 22:50
Тео ненавидел это место так сильно, как только может ненавидеть одна грешная душа. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, как некое существо, которое Рейкен едва ли мог назвать своей сестрой, утащило его в этот пылающий мир. Здесь был только мрак и огонь. Языки пламени разрезали темноту, заставляя её гореть, трещать и становиться ещё темнее. Здесь стояла постоянная вонь палёной кожи, горящих волос, кипящей крови и мучительной смерти. Здесь не было никаких звуков, кроме треска ломающихся костей, его собственных криков и мерзкого голоса того существа, что никак не могло быть Тарой.
Рейкен уже заебался осознавать всё то, что с ним здесь происходило. Его резали и жгли, с него снимали кожу и скальп, ему сломали каждую кость в теле по нескольку раз, вырвали все зубы и язык, заставив захлёбываться собственной кровью. Из его тела вытащили все органы, чтобы он мог рассмотреть каждый из них независимо от своего желания.
Тео надоело слушать этот мерзкий голос, который бесконечно долго повторял: «Ты монстр. Ты ему не нужен. Он уже забыл тебя, ведь ты лживый, сгнивший изнутри, уродливый монстр». Рейкен, быть может, и поверил бы в это, повинуясь правилу «если сто раз повторить, то на сто первый…», но яркие видения, нарисованные на закрытых веках, не давали этого сделать. Стоило ему только закрыть глаза, как перед ними всплывал образ Стайлза. Бесконечно одинокого, почему-то курящего, слишком грустного и самого родного. Стоило только на миг стихнуть мерзкому хихиканью и его собственным крикам, как в ушах тихо звучал голос Стайлза, умоляющего его вернуться, немного угрожающего и обещающего верить до самого конца.
Рейкен мог сомневаться в себе, мог сомневаться в окружающем его мире, но он не мог позволить себе усомниться в Стайлзе, потому что тогда у него не останется ничего. Тео мечтал выбраться отсюда и рассказать Стилински о том, как же сильно Данте облажался, описывая Ад, а тот ответит ему, что-то вроде: «Никто не смог бы описать Ад также, как Данте, поэтому не гони на Данте, чувак». Тео очень хотел снова увидеть и услышать Стайлза, прикоснуться к нему, ощутить его запах, а для этого нужно было выбраться отсюда.
— Ты убил меня, Тео, безжалостно отдал на растерзание тем чудовищам, которые выпотрошили меня. Они отдали тебе моё сердце, и ты вдруг стал таким сильным, — притворно плакало существо, вскрывая ему грудину и ломая рёбра. — Разве брат мог сделать такое с родной сестрой? Разве люди так поступают? Ты – монстр, Тео, и я хочу, чтобы ты отдал его мне. Отдал моё сердце! — серо-зелёная рука выдернула два ребра так легко, будто сорвала цветок на весенней поляне.
Рейкен бы засмеялся от настолько глупого сравнения, которое пришло ему в голову, но все мысли заглушал треск рёбер и чваканье разрывающейся плоти, а из горла вырывался только булькающий рык боли. Он бы хотел вырвать эту чёртову руку из костлявого плеча и запихнуть мучительнице в то самое место. Он бы хотел вырвать ей глотку своими клыками и насладиться вкусом болотной крови. О, Тео бы сделал это, если бы только мог, но руки были крепко сцеплены цепями и вздёрнуты вверх, так что оставалось только дёргаться, выкручивая запястья и выдёргивая руки из суставов в безнадёжной попытке вырваться.
— Ему не нужен такой монстр. Он давно забыл тебя. Он живёт счастливой жизнью без тебя. У него ведь есть Дерек. Помнишь, он рассказывал тебе про Дерека, такого сильного, угрюмого, красивого парня в кожаной куртке? Помнишь, как он скучал по нему? Ты не нужен ему, — продолжало издеваться существо. — Ты же не думал, что он станет страдать и убиваться? Бедный-бедный монстр, которого так никто и не полюбил, — смеялась мучительница.
— Пошла к чёрту, — попытался прорычать Рейкен, но получилось плохо, потому что глотку заливала собственная кровь. — Он мой. Он всегда был моим и всегда будет, но существу без сердца этого не понять, — ехидничает Тео, булькая кровью и сплёвывая её куда-то вниз.
— Мы в Аду, Тео, черти вокруг нас, — смеётся существо и этот смех разносится вокруг, отражаясь от непроглядной, пылающей тьмы.
Рейкену почти страшно, но он не готов это признать, потому что это означало бы сдаться, а сдаться он не может, потому что обещал Стайлзу бороться до конца, каким бы не был этот конец. Тео много лгал в своей жизни, много обманывал, но это обещание он собирался исполнить, несмотря ни на что.
— Он любит меня, — непонятно кого пытается убедить Рейкен и снова отчаянно дёргается, ломая себе запястье на правой руке окончательно.
— Подавись этой мнимой любовью, потому что он тебя забыл, — качает головой существо.
Как же Тео это ненавидит, как же хочет вырвать этот прогнивший язык и выбить все зубы, выгрызть глотку, чтобы не слышать больше ядовитых, в самом прямом смысле, слов. Он знал, верил, что Стайлз ждёт его, что все эти видения перед закрытыми глазами и тихий шёпот в ушах, не его поехавшая крыша.
По-видимому, эта сучка умела читать мысли или просто была тварью, призванной мучать конкретно его (второе – вероятнее), потому что внезапно разъярилась и занесла когтистую руку, чтобы вырвать у него сердце, проломив оставшиеся целыми рёбра. Тео уже прикрыл глаза и сцепил зубы, готовясь к невыносимой боли и последующими за ней несколькими минутами забвения, но в этот момент произошло нечто несвойственное этому миру и весьма неожиданное.
Всё пространство вокруг внезапно содрогнулось, затряслось, засветилось, ослепляя и не давая увидеть хоть что-то, да и хотя бы глаза открыть, без риска ослепнуть. Судя по тому, что сердце Тео всё ещё билось у него в груди, его мучительница остановилась. Приоткрыв глаза, он увидел, что существо стоит, будто каменное изваяние. Рейкен ничего не понимал, пока прямо перед ним не возник снежно-белый лис с красной чертой от лба до кончика носа. Лис подпрыгнул, крутанувшись вокруг своей оси, и ударил хвостом по цепям, которые удерживали руки Тео. Как только метал перестал удерживать Рейкена в вертикальном положении, он мешком упал на колени, схватившись здоровой рукой за раскуроченную грудину.
— Хватит стоять на месте, у нас мало времени! — раздалось в его голове недовольное рычание.
Лис стоял спиной к Тео и внимательно смотрел прямо на него через плечо, нетерпеливо дёргая хвостом. Рейкен едва ли понимал, что здесь происходит, но всё-таки заставил себя подняться с колен и двинуться следом за лисом. Неожиданный спаситель одобрительно кивнул и быстро побежал, петляя и постоянно сворачивая. Тео ничего не оставалось, как превозмогать боль и бежать следом, спотыкаясь и падая.
— Что происходит? — спросил Рейкен, когда они остановились перед огромным вихрем, который, казалось, прошивал пространство насквозь, поднимаясь куда-то далеко вверх и исчезая далеко внизу.
— Иди! Стайлз всё тебе объяснит, — раздался в голове уверенный голос. — Предупреждаю, будет очень больно, зато очнёшься уже на земле и полноценным оборотнем. А теперь вперёд, времени мало! — подтолкнул его лис.
В этот самый момент откуда-то отовсюду раздался разъярённый вопль существа, что мучало Тео всё это время, но Рейкену было уже плевать. Он усмехнулся, кивнул лису и смело шагнул прямиком в вихрь. Стоило ему только коснуться этого вихря, как его втянуло внутрь, разрывая на куски и собирая их обратно. Это повторялось снова и снова, и снова, пока вдруг всё не прекратилось, будто и не было. В лицо Тео ударил прохладный, ночной ветер, который донёс до чувствительного носа запах влажной травы, прошедшей грозы и ночных цветов. До ушей долетели обычные звуки ночного леса: уханье совы, шебуршание мышей и белок, а ещё, необычное, биение одного сердца откуда-то совсем рядом.
Кое-как открыв глаза, Рейкен понял, что лежит посреди выжженной поляны, весь в каком-то пепле, а прямо над ним сияет полная луна. Приподнявшись на локтях, он увидел только стену деревьев перед собой, а слева стоял огромный пень, который невозможно было не узнать. Неметон собственной персоной немного дымился, будто его только-что потушили, спасая от огня, но никаких следов горения не было. Зато был человек, лежащей на идеально ровном спиле могущественного дуба.
— Стайлз, — позвал Рейкен и сам удивился тому, как хрипло и незнакомо звучал его голос. — Стайлз, — повторил он, когда никакого ответа не последовало.
Стилински не шевелился, не реагировал и не подавал никаких признаков жизни. Если бы не чуткий слух, Тео начал бы опасаться, что сын шерифа уже умер, но сердце человека билось. Медленно, слишком гулко, но оно билось. Нос, наконец, начал различать больше запахов, позволив Рейкену уловить сладковато-металлический аромат крови, которая не принадлежала самому оборотню. Кое-как поднявшись на дрожащие ноги, Тео, пошатываясь, подошёл к Неметону. Картина, которую он увидел, повергла его в шок. Стайлз лежал на пне, широко раскинув руки в стороны, на животе чёрной краской с примесью какой-то золы, если судить по запаху, были выведены непонятные узоры и символы, запястья разрезаны и с них до сих пор капает кровь, стекая к корням дуба, а цвет раскрытых глаз менялся с ярко-золотого до тёмно-янтарного и обратно.
— О мой бог, Стайлз, малыш, что же ты сделал? — спросил Тео у бессознательного парня и сел рядом, взяв его за руку. — Ты должен бороться, Стайлз, слышишь? — прошептал он, наклонившись к уху парня. — Теперь ты не можешь сдаться, только не теперь, малыш. Я рядом, Стайлз, слышишь меня? Я рядом, — оборотень сильнее сжал холодную ладонь и потерял сознание, упав рядом со своим спасителем.