Не возражаешь, если я сделаю тебе больно? Пойми, что мне приходится. Хотелось чтобы у меня был другой выход, Чем причинить боль тому, кого люблю. Что ты наделал? Я ждала такого как ты, Но сейчас ты уходишь. Почему? Почему судьба заставляет нас страдать? Проклятье между тобой и мной… Within Temptation – What have you done?
Амелия тогда ничего не ответила. Но, тем не менее, вдвоем они начали проводить каждую свободную минуту. И это было похоже на волшебную сказку! Красивые ухаживания, пылкие признания в любви и поцелуи, сводящие с ума. Ангел даже задумывалась о том, чтобы попросить у отца разрешения задержаться здесь подольше, но… Оставаясь наедине с Аластором, она чувствовала, что что-то не так. Он говорил, но не было в его словах ни лжи, ни фальши. Обычно ангелы чувствуют ложь, но с ним… Мисс Астрагал лишь продолжала нежно улыбаться, принимая ухаживания молодого человека, но периодически её глаза меняли свою форму, и тогда она видела нечто… Широкая клыкастая улыбка с кроваво-красными глазами пропадала так же быстро, как и появлялась. Тогда жуткий холод сковывал всё её тело, а страх охватывал сердце. Однако, стоило Аластору повернуться к ней, одарить своей обаятельной улыбкой и слегка коснуться губами её виска, страх отступал, оставляя после себя лишь недоумение.«Я ищу ответы, Ведь происходит что-то странное. Я следую за знаками, Я приближаюсь к огню. Я боюсь, что позже ты обнаружишь свои опасные мысли»
Что же ты скрываешь, мистер Скотт? Что ты пытаешься утаить за своей фальшивой улыбкой, что сползает с твоего лица, словно маска артиста? Ты ведь чувствуешь, что на тебя кто-то смотрит, проникая всё глубже и глубже в душу, выворачивая её наизнанку? Ты погружаешься в собственные чувства, но что так упорно ускользает от взора ангела? Как ты можешь что-то скрывать, то при этом не говорить ни капли лжи? Что ты делаешь, Аластор?..«То, что у тебя в мыслях, я вижу в твоих глазах, Я боюсь твоей улыбки и обещаний. Мне страшно, когда ты рядом, я леденею».
Наплетя мужчине с три короба о том, что для свадьбы пока не самое удачное время, да и погода не ахти, Амелия поставила несколько условий: во-первых, свадьба будет обязательно в теплое время года; во-вторых, должен восстановиться биржевой курс; в-третьих,.. Она запнулась на полуслове, видя снисходительный, чуть ироничный взгляд мужчины. В такие моменты Амелия всерьез начинала задумываться о том, почему ангелы не могут убивать людей взглядом? Но тут же с ужасом отбрасывала эти греховные мысли, сродни человеческим. Слишком уж пагубно этот миро влияет на её сущность. По крайней мере, теперь становится ясно, почему отец отправил её лишь на год, а не, скажем, на десять лет. Но, невзирая на всё это, девушка никак не могла понять мистера Скотта, который, казалось, был влюблен в неё всей душой. А она?.. Она была влюблена в него? Как ни старалась, она не находила ответов на эти вопросы. Человеческое тело податливо отвечало на ласки и само ласкало в ответ. Ей импонировало, когда после очередной серии поцелуев, получая свою дозу перчинки, Аластор с тихим, мученическим стоном сжимал её в объятиях, тяжело дыша и пытаясь совладать с собственным телом. С легкой улыбкой, обнимая его, гладя до жестким каштановым волосам, Амелия говорила ему то, что он больше всего жаждал услышать: «Я люблю тебя». Казалось бы, всего три простых слова, но сколько они приносили счастья… Отец ведь предупреждал её, что люди будут верить всему, что она говорит. Чтобы она ни сказала, и Аластор верил в эту… Ложь ли? Или всё-таки правду? Но, как и бывает во многих сказках, после двенадцати ударов часов чары рассеиваются, и всё становится на свои места.«Я ищу ответы на вопросы, О которых раньше не задумывалась раньше. Это проклятое предчувствие, Нет спокойствия мыслям. Когда проглядывают твои истинные черты – Это опасный знак…»
Амелия проснулась, когда почувствовала, что кровать рядом с ней пуста. Проведя рукой по простыням, убедилась, что та по-прежнему теплая. Значит, ушел совсем недавно… Девушка нахмурилась, и в темноте её глаза сверкнули ослепительной голубизной. Быстро натянув на себя первое, что подвернулось под руку, ангел бесшумно выскользнула из дома. Огляделась по сторонам, вычисляя, в какую сторону направился мужчина. На улицах Нового Орлеана было темно и безлюдно, только в центре, близ порта, работали ночные клубы, да отдаленно слышались голоса людей. Мягко, бесшумно ступая по каменной кладке аллеи, девушка быстро передвигалась по городу, не привлекая внимание ни стуком каблуков, ни своим появлением. Придерживая длинный подол белоснежного платья, Амелия бездумно сворачивала между переулками, домами, отходя всё дальше и дальше от центрального перекрестка. Всё, граница леса. Словно налетев на невидимую стену, девушка остановилась. Её чувствительные уши уловили звуки шагов, шорох прошлогодних листьев и хруст сухих веток, а в воздухе упорно продолжал витать знакомый запах туалетной воды. Немного горьковатой, немного терпкой, с легкими нотками древесины и цитруса. Амелия поджала губы, сжимая пальцами тонкую ткань платья. Было страшно, ужасно страшно… Она чувствовала, что перейдя границу города и леса, не сможет вернуться назад. Не сможет вновь оказаться в своей уютной квартирке, где она провела самые приятные часы своей жизни. А розы… Алые розы, подаренные ей Аластором только пару дней назад, уже засохли… И девушка сделала шаг вперед. Жуткий, мрачный лес наполняли ночные звуки животных, птиц… Из-за пасмурной погоды не было видно даже луны, которая хоть как бы освещала дорогу. Волосы цеплялись за сухие ветви, словно предупреждая, каблуки вязли в грязи. Никто и ничто в мире смертных не могло причинить ей вреда.«Пока у меня есть время, я должна узнать: Что мне делать – бежать или прятаться от тебя?»*
Под ногами тихо зашипела гадюка. Брезгливо скривившись, Амелия носком туфли отшвырнула змею в сторону. Глухой стук, скрип, и девушка замирает на месте. Глаза ангела опасно сузились в темноте. Слишком много звуков, слишком много неупокоенных людских душ… Ангел пробиралась сквозь заросли, а в уши закладывало от тихих, потусторонних криков: «Не ходи! Не ходи! Возвращайся! Выхода нет! Уходи! Беги! Спасайся!». Хотелось закрыть уши, чтобы не слышать этих жутких голос, но она, до боли прикусив губу, продолжала упорно идти вперед. Легкие, кровоточащие порезы стремительно заживали, но тут же появлялись вновь. А ангел не понимала, почему ей так хочется плакать, буквально выть от отчаяния. Год… Точнее говоря, триста пятьдесят девять дней. За всё время, проведенное в мире смертных, она видела разных людей: лживых, лицемерных, бесчестных, опасных и злобных; но преданных, душевных, невинных, наивных и любящих; справедливых, расчетливых, хитрых, известных, корыстных и гордых. Все люди были разными, и Амелия поражалась, как они могут сочетать в себе столько всего. К сожалению, людей нельзя было разделить на плохих и хороших. Даже самым гнусны преступникам могли придумать оправдание, даже над теми тварями, что звали себя людьми, могли пролить слезы… Очень хотелось принять истинную форму, но обещание, данное отцу и матери, не давали сделать это. Страшно. Страх обволакивает холодными руками, протягивая свои острые когти прямо к сердцу. Теперь Амелии отчасти понимала тех ангелов, что, побывав в мире смертных, замыкались в себе. Каждому была дана задача – прожить, как человек. Многие ангелы справляются с этой задачей, но, увы, не все люди. В непроглядной тьме, девушка увидела домик. Небольшая сторожка, видимо когда-то принадлежала егерю. В деревянном окошке слабо трепыхается огонек от свечи. Тут из дома раздался дикий, оглушающий вопль, полный боли, бессильной ярости и отчаяния. Тяжело глотнув, Амелия крепко сжала кулаки и тихо вошла в дом. Всё её тело тут же отозвалось судорогой, ибо ангельская сущность не желала сидеть в заточении, требуя борьбы. Борьбы со злом. Глаза ангела полыхнули, зрачок сузился до предела, а странные мрачные тени в испуге шарахнулись в стороны, затихая в темноте. Шаг, ещё шаг и ещё… Девушка невесомо скользила по деревянному полу, насквозь пропитанному людской кровью. Душа, запертой птицей, билась в клетке, стремясь вылететь из этого ужасного места. Пройдя небольшой коридор, Амелия остановилась возле двери, из-под которой виднелся яркий свет. Душа испуганно пискнула, а сердце рухнуло куда-то к пяткам. Её сейчас не мог видеть ни один смертный, но, тем не менее, осторожничая, девушка аккуратно прильнула к щели на, не до конца закрытой, двери. Прекрасные голубые глаза ангела расширились от ужаса, что буквально парализовал её тело. Его голос, напевающий «Твой наряд не полон без улыбки», его запах дорогого парфюма, одежда с иголочки… и комната, буквально залитая людской кровью. Весело напевая себе под нос, молодой человек хладнокровно разрезал грудную клетку мертвого мужчины, чье горло уже было перерезано одним ровным разрезом. В глазах ужас, боль от предсмертной агонии, а его душа всё ещё трепыхалась, наблюдая за страданиями собственного тела. Кровавый куб… Брызги крови были даже на потолке, окна – словно кровавый витраж. А у него и брюки в крови, и руки по локоть… Даже белоснежная рубашка, рукава которой аккуратно закатаны почти до самых плеч… А лицо… Она не знает этого человека! А Аластор, между тем, жутко хихикая, вытер окровавленный нож носовым платком и взялся за ножницы. Такими ножницами обычно стригут кусты в садах… Амелия почувствовала, что ещё немного и она закричит, но сдержалась. Лишь ладонью поспешила закрыть себе рот, глотая соленые, прозрачные слезы. Он вздохнул и, поднявшись на ноги, от души потянулся. А его тень… Темный сгусток злой энергии, имеющий своё собственное очертание и своя собственное «я». Огромные, витые рога, широкая клыкастая улыбка от уха до уха, алые прорези вместо глаз, что смотрели прямо на неё, но не видели… Аластор вдруг скривился и, пнув труп острым носком своих налакированных туфель, отошел в угол комнаты, чем-то шурша. Девушка из-за ограниченного обзора ничего не видела, но зато услышала тихое и даже слегка обиженное: – Ну что же ты? Хватит сопротивляться! Это не так больно, как кажется на первый взгляд. Что-то взбрыкнуло, замычало и грохнулось, начиная стремительно ползти в сторону выхода. Амелия слегка отшатнулась. Цок-цок-цок… Тихий цокот подбитых каблуков, словно стук копыт. Он не спешил, пытаясь вдоволь насладиться ужасом и метаниями жертвы, которая норовила удрать. Куда собралась, глупенькая? Ведь отсюда нет выхода… А он облизнулся. Хищно, предвкушающе, как облизывался на свою любимую оленятину. Вот только олень оказался с клыками… Всё произошло в мгновении ока, ровно в тот момент, когда девушка увидела перед собой жертву с кляпом во рту. Руки и ноги его были связаны, колотая рана в боку, чудом не задевшая печень, из которой ручьем лилась кровь, оставляя за собой темный, тянущийся след. Молодой парень, едва ли старше двадцати. Совсем ещё мальчик… В глазах его застыли слезы, ужас и слабая надежда, когда он увидел перед собой ангела во плоти. Побледневшее, заплаканное лицо Амелии было последним, что он увидел перед смертью. Секунда, и надежда сменяется предсмертной агонией, когда его шею опутывает тонкая веревка, сжимаемая тонкими, окровавленными пальцами. Всё сильнее и сильнее, даже когда жертва уже перестала дышать…Тело в последний раз дернулось, а затем громкий, чавкающий хруст, ломающихся позвонков и… голова отделившись от туловища, покатилась к самой двери, застыв и глядя невидящим взглядом на ангела. Обезглавленное тело рухнуло под ноги мужчины, заливая туфли алой кровью. Нечеловеческая сила адского создания! – Так тебе больше идет! – рассмеялся Аластор, вытирая кровь платком с лица. А тень эхом расхохоталась вместе с ним. Амелия сделал шаг назад, но под каблук попала какая-то ветка. Хруст, раздавшийся в полной тишине, прозвучал как гром в чистом поле. У девушки перехватило дыхание. А в щель двери уперлись две пары кроваво-красных глаз, глядя её в лицо, перекошенное от ужаса. Теперь то оно видело её! И она побежала. Не зная куда, не видя дороги, путаясь в длинном подоле платья и увязая каблуками в грязи. Ужас застелил глаза, затуманил разум, когда она поняла, что лишь дальше и дальше забредает в лес. Остановившись, чтобы отдышаться, услышала ласковое: – Амелия, дорогая, почему ты не спишь? Резко развернувшись, она застыла, глядя на то, что ещё днем можно было назвать человеком. Вытянувшись, точно струна, девушка сжала руки в кулаки. Хоть она и не пыталась сдержать слезы, что продолжали скатываться по её щекам, голос прозвучал холодно, дрожа от ярости и ненависти. – Не смей произносить моё имя своим поганым ртом, демон, – произнесла, чеканя каждое слово. Аластор замер, не дойдя до неё пару метров. Нахмурился, склонив голову к плечу. Весь в крови, с лихорадочным, полубезумным блеском в красных… да, теперь его глаза были красные, как и у всех других нечестивых, и в живой тенью, что возвышалась над ним, выделяясь темным сгустком даже в непроглядной тьме. Но в отличии от неё, человеческое существо даже не думало улыбаться. – Дорогая, что-то не так? – прищурился он, сделав небольшой шажок вперед. Амелия шаг от него, упираясь спиной в ствол широкого дерева. – Я чем-то тебя расстроил? – фанатичный блеск сменился на растерянный. – Мы ведь вроде говорили, что убивать гнилых мразей – это не преступление, а освобождение. Поверь мне, я в жизни не тронул ни одного ребенка, – он потер рукой шею и досадливо поморщился. – Я не хотел, чтобы ты узнала всё вот так вот, как-то спонтанно всё получилось… – девушка ничего не ответила, продолжая тяжело дышать, царапая острыми, как бритва, ногтями кору несчастного дерева. Аластор сделал ещё один шаг, но не смог даже коснуться её. Окровавленная рука тихо зашипела, покрываясь огромными волдырями, как от сильнейшего ожога, и мужчина болезненно скривился, прижимая израненную кисть к себе. – Амелия, между нами ничего не изменится. Поверь мне. Я никогда не причиню тебе вреда. Однако, его тень была совершенно другого мнения. Черная лента, выпущенная точно стрела из тетивы, полоснула возлюбленную по боку, пустив кровь, светящуюся странным золотым цветов. Вскрикнув, девушка схватилась за рану, что нанесла ей тьма, а с уст её сорвалось громкое, отчаянное: – Что ты наделал?! Ты... Отец?! Нет! Яркая вспышка золотисто-белого света на секунду ослепила Аластора, заставив закрыть глаза. Он ничего не видел, да и не мог видеть, когда рядом приземлился архангел, прикрывая и исцеляя своими крыльями свою единственную, горячо любимую дочь. Лишь мрачный, нечеловеческий голос громыхнул в сознании: «Ты ответишь за это, смерд!». Миг, и лес вновь погрузился во мрак, оставив посреди леса окровавленного человека. Ослепленный, лишенный зрения и вконец обезумивший, мужчина на ощупь продвигался вперед. В голове не было ни одной здравой мысли, кроме одной: «Что я надел? Что ты наделала?». – Амелия… Амелия! Где ты, Амелия? Почему я тебя не вижу? Ответь, Амелия, ответь мне! – кричал он в пустоту, руками ломая сухие ветви, пробираясь сквозь заросли, но блуждая в абсолютном мраке. – Эй, я вижу оленя! Не упустите его, ребята! Звук перезаряжаемого ружья. Выстрел. Аластор замер, чувствуя, как что-то теплое и влажное расползается по его левому боку. Кровь? Его кровь! Он попытался закричать, но его не слышали, не понимали… Или не хотели понимать? Снова перезаряд, снова выстрел. На этот раз мимо. Шипя и придерживая окровавленный бок, он шарахнулся в сторону… В левый же бок он ведь ранил и Амелию… – Выпускай собак! Не дай ему уйти! Что? Собак? Каких ещё собак? Падая и шипя от бессилия, чувствуя, как силы стремительно покидают его тело, Аластор побежал. Громогласное, злобное лаянье и звук множества ног… Куда бежать? Зачем бежать? От кого?.. Амелия, черт возьми, где ты? Яростный рык, и пасть с острыми зубами впивает в его ногу. Закричав, мужчина упал навзничь, пытаясь отпихнуть от себя крупную охотничью собаку. Одна, вторая, третья… Животные вцеплялись своими крепкими челюстями, грозно рыча и разрывая сухожилия, ломая кости и отрывая куски от ещё живой плоти. Он кричал до хрипоты, но крика его никто не слышал. Ведь люди не слышат предсмертных воплей жертвы, когда в них разыгрывается охотничий азарт… И однажды охотник сам превратился в жертву. Недра Преисподней. Пентаграмм-Сити. День чистки. Чистка… Кому в этот раз не повезет попасть под копье? – Чарли, нам нужно уходить, – Вэгги потянула упрямую подругу за руку. Во второй руке у неё было маленькая серебряное копье, которое когда-то принадлежало одну из этих… Этих небесных судей! Хреново! Как они вообще умудрились оказаться на улице во время чистки? – Но Энджел ещё не вернулся, – обеспокоенно произнесла принцесса Ада, нервно переминаясь с ноги на ногу, стоя на крыльце отеля. – Он найдет куда спрятаться, – фыркнула подруга, пытаясь затянуть девушку в дом. – Ну же! Чистка вот-вот начнется и… – Караул! Смываемся отсюда! – по дороге, махая всеми четырьмя руками, мчался демон-паук. – А ну с дороги! Суки, пропустите! Девки, подождите меня-я-яа! Кровавое небо Пентаграмм-Сити громыхнуло вспышками десятков белых молний, что ударив в землю, наповал убили тех, кому не повезло попасться. Среди демонов началась паника. Никогда нельзя предугадать, когда нагрянут каратели! В небе завертелся огромный белый водоворот, сопровождающийся треском молний, бьющих по домам и поджигая их, выманивая горожан на улицы. Аластор, выглядывающий из окна отеля «Хазбин», заулыбался, присвистнув. Вот это действительно представление! – Энджел, да ты хренов придурок! – бушевала Вэгги, которая вместе с Чарли всё же успела затащить нерадивого демона внутрь. – Мы чуть не попались из-за себя! – Заткнись, сучка, – огрызнулся Даст, пытаясь отдышаться. – Я в такую ситуацию без наркоты не вынесу. – Что-о-о? Ты чуть не подверг нас всех опасности из-за… Из-за… Из-за наркоты, блять? Да ты рехнулся! Я тебя сейчас сама лично в лапы ангелов сдам! – Силенок не хватит… А ангелы уже медленно спускались с небес. Уродливые маски с застывшими каменными лыбами скрывали их настоящие лица. Жуткие твари, материализовывались один за другим, между тем, как их собратья уже оглядывались в поисках жертвы. В каждой руке было по копью… Чистильщики… А где же благородные высшие? Чистильщики появлялись прямо перед удирающими демонами. Быстро, четко, не тратя много сил и не делая лишних движений, пронзали добычу, и принимались за следующую. А увидеть их рожы – не самое приятное перед смертью. Белые смазанные тени носились туда-сюда, уничтожая тех, кто не успел спрятаться. Ага, значит сегодня примутся за «старших» демонов. Аластор поморщился, приготовившись к внезапной атаке, которая не заставила себя ждать. Вэгги взвизгнула, едва успев отскочить в сторону, столкнувшись с одним из крылатых гадов. – Чарли, дрянная девочка, к матери иди! Принцесса резко обернулась, увидев недовольную мать и не менее мрачного отца. – Мама? Папа? Что вы тут?.. Но договорить она не успела. Небеса громыхнули золотыми молниями, и на землю легли тени от огромных крыльев. Красные ангелы! А если быть точнее – архангелы и правящая верхушка Эдема. Четырехкрылые и шестикрылые… летучие твари в масках! Люцифер поморщился, бросив ехидное: – Давно не виделись, братишка. Михаил не счел нужным отвечать старшему родственнику, крепко сжав в руках золотой меч и, взмахнув мощными крыльями, ринулся на брата. – Ну здравствуй, Евочка, – пропела Лилит, столкнувшись с рыжеволосой женщиной, известной, в качестве жены высшего архангела. Чарли не успеха даже охнуть, когда её сбил с ног ещё один ангел. С четырьмя крылами, в красных одеждах и мечом в руке. Почти таким же, как и у Михаила… – Дерьмо! – выругалась девушка, отклоняясь из-под удара. – Эй, клубничный сутенер, присоединяйся к всеобщему безумию! – заголосил Энджел-Даст, петляя так, что ангел, гоняющийся за ним, уже шипел от бешенства. Постояв немного, подумав, Аластор решил сперва помочь Чарли. У демонической принцессы явно были больши-и-ие проблемы. К тому же её соперник владел мечом так, что сразу стало понятно – убьет и скажет, что так и должно быть. Создав из тени черный лук, Радио-Демон прицелился. Пора! Пущенная черная стрела хоть и не выбила меч, как планировал демон, но отшвырнула противника в сторону. Упасть ангелу не дали мощные крылья, удержавшие его в воздухе. Взмыв вверх, ангел зло сверкнул глазами из-под полуразвалившейся маски. Аластор застыл, ошарашенно глядя в ярко-голубые, нечеловеческие глаза. Глубокая кровоточащая рана с позолоченной кровью затянулась на глазах, не повредив нежную кожу. Ангельская маска с жуткой улыбкой и крестами, вместо глаз рассыпалась на глазах. Длинные волосы, цвета белого золота упали на хрупкие плечи, закрыли спину, но тут же взметнулись вверх из-за сильного ветра, что создавали её крылья. Алые губы сжались в тонкую линию, в глазах плескалась лютая ненависть, как тогда… в последний день их встречи она так же смотрела на него, с презрением и яростью. «Амелия, между нами ничего не изменится. Поверь мне. Я никогда не причиню тебе вреда». Улыбка пропала с лица демона, а брови сурово сошлись на переносице. – Здравствуй, соловушка. Знаешь, а я ведь звал тебя тогда, но ты не ответила… Я скучал по тебе. В ответ красный ангел лишь крепче сжала в руках меч. И снова он не лгал, говорил чистую правду, хоть и завуалировал слова: «Ты умрешь. Ты предала, а я доверял тебе… Но я по-прежнему с тобой». Что же… видимо, такова судьба.«Не возражаешь, если я убью тебя? Не возражаешь, если попытаюсь? Ведь ты стал моим злейшим врагом. Ты ненавидишь, но я этого не ощущаю. Всё позади. Что ты надел?..».**