Мужик и его грузовик

      Жаркий летний день, яркое солнце, светящее прямо в глаза, как ни крутись, едкий запах гари и копоти, да песок, поливающий ноги, словно пулемёт. Старые и обветшалые домишки, облепившие огромные руины древних панельных многоэтажек. Многочисленные костры во дворах, черный дым, валящий из мастерской, несколько мужиков, волочащих остов какой-то машины вдоль улицы. Ничего нового. Типичный день в Черновом.       Он стоял на осыпающейся железобетонной стене города, докуривая очередной бычок «Беломорканала», да поглядывал куда-то вдаль, в сторону Железки.       — Жарко сегодня, да? — подошёл к нему молодой солдатик.       В жёлтой фуражке, бритый, хоть и чумазый аки чёрт. Сразу видно — зелёный, первый раз в карауле.       — Дядь? — переспросил мальчишка не увидев никакой реакции от стоявшего на стене мужика.       Сплюнув на землю окурок, тот обернулся на пацана. Его маленькие, едва заметные среди складок глаза пристально сверлили незадачливого собеседника. Тонкие и сухие губы на мгновение приоткрылись, но тут же захлопнулись обратно. Засунув руки в карманы выцветшей и потёртой жилетки, мужик сбежал вниз по лестнице и вернулся к площадке перед воротами.       Ошарашенный патрульный нерешительно глядел ему вслед, потирая явно слишком большую для него трёхлинейку, свисавшую на ремне и стучавшую его прикладом коленям при каждом движении       — Опять детишек пугаешь? — спросила его баба Стася, как всегда восседая на чудом державшейся табуретке около бензоколонки.       Проигнорировав её, мужик подошёл к единственной машине, стоявшей на давно обветшалой заправке. Громадный ЗИС-42, весь увешанный баками, бочками, лопатами, мотками верёвки, проволоки и ещё бог-знает-чем, стоял в пыли, ожидая своего хозяина. Потёртый и ржавый корпус был изъеден мириадами песчинок за многие годы службы. Зелёная краска стёрлась века назад, и лишь аляповатая красная звезда продолжала красоваться на левой двери.       — И как эта рухлядь ещё ездит? — буркнула Стася, совершенно не волнуясь о том, что её игнорируют.       — Сто сорок? — прозвучал тихий и хриплый голос.       — Сто двадцать, голубчик. Ты мне ещё за прошлый месяц не вернул, — ухмыльнулась бабка.       — Что сегодня? — он обернулся на бабульку, которая, в свою очередь, взглянула на несколько ящиков около машины.       — Сметана. В Слореченск. У них там коров так-то нет, потому всю молочку получают от нас, сам знаешь.       — Могли бы и погрузить, дурни ряженые, — прохрипел он, с трудом поднимая первый ящик и загружая его в багажник.       — Да ладно тебе, ребята молодые, весёлые. Не злись ты так на них, подрастут ещё, толковыми будут. Тебе помогут, как состаришься, — хихикнула Стася.       — Это когда же будет? — поинтересовался водитель, хватаясь за второй ящик. — Я уже возил эту чертову сметану, когда ты ещё в девках ходила, — он скрипуче засмеялся, после чего сразу громко и хрипло закашлялся, едва не уронив ящик.       — А это уже к тебе вопрос, голубчик. Ты-то у нас тут катаешься уже хрен пойми сколько, не я же. Может, ты вообще, сын его, кто знает-то?       — Да я это, я.       Вскоре, вслед за первыми двумя, в грузовик нырнули и третий с четвёртым ящики.       — И вообще, — никак не унималась Стася. — Сколько тут с тобой вожусь, никак не пойму, чего это за машина у тебя такая. То-ли танк, то-ли грузовик.       Вместо ответа он лишь кинул беглый взгляд на полугусеничный ЗИС-42, после чего, захлопнув багажник, перемотал его цепями, запер на замок, и вернулся к Стасе.       — Значит, смотри, — она достала из-за пазухи распечатанную бумажку, — по поводу погоды и прочего говорить не буду — сам лучше меня всё знаешь. Быдла последнее время поменьше будет, да и они, пока жарко, севернее отошли, в разгар дня проедешь без проблем, точно никто не сунется. Пушку ребята тебе перезарядили, должно хватить на случай неприятностей, но давай не как в прошлый раз, ладно?       — Я не стреляю больше, чем нужно.       — Ага, расскажи это ребятам с Железки! Они после тебя пол-суток дорогу чистили! Тьфу! Что там дальше? Постарайся добраться до Слореченска засветло, а то сметана испортится. Её нужно быстро в погреба спрятать. Но при этом едь аккуратно. Сегодня тары не хватило, так что некоторые посудины просто замотали марлей.       — Если испачкаете мне машину…       — Не может она испачкаться. Некуда уже твоей развалине пачкаться. Это всё, езжай давай. С богом, дорогой.       — К чёрту, — машинально ответил он, подходя к ЗИСу.       Ржавая дверная ручка приветствовала хозяина шероховатыми объятьями. С трудом рванув дверь на себя, он заскочил в кабину одним рывком. Облупленное сидение из дешёвого кожзаменителя, обмотанный изолентой руль, грязное и мутное стекло, через которое едва было видно хоть что-то, кроме вычищенного тряпкой куска по центру, потрескавшаяся приборная панель, да забавный набалдашник в виде деревянного яблока на рычаге коробки передач.       Посидев несколько секунд в прогревшейся от жары, словно духовка, кабине, он таки открыл окно, после чего достал из нагрудного кармана пачку Беломора, и, закурив, повернул ключ зажигания.       Недовольно чихнув, вездеход поплёлся в сторону ворот, которые медленно, издавая пронзительный металлический скрип, отворились. Нестерпимо жаркий воздух тут же пахнул внутрь города. Как-никак, ворота были единственной брешью в Куполе, нужной, чтобы в город могли попадать путники.       Интересно, — подумал он, — как долго протянет этот Купол? Прошлый заменили года полтора назад, после сильной бури.       Ещё пара секунд — и все мысли покинули его. Старик буквально слился со своей машиной, въехав в своё царство. Здесь заканчивалось Черновое и начинался бескрайний пустырь.       Куда ни посмотри, всюду, насколько хватало взгляда, тянулись песчаные дюны, изредка прерываемые грязно-бурыми скалами или останками бетонных конструкций, выглядывающими из-под песка. Километрах в двадцати впереди виднелась громадная тень Железки, выделявшаяся на фоне бесконечного океана песка.       В салоне витал приторный запах дешёвого «Беломора», тёрпкий аромат старой машины и вонь масла, которым был пропитан каждый подвижный элемент грузовика. Только за счёт постоянного ухода и бесконечных рек масла эта машина продолжала двигаться в условиях песчаного ада, окружавшего её.       Грузовик то и дело раскачивало из стороны в сторону, что, однако, никак не сказывалось на водителе, который уже давно привык к такому. Выдохнув едкий дым, он уставился на проплывавший мимо ржавый остов какой-то вывески с надписью «Продукты». Удивительно, что нечто подобное сумело сохраниться спустя столько лет. Вчера её не было заметно. Видать, ветром сдуло часть песка.       Кстати про качку. Остановив машину, мужик нерешительно оглянулся в багажное отделение. Сметана-то не пристёгнута!       Встревоженно выскочив из кабины, он, сняв цепи, запрыгнул в багажник, и, открыв один из ящиков, с облегчением убедился, что кисломолочный продукт пребывает в полном здравии.       Запаковав всё это дело обратно, пока внутрь не попал вездесущий песок, он плотно обмотал ящики канатами, закрепив их у стенки, и лишь затем вернулся в кабину. Ещё один докуренный «Беломор» вылетел за окно.       Вновь зачихав, недовольный ЗИС поехал дальше.       Постучав по циферблату мощности, мужик довольно кивнул, убедившись, что пушку и впрямь зарядили как следует. Остаться без оружия на пустыре не хотел никто. Ладно ещё быдло, от них и откупиться можно. А вот если собаки, или, не дай бог, медведь попадётся — мало не покажется.       Он старался не думать о той штуке. Наверняка это была просто большая собака. Ну, или очень тощий медведь. Расстояние и жара часто искажают очертания предметов, так что причин для паники нет, да и давно это было. Лет пять назад, если не больше.       Лязг гусениц, дребезжание двигателя и позвякивание развешанной по бортам мелочёвки убаюкивали его и даровали спокойствие. Пока он в машине — всё в порядке.       Вскоре Железка оказалась совсем рядом, загородив собой пол-горизонта. Тормознув, он махнул рукой дежурному:       — Лёха, ты?       — Ага, дядь, как сами? — крикнул в ответ старый знакомый, выглянув из сторожки. — Как дела?       — Да вот, сметану везу.       — Сметану, значит, — хекнул Лёха, почёсывая пробивающуюся лысину. — Слушай, а для пацанов моих не найдётся лишней баночки? А то картошку есть уже не с чем, давятся, кривятся. А я тебе «Явы» пачку!       В ответ тот лишь скривился.       — Ой да не вороти ты нос, сам-то «Беломор» куришь пачками.       — Передавай Сеньке привет, — усмехнулся водитель, — скажи, на обратной дороге двадцатку верну.       — Да неужто, — изобразил удивление Лёха. — Народ! — заорал он куда-то назад. — Тут наш кондуктор сказал, что долг вернёт!       В ответ из-за стены раздался оглушительный хохот.       Хмыкнув в последний раз, он тронулся дальше. Время уже давно перевалило за полдень, а он только проехал Железку. Плохо. Так до тоннеля к трём доберётся. А его лучше в два проезжать. Тогда в него ещё солнце через ту трещину пробивается. А потом до самого утра — темень. Придётся фары жечь, да и нехорошо это — в тёмные места соваться. В темноте только зараза всякая прячется.       Пыхтя и фырча, ЗИС преодолевал дюну за дюной. После каждой бури ландшафт менялся, потому любой другой наверняка бы заблудился с непривычки, но мужику такие проблемы были нипочём. За эти десятилетия он повидал пустырь во всех возможных ипостасях и комбинациях, так что его уже ничем не удивить. Разве что вывеской «продукты», появившейся из ниоткуда. Хотя… где-то он её уже видел.       Вот и он. Тоннель. Старая подземная часть дороги, которая только чудом не осыпалась за все эти годы. Древние бетонные стены покрылись сеткой трещин. Они были сплошь изукрашены множеством каких-то рисунков. Вроде-бы раньше было популярно на стенах каракули лепить. У всего этого даже какое-то название было. Что-то с графами связанное. Он не помнил точно, да и не был уверен, что оно ему нужно.       Часы. Четверть третьего. Не успел.       Моргнув несколько раз, фары загорелись, разрушив стену сплошной черноты впереди парой то и дело мигавших грязно-жёлтых лучей света. Стрелочка счётчика энергии сбоку от его головы тут же слегка дёрнулась, напомнив, чем он жертвует, освещая себе дорогу.       Полностью погрузившись во тьму, ЗИС заметно сбавил скорость — в тоннеле было полным полно старых машин, между которыми надо было лавировать. Каждая новая буря, пусть и не разрушала тоннель, но слегка изменяла положение всех автомобилей. Иногда даже приходилось немного потолкаться. Конечно, всегда можно было просто взять — и разобрать все эти завалы, но кому этим заниматься? До Слореченска отсюда километров сорок. До Железки и Чернового — где-то столько же. Рабочих машин сейчас мало, и только его грузовик катается регулярно. Ну, а ему самому подобным заниматься не хотелось. Это сколько же бензина потратить придётся?       Среди ржавых машин мелькнула ободранная и тощая собака, сверкнув бешеными глазами в его сторону.       Правая рука сама собой потянулась к бедру, где покоилась кобура с ПМом. Конечно, называть эту железку пистолетом было глупо. Ни затвора, ни толковой рукояти — одни трубки да изолента. Впрочем, стрелял этот агрегат вполне исправно, хоть и наотрез отказывался продолжать своё дело после четвёртой пули в каждом магазине. Что ни с ним ни делали, а так и не удалось выстрелить больше четырёх раз.       Успокоившись, мужик вновь вернул руку на деревянное яблоко коробки передач. Собаки не станут нападать на грузовик. Да и не доберутся они до водителя. Стекло-то бронированное. Он не такой придурок, чтобы кататься с обычными стекляшками.       Время от времени между остовами мелькали псиные силуэты. Ну, собаки это хорошо. Значит, тут нет людей или медведя.       Или… той штуки…       Выбравшись из тоннеля на другой стороне, мужик вновь взглянул на часы, которые показывали половину четвёртого. Такими темпами в Слореченске он будет к закату. Хорошо.       Остаток дороги прошёл без происшествий. После тоннеля старые дома встречались реже, и всё чаще — песок. Песок, песок, и ещё раз песок. Король этого мира. Впрочем, рядом со Слореченском проходила река. Вернее, много лет назад это было рекой. Сейчас вода промыла себе настолько глубокую нору, что доставать её приходилось огромными насосами. Цистерны с водой были главным товаром, который мужику приходилось возить из Слореченска в Черновое. Из-за размеров цистерн, проехать в тоннеле было невозможно, и в результате приходилось объезжать через Центр. А Центр мужик не любил больше всего. Мрачные и почерневшие от времени дома глазели на него опустевшими провалами окон. Выбитые двери, выцветшие вывески, скелеты и обрывки тряпья на каждом углу. Могучие стены домов прошлой эпохи отлично сдерживали песок, защищая Центр от его вездесущего влияния. Казалось бы — идеальное место для поселения. Прямо на дороге между Слореченском и Черновым. Ну, кучка дураков тоже так думали. Набрали вещей, припасов, оружия, да ушли, основывать в Центре новый город. Да так и сгинули. Всего через неделю мужик ехал через Центр с цистерной, а там — никого. Ни души. Даже следов не осталось. Только с Железки ещё с неделю рассказывали о криках и стрельбе откуда-то со стороны пустыря. Вот и всё.       Солнце медленно приближалось к горизонту. Грузовик, ехавший на восток, отбрасывал густую чёрную тень, из-за которой было плохо видно, что впереди. Как всегда, пришлось снова включить фары. Энергии пока много, так что не беда.       Вот и Слореченск. Стены у него повыше, чем в Черновом, но сделаны из песчаника. Купол слабо мерцал в лучах заката. Кто-то около ворот махал мужику руками. Ну всё. Сметанка прибыла, уважаемые.