Мужик и его грузовик

      Пасмурно. Плохая погода для поездок. Конечно, буря вряд ли разразится, а вот дождь вполне может зарядить. Разумеется, крыша ЗИСа была оцинкована как следует, но после предыдущего ливня мужик с неудовольствием обнаружил, что протектор на колёсах поплавился, да и вообще, часами кататься по мокрому песку — то ещё удовольствие.       Когда-то давно дождь давал жизнь. Намокая, земля становилась колыбелью для растений, буйно расцветавших по всему миру.       Теперь времена другие. Мёртвый песок не может дать жизнь и малейшему растению. Кислотные дожди разъедают любой металл, а вода, даже чистая, просто не способна зацепиться за что-либо, стекая куда-то в глубины. Небольшие остатки чернозёма, бережно передаваемые из поколения в поколение, стали единственным способом сохранить жизнь тем растениям, которые могли пригодиться человеку. Укрытые надёжной защитой Купола, они росли, питаемые добываемой в Слореченске водой. Именно так и рождалась жизнь в этом новом, суровом мире.       Когда-то растения поддерживали людей. Теперь они существуют только благодаря тому, что люди их укрывают и защищают от последствий своей гордыни.       Именно такие мысли посетили мужика, поедавшего запечённую на костре картошину в компании Стаси и дежурного Владика. Именно так звали пацанёнка со стены, с которым ему вчера так и не довелось поболтать.       — Посолить бы… — промямлил паренёк, вгрызаясь в хрустящий картофель.       — Может, тебе ещё и икры красной? — хмыкнул мужик в ответ.       Икра красная. Она стала синонимом богатства и несбыточных мечтаний. Что это — никто не знал. Наверное, что-то дорогое и очень вкусное. Какой-то осколок. Тень прошлого мира, случайно мелькнувшая на истлевшем полотне нового и оставшаяся на нём неприметным мазком.       — Сегодня нужно на Железку боеприпасы везти, — пробубнила Стася с набитым ртом, превратив «боеприпасы» в «бобепипафы».       — Скоро самолёт? — попробовал угадать мужик.       — С чего ты взял?       — Ну… самолёт всегда прилетает примерно тогда, когда на Железке начинает барахло кончаться, так ведь?       — Так-то оно так, но полагаться на них не надо. Самим нужно уметь выкручиваться. Потому и запас держим.       Самолёт. Ещё один осколок старого мира. На удивление живой. Прилетал он примерно раз в год, и только за счёт него в этом мире сохранялись деньги, ведь только ради него все эти деньги зарабатывали и копили. Самолёт огромный. Длиной с весь Слореченск. Как летает — чёрт его знает. Летает как-то, да и ладно. Привозит рыбу, одежду, подшипники и всякую мелочёвку, какой в глуши не сделаешь, ну и, разумеется, патроны да оружие. Трёхлинейки надёжнее молотка, но даже они нуждаются в обслуживании. Калаши тоже. Стрелять они, конечно, будут в любом случае, но чтобы попадать хоть куда-то, надо за ними приглядывать. А для этого нужны разные штучки вроде смазки, сменных деталей и прочей мелочёвки. Патроны тут толком тоже никто делать не умел. Какие-то умельцы на Железке научились из старых гильз что-то клепать, но стреляет оно не лучше быдловского самопала, потому все оставались зависимы от патронов, которые привозил самолёт. Взамен народ тащил всё, что продавалось. Изделия из металла, находки с пустыря, тушёнку, картошку — всё подряд. Вот такая вот торговля. Садился самолёт на поле. Поле находилось километрах в десяти от Чернового. Единственное место в окрестностях, которое оставалось неизменно ровным после всех бурь. День самолёта был единственным, когда из ворот Чернового, кроме мужиковского ЗИСа, выкатывались и другие машины. Дядька Игнат на камазе, парочка ржавых жигулей, да небольшой БТР, чудом уцелевший за все годы войн и кошмаров до того, как Железку обжили. Этот самый БТР был единственной причиной, почему быдло не рисковало соваться в города. И хоть пушка на нём не стреляла уже пару веков, это вовсе не мешало машине оставаться превосходным пугалом для любого желающего лёгкой наживы.       Каждый раз в день самолёта, вся эта процессия гордо выкатывалась из ворот города и направлялась к полю, чтобы встретить гостей из далёких краёв.       — Ладушки, — крякнул мужик, вставая с корточек. — поели, погудели, теперь и работе час. С тебя полтинник, как и обещала.       — Сорок пять, — ухмыльнулась Стася. — про долг не забывай.       — Иди ты… мне же ещё Сеньке двадцатку отдавать…       — Сам виноват. Нечего в долги влезать, — Стася отсыпала ему в руку четыре больших монетки и пять поменьше.       — Эх, — взглянул мужик на свою зарплату. — Курить что-ли бросить…       — Сам знаешь, не бросишь.       Ничего не ответив, он заскочил в кабину ЗИСа, и, закурив Беломор, тронулся в путь. В багажнике позвякивали ящики с патронами. Большой и продолговатый ящик с 7,62 патронами для мосинки, поцарапанные и ржавые цинки с 5.45 для калашей, да небольшой ящичек с триста восьмыми. Именно ими стрелял Димка Магнум, снайпер с Железки.       Когда облако противного дыма от Беломора немного рассеялось, мужик выглянул через приоткрытое окно и посмотрел на видневшуюся вдали громадину Железки.       Кислотные дожди медленно съедали сталь. Бетон держался лучше, но со временем тоже испарялся. Пройдут века и тысячелетия — и от всех этих зданий не останется ничего. Даже сейчас на засыпанных песком улицах Центра торчат лишь изъеденные ржавчиной скелеты автомобилей. В тоннеле ситуация получше — туда вода не добирается. Но несмотря на всё это, несмотря на века забвения, Железка нерушимой стеной нависала на окраине некогда величественного мегаполиса. Черновое и Слореченск были укрыты куполами, а вот Железка все эти годы прекрасно обходилась без него. Лютые бури, крошащие железобетон в пыль, не могли даже пошатнуть эту громадину. Что это такое — народ не знал. Поговаривали, что это какая-то древняя военная машина. Труп огромного чудовища, порождённого войнами прошлой Земли. Теперь же, спустя много веков, в этом трупе завелись, словно черви, люди. Впервые обнаружив Железку, выходцы из Чернового не знали, что это такое и с ужасом обходили непонятную громадину стороной. Лишь спустя несколько поколений её обжили и превратили в военную базу. Теперь этот древний исполин снова исполняет свой долг — охранять мирный люд от напастей. Пусть её пушки давно умолкли. Пусть её машинное сердце остановилось много лет назад, Железка продолжала оберегать своих братьев меньших. Тех, кто некогда создал её. Тех, кто укрывается в её останках.       Удобно расположенная на единственной дороге меж двух городов, эта штуковина прекрасно подходит для защиты опасного участка дороги, отстрела диких животных и охоты на быдло. В первые годы они несколько раз пытались штурмовать Железку, но быстро поняли, что это бесполезное и очень опасное занятие.       ЗИС проехал вывеску «Продукты». Хмыкнув, мужик оторвался от своих воспоминаний, и вернулся к созерцанию дороги. Сегодня пасмурно, то есть, не так жарко. А раз не так жарко, значится, и быдло может показаться. Конечно, они редко совались так близко к Железке, но кто их знает… Вдобавок, покоя не давал факт того, что нынешняя погода была уж слишком похожа на ту, которая была в день, когда он впервые увидел ту штуку.       Мужик старался не смотреть по сторонам. Ему не хотелось снова увидеть тот мерзкий силуэт где-то вдали. Нет, даже не так. Дело не в самой той штуке, а в факте её существования. Пока он не увидит её ещё раз — не сможет утверждать, что это именно та штука, а не, скажем, исхудалый медведь или ещё какая живность. Ту штуку ни с чем не спутаешь. Каждый раз, когда он её видел, был словно первый. Недавний - не исключение. Он не хотел даже думать о той встрече. Лучше было убедить себя, что ему лишь померещилось. Что ничего подобного не может существовать. Что рассказы городских старух о гуляющем за городом бабайке — всего лишь выдумка, никак не связанная с той дрянью, которую он увидел в тот день. И он мог так сделать. Он мог убедить себя в этом. Создать иллюзию безопасности, позволяющую ему раз за разом отправляться в путь. Погружаться во тьму тоннеля. Ездить по зловещим и безмолвным руинам Центра. Не думать.       Но всё это разрушится, стоит ему ещё раз увидеть это. Разрушится раз — и навсегда. Безвозвратно. Так он думал каждый раз. И каждый раз ошибался.       Он не герой. Не воин. Он простой мужик. И как простой мужик, он не хотел столкнуться с чем-то потусторонним, способным нарушить его картину восприятия мира. С чем-то жутким и неправильным. С той штукой.       Железка была уже совсем рядом. Из сторожки кто-то уже махал ему рукой.       — Доброго вечера! — крикнул он сторожу.       Тот, стоило грузовику подъехать, дёрнул рычаг.       С оглушительным ржаво-металлическим рёвом, пасть Железки медленно отворилась, пропуская нового посетителя.       Медленно и неуверенно, ЗИС вторгся в последние владения военных. Ворота за ним тут же захлопнулись, словно челюсти. Мужик часто бывал здесь, потому открывшаяся его взору картина нисколько его не удивила. Огромное пустое пространство, полностью окружённое металлом со всех сторон. Костры и факелы, старые добрые горящие бочки, мостики вдоль стен, лестницы, палатки, склады с ящиками, полевая кухня. Железка, как всегда, прекрасна в своём уникальном колорите.       Но…       Но в этот раз что-то было по-другому.       Атмосфера была другой. Чуждой. Тревожной.       Подошедший к грузовику офицерик с бланком выглядел помятым. Синяки под глазами выдавали бессонную ночь, а осунувшееся лицо — сильный стресс.       — Доброго вечера, — повторил мужик своё приветствие, стараясь не терять духа.       — А? Да… приветствую, — растерянно ответил тот.       Махнув рукой, офицер подозвал солдат, которые тут же начали разгружать ящики из кузова.       — Слушайте, товарищ… мужик, — с явной неуверенностью в голосе промямлил парень. — Вы же сейчас назад, в город?       — Ну да, а что? — тревожно спросил тот.       — Может, лучше, останетесь у нас на ночь, а с утра вернётесь?       — Да вы что, — потёр мужик затылок, — с меня же Стася три шкуры сдерёт, если вовремя не вернусь.       — Лучше вам остаться, — настаивал офицер.       — А где Лёшка? И да, Сеньку надо бы найти, я ему двадцатку задолжал… — мужик начал рыться в кармане.       — В том-то и дело, товарищ мужик. Видите ли, вчера ночью…       Две большие монеты с глухим стуком упали на землю. Одна плашмя, подскочив пару раз, а вторая на ребро. Крутанулась пару раз, подскочила, да упала. Две решки.       — Мне жаль. Мы сами не знаем, как так вышло. Сторожка-то находится высоко, метров пять над землёй. Как и кто их оттуда достал — непонятно. Мы думали, может вы…       Офицерик что-то бормотал. Мужик не слушал. Годы шли. Помнящие его пропадали. Сколько ещё он будет ходить по этой земле? Сколько ещё людей будут его помнить? Один за другим, они исчезали из его жизни.       — …поэтому мы точно не знаем, что это было…       Сорок два года назад погибла Света. Его первая и последняя любовь.       — …оизошло примерно между часом ночи и тремя, до смены караулов нав…       Тридцать семь лет назад — единственный сын, Сашка.       — …чень много крови. Вообще повсюду будт…       Двадцать лет назад погиб Женя, его помощник по грузовику.       — …оварищ мужи…       Ну, а совсем недавно, пару лет назад, не стало и Ленки. Хорошая девочка была. Дочка Стаси. Всё крутилась вокруг него, красовалась.       — …мы думаем, что…       Много смертей. Разные люди. В разное время.       — …азумеется, это лишь вероятнос…       Но всех их объединяло одно. Причина смерти.       — …конечно, это звучит глупо, но всё же, могла ли это быть…       Всех их убила она.       — Та штука.       — Прошу прощения? — переспросил офицер.       — Это была она. Та штука.       — Д-да… я об этом и говорил. Вы ведь слушали?       …       — А, неважно. В любом случае, насколько я помню, вы описывали её как нечто, похожее на медведя, так?       — Не лезь в это, мальчик, — просто ответил мужик, садясь назад в машину.       Двигатель взревел. Развернувшись, ЗИС вновь подобрался к воротам.       — Стойте! — офицер выбежал перед машиной.       — Уйди с дороги.       Голос мужика был до того страшен, что паренёк едва не свалился, но всё же остался на месте.       — Нам ваша помощь нужна… товарищ мужик.       — Да прекрати меня так называть, ей-богу.       — Извините… мужик. Может, имя своё скажете?       — Нет его у меня. Не заморачивайся. Мужик и всё тут. Какое дело-то?       — Вчера кроме Алексея и Арсения пропало ещё несколько человек. Они сопровождали караван из Чернового в Слореченск.       — Чего?!       — Караван, товарищ… извините, мужик.       — Какой, к чёрту, караван? Я один тут катаюсь!       — Они решили сами добраться.       Из кабины донёсся поток ругани.       — Их захватили бандиты, а посланные нами люди не смогли их отыскать. Сейчас только ваша машина может ездить по пустырю. Помогите нам…       — Вы же знаете. Я в войнушки не лезу.       — Там люди…       — Сами виноваты, — рявкнул мужик.       — Прошу вас!       Несколько секунд грузовик стоял неподвижно, слепя раскинувшего руки офицерика фарами. Затем из кабины донесся тихий голос.       — Куда?       — Я с вами поеду, покажу дорогу!       — Ладно, только погоди секунду.       Мужик вышел из машины, вернулся к месту, где стоял, подобрал что-то с земли, и куда-то отошёл. Вернулся он только через пару минут и молча тронулся в путь.       В красной от плохо отмытой крови сторожке, рядом со сломанным и погнутым стулом дежурного, на металлическом полу лежали две большие монеты.